Идиот! Точно, идиот!

Утро встречало Томлинсона ожидаемыми вертолётами. Парень ещё даже не успел разлепить глаза, а уже чётко понял, что ненавидит этот день всеми фибрами души. Как он вчера добрёл до дома, он мало помнил. Похоже, что из-за обуреваемых эмоций он даже не заметил, как протопал семь километров. Тут в голове поплыли вчерашние флеш-бэки. И день показался ему ещё более отвратительным. Захотелось немедленно встать и кого-нибудь отпинать. Да, вот прямо сейчас. Луи сделал несколько попыток выпутать ноги из одеяла, не справился с поставленной задачей, и решил, что он вполне может себе позволить повременить со своими порывами. Парень прислушался: в доме было тихо. Похоже, ребята ещё не проснулись. Во сколько они явились домой - он не знал. Может совсем недавно. А может они вообще всё ещё на вечеринке. Не поднимая голову с подушки Луис на ощупь нашарил на тумбочке телефон. Тот оказался разряженным. Замечательно! Похоже, всё же придётся встать. Поставив аппарат на зарядку и включив его, парень стал вертеть головой по сторонам, надеясь, что где-то завалялась бутылка воды. Да хоть кружка с недопитым чаем, и та сейчас сойдёт. Вдруг по голове, которая и без того разламывалась, ударили отвратительные повторяющиеся звуки. Похоже, что одно за другим на оживший телефон стали приходить сообщения. Много сообщений. Кому он, блять, так понадобился среди ночи? Оказалось, что всем. На экране отражались тридцать два пропущенных вызова. Каждый из ребят из его группы позвонил ему по нескольку раз. Один пропущенный был даже от Стайлса. Какого хера им всем нужно было? В сообщениях и в мессенджерах царил бедлам. Парни сперва на разный манер, но с одним посылом, интересовались, куда он запропастился: "Томмо, бро, ты где? Мы уже собираемся уходить"; "Луис, надеюсь ты не уснул в туалете." Найти его в квартире они, конечно, не смогли. Поэтому начались звонки, а к сообщениям добавились маты. "Луис, чёрт тебя дери, где ты шляешься?" "Какого хуя ты куда-то съебал?! Возьми, блять, трубку" Потом, судя по всему, они распинали ничего не понимающего Стайлса и вместе устроили мелкому допрос с пристрастием. Но тот, ожидаемо, ничего вразумительного об исчезновении тела под ним сказать не смог. "Луис, ты где? Мы оставили тебя с Гарри! Почему тебя нет с ним в кресле?" После этого на одно сообщение сподобился и сам Стайлс: "Лустебявсеисют". Бедный ребёнок, - подумал Луи - ему, скорее всего, пришлось принять весь негатив разъярённых парней на себя. Вот так ему и нужно, - закончил он удовлетворённо и по-детски поток своих мыслей. Судя по времени прошёл час его поисков, когда было отправлено очередное сообщение от Найла:"Ну, охуенно, теперь ты вообще недоступен. Пизда тебе, как только мы тебя найдём!" А ещё через пятнадцать минут он же отправил: "Ах ты говно злобное! Будешь наказан!". На этом сообщения закончились. *** Луи шарил по кухне в поисках стакана, чтобы, наконец, заглушить свой сушняк, когда ребята маленьким табуном спустились из комнат на втором этаже. Они обогнули стол и вместе встали напротив Луи с абсолютно одинаковыми минами на лицах. В них читался мировой укор его вчерашнему поступку. И голова разболелась ещё больше. Походу зря он бродил ночью по улице, пытаясь остудиться. Ребята вот обозлились, а ненужные воспоминания так и не стёрлись. Воспоминания, в виде кудрявого придурка, лежащего на нём сверху. - Ты чертова эгоистичная дрянь, - заговорил Зейн, решивший высказаться первым, поняв, что их молчаливые гляделки затянулись. - И вам не доброе утро! – Луи недовольно потерает висок - Давайте только без криков! Чего у вас уже произошло, что вы все на меня так уставились? - Ты у нас произошёл! А ещё случилось то, что твой мозг окончательно засох и высыпался через уши! - продолжает надрываться Малик, теперь от его криков уже и Хоран с Пейном поморщились. - Так, - прохрипел Луи, причмокивая пересохшими окончательно губами. - А конкретика какая-то будет? Вы меня, судя по вашим отвратным рожам, линчевать собрались, но за что - я всё ещё в душе не ебу? - Не ебёт он! Да я тебя сейчас сам… - Зейн сегодня, по-видимому, решил наораться на ближайшую неделю, как будто на концерте не хватило, но его остановил Лиам, мягко коснувшись ладонью его плеча. - Давай я растолкую всё нашему непонимающему другу, - проговорил он и в голосе читалось немерено сарказма. Луи на это только хмыкнул. Ему конкретно сейчас до фонаря на что они там сподобились обидеться, но он так уж и быть, сделает вид, что ему пиздец как интересно это послушать. По утрам, пока не съеден завтрак и не выпит кофе, его сложно назвать хорошим человеком. Так что сами виноваты, что решили устраивать разборки прямо сейчас, даже не дав ему ничего уронить в желудок. Ещё и похмелье это ебучее. Словно прочитав его мысли, Зейн пихнул Луи стакан с водой, в котором явно шипел аспирин. Вот это его мальчики: прибить хотят всем скопом, но всё равно заботятся. Найл на это только злобно зыркнул глазами, мол, сдохнуть не дадим, но всё равно напомним, какое ты дерьмо. - Собираемся мы значит вчера домой - начал Лиам, когда Луис успел сделать два жадных глотка и помахал одной рукой рассказчику, мол, ну, продолжай свою охуетительную историю, внимательно слушаю. Тот на этот пренебрежительный жест только скривился, но продолжил, - а нашего солнца, света наших очей, Луиса ясного, вдруг раз - и нет. Пропал! Растворился! Прям Коперфильд недоделанный! - Найл в углу кухни хрюкнул в кулак на эмоциональные выкладки Пейна, который вроде и старался быть тихим и вразумительным, в отличии от вопящего Зейна, но и его тоже обуревали эмоции. - Мы и туда, и сюда посмотрели, во все уголки и щёлочки, куда наш Лу мог закатиться. А нет нигде! И трубку не берёт. Телефон ведь звенит для того, чтобы его не слышать. - Гарри, знаешь, как перепугался, что ты пропал! - вставил уже поуспокоившийся Малик. Уж этот упрёк был самым малоэффективным. - Он перепугался того, что ты его тряс и вопил, а он нихера не понимал, что ты от него хочешь - вставил из угла Найл. - Он только свои глазища гигантские пучил и всё повторял: Лукас? Какой Лукас? - А потом какая-то неадекватная баба сказала, что ты прошёл по местности как бронетранспортер, и свалил на улицу. - Ахуетительная идея, никого не предупредив! - снова Лиам. - Мы обегали всю округу, заезжали домой, орали, как потерпевшие, целый час. Звонили тебе постоянно. А потом ты вообще вырубил телефон. Мы решили ещё раз проверить дом. Приехали - тут тебя тоже нет. Просто пиздец! - Мы уже собирались морги обзванивать, но тут заявляешься ты, объявляешь: "Пошли нахуй, интриганы чёртовы, я спать" и уходишь преспокойненько в кровать. Занавес! Кто круче всех выступил? А? Конечно Луис Вильям! Ай да молодца! - подытожил весь рассказ Зейн, ещё и рукой по столешнице хлопнул. Так вот оно, значит, как было. Будь тогда Луи на месте кого-нибудь из них, давно бы надавал бы себе по шее. А они даже дали ему поспать. Сам бы он прежде всю душу бы вытряс, но выяснил, какого чёрта творится. Но тут другое дело. Луис был уверен, что он-то вправе обижаться. В первую очередь за ту дрянь, которую они ему подсыпали, ожидая хрен пойми какой реакции. Не хотелось верить, что он был частью большого заговора с целью свести его с маленьким дегенератом. До такого даже его мальчишки бы не додумались. А те ведь жили вообще без царей в голове и были горазды на любую шутку. Но потом он вспомнил, что траекторию полёта и посадки Стайлса определяли не они, и решил, что кудрявый идиот в их план не входил. Вот так: утро за окном чудесное, тёплое, золотое и осеннее. Птички поют. Солнышко светит, а он сидит и офигевает от того, что было вчера. Перед парнями всё же придётся извиниться. Он склонил голову, видимо, на подсознательном уровне, в жесте, обозначающим, что ему стыдно. Друзья так и толпятся напротив. Лиам, как добрая мамаша-гусыня, с надеждой в глазах, что Луис всё осознал и впредь так не будет делать и побережёт их и без того слабые сердечки. Найл стоит вытянувшись, словно памятник самому себе, со скрещёнными руками и стиснутыми зубами. Казалось, он намеревается вбивать Луи понимание того, как делать нельзя, через нанесение тяжких увечий. Хоран же, который единственный додумался за время выяснения отношений сесть на стул, смотрит с легкой досадой и словно ждёт, когда всё это уже закончится и можно будет приступить к завтраку. Свои мысли он подтверждает словами. - Ой, да скажи, что тебе жаль, - недовольно скрипит он, - извинись, мы решим, что воспитательная речь до тебя дошла и давайте уже подумаем о яичнице и кофе! Честно, я сейчас сдохну, как хочу жрать. Луис вздохнул. Он тоже уже очень хотел есть. Придётся извиняться. А выяснить, чего они ему подлили и зачем, лучше не на пустой желудок. - Простите, мне ооочень жаль. – Луис театрально складывает руки в молитвенном жесте, при этом не забывая слепить такое выражение лица, по которому без ошибок можно прочесть, что он пиздит, как дышит. Парни, как один, поджимают губы, а потом выдыхают шумно через нос, и покачивают головами. У них уже выработана одна реакция на всех на его закидоны. Томлинсон понимает, что его постановку не оценили, и решает, наконец, сбавить обороты. - Мне было душно – произносит он со вздохом, решая выдать хотя бы часть правды. Самую малюсенькую часть. - Я хотел проветрится, задумался, и не заметил, как до дома добрёл. А телефон сел. Простите! И я тоже хочу жрать - закончил он жалобно, решив уже надавить на их чувство сострадания. Хотя бы Пейн должен отреагировать. На радость, его сомнительные извинения посчитали приемлемыми. - Чтоб больше такой херни не творил! Предупреждай, когда решишь съебаться в ночь! Говно эгоистичное! - всхмыкивает Зейн, запуская в Луиса прихваткой для горячей посуды! - Сегодня ты готовишь завтрак на всех. И обед тоже! *** Репетиция была назначена на шесть часов в понедельник. Конечно, сейчас ближайших выступлений не предвиделось и можно было дать себе передышку после месяца тренировок в повышенном режиме. Но парни хотели как можно скорее обсудить выступление, уже в рабочей обстановке, а не пьяном угаре. Нужно было всё подытожить, и внести свои предложения по новым композициям. А ещё парням жесть как не терпелось показать мелкому пиздюку те самые фото с Луи во время попойки, когда он дрых, обнимая их ворчливого лидера группы. Они уже провернули этот финт с Луи, с особым садистским наслаждением сунув Томлисону эти снимки под нос, сопровождая их бесчисленным количеством комментариев. Кроме того, ночная выходка Луи не обошлась ему даром. Когда он, наконец, появился перед перепуганными ребятами, послал их нахер и удалился, те решили, что их переживания вполне справедливо требуют отмщения. И пообещали залить свои компроматы в сеть. И сейчас у них капец как всё чесалось - так хотели сперва показать их мальчишке и оценить его реакцию. Похоже они были в шаге от молитвы о том, чтобы тот не успел это всё увидеть у кого-то из других гостей вечеринки. Парням на радость, придурок пребывал в блаженном неведении, и в намёки, которые прилетали в него те полчаса, на которые он соизволил прийти на учёбу, он просто не въехал. На удивление, заявившийся позже всех на репетицию Гарри, пришёл от фото в полнейший восторг. - Ого! Ого себе! - Стайлс выхватил у Лиама телефон и уставился на экран с щенячьей радостью. - Ого, - повторило это недоразумение и повернулось к Луису. - Эй! Теперь ты должен на мне жениться! Томмо на такое заявление не нашёлся что ответить, только открыл, а потом закрыл рот. А чёртового Стайлса компромат совсем не смутил. Так не интересно! Гарри шлепнулся рядом с Луи, тыча пальцем в залепленный отпечатками экран телефона. Оттуда на него смотрело блаженное лицо Луи, уткнувшееся носом в кудряшки мелкого идиота, в то время как тот преспокойно спал на груди у Томмо с абсолютно ангельским личиком и дурацким бантом в волосах. - Видишь какие мы милые! Так круто вместе смотримся! - По-моему, мы смотримся, как долбаебы! На тебя вообще без мата смотреть нельзя. - И Луи постучал ногтем по той части снимка, где находился тот злосчастный бант. Томмо очень хотелось прекратить поскорее этот балаган и начать обсуждение, но парни, решившие, что он проштрафился и заслуживает страданий, отыгрывались на нём руками Стайлса. Похоже, мальчишка решил продолжать каламбур, развивая мысли о том, что это фото должно быть в их семейном альбоме и как напоминание о начале их большой и светлой любви. А Луис в это время мечтал, чтобы придурок, примостившийся своим задом рядом с ним, наконец, отодвинулся. Луи никогда не трясся за свою зону комфорта. Они с парнями вечно висли друг на друге, устраивая либо шуточную возню, либо массовые обнимашки. Но вот сейчас он готов был голосить во всеуслышание о личных границах. Мелкий рядом слишком напрягал. К тому же от его волос раздражающе сладко пахло каким-то карамельным шампунем, отчего Луис захотел есть. Поэтому он ещё больше мечтал о том, чтобы репетиция уже поскорее началась и так же быстро закончилась. *** Луи вместе с Лиамом возились возле крошечной подсобки с разным универовским инвентарём. Туда они на ночь задвигали свой концертный чемодан, в котором в основном хранили шнуры для гитар и микрофонов. Сейчас парни их педантично сматывали вокруг локтей, пока "джек-джеки" не встретятся с разных сторон. Остальные к этому делу не допускались: покидают как попало, и не распутаешь потом, и провода перегнутся и испортятся. Проходили уже. Пока самые ответственные занимались сборкой, остальные маялись откровенным ничегонеделанием. Найл жевал яблоко и тупо пялился то в окно, то в телефон. Зейн что-то чиркал карандашом в своём скетч-буке, порой постукивая не заточенным кончиком карандаша по своей щеке. Стайлс что-то брякал на гитаре, медленно перебирая аккорды. И тут Луи услышал то, чего совсем не ожидал. Песня! Его любимая песня. Одна из любимых. Он не так давно сам её нахмыкивал себе под нос. А может только показалось? Мелодии могут быть похожи. Но тут Гарри запел, и все сомнения ушли. У пацана голос ниже чем у Томлисона, в его исполнении она звучала немного по-другому. Необычно. И проникновенно. Луис смотрел, как мальчишка ловко перебирает струны своими длинными пальцами, как закидывает голову в припеве, а густая кудрявая челка то летит в бок, то падает на глаза. Смотрел на то, как мальчишка улыбается своей детской улыбкой, такой наивной и открытой. Смотрел на зелёного, а сейчас, в свете солнца из окна, совершенно изумрудного цвета глаза. Смотрел, смотрел, и с ужасом понимал, что это пиздец! Похоже, не было в бутылке ничего подмешано. И Стайлс сам, без всяких примесей вызывает у него далеко не безобидные позывы. Похоже мозг Луи видит маленького пиздюка лакомым кусочком, который Луис не прочь попробовать. Луи охренел от того, что сейчас подумал, затем от того, к каким выводам пришёл и охренел ещё больше. А чёртов Стайлс в лучах света уже доиграл. Только наваждение никуда не делось. Пришлось встряхнуть пару раз головой, но сияющий во всех смыслах Гарольд так и сидел перед ним, такой милый со своими тёмными ресницами и этими ямочками на щеках. Всё, клиника! До свидания! Луи резко захлопнул чемодан, намереваясь сразу же сбежать куда угодно от осознания краха его мира. Он ведь действительно сейчас подумал о том, насколько мелкий идиот привлекателен? Вот надо было ещё Стайлсу подать в этот момент голос. Луис уставился на него как разъярённый бык на родео. - Я услышал эту мелодию, и она не давала мне покоя, пока не вспомнил, что эта за песня, – сообщает Стайлс, счастливо лыбясь. Ещё и резинку нажёвывает. Как ты вообще пел с ней во рту? - Кто-то из вас её напевал. Решил выучить, она у меня просто в мозгах засела. Как вам? Техника моя совсем хромает? - Очень даже неплохо, - тут же отзывается Лиам. Он топает к Гарри, видимо, предоставив Луи самому задвигать сундук в нишу и закрывать её на ключ. - Скажи же, здорово получилось? - оглядывается он на Луиса через плечо. - Любимая песня Томмо. - Что, правда? - глаза Стайлса сразу начинают гореть, как у малыша при виде пятиярусного рожка мороженного. - Ну, и как тебе? - Сойдёт, - нехотя бурчит в ответ Луис. Боже, отъебитесь от него все. Он тут в углу, кажется, окончательно сошёл сума. И хочет просто тихо постоять и устроить панихиду по своему здравому смыслу. Но дотошного Стайлса такой ответ не устраивает. - Всего лишь сойдёт? - А ты что, ждёшь неебической похвалы своему великому таланту? - ожидаемо шипит Луис. Говорить он сейчас ни с кем не желать прям вот максимально. И уж точно не с человеком, из-за которого в его жизни, похоже, вырисовывается гигантский переворот. - Нет, я хочу конкретики, - довольно серьезно для кривляющегося придурка заявляет Стайлс. Ну вот совсем не чует, когда нужно захлопнуться и не отсвечивать. - Может что-то исправить, что-то поменять? На что обратить внимание? - А я что похож на твоего учителя музыки? Ничего не попутал? - Луи понимает, что открыто хамит, но не может остановиться. Ему очень хочется, наконец, остаться наедине со своими мыслями. - Мне поебать, что и как ты играешь, если это не касается репертуара группы. Никакой сторонний анализ я делать не подписывался. После этой злобной тирады Гарри всё же решает заткнуться. Он только вопросительно смотрит на Лиама, ожидая, что у того есть какие-то объяснения, чего их лидер нисфига бесится. На Пейн только пожимает плечами. Кто ж его, это Луиса разберёт, чего его накрыло. - Луи, Луи, какой перец тебе под хвост попал? - решает заступиться за кудрявого Найл. Он подходит к тому, притягивает его вихрастую голову к себе и чмокает в висок. - Зачем обижаешь ребёнка? - Друзья! Тут видны все признаки типичного недотрахита, - голосом доброго доктора объявляет Малик. - Тебе бы немного секса не помешало, а то совсем озверел. Ты, конечно, и обычно - говно, но последнее время просто невыносим. - Действительно, Луис… - начинает всегда самый вразумительный из всех Лиам. - Действительно, что? - взвивается Томлинсон, не дав тому договорить. - Тоже считаешь, что мне нужно срочно отодрать кого-нибудь? - Луи не хотел, вот совсем не хотел, но всё равно подумал, что на примете претендент у него уже есть. Вон сидит напротив, глазами своими хлопает. - Действительно, - прерывает его возмущения Лиам, - ты последнее время слишком раздражительный. Всё, басиста мы нашли, на концерте всё отыграли, уже нет поводов для напрягов. Расслабься уже. А то ещё немного, и тебя совсем невозможно будет терпеть. Весь месяц на всех кидаешься. Завязывай уже. Луи желает высказаться, точнее особо без повода на всех поорать. Потому что они все на него сейчас снова смотрят так, словно он совсем ополоумел. Он открывает рот, но передумывает. Что-то его вконец достало, что его всё время отчитывают, воспитывают. Ну, задрали, правда. Так что показав всем продолжительный фак, он с гордо задранной головой удаляется из аудитории. Стыдно ему будет в следующий раз. Или никогда.