Редкое счастье

*** Зазолотились первые листочки в кронах осин и берёз, запахло спелыми яблоками и сливой. Гомон птиц в чащах стих, налитые колосья пригнулись к земле. После пары дождливых и пасмурных дней народ заговорил о приближении осени. Промозглый вечер догорающего уже августа Лютик, сгорбившись, встречал в общем зале набившей оскомину корчмы. Цедил кружку эля, купленного на последние, на этот раз, уже совершенно точно последние деньги. Завтра хозяин опять потребует платить за комнату, поэтому проваливать нужно уже сейчас, ночью. Куда? Видимо, куда глаза глядят. Ни вечером второго дня, ни утром третьего ведьмак не вернулся, как обещал. Лютик извёлся, как никогда ещё в жизни, проторчал несколько часов у городских ворот, и только старик привратник, собравшийся их запирать перед закатом, смог сдвинуть его с места. Денег, как и предполагал Геральт, хватило на трое суток безбедной жизни, да. Но вот потом пришлось отсыпать монет конюху, чтобы Плотву не выперли на улицу, десять оренов дать корчмарю в качестве задатка, чтобы не выперли уже его самого… Петь в корчме Лютик больше не осмеливался, справедливо полагая, что намять ему бока теперь, когда грозного защитника нет поблизости, сможет буквально каждый. Позавчера он нехотя исполнил пару грустных песен над могилой одной юной девы, умершей родами, и её безутешная мать накормила барда досыта. На этом подарки судьбы закончились. Два дня Лютик ничего не ел, но нисколько не тяготился этим: от горя кусок в горло не лез, будто костлявая ледяная лапища ухватила за шею, да так и не отпускала, и даже дышать иногда было больно. Разум подсказывал правильное решение: поступить так, как и велел Геральт, уходить по большаку на юг, искать посёлок, где удастся разжиться деньгами или дармовой едой. Надеяться на то, что ведьмак всё же нагонит, ведь и впрямь по-всякому могла обернуться его охота. Но сердце, глупое и повинное почти во всех его злоключениях, говорило иначе. Здесь Геральту проще будет его найти, ему, в конце концов, может понадобиться помощь. Наперекор всему, наперекор рассудку и логике, наконец, Лютик верил, что Геральт скоро вернётся, ведь как же теперь он, Лютик, будет… без него? И вот, шесть дней прошло с тех пор, как ушёл ведьмак. Ушёл – словно в воду канул, никто не видел его, не слышал, зато домыслов и догадок было через край. Когда минул срок, назначенный для возвращения, хозяин корчмы резко погрубел в отношении Лютика, а потом он и от других начал ловить на себе косые взгляды. Видать, слухи разносились по маленькому городку со скоростью пожара, и все уже были осведомлены и о сделке с ведьмаком, и о том, что бард с ним был заодно. Словом, люди в кабаке шептались за его спиной, отшатывались, когда проходил мимо. Каждый день заводился разговор об оплате, и хозяину стали надоедать пустые посулы, даже высказанные с покаянием и искренностью. К сегодняшнему утру народ закипел. Посыпались проклятия в адрес «пустослова со звериными глазами», а заодно – и в сторону его подпевалы. Если сначала Геральт казался кметам надеждой на избавление от нечисти, то теперь стал их заочным врагом. Из-за злобы всего честного люда до последнего пришлось отсиживаться в комнате, и только теперь, когда большинство местных пьянчужек расползлись по домам, Лютик решил тоже промочить горло да чуть приглушить боль, вскипающую где-то под ложечкой. Было ужасно одиноко сидеть вот так, одному. Да, собеседник из угрюмого ведьмака был посредственный, но слушать-то он слушал, он был рядом, терпел все его, Лютиковы, заскоки. Совершенно ведь чужой ему по крови, скупой на чувства, мрачный Геральт не бросил его, когда родной отец послал куда подальше. А ещё - заботился о нём, целовал так, что земля из-под ног убегала, разжигал страсть, которой ни с кем не бывало прежде. Лютик понял уже давно: если рядом с кем-то так колотится и заходится сердце, как его собственное рядом с Геральтом, то это неспроста. И вот, сегодня оно забилось еле-еле, затихло, сдаваясь, теряя последнюю надежду. Проклятый ведьмак буквально под кожу Лютику влез, стал нужен: ночами, днями – всегда. А теперь взял – и пропал. Да что уж там, не пропал он, а сгинул. Погиб. Ведьмаки – ребята крепкие, но смертные. Кружка опустела. Лютик вздохнул прерывисто, потёр рукой лицо и потянулся за лютней, которую пришлось брать с собой в зал из страха быть обворованным. Перед глазами стояла пелена. Хотелось надеяться, что от выпитого, а не от проклятых злых слёз, которые он гнал от себя весь вечер. Мелодию даже не нужно было подбирать, она сама ложилась под пальцы, послушно дрожали струны, рождая печальный напев. Над словами пришлось подумать, но вскоре пришли и они. Еле слышно затянул Лютик про горы и леса, спящие в тумане, про тоскующее сердце, про неизбывное горе. - Полынью песню в венок вплетай, Горчит на губах золотистый хмель… - Славный вечерок! Грубый возглас прервал песню, но Лютик не прекратил играть. Поднял глаза от стола, чуть повернул голову к двери. Трое чумазых парней прошли мимо, к стойке, цепляясь за него колкими взглядами. Собственно, это и были те самые, что отправили Геральта на погибель. Сын хозяина корчмы, Идан, вроде бы, и его приятели, но пришли они сюда явно не выпить. - Дела всё те же, батя? – спросил у хозяина сынок. - Дела как сажа бела. Сам видишь. Опять глотку дерёт, гля. Платить не спешит, - нажаловался корчмарь. - Эй, ведьмацкий прихвостень! Лютик снова мельком глянул на них, но отвечать не стал, ему не до того было, не до них. Интересно, мог бы он помочь Геральту? Возьми тот его с собой, это что-то бы изменило? Может, удалось бы его и вовсе отговорить? Лютик хотел верить в это, всё бы отдал, чтоб время повернулось вспять. - Зачем тебе пить эту чашу до дна? Вино золотое горчит, как вина, Шуршат как осенние листья слова, И сломана флейта - но песня жива. - Мы с тобой говорим, пташка. Трое мордоворотов подошли уже к самому его столу, один из них отодвинул ногой лавку и сел напротив, потирая сбитые костяшки. Хозяин вытер руки вонючей тряпкой, подбоченился и ободрительно прикрикнул из-за прилавка: - Правильно, правильно, парни! Потолкуйте с ним по-свойски, пусть заплатит, что должен, а потом катится ко всем херам! Задарма у меня тут ещё никто не жил! - И то верно, дружище! – одобрил громила и, заглядывая Лютику в глаза, елейным голоском спросил: - Пташка, пташка, где же твой хозяин? Лютик отрешённо пожал плечами. Хотелось закончить песню до того, как его начнут бить, а к тому всё и шло. Зачем он только встретил Геральта? До него так никогда ещё не стонало сердце. - И жжёт предвиденье, как яд: Тебе - уйти на путь людей, Но пусть ещё - последний взгляд... Поёт безумный менестрель. - Да ты и впрямь совсем двинулся! – не вытерпел его непрошеный сосед. – Где ведьмак, что клялся нам порешить тварь? Где обещанный им покой, а? Он всех вокруг пальца обводит или только здесь осмелел? - Знай я, где он, с вами бы не рассиживался. У Лютика дрогнула рука, струна напоследок жалобно вскрикнула, и лютня замолчала. Бард осторожно прислонил ее к ножке стола. Инструмент не виноват в том, что он такой осёл, авось, уцелеет, послужит кому-нибудь другому. - Пойдём-ка с нами, погуляем на свежем воздухе, - уже совсем недобрым тоном бросил Идан. Такое приглашение, конечно, не подразумевало отказа. Лютика выдернули из-за стола, по бокам прижались громоздкие туши, в бок уткнулась холодная сталь. Ноги тут же подкосились, потому как Лютик против воли вспомнил то, что с таким усердием старался всё это время забыть: ощущение чужих мерзких рук на своём теле, понимание того, что помощи не будет, и сейчас случится что-то страшное. - Не рыпайся, пташка, - прошипели ему на ухо. Под громогласные проклятия корчмаря его выволокли наружу, неторопливо повели по узкой улочке. - Послушайте… ¬- Нет, это ты нас, сударь, послушаешь. Внимательно. Вот сейчас только придём, куда надо. «Куда надо» - в маленький пошарпанный домик на отшибе, - Лютика сопроводили увесистым пинком. Один из его новых друзей подошёл сзади и заломил за спину руки, чуть не вывернув локти. Зашипев от боли, Лютик огляделся по сторонам, лихорадочно пытаясь сообразить, как выбраться из очередной задницы, что подсунула жизнь. Стол, лавка, дверь, двое мерзавцев возле неё. Не очень перспективно. - Мы тут хотели предложить тебе разойтись полюбовно, без пыли. - Ооо. Лютик, как мог, изобразил заинтересованность, хотя, конечно, понимал: полюбовно не получится. - Твой ведьмак, этот сучий выродок, свалил, а, возможно, и сдох. Того гляди, чудища снова утащат кого-нибудь в свои логова. Чтобы я ещё раз поверил этим желтоглазым говнюкам и тем, кто с ними снюхался! - Пошёл ты! – остервенел Лютик. - Как бы ты куда не пошёл. Ведьмак может хоть вприсядку ебаться, плевать нам на него. К тебе ведь тоже есть вопросы. Денежки за жильё ты вернёшь, правда? Если мы очень попросим? Или решим вопрос по-другому, а? Только как? Тот мужик, что подсел к нему в корчме, сделал шаг к Лютику, улыбнулся во все… сколько там у него во рту было кривых гнилых пеньков? Фамильярно щёлкнул барда по кончику носа. Лютик в мгновение ока вскипел, со свистом втянул в себя воздух. Даже в борделе никто себе такого с ним не позволял. - Отсоси, затем проси, - рявкнул он, дёргая руками изо всех сил. Вспомнились давненько сказанные Геральтом слова про загнанную в угол крысу. По всей видимости, пришла пора доказать их правдивость. Парень, что держал его, потерял равновесие, ослабил хватку, да и лёг от одного меткого удара затылком в нос. Лютик для верности огрел его по шее ногой, довольно хмыкнул, когда противник распластался на полу, не подавая признаков жизни. - Вот ублюдок! – завопил второй и очертя голову кинулся на барда. Отвесил смачную оплеуху, от которой у Лютика мелодично зазвенело в ушах, облапил за плечи и швырнул в стену. - Хорёк ты драный, вот кто, - выплюнул он, подходя ближе и не ожидая никакого отпора. Но отпор Лютик уже планировал, и положение для удара складывалось удачное. Когда Геральт его тренировал, то ни разу не подпускал к себе так близко. Но эти мерзавцы наверняка не владели ведьмачьими приёмами. Хлоп! Разрешив подойти к себе вплотную, Лютик резко выбросил руки, врезал паршивцу по ушам, оглушая и дезориентируя. С треском поползла по шву куртка, прошедшая на нём через всю Темерию, а подлый кмет сложился пополам, не понимая, что произошло. Удар по яйцам и второй – под угол челюсти – закончили дело. Потирая ушибленное в атаке колено, Лютик выпрямился, поглядел на последнего стоявшего на ногах, неосознанно копируя зверскую рожу, что в особо страшные моменты строил Геральт. Сына корчмаря вырубить оказалось труднее всего, ибо тот, хоть сперва и опешил, уже успел осознать: хрупкий с виду бард – не такой-то лёгкий соперник. В отличие от дружков, Идан не подставлялся, да ещё и ухитрился врезать пудовым кулаком по лицу. Лютик ахнул, чувствуя, как кровь льётся из рассечённой брови. Голова пошла кругом, и только теперь стало ясно: трое на одного – многовато. - Вот так делают настоящие мужчины, сопляк, - заржал противник. Коротким ударом он отправил Лютика на пол, наступил своей огромной ножищей ему на грудь. Боль накатила волной, и Лютик зашёлся криком, забился в попытке вырваться. - Так делают… конченые членососы, ты хотел сказать? – простонал он, справившись с собой. В конце концов, если ему так услужливо подставили ногу, то не повод ли это за неё как следует дернуть, перевалившись набок? Сказано – сделано, и вот здоровенный детина уже разлёгся рядом, ругался грязно, тянулся корявыми пальцами к Лютиковой шее. - Э, нет, осади! Лютик уже успел отдышаться, встал, мстительно отдавил лезущую к нему руку. Внутри, за грудиной, полыхал пожар, парень отстранённо подумал о том, что эта возня может и жизни ему стоить, но месть оказалась сладка. С наслаждением пнул поверженного врага по раскрасневшейся морде. Кровь брызнула во все стороны, Идан взвыл, вслепую замахнулся ногой, но так и не попал. Лютик опустился рядом с ним на корточки, пропустил прямой, хоть и несильный удар в лицо, но смолчал, перетерпел очередную вспышку боли. - Впредь будь повежливей, - велел он и со всей широтой души познакомил черепушку соперника с ближайшей стеной. Еле переводя дух, Лютик привалился к ней и сам, вытер, наконец, кровь, заливавшую глаза. Что-то шевельнулось в углу, у двери, и знакомый невозмутимый голос произнёс: - Так уже намного лучше. Уроки пошли на пользу. Рывком обернувшись, Лютик ошеломлённо уставился на своего ведьмака, закрывшего широкими плечами почти весь дверной проём. - Геральт… Как и только что, в драке, тело среагировало куда быстрее, чем разум. Лютика потащило к Геральту с непреодолимой силой, пальцы сами вцепились в чёрную замызганную рубаху. Сердце стучало так, что, казалось, ещё удар – и оно разобьётся, а он помрёт на месте от счастья. Дурацкий был бы поворот событий. - Давно здесь? Меня убивают, а ты стоишь и расслабляешься? - Когда я вошёл, ты уже закончил. Уж извини. - Где тебя носило, мать твою? - То тут, то там. В полях и пещерах накеров. По сраным непролазным чащам. Словом, повидал незнакомые места, - уклончиво пробормотал ведьмак и внезапно положил горячую ладонь на судорожно вздымающуюся Лютикову спину, между лопаток. Успокоенный эти жестом, бард помолчал с минуту, но затем, озарённый нехорошей мыслью, слегка оттолкнул Геральта от себя, к выходу из лачуги. - Нам надо сваливать отсюда. Прямо сейчас, понимаешь? - Это терпит до утра. - Меня и так тут чуть не прибили, пока тебя не было! После этого на нас весь город с вилами полезет! Лютик невежливо ткнул пальцем в молодчиков, отдыхавших на полу. Геральт закатил глаза и уточнил: - Они мертвы? - Надеюсь, нет! - Надеюсь, да, - голосом, полным неприкрытой злобы, припечатал ведьмак и сделал шаг к поверженным. - Живые. Презрительно фыркнув, он стянул пристёгнутый к поясу кожаный мешок, достал из него три мерзкие с виду когтистые лапы – осклизлые, залитые темной маслянистой кровью и неимоверно вонючие. Лютик схватился за горло, стараясь не вывернуться наизнанку прямо тут. - Что это? - Лапы накеров. Сделка есть сделка, и свою часть я выполнил, - ответил Геральт. Он взял со стола потороченный ржавчиной нож, заготовленный, видимо, для устрашения Лютика, и пригвоздил лапы к стене одним чётким ударом. Повернулся к несчастному барду, которого клонило к земле, и выдал что-то похожее на улыбку. - Я вернулся в город затемно, искал тебя, ну а корчмарь, стоило на него прикрикнуть, всё рассказал: как они требовали денег, как тебя увели. Поспешил сюда. - Шесть дней, Геральт! Лютика уже мутило ото всех переживаний этой ночки, и связные мысли кончились. Соблазн прилечь прямо здесь, на грязном полу, был велик, но Геральт не позволил. - Пойдём. Надо отдохнуть. С этими словами Геральт подхватил его под локоть, потянул из лачуги прочь, на пустую и тёмную улицу, пропахшую гнилыми овощами. Нахмурился, когда Лютика повело на свежем воздухе. - Где болит? - Не знаю. Везде, - признался Лютик и беззастенчиво навалился на ведьмака, позволяя себя вести. - Я думал, ты не вернёшься, - жалобно сказал он, всё ещё не уверенный до конца, уж не бредит ли, не кажется ли ему это. - Да я сам так думал. Накеры потрепали, но на мне, сам знаешь, как на собаке. - Ты был ранен? Сильно? Лютик остановился, вывернулся из заботливого полуобъятия и с тревогой всмотрелся Геральту в лицо. - Да цел я теперь, цел. Не видишь разве? А вот ты, как погляжу, нет. Геральт невесомо пробежал пальцами по беспорядочно вздымающейся груди Лютика, ощупал бока и злобно рыкнул, кровожадно обернулся к покинутому дому. - Они рёбра тебе сломали. Два, может, три. Подонки. Услышав это, Лютик ничуть не удивился. Ему больно было дышать, голова ужасно кружилась, перед глазами отплясывали самоцветные искры. Но всё это не имело никакого значения. Геральт вернулся, живой, уже здоровый, нашёл его и стоит рядом. Остальное смело могло проследовать козе в трещину, Лютику было решительно плевать. - Будь я не бардом, а серьёзным поэтом, сказал бы, что это моё сердце так обрадовалось тебе, что рванулось наружу, - цинично пошутил он, вцепился в крепкие плечи, чувствуя, что вот-вот упадёт на мостовую. - Балда ты, - посетовал Геральт, тронул губами его пылающий лоб, уколол отросшей щетиной. – Я помогу, обопрись на меня. Здесь ты отдыхать не можешь, ну же, Лютик. Кое-как доковыляли до корчмы. Не обращая ни малейшего внимания на сумбурные вопли хозяина, Геральт осторожно повёл Лютика в комнату, усадил на разворошённую постель. Две свечи вспыхнули от знака Игни, разгоняя по углам ночную темноту. - Я отойду ненадолго. - Только не наделай глупостей, - взмолился Лютик, схватился за край кровати, когда ведьмак отпустил его, и всё тело вскипело болью от смены положения. - Тише, тише. Геральт присел на корточки, заглянул ему в глаза и стёр большим пальцем дорожку крови, что брала начало от брови, раскроенной в пылу драки. - Что-то ты совсем раскис. Сейчас. Так… Ведьмак торопливо скатал валиком два тонких одеяла, положил в изголовье и настойчиво потянул на него Лютика. - Ложиться пока нельзя, повыше тебя устроим. Я потом перевяжу, станет легче. Вернулся он ещё более мрачным, аж желваки ходили на скулах. В руках нёс кружку и кувшин, поставил их на стол и обернулся к Лютику. - Поговорил я с хозяином, - ледяным тоном сообщил Геральт. – Он очень, очень сожалеет. Я бы сказал, рассыпается в извинениях. Совершенно согласен с тем, что те хлопчики были неправы, и весь город его поддержит. - Жить-то он будет после этого разговора? – слабо улыбнулся Лютик. - А куда денется. Ведьмак перенёс свечи к кровати, полез в заляпанную грязью сумку. Достал несколько пряно пахнущих мешочков с травами и высыпал всё их содержимое в кружку с горячей водой. Подлил немного холодной и поболтал, размешивая. - Что это ты удумал? Лютик повёл носом, скривился от смолистого запаха и с опаской потрогал бровь. Непременно будет шрам, от такого всегда остаётся. - Лечить тебя я удумал. Выпьешь, продрыхнешь сутки, а встанешь уже почти молодцом, - спокойно разъяснил Геральт. - Мы остаёмся здесь? – возопил бард, вскочил на ноги и, пошатнувшись, громко ойкнул. - Да куда ты, мать твою?! У тебя рёбра сломаны, Лютик. Не рыпайся, - взвился Геральт, силясь и удержать, и не навредить одновременно. - Мне не нравится этот город, я хочу уйти, - горячечно зашептал он, ухватился за рукав Геральтовой рубахи и чуть его не оторвал, завершая то, что начали накеры. - Да я здесь буду, никому тебя в обиду не дам, - очень серьёзно пообещал Геральт. – А деньги за мою работу хозяин выплатил, заместо сына. - Но… - Три денька потерпишь? – пошёл на хитрость ведьмак, подсунул Лютику дымящееся пойло. Он проглотил отвар залпом, весь перекосился, отпустил ведьмака и сел обратно на постель. Сжал дрожащими руками грудь: так легче было дышать. - Вот дрянь. - Эликсиры хуже. - Верю на слово. Геральт придвинул к кровати стул, уселся на него, задумчиво поглядел в опустевшую кружку, будто пытаясь разглядеть знаки судьбы в налипшей на стенки травяной крошке. - Послушай меня, Лютик… Найдя нужные слова, ведьмак потёр лоб, поморгал часто, будто песок попал в глаза. В волосах у него запеклась кровь, запутались сосновые иголки, и Лютик протянул было руку, чтобы убрать, но Геральт поймал её, легонько сжал запястье, как тогда, в лесах под Вызимой. - Послушай же. Ты должен был понять, что рядом со мной опасно. Сегодня ещё раз убедился, да? И так всегда будет, моя судьба не изменится. Разве этого ты желал? - Если я в чём и убедился, то лишь в том, что опасно как раз без тебя! – с жаром воскликнул Лютик, замотал головой, дёрнулся от кольнувшей боли. - Может, всё-таки, Туссент… - Да не хочу я больше в твой Туссент! – вскричал Лютик, тут же осёкся. – Ну, только если ты сам туда пойдёшь. - А чего хочешь? Чувствуя, как отступает противная резь в груди, не дающая и вдоха нормально сделать, Лютик сцепил свои пальцы с пальцами Геральта, радуясь привычному ощущению мозолей от меча на своей коже. Пришёл час всё прояснить раз и навсегда, высказать то, что давно уже крутилось на языке. - С тобой. Я хочу с тобой. Пожалуйста, не прогоняй меня, не оставляй в Туссенте, ну, или где там ещё! А вообще, знаешь… Можешь попробовать, но я, Геральт, всё равно найду тебя. Привяжи верёвкой, хоть в клетку посади. Отвяжусь, сломаю, убью, наверное, даже, но найду. - Я испорчу твою жизнь, - горько сказал Геральт, пересел со стула на краешек кровати. – Что же ты творишь? - Можно я как-нибудь сам уже решу? - Тебе, Лютик, всё можно. Ведьмак вполголоса засмеялся, отпустил, наконец, его ладонь и легонько погладил кончиком пальца горячие губы. - Что было бы, если б ты меня не нашёл? У Лютика уже тяжелели веки; травы действовали, и он даже не боролся с подступающим сном. - Ну, не знаю. Ты ушёл бы? Я, кстати, так и велел, - напомнил ведьмак. - Я не про сегодня, я вообще. Геральт осторожно взял Лютика за подбородок, поднял его голову, поцеловал, едва касаясь. - Чего гадать попусту. - Всё-таки мы с тобой встретились, - лучезарно улыбнулся Лютик. – В мире, оказывается, столько дорог, а гляди-ка, наши пересеклись. Редкое счастье. - Ещё какое. Одно на весь белый свет, - согласился Геральт и задул чадящую свечу. The end. _______________