Абсолютное зло... Так ведь?

Уже через неделю ей раскрыли все карты будущей работы и её обязанности в Гидре. Да, действительно, как и предполагал Брок, её назначили человеком, который отвечает за обслуживание Зимнего солдата. Она должна следить за выходом из криосна, за всеми процедурами, которые он проходит, за общим состоянием, за планом и программой тренировок, за обучением новому, за знакомство с новыми видами оружия, за... Да за всем, блять. За каждым телодвижением от пробуждения до отхода ко сну, если капсулу можно представить мягким ложем. Она так желала познакомиться с ним, а теперь это желание угасало. Он робот, судя по отчётам прошлых техников и кураторов. И у него бывают сбои, именно поэтому они стали «прошлыми». Лилит никогда не думала, что проживёт долгую жизнь, но и умереть от рук несговорчивой машины нет никакого желания. Поэтому она будет аккуратной. Что ж, несмотря на раннее утро и свой законный выходной после миссии на основной работе, любовники стоят в старом хранилище банка. Вокруг люди в белых халатах. Слишком суетливые, как на её вкус. Должно быть и Зимнего они раздражают. Процесс разморозки она видит первый раз и это захватывающее зрелище. Солдат прикован к специальному столу, поверхностью которого можно управлять. Он находится не в горизонтальном положении, но и не в вертикальном. Панель установлена под углом, почти диагонально. Глаза закрыты, длинные волосы прилипают к щекам, щетина обрамляет бледные губы. Грудь обнажена, одна рука металлическая, выглядит потрясно. Всё, что ниже пояса, прикрыто каким-то тонким термобельем. По коже стекают капельки. Сперва кажется, что он мёртв, но аппарат отчётливо показывает равномерные, слабые удары сердца. — Рот прикрой, слюной пол зальешь, - Рамлоу подбивает её локтем и усмехается. Такого восторга он не видел в её глазах никогда, до этого момента. — Не знаю как насчёт слюны, но я теку так, что в берцах будет хлюпать, если сделаю шаг. Не понимаю, как у тебя что-то может втягиваться, - парирует она и, незаметно для остальных, проводит ладонью по его ширинке. Там удивительно спокойно, но касание заставляет его шумно втягивать воздух. — Олсен, не здесь. — Ладно тебе, он уже видел нас и не один раз. А эти... Ебнем, скажем, что солдат, - увидев вытянутое лицо, она зажимает рот ладонью, чтобы заглушить свой смех. — Я никогда не привыкну к твоему юмору. Пока она думает над тем, что ответить, к ним подходит один из халатов и протягивает мощный шокер. Лили крутит его в руках и вопросительно изгибает бровь. — И? — Это шокер. Обычный человек не выдержит действие дольше 15 секунд, но этого просто ослабит. Он ваш. Для воспитательного процесса или наказания. — Предыдущий куратор увлекался БДСМ? — Он убивает техников и кураторов, как мух. Поэтому лучше с этим не расставайтесь. У нас всех есть такие, - в доказательство своих слов, халат подходит к телу солдата и прикладывается шокером к животу, рядом с резинкой термобелья. Сердечный ритм ускоряется. Кожа вокруг чернеет, слышится запах гари. Гадкое чувство, — Это за Фрэнка. За Тони. За Стюарта... — Это нормально? - шепчет Лилит, обращаясь к Рамлоу. — Хуй знает. Я к этому не касаюсь. Курирую только миссии. Солдат открывает глаза и хмурится. Дёргается, пытается уйти от болезненного прикосновения, но ремни и слабость не позволяют. Он не кричит, хотя представить адскую боль не сложно. — Охуел? Отойди от него, - черт знает что творится в её голове и сердце, когда Лили пересекает зал и выхватывает шокер из рук ученого. На животе огромный ожог, кожа будто тлеет. — До начала миссии заживёт. — Вы, блядь, умные люди, вроде бы, а ведёте себя, как инфузории. Не задумывались, что если будить его вот так, то перед заморозкой парочки своих не досчитаетесь? - она в гневе, правда, в ярости. Олсен смотрит только на учёных, не замечая заинтересованного взгляда сверху. — Не пытайтесь его жалеть, это хорошим не закончится. Порядок только через боль. Он так понимает. — Подойди ко мне, - она закидывает голову вверх и тяжело вздыхает, рукой приглашая халатика к себе. Он сомневается, но подходит. Выпад и касание шокером к кисти. На ней мгновенно появляется алый след. Техник орёт, как резаный. — Тварь ненормальная?! Какого черта?! — Сколько ты сказал выдержит человек? 15 секунд? Сколько ты держал его на животе солдата? Секунд 30-40? Иди сюда. Я посмотрю каким добрым ты будешь после ещё парочки секунд. Чувство убивать пройдёт, агрессия улетучится, как после чая с ромашкой, - Лилит выглядит дьявольски прекрасно, когда подходит к ученому ближе. Остальные молчат, собравшись в дальнем углу. Подсечка и вот он уже лежит на полу животом вниз, а она сидит сверху. Гладит шокером щеку, но не нажимает на кнопку. — Лили, техников и так не хватает. Бросай эту затею, - Брок пытается вывести её мысли в правильное русло, но сам тоже чувствует несправедливость. И ещё каплю возбуждения. Сейчас она даже опаснее Зимнего. — Считай, халатик. Досчитаешь до 10, отпущу домой, на больничный. А нет, передашь привет Фрэнку, Тони и Стюарту, - она касается шокером к шее и нажимает на кнопку. Крик стоит ужасный, конечности дергаются в разные стороны. Он и до 5 не успевает дочитать. Сердечко видимо слабое. Было. Лилит поднимает глаза на остальных техников, — Посыл понятен? Хотите доебаться к солдату, пожалуйста, но не тогда, когда он в таком состоянии. Уберите его. И оставьте нас. Вы испортили мне знакомство. Отложив шокер, она наблюдает за тем, как ученого выносят из помещения. Смотрит протоколы и инструкции. Придётся контролировать не только ярость Зимнего, а и полоумность учёных. Жизнь всё ярче и ярче. — Ну и нахуя? Тебя за это по головке не погладят. Тут свои законы и правила. Нужно было лишь прийти и делать работу, а ты решила всё перекроить. — Рамлоу, тут ты мне не начальник и не командир. Тут ты на моей территории. Моя работа, мои правила. — Знаешь, когда ты так разговариваешь, я даже забываю, что солдат рядом. — О... Так ты не Кен сейчас? — Попробуй сама, - он улыбается, подходя ближе, хотя больше похоже на оскал. Целует её, подталкивая ближе к какому-нибудь столу. Лилит тихо смеётся, проводя ладошкой по выпуклой ширинке, — Хочу тебя. Прямо сейчас, прямо здесь. — Ну нет, не-а, Брок. Он, конечно, нас видел, но я не хочу, чтобы он видел, как ты нагибаешь меня здесь, на «моей территории», где я босс. — Пожалуйста, Лили. Я прошу тебя, ну... - тон становится мягче, жалостнее. Укусы меняются на поцелуи и вылизывания. Командир трется пахом о её бедро. — Хорошо. Только быстро и потом ты свалишь. Тебе разве не нужно планировать миссию? - она расстегивает его ширинку и через неё вынимает член. Он даже влажный от предэякулята. — Нужно. Но этот хрен всё сделает по-своему, вот увидишь, - он расправляется с её ремнем и стаскивает брюки до середины бёдер. Укладывает её на стол, прямо на бумаги, закидывает ножки на одно плечо. Торопливо вводит член, она не соврала, так мокро у неё не было наверное никогда. Олсен цепляется руками за край стола, чтобы не ерзать и закусывает губу, чтобы не кричать. Ей хорошо, даже слишком. Правда через плечо она замечает всё тот же взгляд голубых глаз. Сейчас они не кажутся такими холодными. Губы солдата сомкнуты в тонкую линию и только в этот момент Лил осознает, что он ещё не проронил ни единого слова с момента разморозки. Сердечный ритм учащается, но он только смотрит. Зато Рамлоу пыхтит и оставляет синяки на бёдрах своим яростным захватом. Впервые никто из них ничего не говорит, ни единого пошлого слова, только тихие стоны и шипение. После такого нервного потрясения им не нужно слишком много времени на разрядку, так что через несколько минут оба тяжело дышат, приводя себя в порядок. — Я думал, ты пошутила, когда сказала, что течешь из-за него, как водопад, - Брок пытается оттереть влагу со своих штанов, но наверное лучше переодеться. — Нет, не пошутила. Если бы он был секс-машиной, а не машиной для убийств, я бы отдала все свои накопления и до смерти работала бы бесплатно. Посмотри на него. Он красивый, опасный, сильный... — Раньше ты говорила так мне. — Господи, Брок Рамлоу ревнует. Меня. Ту, которую просто периодически трахает. Этот день всё интереснее. — Я должен идти. Не умри, пожалуйста. Ты быстро остынешь, а я не некрофил, - он смеётся, закладывая выбившуюся прядь за ухо. — Постараюсь, но зависит не от меня. После миссии, хочу нормально, без спешки, - она целует его, обхватывая лицо двумя руками. И этот жест успокаивает командира. Она всё-ещё его. Она хочет его. Брок оборачивается ещё раз, прежде чем покинуть это место, но Лили уже этого не видит. Девушка садится на стул на колёсиках и катит его к солдату. Глаза прямо напротив ожога, отвратное зрелище. Кожа чёрная, обугленная. Если бы не запах гари, он пахнет свежестью, холодом, каким-то дешёвым мылом и мужчиной. Она обводит края ожога пальцами и хмурится, заметив желание уйти от прикосновения. — Я не собираюсь делать тебе больно. Меня зовут Лилит Олсен и я твой новый куратор. Будем заниматься всем тем, что и раньше, но без варварских методов. Знаю я «Порядок через боль», но плевать на это хотела. Если ты не дашь мне повода, обещаю, что шокером, или любой другой хуйней, тебя больше никто не тронет. Ты понял? - она отъезжает чуть дальше и ловит очередной взгляд. Губы по прежнему сомкнуты, — Невежливо молчать, когда задали вопрос. — Понял, - голос хрипит, будто он ещё не полностью оттаял. — Замечательно. Сейчас я позову халатиков обратно и мы закончим разморозку. А дальше по списку. Гигиена, кормление, разогрев. Возражения?- она улыбается, когда видит изогнутую бровь. Первый мимический прогресс. Изогнул бровь. Это значит мысль «Ты конченая? Я солдат, какие у меня могут быть возражения?» или просто удивление? Олсен решает не уточнять. Техники молчат, проводя стандартные действия, но с опаской бросают на неё взгляды. Они напуганы спокойствием солдата и его нового куратора. Видимо вот он, первый раз, когда Зимний совпадает с хозяином всеми изломанными частями своей личности. Его кожа становится нормального цвета, уже без отлива синевы. Внутривенно ему влили несколько наборов препаратов. — Он готов к следующему этапу. Гигиенические процедуры. Обычно этим занимался Мэтт, но... На нем вы показали нам правильное поведение. — Я займусь этим. Детка, идти можешь? Только давай без глупостей, как договаривались. — Солдат восстановлен на 63%,- голос уже более уверенный, но все равно, какой-то безжизненный. Ещё и говорит о себе в третьем лице. — Хорошо. Я помогу. Но ты, должно быть тяжёлый, как черт, - она отстегивает ремешок за ремешком, наблюдая, как техники отходят за спину, кладут руки на шокеры. С последним ремешком он наклоняется чуть вперёд, но Олсен успевает придержать его рукой. Несмотря на то, что кожа нормального здорового оттенка, она всё-ещё холодная. Хорошо хоть стул на колёсиках не откатился далеко. Она поддевает его правой ногой, почти в шпагате, рассчитывать на помощь халатов не приходится, и подкатывает его к ним, — Детка, ну нахуя же было так всех пугать? Они теперь и на пушечный выстрел не подойдут. В ответ только молчание и неизменный холодный взгляд. — Собеседник из тебя так себе. Но это ничего, сработаемся. Я говорю за двоих. Сойти сам сможешь? Садись на стул, - она кивает сама себе, когда он аккуратно ставит босые ноги на холодный кафель. Делает пару микрошагов и послушно садится на стул. — Инструкции к гигиене есть? Что-то особенное мне нужно знать? Говорите сейчас, - она держит его плечи двумя руками и оборачивается к техникам. Они синхронно мотают головами в стороны. — Значит нет. Отлично. Куда нам? Туда? Она катит его вперёд, туда, где открыта дверь. Внутри темно и пахнет сыростью. Это явно не общая душевая. VIP-душевая для Зимнего солдата, лучшего оружия Гидры...с плесенью. Он поднимается и подходит к поручням, хватается и повисает, опустив голову. Ждёт. Лилит берёт один из шлангов и открывает воду. Мало того, что она ледяная, так ещё и ржавая. А напор такой, что кожу можно снять с тела. Она даже не сразу замечает поднятую голову и взгляд из-за плеча. — Да ебаный... Твари. Это меня ещё тварью называют? Садись на стул, поедем в другое место. Он снова поднимает брови, но садится. Она с трудом выкатывает его обратно. Техники отскакивают от двери. — Это что за камера пыток? Там везде грибок, вдохнуть страшно. К следующей разморозке ничего не изменится, я заставлю каждого искупаться там. Под этим ласковым напором и температурой. — Ему нельзя сразу под горячую. Сосуды не выдержат, - один имеет смелость что-то сказать, но оседает под её взглядом. — Ты меня за дуру держишь? Ожог на пол пуза заживает до миссии, а сосуды не выдержат тёплой воды? Не зли меня. — Там, в конце коридора, ваша душевая. Или можете в общую, но это на другом этаже, - самый хрупкий халатик подал голос из-за монитора. — Моя сойдёт. Как зовут? — Итан. — Молодец, Итан. С этой минуты ты мой любимчик. Сразу после детки, конечно, - она широко улыбается и катит стул в конец коридора. Что ж, тут атмосфера поярче. Чисто и тепло, даже света больше. Помимо душевой кабины, тут есть ещё и ванная. На полках стоят разные средства, предназначенные для кураторов. Плюс, как женщине, ей сделали много исключений. Тут был фен, стопки мягких полотенец, большое зеркало, с десяток разных баночек, будто она тут СПА-дни устраивать собирается. Маникюрный набор, минимальный, универсальный набор косметики и большая аптечка. Она хмыкнула и подтолкнула солдата в бок. — Тебе бы половину из этого добра, да? Ну ничего, я не жадная, поделюсь. Вставай, становись под душ. Сейчас приведём тебя в порядок. Белье снимай. Пока она отвернулась проверить аптечку, он уже осматривал краны и замысловатый узор на плитке. Конечно же, солдат не выпустил и её из поля зрения. Вся её доброта кажется ему простой хитростью. Обычно, если куратор начинал с чего-то подобного, потом это заканчивалось наращиванием кожи и сращиванием костей. Такие оказывались ещё хуже тех, кто просто жарил кожу шокером. Хотя, стоит отдать ей должное, никто не убивал техников у него на глазах... Да и вообще. Никто из кураторов не убивал техников. Они были одной командой. Никто раньше не приводил его сюда. — Ты не умеешь сам, да? - она вздыхает, хотя гладит его тело жадным взглядом. Солдат слышит её запах. Он прокручивает в памяти всё время после разморозки. Лилит, приняв его молчание за согласие, подходит ближе и оттесняет его из кабины. Открывает воду и настраивает её на тёплую. Чуть ли не спинным мозгом она чувствует, как он наклоняется ближе и втягивает запах с затылка или шеи. По коже бегут мурашки. Кажется слова Рамлоу про водопад были правдой. — Готово. Становись под воду. Зимний послушно делает шаг вперёд и вздрагивает, как от удара током или ожога. Его брови ползут вверх. — Говори со мной, - такая молчаливость начинает порядком раздражать. — Вода тёплая. И не бьёт. — Ох, детка, пока я жива, в ту душевую ты не вернёшься. Будет эта нашей общей. Согласен? — Да. — Нужно начинать. У нас не так много времени. Всё затянулось с этими разборками. Она отходит чуть дальше, осмотреть все флакончики на полках, пока он отмокает под струями воды. Выбирает самые нейтральные запахи, будет странно, если солдат вдруг начнёт пахнуть лавандой или лилиями. Черт, какие стереотипы. Узнали, что новый куратор женщина и закупили партию с типичными женскими запахами. Лилит закатывает глаза и обещает себе перебрать тут всё, как только его заберут на миссию. Выдавливает немного шампуня на волосы и вспенивает его. Солдат удивлён, но молчит. — Закрой глаза. Будет неприятно. Не хватало ещё выжечь тебе роговицу в первый рабочий день. Есть возражения? Говори. — Я не закрываю глаза. — Тогда наклони голову назад. Ох и весело нам с тобой будет. Она вымывает пену из длинных волос. Кажется вместе с ней уходят какие-то ошметки, похожие на кусочки костей. В ускоренном режиме вымывает тело и закручивает вентили. Протягивает полотенце, он смотрит удивлённо, но понимает по её взгляду — Лучше говорить. — Я сохну сам. — Не сегодня. Мы спешим, - она вытирает волосы и тело. Усаживает его на стул и приказывает оставаться на нем, пока она не вернётся. Техники удивлены увидеть её ещё раз, тем более в таком виде. Целой. Только в мокрой одежде. Она забирает его костюм и уходит обратно. Солдат сидит, как и сидел. Он вздрагивает, когда она включает фен и направляет на него потоки теплого воздуха, но быстро привыкает. Лилит сушит и попутно расчесывает непослушные волосы, про себя думая Черт, неужели нельзя его подстричь? Патлы лезут прямо в глаза. Закрывают обзор. Сразу после она вынимает из аптечки мазь и широкий пластырь. Да, она читала о регенерации, но дискомфорт этот ожог доставляет немалый. Под изучающим пристальным взглядом опускается на колени меж его разведенных ног. Обнажённый пах в опасной близости к лицу, но он не возбужден. Конечно, ему влили целую тонну подавителей либидо. Детка недееспособный. Даже жаль как-то. Зато так он думает только о работе, не отвлекаясь на человеческие слабости. Она решает не думать об этом, выдавливает мазь на пальцы и щедро смазывает корку, закладывает немного в рану и заклеивает всё пластырем. — Одеваешься ты сам, я надеюсь? — Да. — Приступай. Она поднимается и отворачивается, но успевает заметить, как живая рука касается к волосам, гладит их, пропускает сквозь пальцы. Должно быть они ещё тёплые. Бионика проводит по пластырю. Солдат одевается быстро, скурпулезно застегивая каждую пуговицу и молнию. После этого они возвращаются к техникам, которые уже приготовили ему высококалорийные коктейли в стаканах по 0.7. Она хмурится, но солдат пьёт с удовольствием, значит всё не так плохо. После этого оба идут в зал, где он тренируется сам, используя нужные ему тренажёры. Олсен немного иначе представляла себе рабочие будни. Она так хотела узнать о нем хоть что-то, а оказалось, что он действительно машина. Работает по инструкции, не разговаривает, если не спросишь, и вообще не обращает на неё никакого внимания. Иллюзия, которую он создал. Лилит Олсен ему интересна. Вот только солдату запрещено проявлять интерес, задавать вопросы и комментировать действия куратора. За это всегда наказывают. Возможно очередное обнуление стерло некоторые воспоминания о прошлых кураторах, но он почему-то уверен, что раньше на этой должности никогда не было женщины. Последние пятеро точно не купали его своими руками в тёплой воде, не вымывали волосы и не сушили их тёплым воздухом из этой пластиковой жужащей штуки. Никто не смягчал края ожога от шокера. Кожа стягивалась сама, иногда расходились и кровоточила, но стягивалась, а корка отпадала. Она не подгоняет его, не бьёт шокером, не колет той длинной заточенной палкой, что стоит у стены. Наблюдает за каждым действием. Хотя... Это только первый день, может потом она почувствует превосходство, потеряет контроль и придётся её устранить. Но отчего-то убивать её не хочется. — Отчёт о состоянии. — Функции восстановлены на 96%. — О, мы даже опережаем график. Я думала, что мы опаздываем, - она садится в угол и подкуривает сигарету, выдыхает круги дыма вверх. — У куратора есть специальное место для отдыха. Там есть пепельница, - первое, что он говорит сам, без вопроса. Отвлеченное от работы. Теперь её черёд смотреть удивлённо. — Это ты так намекнул, что тут курить нельзя? — Нет. Можно, но все до тебя курили там. Чтобы не находиться рядом дольше, чем необходимо. — Мне стоит бояться? Детка, я уже ничего не боюсь. — У тебя нет шокера. До копья секунд 5, не успеешь. И кричать тут бесполезно, - он сжимает и разжимает бионический кулак, подходя ближе. Она лишь усмехается и поднимает бровь. — И что дальше? Мне терять особо нечего. Валяй. Будешь душить или избивать? Есть право на последнее слово? Не бей по лицу, пусть будет красивым. — Это проверка? — Чего? — Ты ведёшь себя не как куратор. Я её прошёл? — Не знаю. Ты её придумал. Меня назначили на эту должность после того, как предыдущий ублюдок сдох. И, судя по тому, что я вымыла кусочки костей из твоих волос, ты размозжил его голову своими руками. Эффектно. Мозги, кровь и осколки черепа... Как фейерверк. Жаль мне его? Нет. Жаль мне того мертвого техника? Нет. Я хочу выполнять свою работу спокойно и честно. В протоколах нет ничего о наказании шокером за «прошлые грехи». Сработаемся? — Да. — Вот и славно, детка. — Это моё новое имя? — Что? Нет, я... Извини. Почему-то хочется тебя так называть. Солдат - скучно. У тебя есть имя? — Зимний солдат. Актив. Кулак Гидры. Призрак. Бионическая машина для наблюдения. — Чего?! Бионическая машина для... Да я язык сломаю. Тебе как удобно? Солдат? Актив? Актив мне нравится. Жаль ты не поймёшь иронии. — Куратор решает. — Называй меня Лилит. Или Лили. Куратор... Слишком много пафоса. — Лили решает, - тут же исправляется он и едва заметно кивает, будто нажимает «Сохранить» где-то у себя в голове. — Пора передавать тебя в руки следующего куратора. По возвращению у нас много работы. Ну ты и так это знаешь. Посмотрим и испытаем новое оружие, потом у тебя занятие испанского?итальянского? Не помню. Свободное время не менее трех часов. Подготовка к крио и на этом миссия выполнена. Задачи ясны? — Да. К Рамлоу они идут молча. Олсен думает над его жизнью. Да уж, не сказка. Как он попал в Гидру? Пришёл добровольцем на опыты? Может его выкрали из какого-то элитного отряда солдат? Почему заменили только одну руку, если она так полезна? Ну не был же он инвалидом, ведь так? Гидра терпеть не может слабость. Задавать эти вопросы она конечно же никому не станет. Любопытство бывает наказуемым. Первым делом Брок обходит вокруг солдата и внимательно осматривает. Зимний стоит ровно, чуть задрав подбородок. — Я его таким никогда не видел, Лили. Он будто помолодел на несколько лет. Что ты с ним сделала? Вылизала с головы до ног - это я вижу. Что ещё?- может для остальных это звучит обыденно, но она различает нотки ревности. — О, я бы сделала многое, но есть одна проблемка. Ты и сам о ней прекрасно знаешь. Не вмешивай личное в работу. — Солдат, иди получай вводную, - командует Брок и поворачивается к Олсен, подходит ближе, почти вплотную. — Ревнуешь меня к импотенту? Это слишком даже для тебя. Рамлоу, мы спим, а не ведём беседы о любви. Никаких чувств, помнишь? — Помню. Но я не собираюсь делить тебя с кем-то. — Если такую сцену ты будешь устраивать каждый раз, то нам лучше прекратить. Эти «отношения» себя исчерпали. — Не говори так. Я просто на нервах. Всегда так на миссиях с ним. Прости. — Со мной он был нормальным. Как умер прошлый куратор? — В его руках. Вот так, - Рамлоу условно показывает на сплющивание между двух ладоней,— Техники пидорасили лабораторию ещё три дня. — Должна быть причина. Что он сделал? — Фрэнк был не слишком справедлив к солдату. Он был жестоким и, чего скрывать, ебанутым на всю голову. Уже видела копье? Его рук дело. Он играл с ним в корриду на глазах у всех. — И кто-то удивляется, что он их убивает? Любому терпению приходит конец. — Посмотрим как долго ты продержишься на своей тактике. — У меня её нет. Может я чего-то не понимаю, но он человек. Или был им когда-то. И обращаться с ним нужно соответственно. — Что там с вводной? - Рамлоу кричит команде, которая как раз сидит с Зимним. — Как всегда. Только зря планировали. Он все переписал, - отвечает один из ребят. В тактической группе, кажется, более адекватный народ. Конечно, Рамлоу отбирал каждого лично. Наверное ей стоит поступить так же и со своими подчинёнными. — Надеюсь уложимся в 7 часов. А потом домой... Может ко мне? — Нет, не в этот раз. Хорошо, если я к двум освобожусь. Ты же знаешь его распорядок. Сил останется только на душ. Но завтра я вся твоя, командир. — Ловлю на слове. — Мы закончили тут. Можем выдвигаться. — Солдат, подойди ненадолго, - он незамедлительно поднимается со своего места и в следующую минуту уже загораживает её от Рамлоу своим внушительным телом. Она смотрит на Брока, стреляя искрами. Садится на корточки, забирается двумя руками под костюм и снимает пластырь. Под ним остался только розовый рубец. С миссии вернётся будто ничего и не было. Вытирает остатки мази и заправляет всё обратно, — Теперь он цел и готов к миссии. — Завтра я тебе это вспомню, - командир усмехается и кивает несколько раз, будто подтверждает свои слова. — Я на это и рассчитываю. Как только они улетают, Лилит тушит сигарету в пепельнице и возвращается в лабораторию, где ещё раз объясняет халатам новые правила и наказания за их нарушения. Потом она делит команду на несколько групп. Двое отправляются в душевую Зимнего, драить там всё и проводить дезинфекцию. Ещё двое показывают ей комнату для свободного времени, напомню, не менее 3 часов. Бетонные серые стены, без окон. Внутри одна армейская койка без матраса и стул. Развлечений... Выбирай любое. Посидеть, повтыкать в стену. Ну или полежать на прутьях, посмотреть в потолок. И снова грязь, везде грязь. В общем, эти остались убирать и тащить любой матрас, который они достанут, хоть со своих коек. Пока остальные заняты делом, она с самым хрупким халатиком, Итаном, обсуждают протоколы. Он вводит её в курс дела доступным языком, хотя страх заметен. Парнишка слегка заикается в её присутствии. Он рассказывает про походную аптечку со всеми нужными препаратами для Зимнего, рассказывает про каждый, который тому вливают. Что, зачем и почему. Теоретически рассказывает о главных проблемах, которые могут возникать с бионикой, и как их устранять, если техников рядом нет. Рассказывает про обнуления и вот тут становится не по себе. Кресло, даже пустое, внушает страх. Ещё и эта истерзанная зубами капа... — Иногда он вспоминает то, что вспоминать не должен. Или, если миссии были слишком жестокими, мы стираем воспоминания, чтобы облегчить психологическую нагрузку... — Как часто? — По мере необходимости. Либо когда куратор приказывает. — А последний раз? — Фрэнк частил с этим. Если бы солдат всё помнил, то предыдущий куратор не прожил бы так долго. Две миссии, но между ними было 4 плановые разморозки. — Усекла. Ты не особо за ним скучаешь, да? — Он был неприятным. И мы все зверели от вседозволенности. Мэтт не был таким до его прихода. Лилит не отвечает. После осмотра остальных важных данных и прояснения нюансов, она отправляется в комнату отдыха куратора. Тут ситуация куда лучше, чем у солдата. Книги, телевизор, широкий диван, правда в пятнах весь. Она решает в своей комнате прибраться самостоятельно, а после проводит ревизию средств в уборной. Большая половина отправляется в мусорное ведро. Принимает душ. Не слишком приятно ходить с мокрым бельём. Составляет список нужного для себя и солдата, сохраняет в заметках. За такими делами проходит добрая половина дня. Рамлоу предупреждает, что миссия выполнена и они отправляются на базу. Лилит встречает их в ангаре и бегло осматривает обоих, не забывая осмотреть и команду. Но все целы. Зимний, правда, будто и не мылся утром. В пыли и брызгах крови. Брок отправляет отчёт и передаёт солдата в её руки. — Он был спокойнее, чем всегда. Может из-за тебя, а может не мешал заживающий ожог. Я так понимаю, что подобный у него был всегда. — Это комплимент моей работе? — Возможно. Ребята называют тебя мисс Гидра. Забавно. Потому что Гидра не просит пощады, а ты регулярно, - он улыбается, но в этой улыбке она видит усталость. — До завтра, Брок. Может завтра мисс Гидра заставит тебя просить пощады... Как знать, как знать. Она всё ещё улыбается, когда боевая группа уходит в свой корпус. Их работа окончена. Сейчас примут душ и по домам. А вот её работа снова начинается. Солдат молчит, но она и не надеется, что вытянет из него хоть пару слов. Путь к лаборатории лежит через тренировочный зал, так что она не упускает возможность доказать свои слова о справедливости. Как только они оказываются в зале, она приказывает ему остановиться и берет в руки копье. Олсен готова поклясться, что видит тень разочарования в этих ледовых глазах, но потом он становится спокойным, будто только что убедился в правильности своих мыслей на её счёт. — Значит Фрэнк играл с тобой в корриду здесь. Знаешь почему он использовал дерево, а не шпагу? - она крутит её в руках. Деревянный прут с заточенным наконечником. На краю пропитан кровью. — Нет. — Потому что был трусом, - она обходит вокруг него и всем телом чувствует его напряжение, — Шпага могла ранить тебя слишком сильно и тогда о сплющеной голове он мог бы только мечтать. Он боялся заиграться. Но не отполировал прут достаточно гладко. Он получал удовольствие, оставляя занозы внутри твоих ран. Фрэнк был слабаком, потому что не мог противостоять тебе в честном поединке. Он знал, что у него нет шанса. Держи, - на свой страх и риск она вкладывает прут в его руки и скрещивает свои на груди, — Что чувствуешь? — Злость. — Верно. Ты ведь хотел сломать его? Каждый раз, приходя сюда. — Да. — Ломай. Раскроши его в щепки, - стоит ей закончить фразу, как из его рук сыпятся опилки и кусочки дерева. Солдат поднимает на неё удивлённый? да-да, точно, удивлённый взгляд. Лилит берет его за подбородок и гладит! по щеке ладонью, — Детка, ты самое лучшее оружие Гидры. Тебя беречь нужно. Он молчит, не зная что ответить, да и стоит ли вообще отвечать. Но касания её рук будят в нём что-то странное, что-то давно забытое. Позже они возвращаются в душевую. Со снисходительной улыбкой она вытаскивает две маленькие занозы с ладони. Это не обязательно, его кожа сама бы их вытеснила, но ей хочется быть адекватным куратором. — Куратор Рамлоу сказал, что ты вёл себя хорошо. Был спокоен и сосредоточен. Выполнил миссию без нареканий, - солдат кивает, но не понимает к чему она ведёт. Разве это не его работа? Он ведь создан для проведения операций. Так и должно быть, — Значит заслужил поощрение. — Какое? - кажется ей удаётся заинтересовать его с каждой минутой всё сильнее. — Тёплую ванную. Обещаю, что в следующий раз придумаю что-то получше, но сейчас могу предложить только это. Согласен?- ох уж эти вопросы, где в ответ нужно высказать свое мнение. Она задаёт их слишком часто. — Я... Не... - ей кажется, или это правда недоумение? Лилит не догадывается, что он никогда не принимал ванную. Он видел, как это делают его цели. Более того, он неоднократно инсценировал самоубийство в ванной. Но сам... Нет. Никогда. — Не напрягайся, я поняла. Это приятно. Так уж и быть, не внесу этого в отчёт. Будет наш секрет. Хотя ты меня сдашь, если что, - она улыбается даже когда говорит о предательстве с его стороны. Хотя это и предательством назвать тяжело. Стандартные настройки в его голове. Если у него потребует отчёт кто-то, кто старше неё по званию, он обязан сказать правду. Пока ванная наполняется водой, он избавляется от одежды без тени смущения. Какое смущение может быть у оружия? Послушно становится под душ, чтобы смыть явную грязь и чужую кровь. Конечно он не делает это сам. Не умеет. Его мыли тем ужасающим напором ледяной воды. Что вымывалось, то вымывалось, на остальное плевать. Она же делает всё тщательно. Очень ответственный куратор эта Лилит. После она указывает взглядом на ванную и он понимает без слов. Наблюдать за ним интересно. Несмотря на то, что он обнажен и можно рассмотреть каждый сантиметр красивого тела, каждую волосинку, она больше не испытывает возбуждения. Простая мысль о его уничтоженном либидо остужает её. Солдат использует член только для одной функции - выведение урины. Хотя, если помечтать, он был бы отличным в боевой готовности. Даже вялым, в окружении длинных волос на лобке, он внушительного размера. А если бы налился кровью... Стоп. Детка, недееспособна. Солдат садится в воду, но о расслаблении не идёт и речи. Он смотрит напряжённо, загнанно. Будто это её манер пытки, а не поощрение. У Фрэнка была коррида, у неё ванная. — Что не так? Тебе не нравится температура? — Вода тёплая. — Да. Она должна расслабить тебя, а не напрячь. Позволь себе немного согреться. Она ожидала другого. Какой-то благодарности во взгляде, может быть, но видит только напряжение. Тогда она подходит ближе, разминает плечи, шею и совсем немного голову. Взгляд не меняется, поэтому она уже хочет закончить с этим, но солдат перехватывает её ладонь и возвращает на плечо. Зимний уже не смотрит, поэтому не замечает победные взгляд и улыбку. Остальные обязательные пункты в его расписании выполняются так же легко и быстро. Языковой курс на отлично. Новое оружие испытывает, но оценивает, как не стоящее внимания. У него в оружейной самый лучший, проверенный годами набор. Очень редко происходит так, что он добавляет или убирает оттуда какую либо единицу. С досугом выходит тяжко. Зато теперь он может прилечь не на прутья койки, а на матрас. Уже что-то. Потом техники проводят всю нужную подготовку ко «сну». В капсулу он забирается сам, не из под палки, чем удивляет халатов, но не её. Холодный взгляд голубых глаз пленит её карие. Солдат будто говорит, только невербально. Она усмехается и шепчет одними губами «Ещё увидимся, детка». Лилит не уверена, но на секунду ей кажется, будто он дёргает уголком губ. Прямо перед активацией камеры. Техники облегчённо вздыхают и вытирают мокрые лбы. За время этой разморозки солдат вел себя прилежно, можно даже сказать, что он был послушным. Олсен проводит короткий разбор полётов и отпускает подчинённых по домам. Остаются только заступившие на службу охранники. Она пишет отчёт о каждой минуте его бодрствования. Конечно берет на себя ответственность за смерть одного техника. Может она и хочет скрыть этот нелепый всплеск своей ярости, но кто-то другой может упомянуть это в своём отчёте. Это не УДАР, где один за всех и все за одного. С этими ребятами ещё притираться и притираться. Абсолютно измотанная, но удовлетворенная, Лилит едет домой. Как и предполагала, она переступает порог ближе к половине третьего. Тишина и темнота обволакивают её в покой и умиротворение. Приходя в пустой дом, каждый сам для себя решает что это, одиночество или свобода. Для Лили это свобода. Ей нравится быть независимой. Даже отношения с Рамлоу вписываются в картину свободной жизни. Они договорились ещё в самом начале, что будут продолжать, пока одному из них не надоест. Или может если появится достойный кандидат на место партнёра по жизни. Хотя, конечно, они не дети, чтобы понимать — Пока ты летишь на секс и проводишь в постели с одним человеком почти всё свободное время, трудно заметить кого-то другого. Но об этом никто из них старается не думать, они эгоисты по натуре.

**********

Брок просыпается от настойчивого звонка в дверь. Очень странно, ведь гостей он не ждёт, разве что Лилит, но не в такую рань. Рука на автомате отклеивает пистолет с задней стенки прикроватной тумбы. Он крадется, пытаясь увидеть хоть что-то за окнами, но не подставиться слишком удобно для возможного снайпера. Правда бесшумно подойдя к двери и заглянув в глазок, он лишь усмехается и покачивает головой. Откладывает оружие на комод и поворачивает ключ. Открыв дверь, он слегка удивляется её внешнему виду, ведь не успел разглядеть через глазок. На ней лёгкий тренч и туфли на умопомрачительной шпильке. Волосы собраны в строгий пучок, на лице сдержанный макияж, вот только губы алые. Она крутит в руках хлыст, будто примчала сюда на коне в таком виде. Рамлоу сглатывает слюну, так и не найдя подходящих слов. — Утро, куратор Рамлоу, - она чуть отодвигает его в сторону тем же хлыстом и неспешно, гордо ступает внутрь. — Лили... - он не успевает продолжить, потому что она резко оборачивается и взгляд опасный. — Вам знакомо понятие субординация, куратор? - хлыст поглаживает примятую ото сна щеку и чуть-чуть, только слегка постукивает. — Д-да, мисс Гидра. Прошу прощения, - кажется теперь ему понятны правила игры. — Вчера вы посмели показать свою ревность при посторонних. Вам кажется, что вы в праве решать с кем мне спать? Вам кажется, что вы имеете власть надо мной? Раздевайтесь. — Слушаюсь, мэм, - он в мгновение ока сбрасывает с себя футболку и боксеры, освобождая порядком напряжённый член. Головка стучит по животу. — На колени, - она подходит ближе, развязывая поясок и сбрасывая тренч на пол. А под ним только белье и чулки с подвязкой. Брок падает на колени, не просто опускается. Смотрит жадно снизу вверх, борется с желанием коснуться. — Как я могу заслужить прощение? — Ты знаешь как, милый. Руки убирай за спину. И только посмей себя коснуться, - она ощутимо сжимает волосы на его затылке и упирает лицом в свою промежность. Сложно даже понять кто из них стонет первым. О, Лили умеет получать удовольствие, но она не против и доставлять его другому человеку. Это игра не в одну сторону и в ней нет чётких границ и правил. Роли поменяются, она более чем уверена. Чего стоит только брошенная вчера фраза «Завтра я тебе это вспомню». От неё уже заведомо дрожат коленки и намокают трусики. Брок Рамлоу умеет держать свое слово. Хотя он и не против подыграть ей вначале. Смотреть на него такого одно наслаждение. Глаза жадные, сверкающие, щеки чуть покрасневшие. Губы припухшие, по подбородку к шее течёт её влага вперемешку со слюной. Дыхание тяжёлое, загнанное. — Я прощен? — Ещё не решила. Знаешь, а ты подкинул мне хорошую идею, раз член солдата я использовать не могу, но могу приказать... - она смеётся, ровно до того момента, как Рамлоу вскакивает на ноги и сжимает руку на её шее. Он выглядит оскорбленным, злым и очень возбужденным. На пределе. — Не шути со мной так, - рычит он почти зверино. — Теперь мне придётся просить прощения? — О, да. Как только я увидел эти губы, я уже знал где они будут смотреться лучше всего. Приступай. Она медленно опускается на колени, не разрывая зрительного контакта. Опаляет поджатые яички, ствол и головку горячим дыханием. Коротко лижет, потом размашисто и наконец охватывает его алыми губами, втягивает щеки. Его не хватает слишком надолго. Такой её вид невероятно заводит. Помада размазывается по лицу, но нисколько не портит её красоты. Стоит ли говорить, что весь последний выходной, вместе с длинной тёмной ночью, они провели вдвоём? Стоит ли упоминать, что на её ягодицах не осталось живого места, потому что «Ты что зря принесла хлыст? Вот и будешь всю следующую неделю думать о своих словах и поступках». Эти игры перешли черту, расширили границы допустимого. Теперь она замечает его неравнодушие, хотя договаривались без чувств. В глаза бросаются колкие взгляды, если она говорит или смеётся не рядом с ним. Он сжимает губы в тонкую полоску, когда Лили с победным рычанием валит Роллинса на ринг и обездвиживает. Горячо. Хотя, конечно, это обычный поединок, просто в этот раз победитель она. Лил не показывает сперва, но эта ревность льстит. И Олсен, сама того не осознавая, использует любую возможность пощекотать его нервишки.

**********

Лифт. Они стоят совсем близко друг к другу, но отдаляются, когда на очередном этаже входит Роджерс. — Рамлоу, - их стандартное приветствие. — Капитан, - кивок. — Мисс Олсен, - лёгкая улыбка и кивок. — Стив, - она же улыбается шире, наблюдая за багровеющим командиром в отражение. Конечно это нарушение субординации, но кэп настаивал вне полевых миссий называть его по имени. Упрямится только Рамлоу. — Вы... Хорошо выглядите сегодня, - какая удача. Вот тебе и возможность раздраконить любовника до невменяемого состояния. — Только сегодня? - она изгибает бровь и внимательно смотрит на румянец, что начинает проступать, когда Роджерс смущен. — Нет. Простите. Глупо вышло. — Всё в порядке, - она кладёт руку на его бицепс и слегка сжимает, но потом убирает. — Лилит. Кхм-кхм. Лили, что вы делаете сегодня вечером? — Ооо, это чудный вопрос. До того, как вы спросили я не имела планов, но теперь... Видимо занимаюсь самым жёстким сексом в своей жизни, - она говорит это так спокойно, так легко. Рамлоу давится смешком и тем самым напоминает о своём присутствии. Роджерс краснеет окончательно и оттягивает ворот футболки, будто тот его душит. — Я не имел ввиду... Простите. Лили, я... Просто ужин... — Не с вами, Стив. А вы об этом подумали? Каков проказник. Люди называют вас эталоном приличия и скромности, но теперь я вижу, что они ошибаются. Как же субординация? Неуставные отношения в ЩИТЕ запрещены. Вы готовы нарушить правила? — Олсен, прекрати. Ты как с начальством разговариваешь? - Брок решает вмешаться, потому что уже просто не может смотреть на страдания капитана. — А тебе вообще лучше не лезть, командир. Что ты делаешь со мной в своих фантазиях я даже представить не могу. Вот у Стива я в костюме медсестры, это мы уже давно выяснили. А у тебя? — Медсестры? - Брок изгибает бровь и теперь готов перенаправить гнев на Роджерса. — Это вовсе не то, чем кажется. Всё было не так. Я не имел ввиду это. — Расслабьтесь, я пошутила. Настроение просто сегодня такое. Игривое. Но от ужина откажусь, простите. У меня очень ревнивый любовник, - лифт как раз поднялся на нужный этаж и капитан может остыть и отдышаться, когда они оставляют его в одиночестве. Эта женщина за словом в карман не полезет. Баки бы она обязательно понравилась. Черт. Мысли о погибшем товарище не покинули его, несмотря на прошедшее время. Роджерс так и не смог смириться и отпустить груз. Я не искал его. Никто не искал... — Олсен, в мой кабинет. Живо, - Рамлоу проносится мимо неё ужасающе быстро. Она его разозлила. — Есть, сэр, - Лили заходит сразу же за ним и прикрывает дверь. — Какого хуя ты устроила в лифте? Какая, блядь, медсестра? — Мы спорили как-то. Он сказал, что не против женщины в боевых условиях, если она медсестра или связист. Я подколола его тогда, сделала это и сейчас, - она обходит увесистый стол и наклоняется прямо к лицу, но не касается губ. Целовать его это одно удовольствие, но видеть надежду, предвкушение в глазах, совсем другое. — Когда мы это начинали, ты была более покладистой, детка. — Когда мы это начинали, я не сомневалась в твоей силе. Чувства, которые появляются, делают тебя слабым. Не обманывайся, ты влюбляешься, командир. Просто не забывай, что я не отвечу взаимностью. Я не меняю своего мнения. — Какая же ты... Стерва, Олсен. Чувства к тебе? Какие? Я берегу и забочусь о каждом, кто в УДАРе. А ты... Ты не более, чем женщина, у которой есть несколько тугих отверстий, которые мне очень нравится заполнять собой, - он говорит уверенно и даже со злостью, но сам понимает, что это ложь. Она права. Брок Рамлоу позволил себе чувствовать хоть что-то настоящее к человеку, который на ответные чувства не способен. Это больно, но если он признается, всё закончится, а так... Возможно у него будет шанс что-то исправить. — Вот. Вот это мне нравится больше. Пусть это будет правдой, - Лилит не хочет разбираться, сканировать его мимику и интонации как полиграф. Она собирается уйти и приступить к работе, подготовиться к предстоящей миссии. Только этому не суждено случится. Брок хватает её за шею, пока та не успела разогнуться, и силой опускает лицом в собственную ширинку. Толкается несколько раз, трется жёсткой тканью форменных брюк. Шипит. — Командир, я не закрыла дверь на замок, - Лили упирается руками в бедра, но отдалиться не в силах. Слишком уж сильный захват на шее. — Я могу пользоваться тобой когда захочу, если ты не против. Сейчас ты против? — Нет, черт возьми, - приходится опускаться на колени и забираться под стол. Он прекрасно знает, что именно возбуждает её. Безусловное подчинение - один из основных фетишей этой молодой женщины. Ей нравится отпустить мысли, не контролировать, а просто выполнять приказы. Пальцы справляются с ширинкой очень быстро. Она вынимает налитый член вместе с яичками из под резинки боксеров. — Вот так, детка, а теперь вылизывай все основательно, не торопись, - знал бы он что говоря это, совершает большую ошибку. Ведь капитан Роджерс уже на полпути к его кабинету. Несёт схемы, план и вводную для завтрашней миссии. Обычно он проводил планерку в зале для переговоров, но сейчас хочет затронуть личные вопросы, помимо рабочих. Лилит старается. Уделяет много, очень много, времени яичкам и твердому стволу, намеренно минуя головку, оставляя её на десерт. Губами бережно оттягивает кожу мошонки, играет языком. И самое главное — неотрывно смотрит в самую душу. Подчиняется. Стук в дверь пугает обоих. Не придумав ничего лучше, Рамлоу подкатывается ещё ближе к столу и вытягивается, как нашкодивший ребёнок. Только бы не Фьюри. Только бы не Фьюри. Хотя тот обычно не стучит. Лилит уже хочет натянуть трусы обратно и боле-менее заправить всё, как было, но отчего-то медлит. — Рамлоу? - кэп чуть приоткрывает дверь и после уверенно входит, — Хорошо, что вы на месте. Нам нужно обсудить план завтрашней операции. — У моих бойцов сейчас разогрев и тренировка. Я должен быть в зале, - первое, что приходит в голову, хотя это и глупо. Тем более, что окна в его кабинете выходят прямо в этот зал. И, судя по шуму, они уже приступили. Его отряд без дела сидеть не будет. Тренировка по расписанию, значит тренировка. С командиром или без. — Миссия важнее, чем рутинная работа. Мы обсудим самые важные моменты, откорректируем, а после обеда подготовим вводную для боевого отряда, - Стив садится на свободный стул и раскладывает бумажку за бумажкой. Брок чувствует, как капелька пота бежит по лбу. Лилит помнит, что у Капитана прекрасный слух, но не может удержаться. Она надеется только на то, что тот не услышит её копошений из-за шума из зала. Из-за того, что командир выровнялся, теперь проблематично продолжать начатое. Она слышит рваный вдох и чувствует дрожь по телу, когда кладёт руки на бедра и разводит их в стороны. Кажется, что в паху стало ещё горячее, чем было. Язык возвращается к яичкам, проходится по стволу доверху и наконец принимается за головку. Спустя минуту она берет её в рот, плотно сжимает губами под монотонный бубнеж капитана. Рамлоу проклинает всё на свете, включая самого себя. Он ни слова не слышит, просто тупо смотрит на губы Роджерса, которые что-то говорят. И наверное, сука, что-то очень важное. И командир должен отвечать, но все мысли там, под столом. — Командир Рамлоу, с вами всё в порядке?- видимо такое долгое молчание настораживает. — Да. Я в порядке. Продолжайте, - он заставляет голос звучать как можно более естественно, хотя тот уже сел и хрипит. — Если вы чувствуете вину из-за мисс Олсен, то расслабьтесь, - кэп дружелюбно поднимает уголки губ. Лилит замирает с членом в самом горле и судорожно сглатывает, не понимая, что этим доводит самого Рамлоу до безумия. Он догадался? Он услышал? Блядь. Блядь. Блядь! Рамлоу, мать твою, не молчи. Говори что-то! — Вину? - наконец выдавливает из себя командир. — Ваш подчинённый вёл себя не по уставу, даже грубо, но я сам виноват. Она хороший агент и я успел в этом убедился не один раз. Я хотел бы попросить вас, не наказывать её, никаким из возможных способов, - знал бы капитан в каком положении она находится сейчас. Знал бы... Олсен зависла. Выпала из реальности и вернулась только тогда, когда почувствовала микротолчок, намёк-просьба о хоть каких-то движениях. — Что произошло между вами? — Я совершил ошибку. Посчитал, что женщине не место на подобной работе. О чем ей и сказал. — Уверен, она не злится. Я тоже совершил подобную ошибку в день нашего знакомства. Сказал, что не беру в отряд женщин. — Но теперь вы друзья даже помимо службы. — Да. Я рад, что принял её. Лилит не раз выручала на миссиях и в жизни. — Вы знакомы с её партнёром? Надеюсь у неё не будет проблем из-за моего предложения поужинать. Хотя как он узнает? — Олсен сама ему скажет. Вы ещё не поняли какая она, так ведь? Вечно в поисках адреналина и острых ощущений. Знает о характере и ревности партнёра, но щекочет его нервы. — Вы хорошо её знаете, - капитан кивнул несколько раз, будто подтверждая что-то в своих мыслях. — Она мой друг, - Лилит хмыкает очень тихо, но он чувствует. С привилегиями добавляет он мысленно. Ох, Рамлоу уже на грани от таких настойчивых экстремальных ласк. Но кончать на глазах у Капитана нет никакого желания. Ладони потные и дрожат, как и ноги. — Вы не против, если мы переместимся в зал для переговоров? — Да, конечно. Если вам так будет комфортнее, - Стив собирает бумаги, к которым они почти не притронулись. — Вы идите, я присоединюсь через пару минут. Оставлю план тренировки для бойцов. Капитан кивает и выходит, прикрывая за собой дверь. Брок отталкивается ногами от пола и отъезжает чуть дальше, тянет её за собой. Управляет глубиной и скоростью. Иногда, прерываясь, проводит членом по щекам и губам, размазывая слюну, помечая своим запахом. Дёргает за волосы на затылке, вжимает так сильно, что носом она упирается в лобок. Короткие волоски колят и щекочут, но Олсен терпит. Совсем скоро он кончает и наконец отпускает, позволяет отстраниться. Лилит собирает каждую каплю семени и поправляет белье. Застегивает ширинку, заглядывая в расширенные зрачки. — А теперь иди занимайся с остальными. — Когда я получу свою долю удовольствия? - она не собирается настаивать, но всё равно спрашивает. — А ты заслужила? Посмотрим на твоё поведение.

**********

Вторая разморозка Зимнего солдата плановая. Раз в полгода, если нет никаких целей и заданий, его размораживают в профилактических целях. Долгая криозаморозка плохо сказывается на скорости восстановления и боевой готовности. В этот раз на базе находятся только техники, она и отряд охраны. Рамлоу и боевой отряд не вызвали за ненадобностью. Лилит курит, ожидая пока солдат придёт в себя. Он выглядит ровно таким же, каким она его запомнила. Забавно, для неё прошло полгода с последней встречи, для него пара минут. Она пытается вспомнить тот день в деталях и улыбается своим мыслям. Техники ведут себя дружелюбно. В команде появился новенький и ему сразу же пояснили границы дозволенного. Умирать больше никто не хочет, поэтому обращаются с телом Зимнего бережно. Вводят положенные растворы, мониторят жизненные показатели. Сердце уже стучит, дыхание слабое, поверхностное. Когда солдат открывает глаза, то пробегается взглядом по всем присутствующим. Халаты отходят на пару шагов, хотя он ещё слаб и обездвижен. Олсен же подходит ближе. Кладёт ладонь на грудь и плавно ведёт вниз по прессу. Кожа неестественно холодная, будто он весь из металла. — С пробуждением, детка, - тихо говорит она, отрывая руку. Техники сглатывают и смотрят друг на друга, пожимая плечами. — Куратор... Лили, - он пытается поздороваться, но ещё слишком дезориентирован. — Ага. Сейчас тебя приведут в порядок. Приступайте. Лилит отходит к столу и пересматривает протоколы плановых разморозок. Что ж, эти двое суток будут непростыми. Обычно его забирает Рамлоу и проводит с ним большую часть времени, теперь солдат полностью в её распоряжении. И чем-то нужно заниматься. Она надеется только на то, что все её просьбы были выполнены и условия его содержания улучшены. Отрывается Лил только тогда, когда техники заканчивают с введением препаратов. — Что там по состоянию? — Восстановлен на 68%. — Готов? Ты и так прекрасно знаешь что тебя ждёт сегодня. Давай без промедлений, - она отстегивает ремешки и помогает спуститься на пол, — Сам дойдёшь или прокатимся? — Сам, - он ещё слаб и чувствует это, но не хочет показать. Тем более что так сможет идти с ней на равных, рядом. Ощущать её запах. Правда он смешан с чем-то другим. Очень знакомым. Куратор Рамлоу. Но это плановая разморозка. Его здесь быть не должно. Зимний хмурит брови, но молчит. Нельзя задавать вопросы. Лилит ведёт себя подозрительно тихо, делает всё по протоколу. Правда с некоторыми изменениями. Купает не струёй, а душем. Не ледяной водой, а тёплой. Ну и т.д. Хотя техники, нужно отдать им должное, вымыли его душевую. Правда тёплую воду не подключили. А ещё она, вроде бы как пообещала, что её душевая теперь их общая. Не в её правилах брать слова обратно. Она молчит и на тренировке, лишь изредка спрашивает про состояние. И потом, когда нужно вести его к техникам для забора нужных анализов. Солдат чувствует себя неуютно, хотя и не должен. Но он помнит все слова с прошлого раза. Я говорю за двоих! говорила она тогда, а теперь будто язык проглотила. Голубые глаза наблюдают за ней пристально, не отрываясь. Плевать на забор крови, мочи, даже на боль от спинномозговой пункции. На тесты уходит добрых часа три. После чего его передают в руки куратору. Оба идут в его комнату для свободного времяпровождения. Какое чудо, матрас даже застелен какой-то простыней. И подушка появилась. Ещё какое-то покрывало, всё в латках. Зимний обходит комнату, сурово сдвинув брови. Осматривает каждый новый предмет, чтобы исключить опасность. — Чем займешься? - наконец-то спрашивает она и садится на стул. — Буду ждать указаний. Как всегда, - он садится на пол, совсем рядом с ней и прижимается телом к её ногам, трется головой о её ладони, будто просит ласки. Лилит не просто в шоке, она медленно ахуевает и пытается понять такое поведение подчинённого. — Что ты..? Только не говори, что раньше тебе приказывали так себя вести... — Куратор может потребовать отчёт, если хочет что-то узнать. — Я не хочу знать, если ты не хочешь рассказать сам. Прекрати, - она поборола первый порыв зарыться пальцами в его волосы. Лилит отталкивает его от себя. — Я сделал что-то не так? — Ты солдат, оружие. Такое поведение непозволительно. — Ты сказала куратору Рамлоу, что я человек. Как ведут себя люди? Вы все разные. Я не могу понять. — Детка, мы не будем говорить об этом. Я могу случайно освободить твои воспоминания. А это значит обнуление. Я не хочу этого делать. Половину времени они проводят вместе, потом она оставляет его одного. Теперь у него есть книги. Правда они не художественные, не исторические. В основном они по криминалистике, психологии и баллистике, но хоть что-то. Ещё несколько головоломок. Просто, чтобы было чем занять руки и мозг. Затем у них снова обкатка нового оружия, еда, тесты на выносливость и реакцию. Полный набор. Время тянется чертовски медленно. Ближе к 22 Олсен выжата, как лимон. — Что обычно делали с ним ночью? — Разные кураторы поступали по-разному, - один из техников жмёт плечами. — Ни один из вариантов вам не понравится. Вы этого делать не станете, - Итан опускает голову. — А что у вас по работе? — Закончили. Нужно только дождаться результатов. — Что ж, значит я отпускаю вас до завтрашнего дня, - она смотрит на часы и допивает остывший кофе. — Нас не выпустят с базы раньше, чем мы заморозим его обратно. Но спасибо, - ребята дружелюбно кивают головами. — База немаленькая. В любом случае, вы можете заниматься своими делами. Идите в столовую или комнату отдыха. Поспите, в конце концов. Следующие тесты завтра в 15:40. Тогда вас и жду на своих местах. — Куратор Олсен, вы не боитесь оставаться с ним? Получается, что на всём этаже только вы и он. — Итан, я не привыкла бояться. Если он захочет, то убьёт, вы не сможете ему помешать, - она устала, даже очень. Хотя больше морально, чем физически. Лилит, узнавая новые подробности его содержания, кипит от злости. Мужчина, который наделён невероятной силой и выносливостью, выполняет приказы людей свыше. Пешка в большой игре. Она хотела найти хоть что-то о его прошлом, но данные засекречены. Никто не знает сколько ему лет и как долго он служит Гидре. Техники сказали, что обнуляют его, если он вспоминает то, что вспоминать не должен. Значит в Гидру он попал не по своей воле. От новых мыслей болит голова. Лилит заходит в комнату и застает его за чтением книги. Вид такой сосредоточенный. Интересно, если попросить его процитировать прочитанное, он повторит слово в слово? — Отбой, солдат, день окончен. Можешь отдыхать. Ложись спать. — Спать? Техники готовят капсулу? — Нет. Ты ведь... Скажи, ты помнишь, когда ты спал без капсулы? Просто сон. В постели, - она вновь проглатывает комок и пристально смотрит. Зимний ушёл в себя и сосредоточенно пытается вспомнить. — Я не спал так. Последний раз я дремал на миссии. Она была длительной. Почти четыре дня. — Значит спи. Подъём в 8. — Нет ночной работы? — Нет. Я не стану устраивать охоту на тебя. Не стану устраивать бои без правил. Не стану пристегивать тебя в зале, руками вверх, до выворота суставов. Не стану испытывать новое оружие на тебе. Этого больше не будет, я обещала. Он смотрит с подозрением, но уже не так недоверчиво, как сперва. Солдата все-ещё напрягает её молчаливость, хотя сейчас она сказала многое. Он видит что-то в её поведении. Куратор встревожена, но чем? Он что-то делает не так? Он расстраивает её? Олсен уже почти выходит из комнаты, но в последний момент оказывается прижатой к стене. Зимний выглядит опасным и злым. Может не стоило поворачиваться к нему спиной? Бионическая рука на шее, но не душит слишком сильно, просто удерживает на одном месте, здоровая упирается рядом с её головой. — Отставить, солдат. — Шокера нет. Палки нет. У тебя ничего нет. Ещё и техников нет. Мы одни. — Снова угрозы? Так будет каждый раз? Давай, закончи начатое. Думаешь я буду просить? Не дождёшься. — Пожалуйста, Лили, я прошу тебя, ну... - хрипит он, притираясь пахом к бедру. Она удивлённо вскидывает брови, но молчит, не в состоянии найти слова. Это и странно и смешно и страшно одновременно. Влажные губы оставляют следы на щеках и ключицах. Живая рука гладит грудь, талию и бедра, — Так? Куратор Рамлоу делал так. Говорил так. — Мне жаль, но ты не сможешь. Отпусти, - Олсен прикрывает глаза и сжимает губы в тонкую полосочку. Она сочувствует солдату. Это добром не кончится. Лили обещала себе никогда не влюбляться, не чувствовать, не быть слабой. Но кажется вот она, её Ахиллесова пята. — Пожалуйста, - шепчет он, расстегивая ремень, пуговицу и ширинку на её брюках. Стаскивает их вместе с бельём до колен и теперь гладит кожу без барьеров в виде ткани. Она даже не сопротивляется, просто не может. Или не хочет. В груди такой ком, что трудно соображать. Не сопротивляется и не кричит, когда брюки разрываются на лоскуты. Расстегивает его ширинку, спускает штаны и белье, охватывает его талию ногами и прижимает к себе. Смотрит в глаза, но не видит в них понимания. Зимний толкается бёдрами вперёд, касается вялым членом к промежности. Только она не стонет, как с куратором, не прикрывает глаза, ничего не делает. Её глаза хоть и карие, от них веет холодом и печалью. — Что-то не так. Почему? - он в недоумении. — Ты не можешь, детка. Он не стоит и не будет. Никогда, - она опускает взгляд на член. Берет его в руки, перебирает яички, но ничего. Никаких реакций. Только сердечный ритм ускоряется. Солдат будто не понимает, сам сжимает его рукой, непонятно дёргает, рассматривает. — Не стоит? - переспрашивает он, не поднимая головы. — У мужчин он становится твёрдым, увеличивается и чуть краснеет. — Я недееспособный. Меня скоро спишут, как устаревшее бракованное оружие? — Нет. Конечно нет. Они ценят это качество в тебе. Ты не отвлекаешься на лишнее. Ты самый лучший. Он отпускает её и натягивает штаны обратно. Лилит трёт шею, но молчит. Таким видеть его ещё неприятнее, чем изувеченным. — Зачем это людям? — Основная функция - это размножение. Люди занимаются сексом, чтобы произвести потомство. Но ещё это очень приятно. — Ты и куратор Рамлоу хотите детей? — Нет. — Но вы постоянно это делаете или говорите как будете делать. — Это сложно объяснить. Мы занимаемся сексом для удовольствия, без чувств, без планов на будущее. Он молчит, закрывается в своей непроницаемой капсуле. Солдат и так чувствует себя не таким, как другие. Все имеют власть над ним. А теперь оказывается, что он ещё и неправильный. — Ложись спать. Я не буду наказывать тебя за это и в отчёт не внесу. — Не уходи. — Нет уж. На стуле я спать не буду. Можешь пойти со мной. Там места больше. Солдат засыпает быстро, свернувшись в позу эмбриона, уткнувшись лбом в её грудь. А вот Лили лежит ещё очень долго, просто поглаживая твёрдые мышцы его спины. Хочется плакать, хотя последнюю слезу она уронила за день до смерти матери. Олсен всерьёз задумывается о том, чтобы уйти с этой должности, но... Тогда к нему приставят кого-то другого. Что если тот будет таким же ебанутым, как прошлые? Впрочем, на следующий день после заморозки, её вызывает Пирс. Он недоволен отчётами техников и её личными. — Ты относишься к нему слишком мягко. Детка? Так называют самое опасное оружие Гидры?! Его не нужно гладить по головке и мыть в тёплой воде. Порядок через боль. Его нужно затачивать всё острее и острее. А ты делаешь из солдата нежного зверька. Зачем? — Он показал плохие результаты на задании? Нет. Рамлоу сказал, что солдат был в лучшем состоянии, чем обычно. Он не убивает техников, не сбоит. В чем проблема? Вы не знаете и половины того, что делали с вашим «самым опасным оружием Гидры» другие кураторы. Он наращивал кожу, сращивал кости. Его тыкали острыми прутьями, как быка. И всё это перед важными миссиями. — Что ты несёшь? — То, что Гидра ест себя изнутри. Он не сбоил просто так. Он убивал, потому что мстил. И обнуляли его десятки раз без вашего ведома. А кто сдох, тот просто не успел. — Вы отстранёны, куратор Олсен. Возможно, куратор Рамлоу будет лучшей кандидатурой. — Я ещё могу дать совет? Если не хотите потерять Рамлоу, лучше на эту должность найти кого-то другого. Не проходит и трёх месяцев, как солдата размораживают для новой миссии. Олсен к тому моменту присоединили к боевой группе, под командованием Брока. И вот они ждут, когда новый куратор приведёт солдата. Планируют миссию, смеются, курят. Веселье останавливается, когда к ним добегает Итан. Весь в крови и хромой, с шеи фонтан, который он пытается зажать ладонью. — Нет. Нет-нет-нет-нет, только не ты, халатик, - Лилит орёт не своим голосом, зажимая рану. Ребята несут аптечку, пытаются помочь. — Лили, он ищет тебя....- разобрать слова сложно из-за клокотания крови во рту, — Новый куратор был жестоким. Он высек свои инициалы у него на груди. Солдат разозлился. Уже, наверное, никого не осталось. — Потерпи. Потерпи, Итан. Мы вызвали помощь. Тебя прооперируют. — Я не дотяну. Твоя тактика была верной. Он всё-таки человек и он чувствует. Итан умирает спустя пару минут. Вокруг гробовая тишина. Помощь не успела всего на жалкие 10 минут. Рамлоу пытается связаться с Александром несколько раз, но тот недоступен. И миссию отложить не было разрешения, но и продолжать опасно. Лилит вызывается добровольцем. Если он ищет её, то не причинит вреда. Хотя это не точно. Брок вынужден пойти с ней, хотя она и отговаривает. Они находят солдата в лаборатории. Он сидит в луже крови, в окружении мёртвых тел. Помещение похоже на кадры из сериала Декстер. — Детка, ты в порядке? - Лилит подходит ближе, опускается рядом с ним на корточки и приподнимает голову за подбородок. — 98%,- сухо отвечает солдат и отводит глаза. Рамлоу держит его на мушке, хотя убить не сможет. Его за это четвертуют мгновенно. — У тебя потребуют отчёт после миссии. Будь готов объяснить какого хуя тут произошло массовое убийство. — Ты ушла потому что я не такой, как все? Не такой, как куратор Рамлоу? - кажется это волнует его больше, чем что-либо ещё. И взгляд такой забитый. — Я не уходила. Меня отстранили. Ждала тебя там, с боевой группой. Мы работали бы вместе всё равно. — Лили, время. — Завали еба... Дайте мне 15 минут, командир Рамлоу. Он будет готов. — Жду вас двоих в джете через 20, - Брок плюёт на пол и покидает лабораторию. Он матерится пока делает попытки снова связаться с Пирсом. Старый упертый маразматик. Если бы он только послушал Лилит тогда, этого бы не произошло. Олсен подготавливает его к миссии быстро и почти без разговоров. Наносит заживляющую мазь на порезы, где-то скрепляет скобами. Придётся снять это всё перед высадкой из джета, но так заживёт быстрее. Во время полёта он сидит вдали, совсем один. Бойцы неосознанно пытаются держаться подальше всегда, тем более сегодня. Только она садится рядом, под недоумевающие взгляды остальных. Она поит его водой и бережно гладит спину, подготавливает к работе. Миссия длится почти 18 часов, но проходит успешно. Бойцы спят поочерёдно, она же позволяет ему лечь так, чтобы уложить голову ей на колени. Рамлоу не сказал ей ни единого слова за всё время и похоже не собирается. Слишком сложные сутки выдались. На базе их встречает Пирс. Лично. Какая честь. Актив знает, что такой взгляд не сулит ничего хорошего. Его ждёт наказание и обнуление, поэтому он всеми силами пытается запомнить её. Хоть что-то. Может запах или внешность или голос. Что-то, что поможет отличить её от других. Поможет понять, что она друг. Александр избивает его до неузнаваемости, солдат не отвечает, принимает наказание на глазах у всех. Олсен сжимает челюсти и шепчет, зная, что только он услышит. Держись, детка. Я рядом. Скоро всё закончится. После Пирс требует отчёт и слушает его внимательно. Он злится не только потому что теперь нужно набирать новую команду техников, ещё потому, что одна самоуверенная девка оказалась права. С ним нужно обращаться как-то иначе. Или подобных убийств не избежать. Лилит возвращается в свою прежнюю должность. Уводит солдата обратно в лабораторию, где уже почти чисто. Тел нет, крови тоже, разве что на стенах и потолке немного. Она откладывает подготовку к крио до полного заживления ран. Обрабатывает каждую, смазывает мазью. Укладывает его в постель и ложится рядом. Закрывает глаза и чувствует тёплое дыхание на лице. Он молчал всё время после миссии, но сейчас уже нет сил. Зимний обнимает её и касается губами ко лбу. Такого он видеть точно не мог, разве что где-то на миссии. Она же предпочитает думать, что это личный порыв. — Ты разочарована? — Почему ты убил всех? Почему не только куратора? Он причинял тебе боль, но не они. — Они бы сделали это рано или поздно. Я уже видел такое раньше. — Итан не стал бы. Он был хорошим парнем. — Это случайность. Я метнул ножом, а он в этот момент поднялся. Лезвие нанесло смертельное ранение. Я не догонял его, не хотел убивать. — Завтра я введу тебя в криосон. А при пробуждении постарайся никого не убить. От обнуления тебя отделяет ещё одна ненужная смерть. — Ты не уйдёшь? — Я могу умереть на другой работе или просто из-за несчастного случая. Меня могут отстранить или перевести. — А ты хочешь уйти? — Нет. Ты ведь самый лучший, помнишь? Я люблю работать с лучшим оружием, - она приближается и целует его в уголок губ. Несмотря на покалывание, он не морщится.