Киану - сборник посвященный МОЛОДОМУ Киану Ривзу.

Они вопили друг на друга идя по улице, незамечая никого и ничего… — Да знаешь скольким опасностям я подвергался? — крикнул он в след уходящий от него Таре и тут, она остановилась и резко развернувшись ответила: — Опасностям?! Ах опасностям?! Я вся дрожу от того, что президент астрономического кружка называет опасностями! И что ты сделал? Перешел улицу на красный свет?! — она снова подхватила свою спинку кровати и яростно зашагала прямо по улице. — Вот они — женщины! — гневно рыкнул он на ходу, всплеснув руками. — Что значит женщины? — возмутился владелец отеля и зашагал за парочкой скандалистов, — Кровать верните! Это моя кровать! Я вас в тюрьму посажу! — Да ну?! — Все не унимался юноша, говоря в адрес «любимой» — Я же расплющил Жирного Джека! — С помощью силы гравитации! — остановилась она и громко стукнув ножками кровати, посмотрела на другую улицу больше похожую на широкий переулок… (Бейкен стрит). Там стояла тьма каких-то людей. Которые явно смотрели на них с Уинстоном. — Вот что, ребята, да бог с ней с кроватью… Пока! — удущий прямо за ними и теперь остановившийся с ними старичок, поспешил удалиться и ребята остались одни с этими людьми. — Вижу ты вернул свою девку. — донеслось до них. — Прошу прощения? — посмотрела Тара на незнакомца. — Ты сделал большую ошибку. — продолжил мужчина спокойно. — Я ничего не понимаю. — зашагала она вперед и вновь остановилась, грохнув спинкой об асфальт. — Ты должен был предупредить, что ее папаша — мусор. — Мусор? — возмущенно спросила Тара. — Тара! — окликнул ее Уинстон — К вашему сведению, мой папа — честный полицейский! — продолжила наступать девушка пока ее вновь не остановили. — Тара! — встав на против нее заговорил юноша, — Хоть раз в жизни помолчи! — Что? — Заткнись, Тара, заткнись. — Отлично! Отлично, хорошо… — качнув головой согласилась она. — Отлично. — сказал он ей и развернулись начал: — Послушай, … Тито, — Эй босс! — насмешливо сказал мужчина стоявший напротив «возлюбленных», — Он принимает меня за вас. — и тут же из машины вышел еще один мужик. Он был низким, это вероятно был тот самый сутенер… Завидев его Уинстон повернулся к Таре с радостной улыбкой: — Порядок! Я его знаю! — и снова развернулся к людям. — Не удивительно… — пожала плечами девушка. — Эй малыш! Привет! — крикнул весело мужчина. — Привет. — начал юноша, — Кажется я сволял дурака, … Прошлой ночью. — Да вроде того! — отвечали ему весело, — Все здорого посмеялись… Конечно, я обиделся, но не каждый день воскресенье. — мужчина стал медленно подходить к ребятам. — Послушай, Тито, — начал тараторить юноша, — Я не мог уйти без нее, но теперь когда она со мной мы просто разбежимся… — Слишком поздно… Видит бог, я давал тебе шанс, но… Увы. — он развел руками. Уинстон явно начал нервничать, потому как он встрепенулся и начал со страхом смотреть на Тито. — Слишком поздно малыш, — надевая перчатки протянул он, а другой, что стоял сзади вынул нож, и юноша вздрогнул с ярким испугом в глазах, а Тара демонстративно спряталась за его спиной. Подойдя прямо в плотную к мальчику, который кстати уже успел немного побелеть и смотрел с немым страхом, мужчина со всей силы ударил его в живот, что тот вскрикнул и согнулся хватая ртом воздух… — Уинстон! — Тара посмотрела на скорчившегося юношу. Его сразу же подняли, надели черный мешок на голову, руки связали и запихнули в багажник. А Тару схватили за руки и разрубив наручники, сделали с ней тоже самое. *** Куда их привезли? Это похоже на какое-то заброшенное здание… Высокий потолок, небольшая комната, все стены кирпичные, и вероятно нет окон, так как их… Их не видно! Только несколько тусклый желтых лампочек и все. Они вдвоем привязаны к стульям, у них заткнуты рты и пока что это все, что смог бы сказать мальчик. Да под наркотой вообще очень не просто оценивать ситуацию логично… И что теперь будут делать с ними? Убьют? Нееет… Вероятно, будут долго издеваться и пытать. — « И почему же именно магнитный держатель? Вот почему именно на него пал мой выбор? » — возмущенно думал мальчик дергаясь на стуле и пытаясь развязаться, ну или хотя-бы перетереть веревки о жезную спинку стула. Про выплюнуть кляп речи не идет, уж слишком глубоко его засунули. Тут дверь напротив них открылась, и в комнату вошло 5-6-7… 13 человек. — Ну что развлечемся? — сказал кто-то, вытащив кляп изо рта Уинстона, который непонимающе смотрел на все происходящее… — Вижу, тебе понравился тот препарат, что мы тебе вкололи. Мальчик похлопал ресницами, вяло пролепетал: — Что? — но ему не ответили, лишь рассмеялись. — Возьмите там, что-нибудь по-интереснее! — крикнул голос, и тут же перед глазами юноши замелькал паяльник. — Смотри… — Уинстон почти ничего не соображая следил за «какой-то фигней», что крутят около его носа, а потом вдруг так закричал! Это был дикий крик, он с ужасом посмотрел на человека, который весело смеясь проворачивал у него в руке горячее орудие пытки. — Больно? — Уинстон не мог ответить, сейчас все его внимание было направлено на руку. Тут паяльник резко дернули и мальчик взвизгнул от боли. Все тело пробрало, через него будто пронизывали какие-то огромные иглы. Взгляд расфокусировался, было страшно и больно. — Нет! — сказал мучитель, — Это никуда не годится… Дайте что-то другое, повеселее. — Отпустите, — задыхаясь проговорил Уинстон. — Отпустить? — задумчиво произнесла женщина из толпы и как только подошла к мальчику — ударила его на отмаш по щеке, так что он прямо наклонил голову. По подбородку потекла тоненькая струйка крови. — Отпустите ее, — юноша посмотрел в глаза женщине, которая громко расхохоталась — Отпустите Тару! — крикнул он и снова его ударили, только теперь уже кулаком, и разбили нос. — Ну что там, с новыми инструментами, — обратилась тетка к кому-то. — Выбирай! Топор, нож, гвозди с молотком, пила, может… Ножницы? — Какие? — Швейных, острые, блестящие, холодные… На. — Посмотрим… — протянула женщина пощелкав лезвиями перед лицом юноши, — Что у тебя есть лишнего. — услышав и увидев это, юноша широко распахнул глаза, он уже тяжело дышал и выглядел «немного» потрепанным, но сейчас с него буквально ручьем стекал пот, страх, такой кошмарный, что даже в мыслях не возможно представить. — А ну-ка ребята! — тетка развернулась к кроважадной толпе — Кто любит пост-импрессионизм? — люди громко захохотали — Ван Гог был гениальный художником. — послышалось от человека подбирающего разные «веселящие» инструменты. Уинстон большими круглыми глазами смотрел на происходящее. «Нет! Не может быть! Да как так получилось то? Я ведь просто хотел попасть на бал…». Он не мог поверить, что сейчас его раскромсают… Нет! — Н-н-нет, нет! Нет! — он снова начал дергаться на стуле, увидев приблежающиеся к его мочке уха лезвия, — Помогитееее! — заорал он дико, в своей руке женщина крутила кусочек плоти, у Уинстона кружилась и болела голова, его затошнило, все перед глазами расплывалось от слез. Он посмотрел на Тару, её пока не трогали… Но она пока и не очнулась. Но как же ему было больно. Каждый из толпы подошел к нему. Каждый причинял нереальную нестерпимую боль. Кто-то резал, кто-то пилил, кто-то вырывал зубы, потом ему что-то вкололи («Ц! Опять…»). К концу пыткам, юноша был совершенно другим, нежели вчера днем, его было не узнать. Он был весь в крови, множество открытых переломов, страшных ран, во рту была отвратительная вязкая багровая жижа. Живот был разрезан из него вываливались органы. Глаза обсолютно красные, голос сорван и самое ужасное, Тара… Тара открыла глаза. Почему именно сейчас? Почему? Они снова были одни, оба связаны, их стулья стояли друг напротив друга. Люди оставили их одних, «чтобы девушка могла пронаблюдать за тем как умирает ее Уинстон». — Уинстон, — прошетла она тихо, с ужасом смотря на мальчика. — Тара, — хрипло произнес он, изо рта медленно текла липкая кровь, — Тара, я… Я хочу чтобы ты знала, … — он громко раскашлялся, а она смотря на него не верила своим глазам, — я, я люблю тебя… — с ресниц снова стали капать соленые слезы попадая в порезы на лице, от чего мальчик поморщился и продолжил, — Тара, прости меня, я идиот… — Уинстон, прошу, — девушка крутилась на стуле, пытаясь высвободиться, она нервно дергала руки, пытаясь вытащить руки, но не смогла, она заплакала. Паника от безысходности и страх перед тем, что Уинстон умрет у нее на глазах, а она ничего не сможет сделать. — Уинстон! — заорала она, — Я люблю, люблю тебя… — кричала она, — Я люблю тебя, Уинстон! Не умирай. Прошу, пожалуйста, пожалуйста. — начала бормотать она, — мне страшно… Не умирай, Уинстон, умаляю… Она стала кричать, кричать громко, она звала на помощь. Но кто ей мог помочь? — Может отвязать ее? — сказал один из наблюдавших. — Зачем? — лениво протянул кто-то. — Ромео и Джульетта…? — предположил женский голос. — Точно! Представь, она подбегает к нему, берет его за руку, а потом хватает тот нож с пола и… — Сначала хватает нож, потом убивает тебя. — перебил какой-то циник романтика. — Ну, хорошо, давайте перережем ей сухожилия на ногах? — Окей. Только давайте уже быстрее, а то Ромео уж на ладан дышит… Небезграничны действия наркотика! *** Она медленно ползла к Уинстону, схватив с пола острый кухонный нож. — Уинстон, — он расфокусированно смотрел на нее, она заливалась слезами, — Уинстон, я разрежу веревки… Мы сбежим! — заговорила она быстро. — Нет, Тара, мы не сможем. Мы не сбежим. — четко произнес юноша, и снова он плачет. — Посмотри на нас… — ты не можешь ходить, я тем более. — она все равно освободила его и снова взглянув на любимого, взяла за руку. И вдруг он снова закашливаясь кровью прошептал, — Прошу, Тара… Убей меня. Она замерла, а после стала мотать головой. — Тара, пожалуйста… — зарыдал он, — Пожалуйста, — слезы стекали по милому лицу, делая вид еще жалостливее. — Уинстон, — он поднял голову вверх, сделав шею открытой — мы умрем вместе, Уинстон, — проштала она. Мгновенье! Металлическим блеском пронесся нож по горлу. Мгновенье, и он уже не дышит. Он больше никогда ничего не скажет, не пошутит, не улыбнется и не заплачет. Он больше ничего не чувствует. Ему больше не больно. Он умер. По лезвию стекает алая вязкая жидкость. Не отпуская его руки, девушка медленно подносит нож к своей шее. Ей страшно, Тара нежно гладит длинные пальцы Уинстона и посмотрев в последний раз… Быстро проводит ножом по горлу.

***

На полу много крови. В комнате тихо. Два мертвых человека — красивая история любви. Он сидит на стуле, она держит его за руку, положив голову на его колени…