Sweet lies

      Трое сидели на кухне. Один из них смотрел в пол, второй нервно перебирал чашку чая в своих руках, третий же пытался успокоить их одним своим взглядом. Все молчали. Очень неловкая вышла ситуация, и Хосоку показалось, что его идея пригласить Чимина в гости, была не очень удачной. Молчание уже порядком надоело, и он заговорил.       — Кхм, ребята, — на Чона сразу же посмотрели две пары грустных глаз, оба, будто вот-вот заплачут. — Может, уже поговорим? Чимин?       Чимина прорвало первым. Он не был готов говорить, и его накрыла истерика. Все, что тот мог повторять из раза в раз: «Он мне нужен».       — Тише, тише, — Хосок потянул младшего к себе и крепко обнял. Взгляд его был прикован к Тэхену, переживающий и будто влюбленный. Тэхен же смотрел на Чимина, который, словно ребенок, вцепился в куртку взрослого и оплакивает свою первую любовь и разбитое сердце. Он просто маленький мальчик, и злиться на него нет смысла. Единственный, кто виноват во всем, что произошло — это Юнги.       — Хватит плакать. Он не заслуживает этого, — твердо, уверенно произнес Мин и положил руку на чужую спину, дергающуюся от плача. Он слегка похлопал успокаивающе, а после убрал руку, решая, что его действия сейчас излишни.       Спустя несколько минут Чимин успокоился и неловко отстранился от обнимающего его Хосока.       — Спасибо... Но я тут подумал, кто тогда был в доме Юнги? Я приходил к нему не так давно, но он сказал, что не один и не хочет меня видеть, но это и так было понятно, только вот кто...       — Я не знаю, правда. Мы разводимся и видимся только в суде, — ответил Тэ. Ему было жаль этого мальчишку, будто это он их разлучил.       — Чонгук? — выдвинул свое предположение Чон и сразу же замолчал. Чонгук был запретной темой для разговора.       Хосок видел, насколько разрушило Тэ предательство друга и мужа. После того как Чон пытался поговорить с Тэхеном об их общем друге, все это оборачивалось слезами. Вообще парень, словно постоянно ходил по острому лезвию ножа: любое случайно сказанное слово, которое хоть как-то касалось Юнги или Чонгука — и Тэхен сразу же терял свою улыбку. А улыбка у него просто чудесная, может, именно из-за нее Хосок влюбился. Да, влюбился, может, и не признается себе в этом, но глаза сами все выдают. Тэхен уже давно по ним все понял. Как же не понять, когда глаза буквально искрятся, смотря на тебя. Так было и в отношениях с Юнги. Юнги...

***

      — Последнее слушание развода Мин Тэхена и Мин Юнги закончилось. По итогу раздела имущества квартира, и звукозаписывающая студия достаются Мин Юнги, машина и загородный дом остаются Мин Тэхену. Также Мин Юнги будет обязан выплачивать алименты после рождения ребенка, если тест ДНК докажет его отцовство, по требованию одной из сторон.       — Что? — Тэхен сжимал в руке платок, пропитанный слезами. Он в шоке посмотрел на уже бывшего мужа. — Ты мне изменял и требуешь тест ДНК? Да что б ты подавился этими алиментами.       — Прошу, не устраивай сцен.       — Сцен? Боже, как же ты жалок. У меня никого больше не было, я всегда был тебе верен, но теперь мне хочется, чтобы ребенок оказался не твоим, — Тэхен посмотрел на сидящего рядом с Юнги Чонгука, хмыкнул и быстрым шагом последовал к выходу. Хосок сразу же подскочил и пошел за другом, но не успел уйти, услышав колкости, явно посвященные ему.       — Беги, беги, а то малыш отвязался, — Чонгук усмехнулся, но сразу же пожалел, так как Хосок очень быстро вернулся и дал ему пощечину. Звонкую и болезненную.       — Ты предал нашу дружбу ради него. Послушай, ты ведь не особенный. Он и тебе изменять будет. Не сразу, через несколько месяцев. С тем же Чимином, — Хосок говорил очень зло, готовый врезать еще раз. Юнги просто молча, наблюдал за этим, получил Чонгук реально за дело. Чон плюнул прямо под ноги парочке и, поправив воротник, поспешил за Тэхеном.       — Мог бы и заступиться.       — Нечего вякать лишнее, идем, — Мин подхватил младшего за руку и ушел.       Большой округлый живот Тэхена все еще перед глазами. Там его малыш, его ребенок, который, скорее всего, будет считать родителем другого человека. Если бы он только знал, что у них все получилось, бросил бы всех и зажил спокойной семейной жизнью.

***

      — Доктор Ким, — звенящий голос паренька заставил Намджуна отвлечься от разговора с пациентом и обернуться. Этот настойчивый молодой человек вовсе не был болен, но все равно являлся к нему в кабинет каждый день. Пытался растопить сердце неприступной скалы. — Ой, простите, — Джин сразу же испарился, а Намджун со смешком вернул свое внимание к сидящему спиной к двери Тэхену.       — Так что Вы говорите, пинается?       — Да, представляете?       Намджун засмеялся, Тэхен и сам словно ребенок.       — Готовы узнать пол?       — Да, доктор, только можете мне не говорить? Друг хочет устроить вечеринку, слышали про гендер-пати?       — Ну, Вы что, я же не совсем старик, — Тэхен неловко потупил взгляд и закусил губу. Действительно, что он такое говорит.       Пройдя к аппарату УЗИ, Тэхен улегся на кушетку и уже через минуту слышал сердцебиение своего ребенка. Тук-тук, тук-тук. Сердце его ребенка... В уголках глаз заблестели слезы счастья. Все еще не верится, что под его сердцем развивается малыш. Такая маленькая, новая жизнь. Его маленькая копия.       Написав на бумажке пол и вложив ее в конверт, Намджун с улыбкой отдал его будущему папе. Ким каждый раз чувствовал особенный трепет, когда его пациенты узнавали пол ребенка. В этом есть что-то особенное, волшебное.       — Доктор, а приходите на вечеринку. Мы же уже почти как родные люди, — Мин улыбнулся, вытирая гель с живота.       — Я подумаю.

***

      Выходя, Тэхен сразу же врезался в паренька, который видимо очень ждал, когда кабинет освободится. Этим пареньком оказался его когда-то друг — Джин. Хотелось бы пройти мимо, но тот его остановил.       — Тэхен... Как же я скучал, — не дав и возможности что-то сказать, Джин сразу же обнял друга с такой силой, что перехватило дыхание.       — Стой, задушишь же нас, постой, — Тэхен даже засмеялся, когда Джин пискнул и, отстранившись, посмотрел на животик.       — Какой большой, Тэхен! Мы обязаны помириться. Встал я не на ту сторону и теперь жалею, прости, я так хочу быть дядюшкой этому чуду!       Тэхен улыбался, он и не злился особо на Джина, тот не сделал ничего плохого, просто пошел по пути, который тогда ему показался правильным.       — Приходи на вечеринку, — сказал Мин так, будто и не было этих нескольких месяцев обиды без общения.       — Приду... — уверенно ответил Джин и зашел в кабинет.