Shards of Past Glory

      "Может ли быть, что он догадался?" – Карен в который раз нервно спрятала ладони в рукава свободной толстовки, а затем резко вынула их, стянув ткань до самых локтей. Уже минут пять она в нерешительности топталась возле входа в палату, проходящие мимо лекари уже несколько раз предлагали помощь, но как они могут избавить девочку от разрушительной неуверенности перед встречей с самым близким и надёжным человеком – старшим братом?       Сегодня утром Триша перехватила Карен на боевой подготовке, она попросила Маккормик зайти к брату на важный разговор. На мрачном лице Такер-младшей отпечатался след виноватой неловкости с примесью растерянности, сомнений не осталось – их похождения спалили, причём, судя по реакции Такер на расспросы подруги, самым глупым образом.       Оказывается, произошло это так: у Триши из кармана выпало изображение Твика, которое она стянула в лавке мистера Эдсона. Сам объект с листовки это и заметил. Степень ужаса, паники, шока и странной надежды, охватившие Твика, просто невозможно было описать или подсчитать ни одним известным человечеству способом. Зато реакция Крэйга была уж очень неожиданная – парень после допроса с пристрастием лишь недовольно цокнул с лицом а-ля "так и знал, что подобное дерьмо рано или поздно произойдет" и приглушенно выругался так заковыристо, что ни Твик, ни Триша, не знакомые с подобной "терминологией", ничего не поняли, да это и к лучшему.       Единственный комментарий, который все же отпустил Такер, звучал примерно так:       – Блять, вот почему ты такая проблемная? Тебе не просто так запрещено появляться за Стеной, как же ты не поймёшь, тупица. Когда ты уже повзрослеешь?!       Больше всего было унизительно услышать в свой адрес слова "проблемная" и "повзрослеешь", Триша справедливо обиделась на несправедливое уязвление. Братец-тугодум, конечно, не в курсе, что чудесным образом пополненный запас медикаментов, новый союзник в лице мистера Эдсона, его история – это все заслуга Триши. Ну, и Карен, разумеется. А то, что девочка намеренно ослушалась отца, брата, старших товарищей, проигнорировала правила, технику безопасности, элементарный здравый смысл... да пофиг, ничего же не случилось!       – А надо было, чтобы случилось?! – Лаура была не так сдержана, как мужчины семейства Такер, когда результат своеволия и безрассудства дочери дошёл до сведения родителей. Женщина на грани истерики отчитывала Тришу, не сдерживая эмоции, в ответ девочка лишь огрызалась и по-зверинному рычала, не зная, как донести до старших свою позицию.       – Так, милая, бесполезно сейчас рвать горло, – резонно заметил мистер Такер, глянув на притихших на фоне гнева Лауры Крэйга и Твика. – У меня есть одна идея по этому поводу, но мне нужно посоветоваться с тобой, – Томас обернулся к сыну. – Надеюсь на твоё мнение, Крэйг.       Мужчины вышли наружу, тихо переговариваясь, как Твик не пытался прислушаться, но так ни слова не смог разобрать. Парень чувствовал себя чем-то вроде пограничного буйка между Лаурой и Тришей, которые в напряженном молчании сверлили друг друга тяжёлыми взглядами, атмосфера между ними накалялась, и в какой-то момент как будто что-то лопнуло на ментальном уровне – мать и дочь одновременно обменялись средним пальцами.       Вернувшиеся Томас и Крэйг объявили, что решение принято, но объявят его после, когда мистер Такер прояснит ситуацию другим членам Сопротивления. Что за решение? Относительно чего? Все это пока озвучено не было.       Тришу буквально штормило и подкидывало от неизвестности, её волнение передалось и Карен, которая внимательно вслушивалась в рассказ подруги на следующий день. Интересно, знает ли уже об этом Кенни? Спросить не удалось, так как начались занятия, а после Такер как будто куда-то испарилась без следа. Карен не терпелось увидеться с братом, поэтому она незамедлительно отправилась в госпиталь, уверенная в том, что парень уже все знает, и раз Триша уже получила свою порцию люлей, то она следующая.       Если уж какая-то херня должна случиться, то она обязательно произойдёт, как-то так гласит закон Мерфи, верно?       Собравшись наконец с духом, Маккормик опять закатала по локоть рукава и, задержав дыхание, вошла в палату. Светлая большая комната, в которой был только один пациент. Сидящий, облокотившись на огромную подушку, Кенни казался далёким и жутко одиноким. Он что-то увлечённо записывал на клочке бумаги, но, услышав приближающиеся шаги, глянул в сторону их источника и убрал записку за спину. Кстати, парень выглядел намного лучше, здоровый цвет кожи постепенно возвращался, взгляд осознанный и чистый, даже чувствуется аура силы и стремления к жизни, если бы не перемотанная грудная клетка, можно было бы подумать, что Кенни просто решил отдохнуть здесь.       – Вот и ты, – неопределенным тоном проговорил Маккормик. – Иди сюда, Карен, нужно поговорить.       Ну вот, сейчас прозвучит эта ужасающая комбинация слов – домашний арест, а ещё хуже будет услышать что-то о подорванном доверии. Надо как-то смягчить ситуацию, что-то сказать, попытаться все объяснить. Девочка ощутила, как с правого крылышка упало два перышка. Так, следует успокоиться.       – Кенни, послушай, в целом это произошло случайно, – начала тараторить Карен, медленно приближаясь к брату. – Мы понятия не имели, что можем выйти аж там..., но все было хорошо, мы с Тришей были очень осторожны, мы вышли к Лоуверам, а мистер Эдсон нам очень помог, он хороший человек, правда..., и он все мне рассказал и... Кенни, ты самый лучший старший брат в мире...       – Воу, подожди-ка, сестрёнка, – Маккормик наконец избавился от сковывающего непонимания и перебил речь Карен, смысл которой он никак не мог уловить. – Так, о чем ты говоришь? Давай с самого начала.       – Я думала, что... Триша и я были за Стеной... Такеры узнали, я решила, что и ты знаешь, потому хотел поговорить со мной..., – девочка ощущала себя человеком с тех черно-белых видеозаписей, который стоит на сцене, и ему надо рассмешить присутствующих, но его шутки откровенно не смешные, и в аудитории висит непонимающая тишина, а на выступающего накатывает паника от каждой неудачной фразы, провал обеспечен...       – Карен, я правильно понял? – Кенни сжал пальцами пульсирующие виски. – Вы с Тришей были... внутри Стены? – Парень задал вопрос так, словно никогда даже не рассматривал подобный поворот событий.       Вздохнув, Маккормик аккуратно присела рядом с братом и, опустив взгляд в центр ладони, пересказала все события – про проход, про поселение Лоуверов, про мистера Эдсона, про жизнь самого Кенни, про увязавшегося за ними мистера Кей, она решила не говорить только про то, что учёный взял образцы их крови, все-таки это секрет. Парень слушал очень внимательно, ни разу не перебил и не задал ни одного вопроса. Даже после того, как Карен замолчала, он не нарушил повисшую тишину, которая затянулась на несколько минут, а крылья девочки потеряли ещё несколько пятнистых пёрышек. В конце концов именно младшая Маккормик не выдержала тихого звона в ушах и заговорила:       – Я не знаю и не хочу знать иной семьи кроме той, в которой я выросла, но я хочу знать, кто я, – Она неуверенно глянула на застывшего в удивлении брата. – Кенни, откуда я взялась?       – Вот же черт, – парень слабым жестом удрученно взъерошил волосы. – Я бы и не догадался, если бы сама не сказала. Теряю хватку, – грустная усмешка. – Триша рвётся за Стену лет с двенадцати, чего-то такого следовало ожидать, я почти не удивлён. Знаешь, было интересно просмотреть, как косоёбило Такера, когда он узнал об этом, спорю, зрелище захватывающее было, – весело хмыкнул, а затем болезненно скривился – ранение еще долго будет напоминать о себе. – А вот ты... Я и представить не мог, что ты можешь узнать там что-то действительно важное. Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить, о тебе. Хреновая у меня память, мало что в ней сохранилось с того случая. Мистер Такер тогда впервые привёл меня и Крэйга в руины, нам лет по шесть или уже семь было. Тогда почему-то живущих за Стеной было больше, не намного, конечно, но все же факт есть факт, и они были более... мобильны что ли, запросто могли кочевать с места на место, многие жили прямо в руинах. В тот день мы забрели на одно такое жилище, правда оно было брошенное, следов людей ни там же, ни вблизи мы не обнаружили. Я тогда провалился во что-то вроде подвала. Судьбоносная случайность. Тогда я услышал что-то очень похожее на детский плач, звук был глухим, как будто за какой-то преградой. Помню крутые ступени вниз, шею там сломать запросто можно было. Так вот, звуки доносились из чего-то вроде ящика, – Кенни руками в воздухе описал форму и размеры предмета и тепло глянул на Карен. – Догадалась, да? Там была ты, такая маленькая и с критическим обезвоживанием. Миссис Такер потом сказала, что тебе на вид было около годика, точно определить было сложно. Вопрос о том, что с тобой будет, висел открытым довольно долго, пока угроза жизни не исчезла, а потом родители, которые не смогли пережить смерть Кевина, ну, ты знаешь, старшего брата, решили забрать тебя в семью. Вот такая история, Карен, – в поле зрения девочки появилась широкая сильная ладонь старшего брата, которая осторожно накрыла её трясущиеся руки с ледяными пальцами. – Мне жаль, но никто из нас и правда не знает, кем были твои родные родители, и что с ними случилось, от них осталось только твоё имя на клочке жженой бумаги. Я подумал, что будет правильно его сохранить, когда вырвусь отсюда, обязательно тебе покажу.       Девочка, всхлипывая, пододвинулись к Кенни поближе и обеими руками обхватила его за шею, утыкаясь мокрым от слез лицом в плечо.       – Спасибо, что рассказал. Мне правда достаточно того, что есть люди, которых я могу назвать своей семьёй, – парень сквозь приглушённый плач кое-как разбирал, что бормотала Карен.       – Вот сырость развела, давай уже прекращай реветь, сегодня никого не хороним, – Маккормик весело подмигнул сестре, вытирая остывшую влагу с покрасневших щёк.       – Блин, не шути так, – хмуро отозвалась девочка, успокоившись.       – Как думаешь, что задумали все-таки Такеры? – Кенни, прищурившись сверлил глазами пространство.       – Понятия не имею, – Карен пожала плечами.       Маккормик всегда думал, что неплохо знает своего первого и самого долгосрочного приятеля, Крэйга, так же иногда он мог читать и их руководителя, мистера Такера, который, как ни странно, иногда действовал непредсказуемо, даже радикально – вместо ожидаемых действий поступал с точностью до наоборот. Кажется, Кенни догадывается, что они хотят провернуть. ***       Предельно странно видеть людей за стеклом, за бронированным, ударопрочным стеклом. Никогда бы Брофловски не подумал, что увидит кого-то из друзей вот так, но, увы, Кайл сейчас в смешанных чувствах наблюдал Стэна сквозь прозрачную преграду. Это был уже не привычный Марш – болезненно бледная кожа, выцветшие глаза, в которых напрочь отсутствовала осознанность, членораздельная речь тоже пропала, а самое ужасное – изменённая структура кожи в результате неизвестной мутации. Источник, ну, или место, откуда тянулись плотные шелушащиеся крупными отсохшими ошметками глубокие бордовые полосы, находился на сгибе локтя правой руки. В этом месте верхний слой кожи как будто вообще исчез, а ленты шрамов чем дальше уходили по телу, тем бледнее становились, однако было ясно, что эта зараза будет и дальше распространяться линиями, пока не поглотит весь организм. Поразительно кошмарный феномен.       Помимо Стэна в изолированном пространстве находились ещё четыре человека с разной степенью поражения, но одинаково помутненным сознанием и необъяснимой агрессией в сторону медицинских сотрудников, которые заходили в химзащите для взятия анализов их крови. Сегодня Хайди, измученная и напуганная Хайди, рассказала Брофловски о том, как несколько часов назад эти зараженные впятером буквально разобрали одного такого медика. Все случилось настолько быстро и неожиданно, что никто не успел среагировать, а потом было уже поздно.       Раздался сигнал тревоги, мимо Кайла шаг в шаг промчалась бригада взволнованных врачей, из их разговора он успел уловить, что они собираются доставить ещё одного пострадавшего от мутации. Чем же это все может быть вызвано? Радиацией? А как же тогда защитный купол? Более того, радиация же не передаётся от человека к человеку. Похоже, люди теперь имеют дело с чем-то совершенно неизученным, но как это лечится и лечится ли подобное вообще известными медицине методами?       В коридоре послышалась тяжёлая поступь, обернувшись в направлении шагов, Кайл распознал человека, с которым общался всего дважды в жизни и, честно говоря, больше не хотел с ним встречаться.       – М-да, отвратительно, – брезгливо заявил Эрик Картман, щурясь, рассматривая несчастных жертв неизвестного вируса. Его глаза наконец остановились на Стэне, взгляд парня сразу прояснился, исчезла напускная неприязнь. – Блять, – в произнесенном едва слышно ругательстве скользил... испуг?...       – Какого черта ты здесь делаешь? – раздражённо прошипел Кайл, не глядя на Чистильщика.       – А это твоё дело? – Ответил тот тем же тоном. – По работе. У меня специальное разрешение.       – С каких пор ваш отдел интересуют больные и немощные?       – С тех самых. В клиниках заканчивается донорский материал, – ответил Картман, не глядя на коллегу.       – А Чистильщики к проблемам врачей каким боком притёрлись? – В ответ Эрик лишь усмехнулся, причём так, что Кайла передернуло его едкости и безжалостной ауры.       – Сколько боевых выходов у тебя на счету? – Помолчав с минуту, внезапно спросил Брофловски.       – Около десяти, – недоуменно хмурясь, ответил молодой человек. – А что?       – Давно был последний?       – К чему ты ведёшь, придурок? – Подобные расспросы страшно напрягали любого сотрудника Департамента Мира и Порядка, особенно Чистильщиков.       – Что за Стеной, Картман? Или кто? – Наконец прямо был озвучен самый тревожащий вопрос.       – Ты охренел, Кайл?! Ты вообще понимаешь, что означает слово "конфиденциальность"? Ты же должен быть в курсе, что за нарушение этой самой конфиденциальности следует смертная казнь. Так какого хуя ты задаёшь мне подобные вопросы?       – Я должен знать правду, – упрямо твердил Брофловски, схватив парня за грудки.       – Зачем?! Блять, да что ж вам всем не живётся спокойно?! – Картман отпихнул от себя Брофловски. – Кормилец дал тебе все. Всё! Пользуйся благами и живи, как тебе говорит общество, хватит думать о том, что тебя не должно касаться.       – Не могу! Не могу не думать, потому что это меня уже коснулось! – Рявкнул парень, тяжело дыша от напряжения.       Грязно выругавшись, Чистильщик обернулся к прозрачной стене и ладонями упёрся в неё. Взгляд Кайла зацепился за его руки, большие, некрасивые и жёсткие, как будто созданные специально для убийства. Перед глазами возникло воспоминание, как они трое, он, Твик и Стэн, сидят с кружками разбавленного безвкусного пива. На шее Марша фиолетовые синяки, а он беззаботно говорит "все нормально, было прикольно".       – Тогда из-за тебя Стэн чуть не умер..., – нарушил молчание Брофловски.       – Всё было по взаимному согласию, – сдавленно пробормотал Картман заученную фразу, словно он постоянно её повторял и вслух, и у себя в голове.       – ... и ты сказал, что исполнишь любую его просьбу, – не слушая, продолжил Кайл.       – Я и исполнил, официально отказался от него, как от партнёра, – раздражённо отозвался Эрик. Похоже, для него это до сих пор болезненная тема.       – Он никогда не спрашивал, чем занимаются Чистильщики. Но если бы спросил, ты бы ему рассказал? – Брофловски, не моргая, наблюдал, как этот другой Стэн, медленно, пошатываясь, потопал в другой конец ограниченного пространства.       – Патрульный Брофловски, ты ещё не понял? Мир, наш мир, снова меняется, и это началось не день и не два назад, намного раньше, задолго до того, как твоя задница выползла из родильной капсулы. Это пришло снаружи, это разрушает установленный Кормильцем порядок. – Картман снова кинул нечитаемый взгляд сквозь стекло. – Чего ты добиваешься? Подпольщиков уже поймали и казнили, следующих тоже найдут, взгляни на Марша и на остальных, для них уже нет и не будет обратной дороги. Даже твой белобрысый ненормальный дружок канул в небытие, кстати, туда таким психам и дорога...       – Заткнись, говнюк, – в бешенстве прошипел Кайл, кинув острый взгляд в собеседника.       – Опаньки, кажется, тебя больше всего задели слова про того чудика.       – Твик мой друг. И он жив, я уверен, – твёрдо заявила Брофловски, сжав кулаки. – И я думаю, вероятно, он за Стеной.       – Снаружи? Даже если и так, то он уже не жилец. Друг значит? Ну-ну, – Эрик гадко усмехнулся. – А он знал о твоей "дружбе"? Интересно, зачем ты тогда впрягся за ту блондинку из Архива? – Парень колючим взглядом впился в оппонента.       У Кайла внутри все оборвалось, однако виду он не подал, и вовремя сообразил, что это всего лишь провокация, поэтому совершенно спокойно ответил:       – Не понимаю, о чем ты говоришь.       – Ну пусть так, – Чистильщик пожал плечами. – Я собираюсь истребить всю гадость, которая рушит нашу жизнь. Я все сделаю, чтобы очистить Сектор от этой заразы. Ничто и никто мне не помешает, – он снова посмотрел своим тяжёлым взглядом на Брофловски. – Кстати, насколько я помню по словам Стэна, ты и сам нечто подобное заявлял совсем недавно. Передумал, а?       – Номер ЭК1306, мистер Картман, – молодые люди отвлеклась на голос подошедшей медсестры, девушки в медформе с соответствующей нашивкой, – главврач ждёт вас у себя. Регламент встречи 15 минут.       – Уже иду, спасибо, – Эрик прошёл мимо Кайла, слегка задев его плечом. –А ты подумай, хорошенько подумай. Ах, да! Через десять дней назначена внеплановая Чистка, – как бы невзначай заявил Картман. – Все должно измениться, после. Передам привет твоему Твику, если встречу его за Стеной, – мрачно усмехнувшись, он скрылся за поворотом коридора.       Кайл никогда раньше не задумывался, что подразумевает под собой "Чистка", но из уст этого придурка звучало это как-то жутко. Раньше Брофловски не сомневался, что Чистильщики – храбрые бойцы, которые самоотверженно защищают безопасность Сектора. Почему же сейчас, после разговора с Картманом, он уверился в том, что они не более, чем выдрессированные хладнокровные убийцы? ***       На рассвете у главного входа в убежище собрались представители Сопротивления всех четырёх поселений в окрестностях Стены, так же были и обычные жители, как всегда, яркие и разномастные. Толпа зевак галдела в нетерпении, кто-то пустил слух, что будет что-то грандиозное.       – Эй, Таурес, что там творится? – Спросил какой-то мужчина своего долговязого приятеля, подпрыгивая на месте, стараясь оглядеться.       – Ничего не понятно, молодняк собрали. Неужели решили устроить Инициацию раньше обычного срока? – Второй в задумчивости почесал чувствительную перепонку на руке. Муторожоденного в нем выдавали невероятно высокий рост, зеленоватая кожа на локтях и коленях, жабры на шее и перепонки на руках.       – Да бред, рано же, до снегов ещё больше двух месяцев, – бледнокожая женщина с корявым пирсингом по всему телу покачала головой.       Собравшиеся продолжали возбуждено переговариваться, рассматривая построенных в идеально ровный ряд молодых парней и девушек.       – Поверить не могу, что ты согласился, чел, – тихо проговорил Кенни стоящему рядом Крэйгу. Кстати, прошло всего ничего, а Маккормик уже на ногах, несмотря на громкие протесты всех без исключения. Такер в который раз подумал, что живучесть этого парня на уровне таракана. А может даже и выше.       – Я был против, но может это и правда необходимо, – отозвался он и взглядом нашёл среди новичков Тришу, которая сияла как начищенная серебряная монетка. Когда этой мелкой наконец сообщили, что её и Карен одобрили к прохождению Инициации, радости было немерено, Трише было несвойственно настолько ярко проявлять положительные эмоции, но то был особый случай.       Крэйг перевёл взгляд на стоящего рядом хмурого Твика. Его присутствие в строю Сопротивления ни у кого не вызывало вопросов, кроме него самого. Он яро недоумевал, меря шагами комнату Такера, почему его не допустили к прохождению Инициации, но Крэйг постоянно напоминал, что он свое посвящение уже прошёл, и играющая виниловая пластинка, голос с которой сообщил, что у Луны нет тёмной стороны, что на самом деле она вся тёмная¹, была тому неоспоримым подтверждением.       Взгляд парня наконец добрался до отца, который выступил вперёд и обратился к новичкам:       – Итак, сегодня вы, энергичные и стойкие новобранцы, проходите Инициацию, – объявил Томас Такер, оглядывая стоящих перед ним юношей и девушек. – Вы упорно трудились, не жалея себя, были и взлеты, и падения, пролились и кровь, и пот, и слезы... возможно, и другие телесные жидкости, – в толпе раздались тихие смешки, – но итог один – вы все готовы к жизни в это непростое время. Наша задача, как наставников, заключалась в том, чтобы приспособить вас к нынешней реальности, и мы с ней справились. Соответственно, и вы справились со своей задачей – теперь вы полноценные члены нашего скромного общества. Сегодня состоится ваша первая реальная экспедиция в руины и Пустоши, но со старшими сопровождающими, которые будут оценивать ваши навыки и помогать в случае необходимости. После будет выбран лучший из вас. Ничего не бойтесь и чётко используете то, чему вас учили. Удачи, и берегите себя!       От построенных отрядов Сопротивления одновременно отделились по одному человеку и встали за спинами младших подопечных. От группы Кенни в качестве сопровождающего был выбран Токен, он будет присматривать как раз за Тришей и Карен и оценивать их. Логика была простая – старшие братья отпадали сразу ввиду субъективного отношения, Рэд тоже отстранили – женскую солидарность никто не отменял, Клайд слишком уж непостоянен и склонен к рассеянию внимания, что в данной ситуации совсем не уместно. Оставался Токен – спокойный, рассудительный, сосредоточенный – он будет не только объективным наблюдателем, но и прикроет новичков в случае необходимости.       – Удачи, бро, и не поддавайся на их провокации, – хлопнув Блэка промеж лопаток, Клайд подмигнул девочкам.       – Будь с ними построже, – Крэйг наигранно свысока зыркнул на Тришу, которая совершенно спокойно выдержала его взгляд, глаза правда нервно защипало, но она в этом ни за что не признается.       – Не вижу смысла давать напутственное слово, вы и так со всем справитесь, – Кенни с кривой улыбкой взъерошил волосы. – Токен, – крепко сжал плечо друга, – Карен, – ласково растрепал локоны, – Триша, – долгий многозначительный взгляд, – просто будьте внимательны и осторожны.       – Да-да, мы уже можем идти? – Последняя нетерпеливо закатила глаза, стараясь унять странную дрожь на уровне диафрагмы. Этот чёртов Кенни!       Был дан звуковой сигнал старта, новички и их сопровождающие стали выдвигаться в сторону Пустошей. Вдруг Токен обернулся и, улыбнувшись, коротко махнул своей команде рукой. Крэйг несколько раз моргнул – образ друга как будто завис перед глазами. Бывают такие моменты, которые настолько врезаются в память, что потом ещё долго при взгляде на что угодно видишь именно то событие. Это как раз тот случай.       – Крэйг, все хорошо? – Взволнованно спросил Твик, не очень уверенно сжимая его указательный и средний пальцы своей ладонью.       Спектр его проявления эмоций продолжал увеличиваться, такие маленькие, казалось, незначительные, но красочные моменты, были как яркие вспышки, которые надолго сохранялись в памяти.       – Да, все нормально, – отозвался Крэйг и огляделся по сторонам – участники Инициации уже скрылись за горизонтом, толпа зевак потихоньку расходились. – Идём? – Такер на этот раз полной ладонью обхватил руку Твика.       – Ты переживаешь за Тришу, – внезапно заявил тот, глядя под ноги. Это был не вопрос, а уверенное утверждение.       – Да че за неё переживать, ей с малолетства не терпелось нахватать на свою задницу проблем, вот пусть теперь порадуется, – Крэйг ни единой живой душе, в том числе и себе, не признается, что страшно беспокоится за младшую сестру.       – Я, наверное, завидую, – задумчиво проговорил Твик. – В том смысле, что за меня никто никогда не переживал, родители меня, можно сказать, похвалили, только когда я получил работу в Департаменте Процветания. Они сказали что-то вроде "наконец-то ты перестанешь нас позорить", точно не помню, но смысл был примерно таков, – пояснил парень, поймав непонимающий взгляд Крэйга.       В словах Твика явно ощущалась скрытая тоска, и в памяти Такера всплыл отрывок разговора с отцом, когда решалась "участь" Триши. Они успели обсудить разные текущие проблемы, в том числе и Твика.       – Крэйг, как твой отец, я на твоей стороне, – говорил тогда мистер Такер и усмехнулся, заметив, как сын недоверчиво на него покосился, – но ты не думал, что Твик может хотеть вернуться назад, туда где он вырос?       Нет, Крэйг совсем об этом не думал и не хотел думать.       – Он выглядит сейчас, как бы это сказать..., – Томас задумчиво пошкрябал щетину на подбородке, – более подходящим здешнему обществу, чем в самый первый день. Он привыкает. Но он здесь всего пару месяцев, а в Секторе он прожил всю жизнь. Я боюсь, не думает ли Твик, даже подсознательно, что ты лишил его выбора. Если он скажет, что хочет вернуться, как ты поступишь?       Тогда Крэйг не ответил, да и сейчас ему нечего было сказать, он лишь рефлекторно крепче сжал руку Твика, который недоуменно глянул на него, а затем едва заметно улыбнулся, приняв этот незначительный жест за поддержку. Нет уж, пусть это и эгоистично, но Такер не готов добровольно отказаться от этого. ***       Лаура, чтобы не мучить себя переживаниями, вернулась в свою лабораторию. Здесь её маленький мир, в котором все работает по её законам и правилам. Здесь она может творить, чего её лишили при жизни в Секторе. И тогда, и сейчас женщина была уверена, что противорадиационного купола мало, чтобы обезопасить людей от радиации. Лаура бессчетное количество раз подавала в вышестоящие инстанции заявки на поддержку разработки антирадина. Сначала её просто вежливо игнорировали, ждали пока она сдастся. Но миссис Такер не отступила, она продолжила разработки своими силами. Крыло Ведущих исследований постоянно отбраковывало труды её научной группы. Коллеги Лауры в отчаянии от своего бессилия перед системой разошлись в другие отделы, пока она не осталась одна, а разработку антирадина запретили на официальном уровне. Но и тогда женщина не опустила руки, она занималась исследованиями тайно. Она, если смотреть со стороны Единого Государства, бессовестно воспользовалась добрым расположением своего коллеги (этот мудак с хроническим недотрахом именно так это и выставил, не зря все-таки Томас ему ебальник разбил) и подделала документы на одобрение тестового образца антирадина. Программой было принято неожиданное решение о закрытии Крыла Ведущих исследований, как некомпетентного органа, а Такеров выкинули за Стену.       Но Лаура не сожалела ни о чем, она даже была благодарна Программе, которая свела её с Томасом, таким же странным, как и она сама. Если бы они не встретились, наверное, их бы обоих уже низвели до атомов.       Отмахнувшись от воспоминаний, миссис Такер обвела взглядом свою маленькую цитадель – присутствие постороннего ощущалось очень остро. С появлением мистера Кей здесь порядок и законы этого мирка сбились, и Лауру это раздражало. Тем не менее, чужак появился очень кстати, его опыт, исследования и наблюдения были невероятно ценны для её работы. Женщина подошла к саквояжу мистера Кей, с которым он и прибыл сюда. Эта жуткая сумка, реальные размеры которой неизвестны, стояла на краю стола и грозила свалиться в любой момент. Миссис Такер подтянула саквояж, который, как ни странно, был открыт, к центру стола. На поверхности она заметила две маленькие баночки с красной жидкостью, кажется, это кровь. Не справившись с любопытством, Лаура взяла ёмкости в руки и повертела их, бутыльки были подписаны – один "Триша Т.", второй "Карен М.".       Что? Зачем? Для чего? Какой-то первобытный страх сковал разум женщины, дрожащими руками вернув ёмкости на место, она медленно отступила назад, как от возведенного взрывного устройства, и закрыла пылающее шоком лицо ледяными ладонями. Этот контраст температур собственного организма сбивал с толку. Миссис Такер метнулась к журналу мистера Кей, она с его позволения могла свободно им пользоваться, изучать его записи. Так, вот. Вот его последняя заметка...       Дочитав до конца, Лаура коленями рухнула на пол, руками вцепившись в край стола, тело парализовал ужас. Насильно сбрасывая оцепенение, женщина на четвереньках подползла к своему столу и вытащила из закрытого на ключ ящика пистолет. С трудом поднявшись на непослушных ногах, миссис Такер выбежала из своего кабинета, совершенно забыв о том, что это особое для неё место желательно было бы запереть.