Краски Небесные

«За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь! Нет! Мастер ошибался, когда с горечью говорил Иванушке в больнице в тот час, когда ночь перевалилась через полночь, что она позабыла его. Этого быть не могло. Она его, конечно, не забыла…» Катя и Андрей лежали возле реки и наслаждались первыми летними деньками. Прошло уже почти девять лет их супружеской жизни и все шло своим чередом. Андрей удобно устроил свою голову у Кати на животе, пока та читала вслух свой любимый роман — «Мастер и Маргарита». Их окружали слепяще-желтые одуванчики, светило яркое солнце, Настя бегала по бережку и собирала камушки, а Ваня сидел на траве и увлеченно тыкал палкой в грязь. Андрей закрыл глаза и с наслаждением слушал любимый голос своей жены. Проходили дни, пролетали года, их жизнь наполнялась все новыми событиями и впечатлениями. Этой осенью Настя уже пойдет во второй класс, Ваньке, несмотря на протест Пушкарёвых, наняли няню, а жизнь Кати и Андрея все также бурлила, как и прежде, постепенно раскрашиваясь новыми красками. Жданов открыл глаза, и повернул голову наблюдая за сосредоточенным лицом жены. «…Так пропадите же вы пропадом с вашей обгоревшей тетрадкой и сушеной розой! Сидите здесь на скамейке одна и умоляйте его, чтобы он отпустил вас на свободу, дал дышать воздухом, ушел бы из памяти! » — Если бы я встретил Азазелло, тогда, когда ты ушла, я бы тоже заключил с ним сделку, чтобы вернуть тебя, — перебил Катю Андрей. — Это всего лишь книга, Андрюша, — Катя провела рукой по волосам Андрея. С каждым годом в них добавлялась все больше серебра, но это нисколько не портило его, он, попрежнему, был самым красивым мужчиной на свете для нее. — Я знаю, но в ней есть правда, мы с тобой это знаем лучше всех, — улыбнулся Жданов. — Как там говорилось? «Рукописи не горят!» Твоя вот рукопись, тоже, стала для нас нетленной. — Если ты о моем дневнике, то я до сих пор обижена, что ты его прочитал, — подразнила Катя и поцеловала его в ухо. Конечно, она уже давно не обижалась, да и была еще одна рукопись, своем другая, которая изменила их жизни и которая абсолютно точно уже давным-давно сгорела. Правда время и счастье смогли стереть строчки того ужасного письма из их памяти. Теперь осталось лишь неприятное послевкусие, о котором не стоило даже думать. — Я до сих пор помню фразы из него, — прошептал Андрей. — Как ты писала, что любишь меня каждой клеточкой, что ты готова ради меня на все, что я твой единственный и удивительный. — Ты знаешь, это нечестно, — подняла Катя бровь, откладывая книгу. — Я вот не могу залезть тебе в голову и прочитать твои мысли. — Я тебе говорил абсолютно все, что я о тебе думаю, тысячу раз, если не больше, — Андрей провел пальцами по Катиному лицу. Она взяла его руку и поцеловала с тем же трепетом, что и в их первую ночь. По телу Андрея разбежалось знакомое тепло, то самое, что впервые разбудило его спящую душу. — Ты — мое сердце. — Я люблю тебя, — прошептала Катя и поцеловала Андрея. Как же она любила этого человека, прошло уже десять лет с их встречи, а ее чувства были такими же пылкими, как и в тот самый день, когда она впервые увидела его улыбку и поняла, что пропала. Все началось с его улыбки, и ее страдания, и ее безграничное счастье. — Мама, папа! Смотрите! — Настя поймала бабочку и с полным восторгом прибежала показать ее родителям. — Смотрите какая красивая! — Очень красивая, — улыбнулся Андрей, переводя взгляд на Катю. — Ты только отпусти ее, — Катя мягко взяла руки дочери. — Она ведь живая, она хочет жить. — Хорошо, мамочка! — Настя побежала к реке и выпустила бабочку на свободу. Она улетела все дальше, дальше, сменяя один горизонт за другим. Безоблачное июньское небо внезапно закрыли тучи и начался теплый, летний дождь. Ждановы быстро собрали свои вещи и поспешили домой. Катя уже понесла Ваню в детскую, чтобы переодеть, а Настя побежала мыться в душ. Андрей ненадолго задержался в гостиной разглядывая фото их жизни: Катя в смешных очках и одежде в обнимку с родителями; Павел и Маргарита с маленьким Андреем в парке; Катя и Андрей на своей свадьбе, сияющие от счастья; Жданов, Зорькин, Федя и Малиновский с удочками в руках и обгоревшими лицами; пьяные Катя и Женсовет во время Машиного девичника; Юлианна и Катя в Египте; Андрей в обнимку с Настей, а Катя с новорождённым Ваней на руках. Их гостиная была завешана этими кадрами, рассказывая их историю, и истории их близких. Наверху, в Катиной шкатулке, лежали старые открытки, хранящие пылкие признания. Слова, которые Андрей писал ей в те далёкие времена, когда их любовь только расцвела. Настя до сих пор спала с тем самым зайчиком с длинными ушами, а Ваня никак не мог наиграться с щенком, которому они уже несколько раз меняли батарейку. Они сохранили эти, на первый взгляд, незамысловатые вещи, чтобы помнить как все начиналось. Всегда.