Рождественский подарок

После того, как мисс Грейнджер покинула поместье, оглушающая тишина обрушилась на Люциуса Малфоя. Никогда прежде здесь не было так тихо. Он шел по паркетным полам менора, и его шаги эхом отражались от пустых стен. Казалось, что в его родовом доме не осталось и следа от черной магии. Это удивляло, но все равно не позволяло расслабиться. За время, проведенное в тюрьме, мужчина отвык от дома, и он стал казаться ему чужим. Открыв дверь своей спальни, мужчина замер на пороге. Черный цвет был настолько мрачным, что ему не захотелось здесь оставаться. Он хотел было уйти, но взгляд зацепился за приоткрытую дверь в ванную комнату. Стремительно дойдя до ванной, он заметил несколько новых пузырьков на полке. Открыл крышечки и понюхал. Улыбка появилась на лице. Сейчас ему не хотелось задавать вопросов. Он наполнил ванну горячей водой и вылил половину флакона с пеной. Размешал рукой. Запах сандала, апельсина и мяты кружил голову. Быстро сбросив с себя одежду, он опустил свое тело в ароматную мраморную ванную. Удобно устроил голову на подголовнике. Время шло, а он наслаждался ощущением чистоты и свободы. Расслабленное тело было тяжело заставить подняться, но запах любимого шампуня притягивал к себе. Он вымыл голову. Потом еще и еще раз. Теперь ему стало очень интересно, откуда здесь все это появилось, но удовлетворить свой интерес он сможет уже завтра. Или послезавтра. Мисс Грейнджер, однако, вела себя по-деловому строго, и спрашивать у нее про шампуни как-то казалось неуместным. Терпеть компанию грязнокровки все же было не так противно, как Люциус изначально предполагал. Молодая женщина оказалась очень умной и тактичной. Она умела прекрасно вести как светскую беседу ни о чем, так и с головой окуналась в обсуждения книг, магических законов, истории… Ее интеллект и эрудированность поражали его, несмотря на то, что он был о ней прекрасно наслышан от Драко. С каждой неделей вынужденного поначалу общения Люциусу все меньше и меньше хотелось называть ее грязнокровкой. Эта маглорожденная героиня войны вызывала все больше уважения в его глазах. А еще она очень вкусно готовила. И, хоть он и не готов был признаться пока самому себе, но становился чуточку счастливее, когда она оставалась с ним на ужин. Быстро пролетело лето, а Люциус так и не нанял себе управляющего поместьем. Наступила осень, и он с диким наслаждением работал в запущенном саду. В середине октября Гермиона подготовила отчет о работе, проделанной ею с Люциусом Малфоем. Она забрала его палочку из архива министерства магии и отправилась к нему, чтобы вручить этот долгожданный проводник волшебства. Даже несмотря на остающийся действительным надзор, Люциус Малфой был в предвкушении. Его пальцы начинали подрагивать, когда он закрывал глаза и представлял, как сжимает теплую древесину вяза и искрящееся тепло проходит сквозь весь его организм. Этот совместный ужин мисс Грейнджер и мистера Малфоя обещал быть особенным. Он подготовился к нему заранее, попросив ее по доверенности снять деньги в его сейфе банка Гринготс и отправив письмо в любимый ресторан. Гермиона первый раз надела платье в его присутствии. Обыкновенное черное платье футляр выгодно подчеркивало ее точеную фигурку. Она улыбалась, искренне радуясь за него. Его волосы снова отросли. Мужчина снова был похож на давно забытого им самим ухоженного аристократа. Вот только надменности в его серых глазах больше не было. Были покой и умиротворенность, и благодарность судьбе за то, что он смог выжить во всей этой непростой ситуации. Когда Гермиона вручила ему палочку, он крепко обнял ее. Тонкий аромат ее духов опутал его с головы до ног, и было очень сложно выпустить ее из своих рук. Отсутствие секса сказалось вдруг со всей своей силой. Его пах заломило от вожделения, которое он не испытывал уже очень давно. Испугавшись собственных мыслей, от опустил девушку на пол, боясь причинить ей боль. Самоконтроль давался с большим трудом. Он заметил, что ее глаза прикрыты, а на губах играет нежная улыбка. Его щеки горели. На один краткий миг ему показалось, что она совсем не против этих объятий. Когда грянул гром, Гермиона от неожиданности выронила бокал с шампанским. Богемское стекло разлетелось в дребезги, а она так и не смогла его починить. Началась страшная гроза. Девушка побледнела, а ее руки затряслись. Вспышки молний озаряли гостиную, где они ужинали, и Люциус откровенно испугался, глядя на сидящую перед ним молодую женщину. Он ни разу не видел ее такой. Вспомнил ее школьницей в отделе Тайн, вспомнил во время битвы за Хогвартс, вспомнил, когда она пришла к нему в камеру и проводила в Малфой-менор. Ни разу она не была настолько напуганной, как сейчас. - Можно, я останусь сегодня здесь? – обескровленные губы плохо ее слушались, когда она пыталась задать свой вопрос. Сняв свой пиджак с плеч, Люциус накинул его на похолодевшую Гермиону. - Акцио, плед, - взмахнул он своей волшебной палочкой, но та лишь заискрила. Ничего не произошло. Тогда он хотел отправиться за пледом сам, но цепкие бледные пальцы крепко ухватились за него. - Не оставляй меня, мне страшно, - она моляще смотрела в его глаза. Подхватив ее под коленки, Люциус отправился в гостевую спальню на третьем этаже, где после возвращения жил сам. Уложив Гермиону на кровать, он накрыл ее одеялом, пытаясь согреть. Она прижалась головой к его плечу и что-то бормотала. Мужчина прислушался. Люциусу показалось, что она проживает самые страшные мгновения войны. Она всхлипывала, выкрикивала имена и протягивала вперед руки. Когда Гермиона уснула, он еще долго не выпускал ее из своих объятий. Гроза затихла, перейдя в легкий дождик. Спустившись на кухню, Люциус вскипятил воду и заварил с успокаивающими травами чай. Вернувшись в комнату, он увидел, что Гермиона крепко спит. Кожа на ее лице снова была нормального цвета. Поставив чай на тумбочку около кровати, Люциус Малфой задумался. Оставлять ее одну было опасно, спать с ней в одной кровати невыносимо, а полу холодно. Тогда он принес медвежью шкуру из бывшей комнаты Драко, пододвинул к кровати большое кресло и уснул в нем, завернувшись в белый мех. Гермиона проснулась от совершенно жуткой жажды. Заметив на тумбочке чай, она быстро и с удовольствием его выпила. Успокаивающие травы не дали разгореться чувству стыда. Обведя комнату взглядом, она заметила спящего Люциуса Малфоя. Тонкий лучик луны упал на его лицо сквозь не плотно задвинутые шторы. Гермиона позволила себе его поразглядывать. Все-таки он был очень красивым. Его отросшие волосы снова обрели былой лоск. Длинные ресницы бросали тени на аристократичный нос и тонкие, плотно сжатые губы. Гермиона сомневалась, стоило ли ей остаться, или лучше уйти прямо сейчас. Приступ паники прошел, гроза затихла. Успокоительные травы начали действовать и молодая женщина снова откинулась на подушки. Утром они завтракали в неловком молчании. Люциус не старался влезать в чужое дело, а Гермиона пыталась сделать вид, что ничего не произошло. Они стали видеться раз в неделю. Люциус, как ни странно, скучал. Он уже настолько привык к ее обществу, что ощущал теперь гнетущую пустоту внутри себя. Такого не было даже в Азкабане. Надо было поговорить с ней, но он почему-то не мог решиться. Гермиона временно попросила перевести ее в архивный отдел, оставив при этом за ней дело Люциуса Малфоя. Смотреть ему в глаза после приступа страха и паники было сложно. Она быстро проверяла усадьбу на темную магию с помощью заклинаний и потом исчезала в камине. Приближалось Рождество. Гермиона сидела у себя дома на неудобном стуле и читала книжку. Рождественские истории напомнили ей о том, как она отправляла подарки для заключенного Люциуса Малфоя. Необъяснимое чувство снова толкало сделать ему подарок, но вот только что можно подарить восстановленному в своих правах аристократу? За неделю до Рождества, Люциус Малфой все-таки решился. - Мисс Грейнджер, вы не считаете, что нам нужно поговорить? - Нет, мистер Малфой, - холодно ответила она, скрещивая на груди руки. - Гермиона, да что случилось? Прости, если я обидел тебя. - Нет, это не ваша вина. Просто приступ паники… такое иногда бывает после войны, когда начинается гроза. - Ты ни в чем не виновата, - Люциус взял ее ладони в свои руки. – Вы, дети, столько всего перенесли во время этой войны. А виноваты во всем были мы – взрослые. - Мистер Малфой, извините, мне пора, - Гермиона мягко высвободила ладони из его рук. Она не была готова сейчас говорить об этом. - Гермиона, - он снова поймал ее руку и заглянул в шоколадные глаза. – Давай отметим это Рождество вместе? Молодая женщина замерла. Она смотрела широко распахнутыми глазами в его серую, затягивающую сталь и ожидала подвоха. Что-то теплое зарождалось внутри нее и от этого тоже становилось страшно. - Знаешь, я все давно хотел поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделала. Он внимательно смотрел на нее, видел, как она покраснела, побледнела, что-то вспомнила, быстро откидывая эту мысль от себя. Люциус Малфой был удивлен. - Это же ты в день моего возвращения оставила шампунь и пену в ванной? - Да, - Гермиона ответила медленно, соединяя руки за своей спиной. Что-то появилось в ее глазах, и у Люциуса Малфоя закралось подозрение. - Скажи, ты знаешь, кто отправлял мне подарки на Рождество в Азкабане? Гермиона не ответила, но он понял все по выражению ее лица. - Ты боишься меня? – спросил мужчина, подходя к ней ближе. - Нет, - очень неуверенно. Теплые широкие руки легли на тонкую талию аврора. Люциус Малфой притянул Гермиону к себе и коснулся губами ее губ. - Спасибо тебе за все, - прошептал он. – Ты спасла меня от сумасшествия и заставила снова поверить в чудо.