Задувая свечи

— Эй можно тебя?— повышая голос, зовёт Кенма бармена, что ближе к нему, но, опередив того, к нему подлетает другой, явно более заинтересованный. — Что будешь?— говорит он, улыбаясь так, будто на свидании с ним, а не впервые его видит. — Я вообще-то хотел спросить, про ту штуку у тебя над головой. — Кенма тычет пальцем в центр бара. — А, ооо, ты хочешь поучаствовать?— растерянно произносит тот. — Ага, хочу Рианну.— просто говорит Кенма как само собой разумеющееся. — Ого, и каким же образом ты её получишь, если выпишешь все это? Типа в кому впадешь и тебе будут видятся все кого ты захочешь? Не выглядишь ты, как завсегдатаи таких мест, да и им-то это удаётся не часто. — мимика становится не такой ярко-радостной, скорее ярко-тревожной. — А я хочу попробовать, и купить на выигрыш трек. — Может ну его, я могу не хуже.— улыбка снова освещает его лицо, презентуя себя. — Что? — Спеть могу.— просто говорит тот. «Он что, судья в кружке талантов?»— думает Кенма. Но парень кажется забавным, поэтому становится интересно. — Да ну? Еще скажи, что слова знаешь?— Кенма улыбается, не зная, на что рассчитывать. — Вообще-то это моя любимая певица! Только тссс, никому.— бармен слегка наклоняется к нему, и Кенма чувствует приятную свежесть туалетной воды, чувствуя похожие нотки с его запахом, хотя это точно другой аромат, более яркий, как и его обладатель. Он обращает на это внимание и ставит в голове заметку. Зачем - пока не знает, но это добавляет их беседе лёгкость и приятную атмосферу. — Я конечно не буду оценивать твой потенциал, но всё же хотелось бы оригинальную версию.— Кенма пытается сделать извиняющееся лицо, но выходит больше саркастичное. — Нуууу… обижаешь.. я же лучше.— перед ним появляется ребёнок с искренней печалью на лице, который всем своим видом заставляет тебя изменить решение, и ты делаешь это, не контролируя себя. — Серьезно? Как самоуверенно. И чем же?— Кенме действительно интересно, что скрывается внутри этого человека. У них выходит что-то типа флирта? Хотя Кенма и знать не знает что это, но чувствует, что это не просто беседа. — Ну у неё преимущества только в вокале, а я вот люблю готовить, это раз.— слегка наигранно загибает пальцы, с высокомерным видом, чем смешит Кенму, но он скрывает улыбку, пытаясь быть серьёзным. — Не особо интересует, давай дальше. — Как так? Но это мой козырь! Ты что не ешь? — Ем, но у меня нет фетиша еды. Если хочешь, можешь в кондитера переквалифицироваться, это мне больше по душе. — Понял. Так что же ещё, как на экзамене или собеседовании себя чувствую - всё забыл, что знал. — Так нервничаешь? — Ещё как! — Да ладно тебе, расслабься. — Хорошо, да. Знаешь, я люблю игры?!— не уверен, что может этим зацепить, но всё же рискует. — Ооо, это действительно классно, ставлю плюсик. — Во что играешь? — Сейчас в «The Last of Us». — А я её уже прошёл, хочешь пару советов? — Нет уж, сам справляюсь, у меня есть свои рекорды. Что там у тебя ещё лучше? — Так, что там ещё, а, я очень хорош в спорте. — Конкретнее. — Больше всего люблю волейбол, играл в старшей школе и, знаешь, был неплох. Я до сих пор играю, когда есть время. Ещё бегаю по утрам и плаваю, когда выдаются выходные. — Не плохо. Засчитано. Я тоже играл в старшей школе, но сейчас забросил, много работы. Да и в целом физическую активность не очень люблю, быстро устаю. — Можем исправить как-нибудь, поднатаскаем тебя.— парень рискует, закинул намёк на повторную встречу вот так просто. — Попридержи коней, ты не набрал и пяти плюсов, так что сильно не обольщайся, возможно это наша последняя беседа.— Кенма слегка сбивает спесь с собеседника, ухмыляясь. — Да я мигом, дай мне шанс. Так, так, ооо.. я очень люблю животных. Как тебе такое? — Каких же? — Определённо котов. Меня дома ждёт один. И вообще мне иногда кажется у меня фетиш на них, они такие грациозные, домашние и красивые. А хочешь ещё откровение?— Кенма кивает, ему на удивление приятно и легко разговаривать, и даже самоуверенность этого парня не напрягает, а веселит, будто он не серьезно, будто просто выманивает реакцию. — Вот ты очень похож на кота, и твои глаза теперь у меня под корочкой.— конец фразы говорит голосом, похожим на шёпот, хотя в клубе это невозможно, поэтому это просто речь, но ближе к Кенме, будто рассказывает секрет. — Ммм, уже комплиментики пошли, приятно конечно, но знай - за это плюсы не даю, за то, про котов, принимается, сам люблю, так что тут плюсик твой.— после таких откровений сомнений не остаётся, что это не просто весёлая беседа, и Кенма намеренно продолжает, получая подтверждение. — Есссс... но я пойду в атаку и уточню: знал ли ты, что я самый красивый и горячий парень, которого ты встречал? И у меня умопомрачительный пресс, у Рианны определённо такого нет. — Хаах, определённо не встречал, с таким нарциссизмом точно. — На войне ведь все средства хороши.— улыбается тот. — А с кем воюешь то? Не с Рианной же? — Ну это конечно смеха ради, а вообще не знаю, может с тем парнем, с которым ты сюда пришёл? — бармен нервно закусил внутреннюю часть щеки, постукивая пальцами по стойке, смотря только на собеседника, не желая пропустить хоть одну эмоцию. — Да я с толпой пришёл, ты о ком это?— на лице интерес и его бровь слегка изгибается в вопросе. — Темноволосый, хорошо сложен, типа на модель похож, улыбается редко и только тебе. — для него это достижение, вот так вот о ком-то говорить, но тот парень действительно хорош, хоть и не в его вкусе. —Хаах... ты про Акааши, согласен, он красавчик.— Кенма широко улыбается, видя, что собеседник напротив место себе не находит, и, оказалось, интересно видеть такие изменения, в которых читалась искренность. — Ну вот, теперь мое сердце разбито. — действительно расстроенно говорит он, глаза опущены на стакан, в который он что-то наливает. — Но, если честно, не хотел бы лезть не в своё дело, проблемы мне не нужны, и если ты занят, то прошу прощения, за мой напор и наглость. Просто чувствую, что меня заносит, и я плохо это контролирую, не знаю, что со мной, но я будто намагничен и меня с невероятной силой тянет к тебе. — говорит как мантру, как чистосердечное. А Кенма слушает, с неким трепетом, и стало по-настоящему интересно, как он себя поведёт? — Я уважаю чужие чувства. "Он что, вот так просто отступит?" - подумал Кенма. Стало даже как-то обидно: значит, не так уж он ему понравился. — Но знай, я умею ждать, и если ты станешь свободным, я украду тебя и заберу на край света и никому никогда не отдам, только дай знать.— глаза на Кенму, и в них столько эмоций плещется, что Кенме захотелось погрузится в этот омут, зайти и коснутся их, почувствовать свои эмоции после прикосновений с чужими, ему захотелось попробовать, захотелось рискнуть. Так тепло и легко стало от этого, так комфортно и уютно. Не проявляет агрессию, но стоит на своём, если будет возможность на реализацию. Сразу захотелось и с него снять эту тяжесть, хотя с краем света, надо притормозить. — Я и так свободен, а на край света - это как-то далековато. Давай пока тут останемся. А Акааши конечно прекрасный, но он мой близкий друг, не больше. Я скорее воспринимаю его как старшего брата, и все его суперкачества остаются на уровне заботы, а не романтики.— Кенма говорит как есть, с Акааши они знакомы очень давно, можно сказать с детства. Жили в одном районе, учились в одной школе, потом и в институте, а теперь и работают вместе. Но близкие отношения у них образовались только при получении высшего образования, где ориентируешься на самого человека, а не на его увлечения, и то, что вы разные, никого не волнует - остается только ваш выбор, а мнение окружения уже не котируется. Им было комфортно с друг другом при такой разной внешности и интересах, внутри они были как сиамские близнецы, понимали друг друга ментально. — Ого, вот это здорово. Вот это облегчение. Фух... я снова могу дышать! Так это зелёный свет?— интересуется тот, не сбавляя обороты. — Скорее желтый. Терпение мой друг. И что в итоге с сейфом, я намерен попробовать. — Я не буду отговаривать, но правда переживаю. У тебя как с переносимостью алкоголя? — Все плохо. Хотя я раньше больше одного бокала не пил, но сегодня день рождения и мы отмечаем, и у меня рекорд в три стакана, и как видишь я в норме, по крайней мере физически. — Ну это да, я вижу, а что ещё может быть не в норме? — Моя память. После знакомства с алкоголем, хоть и не близким, бывают некие провалы, так что, с выпитым сегодня, не рассчитываю, что вспомню что происходило. Что-то типа блэкаута, но на генетическом уровне. — И меня не вспомнишь?— удивление, граничащее с шоком, окрасило лицо бармена. — Не вспомню.— расстроенно говорит Кенма. — Но... Но… черт... я даже не знаю, что сказать. Блин, это очень плохо, я думал, что если ты занят, то это полный провал, а тут, да как так-то!!!— он пытается не нервничать, но выходит с трудом, он не знает куда деть руки, поэтому они хаотично вторгаются в волосы, ведя с ними какой-то бой, и может у него это и привычка такая, потому что волосы у него всклочены, и торчат так, будто видеть не могут друг друга, и держаться в противоположном направлении. Хаос, одними словом. — Да ладно тебе, видишь меня впервые, тут таких как я, да и лучше, полным полно.— Кенма лукавит, определённо. Он никогда в жизни не делал этого, а тут страшно захотелось похвалы. — Я не знаю, у кого какое лучшее, но моё сейчас сидит передо мной.— Кенма смотрит в его глаза, а там уже не просто веселье, там столько уверенности и решимости, что мурашки по коже бегут. И страшно стало брать на себя такую ответственность. — Не хочу тебя добивать окончательно, но я совсем не такой в жизни, так что наверно даже лучше, что ты узнал такого меня, и не узнаешь настоящего, наслаждайся.— Кенма знает себя, как никто другой, и знает, что при других обстоятельствах все подкаты карались бы ледяным взглядом, а возможно и нецензурной речью. Таков он - плохо сближается с людьми, не видит веских причин для таких действий, тем более, если от него нужна отдача. Мало кому доверяет, считая что внимание к нему либо шутка, либо издёвка какая-то. Или же фетиши у людей странные, потому что он странный, определённо, и такой как он никому не сдастся, морока одна. Но сейчас все иначе, ему всё равно, ему хорошо и весело, поэтому и самобичевания тоже нет. Но почему он не может так в обычной жизни? Он не знает, наверняка все было бы проще. Но раскопать чувство принятия себя можно, наверняка, но никому это не удавалось; стопорят у закрытой двери, даже до звонка дотянутся не могут. Будто если закрыто и нет ключей, то и не стоит пытаться зайти. Может, они и правы. Потому что это у обычных людей двери, у Кенмы все хуже, тут сначала бастион пробить нужно, чтобы добраться до основы, а потом ещё по всем лабиринтам пройтись, всё воедино собрать, и вот тогда получишь то, что так хорошо охраняют. Сложно всё. А люди не любят сложности. — Не говори так, я уверен, ты ещё лучше, чем тут, и лучше, чем в обычной жизни, и я намерен узнать тебя любого, если позволишь.— его голос как гипноз для парня, он начинает верить каждому слову. — Сегодняшний я позволил бы, но вот убедить меня завтрашнего будет настоящим квестом.— в груди разгорается маленький уголёк надежды. — Я готов! — Хах, ну удачи тебе. — желая другому, в свою он не сильно верит. — И, раз ловить её мне видимо предстоит только сегодня, мне нужны козыри, так что можно... эм.. селфи? А то вдруг после марафона, и разговаривать не сможешь. — Ой, всё так плохо может быть? — Лучше тебе не знать, что я видел.— бармен кривит лицо. — Хааах, ну хорошо, давай, фоткай. Но знай, я буду уверен, что меня заставили шантажом. — Серьезно? Хаах… я тебя уже обожаю! Разумеется, Кенме заходить в бар было нельзя, поэтому Куроо вышел к нему в зал, и если, сидя на барном стуле по другую сторону бара, разница в росте была непонятна, то тут Кенма увидел на вскидку метра два роста, с широкими плечами, и это определенно ему нравилось, и снова плюсик отходил бармену, хоть он об этом не знал, и считая скрытые, парень набрал уверенных семь штук, что не удавалось никому, все заканчивалось на двух. Он подошёл к Кенме слева, слегка наклоняясь, чтобы быть на одном уровне, и отодвинул телефон, делая снимок. Они просто смотрели в экран, у Кенмы играла еле заметная улыбка и блеск в глазах, у парня рядом, улыбка растянулась на все лицо, а в глазах было ликование. И тут Кенме приходит в голову то, что он не знает как зовут его нового знакомого. Поворачиваясь и наклоняясь чуть ближе к уху парня, спрашивает: — Может мы всё-таки познакомимся?— парень всё делает снимки, и как в замедленной съемке, поворачивается к нему лицом, и они так близко, что видно цвет его глаз. Они янтарные, чуть темнее, чем у самого Кенмы, и такие тёплые и родные, что Кенма так расслабляется, что начинает съезжать со стула, но быстро оказывается пойман, в такие крепкие, сильные и надёжные руки, что захотелось свернуться в них калачиком, и уснуть, и никакая Рианна ему уже не нужна, но мягкий голос вырывает его из грёз: — Куроо. Куроо Тецуро. — Кенма. Кенма Козуме.— на автомате говорит он. — Очень приятно.— мурлычет тот. — Ага. — Я должен вернуться за стойку, иначе я исполню своё обещание и украду тебя прямо сейчас. — Конечно, и давай мне ваши шоты. Была не была. — Ладно, как скажешь. *** — Может мы не будем им мешать?— интересуется Акааши, замечая атмосферу за баром, зная пыл Хинаты. — Да, но… они что, фотографируются? Что этот парень сделал с Кенмой? Он не может это делать просто так.— у Хинаты ошарашенный вид, такого Кенму он ещё не видел. — Вообще я думаю, что он ему просто понравился, посмотри на его улыбку, она такая чистая и искренняя. — И вправду. Ну, тогда подождём? Может он и про песню забудет.— надеется Хината. — Да, все может быть. Я тогда побуду тут, не принесёшь мне с другого бара Мартини Рояле?— говорит Акааши. — Да конечно.— слышит он от Хинаты. Хината уходит, оставляя Акааши одного в ожидании, но длится это всего пару минут. Акааши редко обделён вниманием, даже в обычной жизни, а что говорить о клубе, где чуть ли не каждый хочет завладеть кем-то. И вот, как по сценарию, кто-то одаривал его многозначительными взглядами, а вот один смельчак, рискнул пойти ва-банк: — Кто же оставил такое сокровище без присмотра.— мужчина напротив был заметно старше Акааши, хотя выглядел ухоженно и по внешнему виду можно было бы предположить, что располагал неплохими финансами. — Я в силах сам позаботится о себе.— с оценивающим взглядом произнёс Акааши, слегка хмуря брови и отворачиваясь, потому что этот разговор он не хотел продолжать. — А я думаю, что такому как ты нужна огранка, причём самая дорогая, и я могу тебе её дать, за ма-а-аленькую плату.— тянет мерзким голосом тот. — Сами сидите в своей золотой клетке, мне это не интересно.— Акааши начинал злится. От самонадеянности этого типа и вообще этого разговора во рту ощущался вкус горечи. — А что тебе интересно, милый? Я все исполню - все твои желания, все предпочтения, я могу уступить если что.— мужчина сделал небольшой шаг к Акааши, а тот постарался сделать шаг назад, да побольше, увеличивая расстояние. — Прям все?— Акааши выдал наигранную ухмылку. — На раз-два.— он щелкнул пальцами, улыбаясь. — Тогда раз — хочу видеть вас в последний раз в жизни, и два — начиная прямо сейчас, потому что рядом с вами даже дышать нечем, как вы сами не захлёбываетесь от своей напыщенности?!— то ли алкоголь развязал язык Акааши, то ли все же злость на эту ситуацию, да и предыдущую. Он понимал, что он в клубе, но неужели быть красивым обязательно означает быть доступным? Он просто пришёл с друзьями выпить, послушать музыку и потанцевать, а не искать себе папика или развлечение на ночь. Хотя такие ситуации типичны, и Акааши встречался с ними не раз, но почему-то осадок всегда неприятный. Странно, но обидней ему было в начале, с тем парнем, с большими яркими глазами и сумасшедшей прической, он не показался ему тем, кто прибегает к шантажу, и это так расстроило, что Акааши злился, уже не зная, на что и на кого, а может просто на себя. Из неприятных мыслей, вырвало, еще более неприятное касание его кисти, и глухая боль, прижавшейся спины к стене. — А вот это говорить не смей! Понял?!— он навалился всем телом, прижимая Акааши, не давая возможности сдвинуться, с силой стискивая его кисть, больно впиваясь ногтями. — Пусти. Будет хуже.— сквозь зубы говорит Акааши, стараясь отпихнуть его свободной рукой. — Ты будешь хорошим мальчиком, и мы поедем туда, куда скажу я, и будешь делать то, что скажу я, и не говори, что я не предлагал тебе выбор. — Тогда ты тоже не забудь.— сквозь толпу он видит приближение в их сторону, и надеется на подмогу в виде охраны или может друзей, но разглядев монохромный окрас волос и злющие глазища, понимает, кто его спаситель. — Ей, руки убрал!— он хватает его за предплечье разворачивая того к себе, автоматически убирая его от Акааши. — С чего бы?! Твоя игрушка?— мерзко смеясь, сказал тот. — Рот закрой! И извинись! — А то что? — мужчина развязно отвечает и тычет ему в грудь пальцем, чувствуя себя на коне. — А то, что твой отдых подойдет к концу, и в это заведение ты больше не зайдешь.— максимально сдерживая себя сказал диджей. — Пффф, ничего ты не сделаешь, да и вообще, может ты напрашиваешься с нами? Можем и тебя захватить, веселее будет. — Ну ты и мразь.— смеясь говорит парень, сохраняя дистанцию.— Я последний раз прошу извинений для этого молодого человека, а потом выйдем с тобой поговорим. — Ты мне тут условия будешь диктовать?! Что хочу, то и буду делать! — мужчина хватает Акааши за руку, пытаясь тащить его в свою сторону. Но крепкий захват не даёт совершить задуманное, и он отпускает её, переключаясь на помеху, теряя все терпение, хватая того загрудки. — Свалил отсюда, сосунок! — Да пошёл ты...— не успев договорить конечный посыл, диджей получает удар в нос, с головы, на секунду теряясь в пространстве. Повреждение не значительное, выпад сделан для фарса и показухи. Но именно такого поведения он и ожидал, первого удара и агрессии, потому что, как бы ни хотелось ему ввязаться в драку первым, и не растягивать все это на лишние и бесполезные разговоры, он понимал, как это чревато для него, да и он был с головой на плечах и в трезвом уме, что нельзя сказать о мужчине в дорогом костюме. — Ну лови подонок!— он бьёт сильно и точно, поэтому надоедливый собеседник падает, закрывая руками окровавленный нос, вереща от боли. Парень опускаясь к нему, повторяет свою просьбу: — Он всё ещё ждёт извинений. Не думай, что тебе окажут помощь, без этих слов. — Ииии... извини... — Вот так бы сразу, развёл тут цирк.— он хлопнул того по плечу. Поднимаясь, он просит охрану вывести этого типа и вызвать ему скорую на всякий случай. Он стоит, не сразу понимая можно ли ему подойти к человеку, чью честь он так яро пытался защитить, ведь накануне он тоже был неверно понят, и оставил не лучшее впечатление. Но сокращение дистанции происходит по желанию спасенного. Подняв глаза и пытаясь восстановить дыхание, он просто смотрел, в глаза цвета глубины океана, и только там, в самой бездне, он покажет много тайн, но туда доплывет не каждый, не каждый вообще рискнёт. А ему хочется, отчаянно хочется, может даже утонуть, но узнать, каково там побывать. Изящная кисть близится к его лицу и невесомым касанием опускается на его переносицу, пальпирующими движениями проверяя её состояние, и так нежно, что он не чувствует боли, а только жар в своей груди. — У вас сильный ушиб, но кость цела. — Ага. — И вам нужен лёд. — Ага. — Вы сможете сами дойти? — Ага. — говоря это, диджей не сдвигается с места, просто смотрит, гипнотизируя Акааши. — Вас проводить?— интересуется Акааши, всерьёз обеспокоенный его состоянием. — Ага.— он готов подтвердить и согласиться с чем угодно, только бы он был бы рядом. — Как вы себя чувствуете? Вы говорите одно и тоже. — Ага. — Скажите, вы знаете кто вы и как вас зовут? — Знаю, а вот как зовут тебя, нет. И если это не слишком, то скажи мне своё имя, пожалуйста. — Пожалуй, с вами все в порядке. И сколько галантности. Из вас тоже дух выбили? Вы говорите совсем иначе.— Акааши не может сдержать, хоть и малозаметную, но улыбку, которая возникает от его мыслей. — Нет, я не то имел в виду тогда честно-честно не то, точнее именно то, именно свидание. Понимаешь? Ну с закатом или рассветом, рестораном или прогулкой, может с дальнейшим общением, если оставишь свой номер, но совсем не то, что ты подумал, совсем не то, я бы никогда, особенно тебе, ты ведь такой, такой... у Акааши внутри бабочки летают, но откуда они там, он не знает, просто наверно это ощущение оправдания, для Акааши вдохновлённей чем для виновника. Он так рад, что ошибся, так рад. — Акааши, Акааши Кейджи.— произносит он, перебивая. — Ака- а-аши, тебе так подходит. Ты такой красивый и имя у тебя красивое. Знаю, что опять тороплю события, но вдруг это единственный шанс, и я снова рискну, пригласив тебя. Мне кажется, то, что я встретил тебя, что-то значит. Я, когда тебя увидел... у меня пальцы онемели, а сердце забилось так, будто я не вторую банку энергетика пью, а десятую. — Все же, нехило вас приложили, пойдёмте всё-таки за льдом.