lie to the save

Время близилось к ночи. Все парни собрались в большой гостиной. Кто-то играл в карты, кто-то решил перекусить перед сном, а кто-то просто отдыхал. — Я кое-что узнал, — Вдруг огласил Чонгук повышая голос, — Это вам совсем не понравится. Чонгук был чем-то взволнован, и это было видно сразу. Он нервно сжимал и разжимал кулаки, пытаясь успокоиться. Все сразу же обратили внимание на него. — Что ты узнал? — Спросил Тэхён. Чонгук лишь усмехнулся и встал со своего стула. Он подошёл к пианино, которое стояло в гостиной, и сел на него, положив руки на клавиши: — Вы же знаете, что я отлично лгу, — Сказал он, оглядев ребят, — Так вот, я нашёл того, кто умеет врать так же хорошо, как и я. На его лице появилась довольная улыбка. Тэхён не понимал, к чему он клонит. Чонгук продолжил, — Минхо нас всё это время наёбывал и старался с нами сблизиться. Он работает на Ким Намджуна, — Все обернулись на него, — Я узнал это от одного знакомого. — Что это значит?.. — Переспросил Тэхён. — Это значит, что он пытался нас убить, — Ответил Гук, отходя от пианино. Настроение у всех было не очень. В основном из-за того, что они не знали, как им быть дальше. — Ну и что будем делать? — спросил Бан Чан. Чонин потёр глаза, — Такой же вопрос. — Может, просто убьём его? — Ответил Хёнджин. Джисон же всё ещё не мог поверить в услышанное. По его телу прошлись мурашки. Я не хочу тебя видеть. Я прошу об одном: не трогай меня. Не трогай мои мысли, мое сердце, мою душу. Никогда. Ты всё забрал, оставив на память лишь пустоту. Она теперь будет со мной, и я буду ее хранить. Хан всё же решил дослушать и узнать, что ещё знает Чонгук. — Дождёмся утра, — Всё что сказал Чон. — Тогда, почему ты ничего не рассказал нам чуточку раньше? — Решил узнать Сынмин. — Потому что я думал, что это какая-то шутка, — ответил Чонгук, — Но теперь, я точно уверен в этом. Я считаю, мы должны заставить Минхо признаться. В комнате повисла тишина. Никто не знал, что делать, ведь теперь они все в опасности. Джисон щипал себя за руку. Ведь слова о том, что Минхо был наёмным убийцей Намджуна, были как гром среди ясного неба. Что может быть хуже? Только то, что он убил бы их всех. Некоторые были даже напуганы больше, чем разочарованы. Чонгук подумывал о том, чтобы собрать вещи и уехать куда подальше, ведь он не знает, какие настоящие планы на них у Ли и Кима. Но все же решил остаться здесь. Ведь если сбегать — значит проиграть. — Что нам делать… — Спросил Сынмин, нервно ходя по комнате. — Нужно убить его, пока он не убил нас, — Проговорил Хёнджин, — Я ведь уже сказал. — Что! — Возмутился Джисон. — Но как! Он же наш друг, мы доверяли ему! — Он нас использовал, чтобы мы помогли ему стать ближе к начальству города! — Прокричал Гук, — Он хотел, чтобы мы ему доверяли, но не потому что мы друзья, а потому что он хочет нас использовать, — Чонгук тяжело вздохнул: — Когда мы с Минхо спасали вас, он сказал, что у него есть пистолет. Тогда-то, я и задумался, откуда? На что он ответил, что это ему подарил друг, — Он кинул взор на ребят, которые все до единого уставились на него, — И стрелял он на бегу, почти не целясь, сходу попадая в голову. — Да, я помню, — Сказал Феликс, — Я думал что у вас это в норме. — Здесь на пистолет нужно очень долго работать, ещё и найти нормальное оружие — большая проблема. Никто не знал, что делать с этой информацией. Ребята не могли поверить в это. Они были в шоке, от услышанного. Ким Намджун, один из самых влиятельных людей в этих местах, который может сделать с человеком всё, что захочет, если ему это надо. И в этом мире, где все продается и покупается, он не жалеет никого. Чанбин был единственным, кто опустил голову. — Чонгук, ты же ответил мне, что у него всё как обычно. Зачем? — Джисон уставился в стену. Я потерял столько времени. Не хочу больше жить, не хочу видеть этот мир. Но я хочу отомстить тому, кто сделал меня таким. Себе и Ему. Он должен умереть. И я знаю, как это сделать. — Я думал, как правильно подобрать слова к сегодняшнему разговору. И ждал пока все здесь соберутся, — Ответил Гук, продолжая: — Ким Намджун, один из самых богатых людей в этом захалустье. Его состояние составляет более 4 миллиардов долларов. Спросите, тогда почему его город в таком плохом состоянии? У него есть один секрет, — Чонгук подошёл к окну, — Это то, что его состояние не принадлежит ему. Всё это время он был подставным лицом. Все эти деньги принадлежат его сыну, Ким Сокджину. Бан Чан побледнел на глазах, — Сокджин? Но он, хороший человек… — Да. Он часто звал нас на ужин, — Ответил Чонин. — Он убил своего брата, чтобы не было претендентов на его состояние и хорошее место в городе, — Он достал сигарету и закурил, — Сейчас же, он должен находиться в больнице. У него очень серьёзное заболевание. Ему осталось жить около двух месяцев. Но он не хочет окончательно умирать раньше времени, и поэтому, он решил избавиться от нас. Я не знаю, как он смог натравить на нас своего отца, но он точно завершит это дело. Мы должны быть осторожны. Они могут пойти на всё. — Зачем ему наша смерть? — спросил Юнги. — Потому что теперь, мы знаем то, что знать не надо. Плюс ко всему этому, мы «украли» их людей. — Если он богат, то это не значит, что мы не сможем дать отпор, — Злобно сказал Джисон. — Он не только богат, но и красив. У него много поклонниц и поклонников, которые готовы на всё ради него. В прошлом году он женился на очень богатой девушке, которая моложе его на 6 лет. Ему было 27. Поговаривают, что она его соблазнила. И да, она умерла два месяца назад. Она была беременна, и Сокджин её убил. Так что, все деньги её семьи, теперь принадлежат Сокджину. — Но как об этом не пошли слухи? — Спросил Тэхён. — Деньги. Всё решают деньги, — Чон пожал плечами. — Вот почему он так много тратит на благотворительность, — Тэхён не мог поверить в то, что говорит им Чонгук. Тэ так сильно захотел вновь посмотреть на этого Ким Сокджина, который является сыном Намджуну. — Чанбин, — Чон обратился к парню и повернулся к нему, — А что на счёт тебя? — Гук потушил сигарету. Со резко поднял голову и уставился на Чонгука. Со понял, о чём тот хочет услышать. Все в зале выпучили глаза. Что? — Я тебе всё объясню. Просто послушай меня, хорошо? Джисон шмыгнул носом, схватившись за ладонь близкого друга, боясь слышать оправдания и что-либо из его уст. Что он натворил? — Я всего лишь доставлял ему товар, — Чанбин сжал руку Хана крепче, — Я не знал обо всём этом! — Ты опять связался с наркотой? Чанбин! — Вскрикнул Юнги. Чонгук вытащил из-под пиджака глок и направил на Чанбина. Джисон вскочил перед Чанбином, закрывая парня: Чанбин усмехнулся. Он не понимал, почему Джисон встал на его сторону. Почему он защищает его? Но, чёрт возьми, он не хочет, чтобы Джисона убил Чон прямо здесь. Он схватил его за руку и усадил обратно. — А это откуда? — Чон повертел оружие в руках, продолжая некую пытку, — Точь-в-точь, как и у Минхо. Нашёл у тебя в комнате. Друг хороший появился? — Когда я пришёл отдавать ему товар, он подарил мне его со словами, что он пригодится. Я не знал, клянусь. И о Минхо не знал! Чонгук подошёл ближе к Со и наклонился к нему, кладя на низкий столик оружие. Чанбин сжал челюсти до боли. Он не мог смотреть в глаза тому, кто сейчас стоял напротив него, поэтому он вжался в стену, прикрывшись от всех, но не от взгляда Чонгука, который прожигал его насквозь. Как бы он хотел повернуть время вспять, стереть из памяти то, что он натворил. Чанбин уже не был уверен в том, что это он убил человека, которого любил. И да, он любил его, но совсем не так, как того, другого. Чанбину хотелось снова увидеть этого человека, прижать его к себе, услышать, как сердце начинает биться чаще и быстрее. Чанбин любил того парня, а не того, с кем просто спал. Но об этом убийстве он умалчивал. Пусть это выльется чуть позже, но не сейчас. — Ты же знаешь, Со, что я не оставлю тебя в живых, — Чонгук говорил тихо, но слова звучали набатом, заставляя сердце биться чаще, — Ты убил наше доверие к себе. Торговал наркотой и об этом знали только двое из нас, Джисон и Хёнджин. Но, Чанбин... Ты умрёшь. Джисон не выдержал и у него случилась истерика, он пал на колени перед Чонгуком, — Не надо! Пожалуйста, Гук, не лишай меня близкого человека, — Он схватился руками за чужую ногу. — Я не стану делать это здесь и сейчас, только когда он сам всё осознает и меня об этом попросит, — Чон положил руку на голову Хана, — Я знаю ещё кое-что о тебе, Чанбин. Но ты сам им всё расскажешь, верно? Это «позже» настало. Сейчас Чанбин был готов рассказать абсолютно всё, лишь бы это не стало реальностью. Джисон подполз обратно к Чанбину. Сейчас было слишком много вопросов, ответов на которые он не знал и не собирался узнавать. Чонгук уселся в кресло напротив Чанбина. Сейчас он чувствовал себя убийцей. Тем самым, который убивает ни в чём неповинного человека. А он не хотел этого, нет, не хотел. Но Со действительно был виновен и стал опасен для других. Сейчас Чанбин не мог даже говорить, не то, чтобы слушать. В горле встал ком, и он только смог выдохнуть: — Я убил человека. Джисон не сдержал порыва и закричал, ударяя по ляжке Со, неистово рыдая перед тем на коленях: — Скажи, что ты врёшь, Чанбин! Пожалуйста… Что это всё ложь! — Джисон положил свою голову на чужие ноги, начиная захлёбываться в своих слезах. Чанбин вздохнул, когда почувствовал, как его ноги обвили чужие руки, но не шелохнулся. Он не хотел к нему прикасаться, потому что когда-то он уже его погубил. Этого не должно произойти вновь. Он не чувствовал ничего. Ничего. Внутри была пустота. Пустота, которая должна была заполнить его разум, но вместо этого она поглотила его самого. Джисон плакал, сжимая чужие колени, а Чанбин лишь смотрел куда-то в сторону, не желая смотреть на него, а Джисон даже не знал, о чём Со думает, он так и продолжал плакать, боясь поднять взгляд. — Я не вру, Джисон. Я убил человека. И тогда мне пришлось погрязнуть в наркотиках, потому что я не мог больше жить с этим, — Чанбин старался говорить как можно спокойнее, но голос дрожал, как и его руки. Он сжал их, стараясь не показывать своего состояния перед Джисоном и всеми остальными, которые были в таком шоке, что не могли и слова произнести. Он и сам не мог поверить в то, что сейчас сказал. Это казалось ему каким-то нелепым сном, в котором он не может проснуться. Юнги закрыл лицо руками, — Это невыносимо. Мин был главным в их, так называемой, городской «мафии», но сейчас дал слабину, из-за которой по всему телу пошли леденящие душу трещины. А Чонгук смог показать себя с иной стороны, всю свою стальную мощь лишь в одних словах. — Хан, встань с колен, прошу, — Всё что смог выпалить Чанбин. — Кого ты убил? — Юнги поднял на него стеклянные глаза. — Своего парня. Чхве Хёнсока, — На одном дыхании сказал Со. Юнги подскочил с места, — Ты же сказал, что он уехал! — Да. Я соврал. Но, к сожалению, я не смог сказать вам правду сразу. Простите меня. Чонгук подставил руку под голову, — Зачем ты его убил? Со молчал. Он просто смотрел в глаза Чонгука.

flashback.

Чанбин с самого утра не находил себе места. Хёнсока уже неделю не было дома. Он ездил по делам? Сегодня утром он должен был вернуться. Но его не было. Не было. Не было. Ничего не было, кроме непрочитанных сообщений. Со писал каждое утро. И каждое утро Чанбин ждал. Ждал. Ждал. А его всё не было… В какой-то момент он подумал, что ему это приснилось. Показалось.

end of flashback.

Чанбин прикрыл глаза, — Четыре года назад я хотел покончить с собой. Но Хёнсок не дал мне этого сделать. Он всегда был очень настойчив. — И что он сделал? — Спросил Юнги. — Когда я пришёл в себя, его уже не было. Я даже не знаю, как он умер. — Чанбин, почему ты не можешь вспомнить? — Сказал Джисон охрипшим голосом. — Это было так давно… — Чанбин… — Что? — Не уходи от ответа, — Протараторил Мин, — Как всё произошло? — Я был под действием наркотиков, — Со сделал паузу, — Мне трудно говорить. — Скажи, как есть. — Я не смог убить себя. Я думал, если умру, то он уйдёт навсегда. А он остался. — Но… почему? — Я был так зол. Я ненавидел его за то, что он был со мной. Что он заставлял меня любить себя. А потом, когда я понял, что не смогу сделать это сам, то решил, что убью его, но это сделал кто-то другой. Кто-то внутри меня. А когда я очнулся, было уже поздно. Его не стало. В зале повисла тишина, и только тихие всхлипы Хосока и Джисона нарушали её. — Чанбин сжал кулак, — Он очень сильно любил меня, а я его предал. Мы поклялись, что всегда будем рядом, но когда я вновь пытался покончить с собой, то верёвка просто порвалась. Вновь наступила гниющая тишина. Было слышно только, как тикали настенные часы. — А теперь… Хёнджин и Джисон, — Сказал Чонгук. Хёнджин переглянулся с Феликсом. Ли заметно выпучил глаза и схватился за чужое предплечье. Он боялся. Его сердце бешено колотилось, а дыхание было прерывистым. Он не понимал, что вообще происходит. Боялся, что Хвана тоже заставят говорить о том, что знать никому не стоило. Он уже не знал, где правда, где ложь, где реальность, а где выдуманные страхи. Феликс с Джисоном уже начали переглядываться между собой. Хан явно что-то знал. Парень немного помолчал. Он, будто обдумывал, о чем ему стоит говорить: — Я не думаю, что вы хотите знать о том, как я узнал, что не такой, как все. Это не из-за того, что меня не за что любить. Я не хочу, чтобы вы думали, что это из-за каких-то там моих особенностей или способностей. Я не хотел, чтобы кто-то из вас знал, что мне нравится издеваться над людьми. Я просто хочу рассказать вам о себе. Хотя, я знаю, что если расскажу, то вы меня возненавидите, и рассмеётесь я этого не перенесу. Что он несёт? Откровенный бред. Над чем смеяться? — Мы будем смеяться над тобой, если ты расскажешь нам что-нибудь смешное, — Мин с недоверием уставился на парня. — Я убиваю в своём же баре. На втором этаже, а иногда прямо в туалете или даже подсобке, — Хван сделал долгую паузу опустив свою голову, — Мне это даже немного нравится, — Хван поднял лицо, посмотрев на Феликса. Тот сидел с широко раскрытыми глазами, и был явно в шоке от услышанного. Но потом Ли сказал: — Ты псих. Ты точно псих, — Феликс одернул руку от чужого тела. — Я сам себе противен за то, что делаю, — Хёнджин довольно громко засмеялся, — А вы все такие хорошие, такие добрые. Но я всё равно не переживу, если вы отвернетесь от меня. Никто не захочет быть со мной рядом. Я ужасный. Но я ведь просто человек… — он опустил голову и заплакал. — Хёнджин, — Феликс начал извиваться и молить о том, чтобы Хван солгал. Но парень не лгал ему, — Пожалуйста, скажи, что ты пошутил. Ты же говорил мне, что любишь поиздеваться. Осколки сердца разбиваются в пух и прах. Они хрустят, как лёд, и с болью в горле. Я не могу сдержать крик, когда всё в прах, когда мне хочется исчезнуть, будто меня здесь и не было. Умоляю, оставь меня в этом мире, где так больно и пусто, где нет ничего. Пусть я буду в своей же могиле, только сердце не бей, прошу тебя. Оно бьётся, слышишь, бьётся. Хоть и тихо, но бьётся. Оно не может никак успокоиться, задыхаясь, кричит: «всё равно». Я хотел быть любимым, быть нужным, и в ответ получал лишь «я тоже тебя убью». Хёнджин поднял голову, но увидел перед собой только Феликса. Всё будто в прострации. Ли смотрел на него испуганными глазами. — Ты не понял. Я убиваю. Не в шутку. И не людей. А тех, которые мне не нравятся. Например, тех, кто мне грубит. Тех, кто меня ненавидит. Ты говоришь, а я слушаю. И так каждый раз. Моя любовь не знает границ, только вот, Ты тот, у кого действительно нет границ. Феликс прикрыл рот рукой, внутри всё бешено колотилось. Я смотрю на тебя, и не понимаю, почему так сильно люблю тебя. Хёнджину пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить: — Я убиваю их из-за ненависти. И я не могу остановиться. У меня просто не получается, — Он снова сделал паузу, — Каждый раз думаю, что, больше не смогу кого-то убить. Думаю, что в моём сердце не осталось ненависти. Но я всё равно делаю это. Меня никто не контролирует, поэтому я делаю то, что хочу. И что-то внутри меня будто бы умирает. В моих мыслях не то, чтобы хаос, а хаос в головах. Я больше не могу так, я больше так не играю. Хёнджин, мы с тобой оказались на разных берегах. Хосок гулко сглотнул, — Ты должен понять, что… — но его перебивает Хван. Я с тобой словно на обрыве. Всё, что было между нами, это просто ложь во благо. — Я часто слышу, как люди зовут на помощь, но никто не приходит. А я сижу на стуле и слушаю их крики, которые разрывают мои уши. И я смеюсь, от того, насколько они слабы, когда пытаются меня остановить. Но я не чувствую себя сильным. Мне всего лишь 22 года, но я уже чувствую, как моя жизнь сгорает. Ведь я уже сейчас не чувствую себя. — И нет никого, кто бы мог меня спасти. Никто не может помочь мне. Даже я сам. В моей жизни было много неприятных моментов. И я решил, что единственный способ забыть о них — это причинить кому-нибудь боль. И знаете, я никогда не думал, что со мной что-то не так, пока однажды, меня не начал регулярно избивать мой отец. А потом он застукал мать с новым хахалем и убил его доской. Хёнджин смеётся сквозь слёзы, с чуть прикрытыми глазами. Это выглядит жутко. Все, что осталось - это лишь осколки. Мин нервно отрывал кожу на своих губах, — Я бы никогда не захотел держать рядом такого человека как ты, — сквозь застелающие слёзы глаза сказал он. Юнги никогда не думал, что скажет такое одному из своих друзей. — Так убей меня, — Разочарованно улыбнулся Хван. Ты разбил моё сердце на ноль. И тебе было все равно. Но теперь я понимаю, что любил лишь твоё сердце. А не душу.