Любовь к божественному противоестественна

Испания 15 лет назад       Я открываю глаза. Окинув взглядом помещение, в котором я нахожусь, понимаю, что никогда здесь раньше не бывала. Поднимаюсь с пола и иду к двери. Дергаю за ручку. Заперто. Возвращаюсь обратно в кресло, где я очнулась. Пытаюсь вспомнить, как я здесь оказалась. Сначала я обнаруживаю на месте воспоминаний пустоту, но через несколько минут всё встаёт на свои места.       Я вспоминаю, что меня должен был встретить со школы мой водитель. Я позвонила ему, и он сказал, что подъедет в ближайшие несколько минут. Я решила подождать его на улице. Едва я покидаю двор школы, я вижу как ко мне направляются несколько мужчин. Я хотела было закричать, но не успеваю. Я чувствую, как теряю сознание. На этом мои воспоминания обрываются.       От безысходности я стучу кулаками по двери и кричу:       — Эй, выпустите меня. Я ни в чем не виновата!       Но все бестолку. За дверью-тишина.       Через несколько часов появляется чувство голода. А ещё я безумно хочу пить. Но в этой комнате нет ничего, кроме моего кресла.       Спустя вечность я слышу звук открывающейся двери. Ко мне заходит мужчина:       — Поднимайся, за тобой приехал твой папаша.       Он пропускает меня вперёд. Но как только я оказываюсь за порогом комнаты к моему затылку что-то приставляют. Я не могу понять что это за предмет. Но тут я вспоминаю сцену из какого-то боевика. И я понимаю, что это пистолет.       — Хватит стоять, — слышу я чей-то крик, — иди или получишь пулю в голову.       И я делаю шаг. Мне никогда не было так страшно как сейчас. Но побороть страх мне помогает мысль о скорой встрече с отцом.       Наконец мы доходим до места встречи. Я вижу своего отца. Рядом с ним стоят ещё несколько людей. Я их никогда раньше не видела. Отец слегка улыбается мне, подбадривая меня. Я попыталась улыбнуться ему в ответ.       — Давай деньги, — раздаётся голос за моей спиной. Иначе девочка умрет.       — Я не дам вам деньги, — говорит мой отец и поднимает руку.       Раздаётся много выстрелов. И в этот раз люди моего отца не успевают убить всех похитителей. Пуля попадает в мое сердце. Испания Настоящее время       Я просыпаюсь. В моём горле застревает крик. Осмотревшись, я понимаю, что нахожусь в своей комнате в монастыре. А это был просто кошмар. Правда основанный на реальных событиях.       15 лет назад за меня действительно хотели получить выкуп. Но отец смог сделать так, что ему не пришлось отдавать деньги и оставить меня в живых. Он просто убил всех тех людей. Но после этого я поняла кем на самом деле был мой отец. Всё-таки отец не смог тогда сохранить всё. В той перестрелке погибла девочка, которая верила, что ее папа настоящий герой.       После тех событий мой отец серьезно занялся моей защитой. Меня научили стрелять из пистолета, показали куда нужно бить, чтобы человек вырубился. Теперь я никуда не могла пойти без своих телохранителей. Отец посадил меня в золотую клетку.       Я понимала, что после таких приятных воспоминаний я больше не засну. Поэтому решила пойти на кухню, чтобы найти себе что-нибудь поесть.       Когда я открывала холодильник в поисках еды через несколько минут, меня до чёртиков напугал голос:       — Что, плохой сон?       Обернувшись, я увидела Палермо. Не понимаю, как я могла его не заметить, когда заходила на кухню.       — Возможно. А тебе совесть спать не даёт?       — Вот эта черта мне в тебе нравится. Ты можешь с лёгкостью уйти от неудобного тебе вопроса. И возвращаюсь к ответу на твой вопрос. В каком-то смысле мне действительно не дает спать именно совесть. Она заставляет меня в который раз проверять не допустил ли я где ошибки в плане, учел ли все возможные исходы. Ведь я понимаю, что несу ответственность за ваши жизни.        — Но почему этим занимаешься ты, Палермо? Разве это не работа Профессора?       — Профессор довёл этот план до ума. Но сама идея и ее реализация принадлежит мне. Ну если точнее то она принадлежала мне и Андресу, но теперь только мне.       В глазах Палермо я вижу боль, которую причинило одно упоминание Андреса. Знаю, сейчас я поступлю не совсем хорошо, но я должна знать слабые места своего командира. Поэтому я спрашиваю:       — Кто такой Андреас?       — Мой самый близкий друг. Он погиб при первом налёте. Возможно, ты знала его под именем Берлин.       Конечно я знала, кто такой Берлин. Для меня он был кумиром в прошлом ограблении. Я до самого конца не верила в его смерть.       Но я не знала, что сказать Палермо. Он поделился со мной своей болью. Как никто другой я знала, что «сочувствую» не изменит ничего. Не вернёт оно погибшего человека. Я не придумала ничего другого, как сказать:       — А расскажи мне весь план. Ни ты, ни я больше не уснём. Так почему бы не потратить время с пользой?       По загоревшемуся взгляду Палермо я поняла, что если он мог, он бы женился на своём плане. Палермо направился в наш класс, и я последовала за ним.       Когда начало светать мы добрались едва ли до середины плана. Благодаря Палермо я наконец-то смогла проникнуться идеей и поверить, что ее действительно можно осуществить. После рассвета мы начали потихоньку закругляться. Мы решили, что лучше продолжить с новыми силами на следующий день, чем доразбирать план как попало сегодня. К тому же мне хотелось привести себя в порядок. Как никак, бессонная ночь сказалась на моем внешнем виде. Я уже хотела было уйти, как меня окликнул Палермо:       — Сицилия, а тебе Профессор говорил что-нибудь про то, что он хочет сделать тебя моей правой рукой?       — Что? Но почему меня? Я же совсем недавно присоединилась к банде.       — Я, если честно, тоже не понимаю почему. Профессор почти сразу же назначил тебя со-командиром, когда Марсель рассказал о тебе. Ты не представляешь какой я скандал устроил Профессору из-за этого. Мой план был для меня всем, и я не хотел, чтобы кто-то незнакомый влезал в него. Но сейчас я поменял о тебе мнение. И осмелюсь сказать, даже рад с тобой работать.       — Мне тоже понравилось с тобой работать, — улыбнулась я.       — Спасибо, что выслушала меня. Мне это было действительно нужно.       Оставив Палермо наедине со своим планом, я отправилась в ванную. Я быстро ополоснулась, одела первые попавшиеся вещи и вот уже пора было идти на завтрак. Спустившись, я увидела, что Профессор вернулся. Получается, хоть мы и с Палермо не спали всю ночь, а приезд Профессора все-таки умудрились пропустить.       Пока мы дожидались всех членов, я успела перекинуться парой слов с Найроби и Хельсинки. Меня радовало, что я смогла установить более-менее хорошие отношения со всеми участниками ограбления. Единственным человеком с которым я ни разу ещё не говорила, была Лиссабон. Не буду утверждать, но скорее всего ей пока с нами не комфортно без Профессора, всё-таки она была из полицейских, хоть и в последний момент встала на сторону Профессора.       Спустя минут 15 после моего прихода, Токио появляется. Не знаю показалось ли мне, но она сегодня какая-то не такая. Надо будет спросить потом. Когда она села за стол, Профессор начал говорить:       — Итак, до начала ограбления осталось примерно 3 месяца. И этого времени катастрофически мало. Но мы не можем ждать больше и рисковать жизнью Рио. Так вот, за эти три месяца нам нужно проработать все возможные исходы и быть готовыми к любым сложностям. Да, будет тяжело, не спорю с этим. Но у нас есть цель, и мы придем к ней, чего бы нам это не стоило.       После возвращения Профессора дни полетели один за другим. Как правило, в первую половину дня мы прорабатывали план. После обеда мы занимались практикой: отрабатывали меткость, стреляя из пистолета, осваивали необходимые навыки для ограбления. Кто-то готовился стать сварщиком, а некоторые изучали медицину. Я относилась к тем, кто решил поиграть во врача. А вечерами, после тяжелого дня, мы всегда собирались за одним столом и рассказывали о своей жизни. Иногда, конечно такие вечера заканчивались жесткой попойкой. Но с кем не бывает?       Но больше всего я любила то время, когда мы с Палермо занимались проработкой плана. Чаще всего это происходило ночью, но иногда удавалось найти время и днём. За это время мы с ним стали командой и понимали друг друга с полуслова. Профессор не ошибся, назначив меня со-руководителем.       Но день начала ограбления приближалась, и с каждым прошедшим днём напряжение в банде нарастало. Это уже было не первое ограбление, где ребятам было нечего терять. В этом ограблении на кону стояло все. Испания Неделя до ограбления       Вчера мы уехали из монастыря. Мне казалось, что я покидаю родной дом. Я никогда не испытывала такого чувства, когда я сбегала от отца. Эти люди стали для меня моей семьи всего за 3 месяца, а мой отец не смог этого сделать за всю мою жизнь.       Все были на нерве. Даже Профессор один раз чуть было не сорвался на нас. Но Лиссабон во время его успокоила. А Палермо уже почти целый месяц был сам не свой. В нем не было того энтузиазма, который я видела при нашем знакомстве. И во время наших ночных посиделок, он почти не разговаривал со мной, казалось, что он находится совсем далеко. Но мне было достаточно просто находиться с ним рядом. И такое желание приводило меня в недоумение. До последнего я не позволяла себе в него влюбляться, но сердцу не прикажешь       Я влюбилась, влюбилась как пятнадцатилетняя девчонка. И я не знала что делать со своими чувствами. Я боялась потерять нашу дружбу, поэтому старалась подавлять чувства как могла.       Но вероятность смерти, как известно, развязывает и руки, и языки. Руководствуясь тем, что возможно уже через неделю меня не будет в живых, я решилась на отчаянные действие. Сегодня я твёрдо намеревалась рассказать все Палермо, а потом будь что будет.       Увидев его и осознав, что у меня нет пути к отступлению, я решила не терять время на слова и просто поцеловала его.       В тот момент я поняла одно, ради этого я жила всю свою жизнь.