Алиса

Вторник утопленника.

      A wondrous path - Alexis Ffrenoh. Я снова здесь.¹ Перебираю корешки книг, впитываю тишину. Мысли ушедших шелестят под моими руками. Знакомые полки из дуба, все до единой. Столы, шепотки. И лица. Смычок касается струн. Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка, Не проси об этом счастье, отравляющем миры, Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка, Что такое тёмный ужас начинателя игры! Тот, кто взял её однажды в повелительные руки, У того исчез навеки безмятежный свет очей, Сколько боли лучезарной, сколько полуночной муки Скрыто в музыке весёлой, как полуденный ручей! Надо вечно петь и плакать этим струнам, звонким струнам, Вечно должен биться, виться обезумевший смычок, И под солнцем, и под вьюгой, под белеющим буруном, И когда пылает запад и когда горит восток. Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервётся пенье, И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, — Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь. Ты поймёшь тогда, как злобно насмеялось всё, что пело, В очи глянет запоздалый, но властительный испуг. И тоскливый смертный холод обовьёт, как тканью, тело, И невеста зарыдает, и задумается друг. Мальчик, дальше! Здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ! Но я вижу — ты смеёшься, эти взоры — два луча. На, владей волшебной скрипкой, посмотри в глаза чудовищ И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!²       Бумага всколыхнула воспоминания, оставила чернильный след на пальцах. Закрыв глаза, вдыхая запах величественности, я вижу тебя, я вижу вас. Бренда, Мария, Дженифер. Элизабет. Вы всё ещё здесь(?) Я открываю глаза, передо мной - их лица. Темная кожа и гибкая фигура Бренды, лукавый блеск в невидящих глазах Марии, светлые волосы Дженифер, тонкой, словно бумага. Вы улыбаетесь мне. Даже дух Элизабет, которой я не видела никогда. Она улыбается мне теплым сиянием свеч. Я кладу руку на плечо Бренды, но она падает сквозь воздух, вниз. Я закрываю глаза и тихо иду ко дну. Я открываю глаза снова. Тебя нет. А я твёрдо стою на земле. В руках захлопнулся сборник поэзии серебряного века, я ставлю его на полку. Руки тоскуют по весу книги, жаждут заполнить пустоту чем-то новым. Я продолжаю поиски той самой книги до ночи, пока библиотекарь не прогнал меня. Тогда я поднялась на третий этаж и проскользнула в закрытый на реставрацию зал, подожгла свечу и огляделась. Полное собрание сочинений Шекспира на полках вокруг меня, растения в катках на полу и на подоконнике. Круглый стол, стулья из черного дерева. Укромный уголок в чреве бумажного дворца. Всё, как я помню. Всё здесь. Я достаю из отцовской сумки тетрадь, и с ручкой в руке ныряю в чувства.       Расслоение личности в любви и насилии, или же поиск мечты в параллельных мирах, во снах - о чём писал Мураками "Мой любимый спутник"? О том ли, как человек тонет в себе, в другом, в иллюзии? О том ли, что утраченная, погибшая частичка нас самих всегда продолжает жить где-то ещё? Быть может, это аллегория о бессмертии? Сумирэ исчезла, как дым, но существовала ли она вообще? Быть может, вся жизнь - это иллюзия? Где же грань между сном и реальностью?       "Нужно где-то перерезать собаке горло". – Где же (ты)? Куда мне идти? – "Дальше - тишина."