Один сон

Первый раз это происходит после Альтрона, после фермы Клинта, после недели, наверное, покоя и тишины, от которых Стив уже отвык. Это случается ночью, он выпивает свой обычный протеиновый коктейль, чистит зубы, ложится в кровать. Сперва он натягивает на себя одеяло, потом откидывает его в сторону, потому что сыворотка что-то в нем сломала, и лед сломал тоже, и теперь ему всегда жарко и всегда холодно одновременно. Так или иначе, он устраивается поудобнее, немного смотрит в потолок, думая, имеет ли смысл считать овец, а потом закрывает глаза. И вот тогда это происходит. Он снова оказывается в танцевальном зале в своей парадной форме, и Пегги в нежно-голубом платье, такая невыразимо прекрасная, стоит рядом с ним, но в этот раз она не зовет его танцевать, она не говорит: «Война закончилась, Стив». В этот раз она плачет.  — Зачем ты сделал это? — говорит Пегги сквозь слезы, срываясь на всхлипы. — Зачем ты сделал это, Стив? Почему ты не остался со мной? Он смотрит на нее. Он моргает.  — Там были бомбы, Пегс… — начинает он.  — Нет! — кричит Пегги, разъяренная фурия с ее лицом. Пегги достает пистолет, Пегги поднимает его, и палец, лежащий на спусковом крючке, не дрожит, и это почти как тогда, в лаборатории Говарда, и он тянется за щитом, чтобы закрыться, но щита нет, и время замедляется, и он видит, смотрит, как она спускает курок. Выстрел. Стив просыпается. Стив думает, что это все вынужденное безделье, думает, что это просто сон. Стив никогда в своей жизни так не ошибался. *** Второй раз это происходит неделю спустя. Это ночь с четверга на пятницу, и после — Стив не может не вспоминать, что по приметам сны с четверга на пятницу вещие. Но он все равно думает, что это стресс, потому что Тони, потому что правительство и Совет Безопасности, потому что Ванда плакала на его груди, а Наташа смотрела так понимающе и так обреченно. Как бы то ни было, он снова выполняет все свои ритуалы отхода ко сну, снова ложится, снова закрывает глаза и снова оказывается в той зале. Пегги опять там и опять плачет.  — Зачем ты сделал это? — говорит Пегги сквозь слезы, срываясь на всхлипы. — Зачем ты сделал это, Стив? Почему ты не остался со мной? Он пытается обнять ее, но она отступает. Три быстрых шага, четыре удара каблуков по паркету.  — Пегги, — умоляет он. — Я должен был, Пегс. Там была ракета с надписью Нью-Йорк… Она достает пистолет. Он знает, что будет дальше. Тонкие пальцы охватывают беспощадный металл, он слышит едва различимый скрежет, слышит четкий щелчок перед звуком выстрела. Он открывает глаза. Она не ранит его по-настоящему, но это все равно больно. *** В третий раз это снова четверг, плавно переходящий в пятницу, но Баки схвачен, Баки в клетке, и он не понимает, что будет дальше, и он боится, как не боялся никогда, как не боялся многие годы, и он едва заставляет себя лечь, едва заставляет себя заснуть, и этот зал с его трепещущим светом, музыка и Пегги в голубом платье не вызывают ничего, кроме глухого раздражения. Она опять плачет. — Зачем ты сделал это? — говорит Пегги сквозь слезы, срываясь на всхлипы. — Зачем ты сделал это, Стив? Почему ты не остался со мной?  — У меня нет на это времени, Пегс, — отвечает он. Она достает пистолет. Он шагает ближе, пока дуло не упирается ему в грудь. Она спускает курок. С оглушающе громким звуком выстрела он просыпается и долго держится за грудь, пытаясь отдышаться. Сэм смотрит на него с жалостью, но ничего не говорит. Скорее всего, он подумал, что Стиву приснились геликарриеры и битва с Зимним, и это, конечно же, не так, но Стив ничего не говорит тоже. Он не хочет об этом говорить. *** В последний раз он видит этот сон в Ваканде, и этот раз действительно последний, и он долго смеется, не зная, кого благодарить за это — Ванду или подсознание. Это четверг, и в пятницу Баки должны положить в крио, и это могла бы быть их последняя ночь, но Баки сказал, что он должен выспаться, что он так и не научился заботиться о себе, а Стив, ну, Стив никогда не умел с ним спорить. Он послушно пьет свежевыжатый сок каких-то экзотических и сладких местных фруктов, он чистит зубы и ложится спать, прямо на балконе, без подушки, и под мелодичное пение птиц он закрывает глаза, чтобы снова провалиться в этот танцевальный зал и увидеть плачущую Пегги в голубом. — Зачем ты сделал это? — спрашивает Пегги сквозь слезы, срываясь на всхлипы. — Зачем ты сделал это, Стив? Почему ты не остался со мной?  — Я любил его, Пегс, — говорит он. Она достает пистолет.  — Дело в том, что я до сих пор его люблю, — добавляет он и улыбается. Она спускает курок. Пистолет сухо щелкает. Пегги смеется. Стив открывает глаза и смеется тоже, а потом плачет, а потом идет туда, где — он знает — не спит Баки Барнс. Потому что ни один из них не забрал все глупости с собой, но он может не дать ему сделать одну конкретную глупость. Он может сделать другую глупость сам. А с остальным — они справятся. *** Он больше не видит этот сон. Он больше не мерзнет. С Баки тепло.