Полукровка

Мне понравилось нежное яичное суфле, которое подали на завтрак. Грегори, как оказалось, уже успел уехать по делам, так что за столом присутствовали только наложницы. Они обсуждали поездку в дом родителей Грисы для знакомства с новой наложницей ее старшего брата, и мне вдруг стало интересно, как вообще все это происходит. Сенатор Градирс упоминал некий обряд приветствия, да и вообще, вряд ли это так быстро и обыденно, как получилось у нас — Грегори просто привез меня сюда через день после знакомства, просто поселил в комнате, поставив свой гарем перед фактом. Разве они не были раздражены? — Ум... Я... — они повернулись ко мне, вежливо прервав разговор, и я невольно смутилась. — Я хотела спросить, как обычно гарем относится к новым наложницам? Нужно какое-то знакомство? — Многоженство у орков — древняя традиция, поэтому для нас это как нечто само собой разумеющееся, — немного снисходительно улыбнулась Грация, поставила чашку на блюдце, — обычно да, не только знакомство, но и небольшой пробный период совместной жизни, чтобы понять, подходит ли мужчина и подходит ли новенькая гарему. Да, Грегори говорил об этом, те самые три месяца. Но я не смогу, мне кажется, уйти, даже если станет невыносимо оставаться здесь — и не из-за желания лёгкой и обеспеченной жизни, а из-за желания отблагодарить его за помощь и заботу, не заставляя переживать разрыв. — В отличие от традиций брака у людей, наши традиции подкреплены физиологией, это вопрос гормональных явлений, а не авторитета и религии, — сказала Грета, и да, это мне тоже уже объясняли, — поэтому, когда появляется новенькая, остальные обычно вздыхают с облегчением. Они смеялись, и я тоже из вежливости улыбнулась, хотя от меня тут, конечно, никакого толку, им стало только сложнее. Хотя я ни за что не буду осуждать, по себе знаю, что, каким бы привлекательным и ласковым ни был мужчина, если не хочется, то каждое прикосновение тошнотворное. А их от природы низкое либидо никак не перепрыгнуть, не заставлять же себя. — Конечно, есть и другая ситуация, — Грация сделала глоток своего чая и усмехнулась, — если гарем слишком большой, обычное разделение мужа превращается в соперничество за его внимание, тут уж не захочешь никаких новеньких, — вот, об этом я и думала, когда переживала, что они будут ревновать и обижаться на него, а выплескивать это на меня, — а ещё каждый орк принимает в гарем не больше девушек, чем может достойно содержать, это обязательно оценивают родители невесты, ведь никто не хочет худших условий для нее, чем в родной семье. Наверное, это касается не столько господина Градирса, сколько более простых орков, но да, логичное правило. Помню, он рассказывал мне и о подарке для родителей невесты, который должен показать благосостояние. — Между прочим, я бы сказала, что у моего братца уже перебор, — вздохнула Гриса, недовольно наморщила нос, — ну правда, восьмая наложница уже, куда столько? А что, если их семь — то по одной на каждый день недели? Гарем "Неделька"? Пришлось поджать губы, чтобы не фыркнуть от этой мысли. — Что уж далеко ходить, вспомни нашего тестя, — хмыкнула Грета, перевела на меня взгляд, — у него сорок одна наложница, Мария. — Ничего себе, — пробормотала я. Ну и, поскольку они явно тоже такое не одобряли, позволила себе высказаться скептически: — Он хотя бы помнит, как их всех зовут? Шутка вполне удалась, орчанки похихикали. Но правда, это не слишком ли? Я понимаю, он высокопоставленный политик, явно богат, девушки упоминали, что статусным оркам нужен большой гарем, но сорок одна женщина? Мне кажется, я бы в такой ситуации чувствовала себя только формально замужем, ведь есть шанс даже за целый месяц ни разу не остаться с супругом наедине. Не думаю, что у женщин их расы может быть настолько низкое либидо. К тому же, если мы говорим о маме Грегори, ссор явно не избежать, она не похожа на ту, что будет смиренно ожидать своей очереди. Гриса предложила мне поехать с ней в город, ей ведь нужно было к стилисту, а я могла бы пройтись по магазинам. Но мне пришлось отказаться, ведь шумиха вокруг моего приема в гарем ещё не улеглась, к тому же, этот дурацкий скандал с полицией... Я бы не хотела встретить кого-то знакомого. Вместо этого я предпочла уделить немного времени себе. За всеми хлопотами и размышлениями совсем забыла поддерживать тело в порядке, а теперь это ещё более важно, ведь на кону не удовольствие клиента, а расположение Грегори. Я понравилась ему ухоженной в борделе, поэтому мне нужно постараться такой и оставаться в будущем. Я сделала маску для лица, чтобы кожа не портилась, подпилила ногти и убрала кутикулу, проверила, как заживают синяки, и обработала их мазью. Масло для волос уже почти кончилось, нужно будет купить его, когда в следующий раз смогу выйти из дома, а ещё, наверное, подобрать какие-нибудь духи. Надеюсь, Грегори будет не против таких трат, он ведь выделил мне на собственные нужды очень большую сумму, а моя косметика для ухода за кожей и волосами довольно бюджетная. После я сходила в тренажерный зал и хорошенько растянулась, немного пробежалась на дорожке. Сейчас от меня требуется только радовать взгляд хозяина дома, а порции и питательность блюд увеличились. Не хочется думать, что это снова моя обязанность — быть привлекательной, но ни к чему себя обманывать, так и есть. Я очень благодарна своему спасителю, поэтому нужно постараться для него. И обед, и ужин прошли только в женском обществе. Грегори заранее написал, что задержится, и никто в гареме по этому поводу не расстраивался, хотя ведь могли бы подумать, что он... Ну, например, в борделе. Ко мне ведь он тоже вечером приходил. Но и орк, и его наложницы уже высказывали мне свое пренебрежение к изменам, так что нечему удивляться. После ужина я обнаружила в официальных новостях пост о благотворительном ужине, который устраивала городская администрация. И да, вожди орочьей общины тоже там были, все пятеро, включая полукровку. Он смотрелся несколько скромно рядом с ними, ещё более массивными и выше едва ли не на голову, но при этом держался вполне расслабленно. Если он сильнее, то, наверное, получает больше уважения, у орков ведь так заведено. И стоит поблагодарить природу или генетику, не знаю, как сказать, за то, что у него маленькие клыки. Не представляю, как смогла бы даже подумать о поцелуе с орком, у которого два нижних зуба едва ли не до кончика носа достают. Зачем вообще такое приспособление, даже с точки зрения эволюции? Ими не укусишь, так широко не откроется рот, да и у чистокровных орчанок такого нет, значит, это что-то вроде гривы у львов? Журналисты попытались засыпать господина Градирса вопросами о смешанном браке с уголовницей и проституткой, но он полностью проигнорировал их, не удостоив и взглядом. Неловко, что из-за помощи мне ему пришлось столкнуться с таким негативом, я бы очень хотела, чтобы никто не узнал о моей постыдной истории. Я уже почти заснула, когда в дверь, ведущую в коридор, тихонько поскреблись. Мой муж прокрался к кровати и опустился на колени, тронул ночник. — Прости, — шепнул он, когда я зажмурилась от тусклого света, — я только зашёл поцеловать вас всех на ночь, — Грегори взял меня за руку и прижался губами к тыльной стороне ладони. Вот как, ежевечерний обход гарема? — ты выспалась сегодня? Как прошел день? Я-то выспалась, а вот его посреди ночи будила, хотя сегодня, как оказалось, у него было важное мероприятие на вечер. — Все хорошо, — тоже тихо ответила я, сама не зная, почему, просто не хотелось нарушать атмосферу. Почему-то все ощущалось так интимно, ну и это мило — что он не ложится спать, не уделив хотя бы пару минут наложницам. Орк с гаремом, исчисляемым десятками, так просто не сможет. — Есть ещё кое-что, о чем я хотел с тобой поговорить в свете... Высказываний мамы и новостей, — он поморщился, ну и оговорка подсказывала, что тема будет не самая приятная, — мне очень нравится, что ты хрупкая и крохотная, но я ни на секунду не сомневаюсь, что ты взрослая женщина. — Что? — пробормотала я, не понимая, к чему это. Ах, да, слухи о педофилии... Маргарита ведь упоминала их. Но мне такое и в голову не приходило, ведь он... Совсем не похож на латентного педофила, скажем так. Не просит меня надеть по-детски нарядные платья, называть его папочкой, коверкать слова, как маленькая. Не просит вообще практически ни о чем, будто не для своего удовольствия меня сюда привел, а чтобы просто спасти и порадовать. С каждым днём я убеждаюсь, что меня не будут заставлять. — Ну так, на всякий случай, — усмехнувшись, он неловко отвёл взгляд и почесал щеку, — но да, я питаю некоторую слабость к женщинам вашей расы, — наклонившись ближе, Грегори игриво понизил голос и чмокнул меня в плечо, — просто, прикасаясь к тебе, я с ума схожу от того, какая ты тоненькая, будто стеклянная. Отвечая на мягкий поцелуй, я обняла его за шею и только поразилась тому, как этот на вид грубоватый полукровка чутко и умело создаёт подходящую доверительную атмосферу для всяких нежностей. И ведь я даже под одеялом, а он и вовсе не на кровати — как тут будешь думать о плохом? Он пристроился на подушке, прикрыв глаза, и как-то само собой получилось, что я все ещё обнимала его. Прижимала его голову к груди и особенно ярко осознавала, какой же он огромный. Под руками твердые мускулы, жёсткие короткие волосы, горячая кожа — совсем не похож на человека, ни при каких допущениях. Может быть, именно поэтому из него вышел такой нежный и заботливый муж? — К слову о людях, Мария, — его ворчание показалось мне вполне удовлетворённым, поэтому я ещё и погладила его по затылку, чтобы порадовать, — я раньше примерно раз в месяц ходил к андроидам, хотя пока, наверное, сделаю перерыв. Что думаешь? А что я могу думать? Я могу быть против? Но ведь это его привычное дело, остальные наложницы не возражают. И я не возражаю, потому что это возможность для него удовлетворить свои потребности и фетиши, а для меня это означает безопасность. Ему не сорвёт крышу, он не набросится на меня от воздержания — по крайней мере, в это хочется верить. Я не собираюсь в чужом доме и в чужой культуре продавливать свои порядки, особенно если меня тут с таким пониманием приняли. — А зачем перерыв? — только и спросила я, раз уж не имела ничего против его визитов в бордель. — У меня психологическая травма, — тяжело вздохнул Грегори, ещё ближе прижимаясь к моей груди, — боюсь теперь даже андроиду навредить. — Прости, пожалуйста, — шепнула я, почему-то стыдясь. Если бы я не так резко тогда отреагировала или лучше могла принять, сгладить неприятный момент, ему бы сейчас не приходилось переживать из-за той ошибки в назначении, так глупо и неловко. — Ещё чего! — возмущённо фыркнул он, почти рывком поднимая голову. — Виновата только та курица, которая тебя ко мне отправила! С ума схожу, когда думаю, что могло случиться, если бы я... — сбавив тон, Грегори прижался щекой к моему плечу, заглядывая мне в лицо. — Клянусь, тут никакая хирургия бы не помогла, я бы явно сделал тебя инвалидом, ужас невыносимый. Может быть, и хорошо, что он так переживает. Думает о чужой боли, побеспокоился обо мне, когда даже не знал моего имени, ещё не был, наверное, влюблен. Прекратил, потому что причинял мне боль, а не потому, что побоялся иска или платы за мое молчание. Он такой хороший, такой замечательный и добрый, я просто обязана отплатить ему тем же. Муж снова поцеловал меня, ласково коснувшись кончиками пальцев щеки, и это было приятно. Мне нравится, когда он целует и обнимает меня, нравится обнимать его, здоровенного и теплого. Наверное, это значит, что я смогу оставить свои глупые страхи позади и в полной мере дать ему столько ласки, сколько он хотел. — Несмотря на то, что я полюбил тебя с несчастной мордашкой и даже в слезах, мне хочется, чтобы ты всегда улыбалась, — еле слышно прошептал Грегори, целуя меня в шею, — и я сделаю для этого все, что в моих силах, малышка. Ещё раз коснувшись моих губ, он так же тихо пожелал мне сладких снов и ушел, прикрыв за собой дверь. Я обняла уже ставшую привычной плюшевую ламу, выключила ночник и закрыла глаза. Тут темно, спокойно, мне снова захотелось спать, несмотря на разговор. Меня не будет беспокоить бывшая работа, семья, вообще вся прошлая жизнь. Ведь этот чудесный мужчина пообещал, что все исправит, со всем поможет — и правда это делает. После суда, который, надеюсь, отменит мой дурацкий срок, я снова смогу жить как свободный и порядочный человек, пусть и в гареме. Все будет хорошо. У меня все будет хорошо, я это заслужила своими мучениями.