Взбалмошный божок

      Проносившись весь день туда-сюда, собирая необходимые материалы для зелья, да и выполняя другую работу, Лололошка устало рухнул на кровать. Тело ломило, а в мыслях была каша, хотелось спокойствия, хотя бы чуть-чуть, чтобы был кто-то рядом и принимал тебя любым, не требуя ничего. Как... Дома? А какое место парень мог назвать домом? Может, Арнир? Вполне подходит, там его почти никто не знал и близкие были рядом. Господи, как же он по всем скучал, по Лефтариону, по Изначальному, по Гектору и Линде, по их детям, по Горбатику, по Блэку. Ох, заварил же он тогда кашу.       От приятных воспоминаний юноша начал улыбаться, а на глазах проступили слёзы. Этот скрытный маг вызывал смешанные чувства, да и страх за него был иным, будто он ценнее, чем кто-либо другой. Из очередного мысленного шквала Ло из-за усталости провалился в сон, довольно странный сон. — Лололошка! — слышался знакомый голос. Звук раздавался со всех сторон, а ответить парень не мог, как ни старался, будто у него убрали громкость.       Какое-то время воин шатался по темноте, пытаясь найти источник звука, и наткнулся на знакомый силуэт, подойдя ближе, юноша узнал его: Блэк. Это был Блэк! Радуясь новой, пусть весьма странной, встрече, Лололошка бежал к Доктору, в конечном итоге, чуть не сбив его. — Лололошка! — маг крепко обнял друга. — Великий Арнир, наконец-то!       Ло немного отлип от мужчины, вопросительно глядя на того. — Что ты глазками моргаешь?! — Блэк нахмурился. — Куда ты пропал в тот день? Почему даже не попрощался, про предупредить вообще молчу! Где ты сейчас, говори, мы тебя вернём домой!       Док спрашивал и спрашивал, а юноша так и не мог ответить. Воин кое-как жестами объяснил, что не может говорить, и как-то виновато опустил глаза. Маг устало вздохнул и покрепче обнял юношу, боясь, что тот опять пропадёт, как утренний туман. — Уже прошел почти год, — Ло поглаживали по спине, склонив голову на плечи, — все не перестают говорить о тебе, все ищут тебя, тебя все ждут дома.       На последнем слове мальчик вздрогнул и с трудом стал сдерживать накатившие слёзы. Пальцы впивались в ткань чужой робы. — Лололошка, — Блэк притих на какое-то время, — я так и не смог тогда тебе сознаться, я все тот же трус, что и был. Но может сейчас попробую, как говорится, лучше поздно, чем никогда, так ведь?       Парень поднял глаза, полные слёз, на лицо человека, по которому скучал, скучал больше, чем по остальным. Руки всё так же держались за ткань одежд, боясь отцепиться. — Ты... Ты мне нравишься! — Блэк прижал воина к себе, что вот-вот и по костям пойдут трещины. — Делай с этой информацией, что хочешь, но я никогда не откажусь от тебя и пусть умру, но любить не перестану!       Всё. Самообладание закончилось. Юноша заплакал. Он ревел без звука в чужое плечо. Резкий яркий свет фонарика. Селести что-то тараторила над ухом, а Лололошка пытался понять произошедшее, задыхаясь и плача. Осознав, что он упустил возможность, он потерял всевозможную связь с иным миром, парень вжался в подушку, взбивая её в ком и вцепившись в неё зубами, плакал, плакал навзрыд с истошным криком. Фея и енот не на шутку испугались и пытались как-то помочь, но, перепугавшись от воплей хозяина, забились по другую кровать, ожидая затишья.       Среди ночи вой стал утихать, пока воин не взглянул на свою руку, на одном из пальцев поблёскивало золотое кольцо с рубином, алым, как и глаза полубога, что держит его здесь. Не попав в этот мир, Ло никогда бы не встретил эту белобрысую бестию. Но тогда у него никогда бы не появился такой близкий друг как Люциус. Близкий... Слишком близкий... Он подпустил слишком близко... Что одного, что другого. Очередная волна слёз, очередная истерика: — Господи, да за что же мне это всё?! — вопль в пустоту и дальше навзрыд до хрипоты и боли в горле. Парень вновь уснул лишь под рассвет, судорожно вздрагивая и сжимая подушку в руках.