Истории про тебя и для тебя - 2. Дела сердечные, анимешные)

Глядя на мертвенно-бледные розы на изумрудных густых кустах, Субару вспоминал те дни, когда он был нелюдимым ребёнком, никому не верящим и болезненно одиноким. Тоска по матери, заточенной в высокой башне, каждый день сжимала суровыми ледяными пальцами маленькое сердечко, отчаянно жаждавшее материнского тепла, любви и ласки. Субару мог видеть маму только изредка в маленьком окошке каменной башни, где её закрыл отец до конца жизни, объявив её сумасшедшей. Бедная молодая женщина действительно сходила с ума от горя, и мечтала о свободе. Но свободу ей могла даровать лишь сама смерть. В один из редких дней, когда Карлхайнц был дома, к нему приехал некий господин с маленькой очаровательной девочкой в чёрном бархатном платьице и в лаковых туфельках. Волосы малышки были тщательно завиты в картинные локоны, а розовый здоровый румянец на щеках свидетельствовал о том, что гостья была человеком. Братья со свойственным им вампирским интересом наблюдали за незнакомкой, которая, гордо задрав носик, своевольно отправилась изучать сад. Ей очень понравились розовые кусты. Нежными пальчиками девочка аккуратно дотронулась до шелковых лепестков, наслаждаясь их гладкостью. Цветы ей очень полюбились, и она захотела попросить цветок на память, но, не обнаружив никого рядом, малышка потянулась к колючим стеблям и, естественно, уколола пальчики. На подушечке пальца тут же проступили алые кровавые бисеринки. — Зачем ты трогаешь мои розы? — раздался гневный голос мальчика, который появился перед девочкой словно материализовавшись из воздуха. Малышка отпрянула назад и покраснела. Она прекрасно понимала, что допустила оплошность, и отец за такое её точно не погладит по головке. — Прошу прощения, я хотела попросить сорвать розочку, но рядом никого не было. Извини, я не хотела её украсть злоумышленно, правда. Они настолько красивы… — гостья запнулась и виновато взглянула на хмурого Субару. — Могла бы найти кого-нибудь из нас и попросить, мы не жадные, — сообщил Субару. Он обратил внимание на окровавленные кончики пальцев собеседницы, и невольно его горло вмиг пересохло при виде крови, а в нос хлынул чарующий аромат спелых лесных ягод. Так пахла кровь этой милой девчушки. — Ты поранилась! — Да, я немного неуклюжая, — вздохнула ц/т/в, растерянно глядя на свои пальцы. — Кстати, меня зовут Т/И. — А меня Субару. Очень больно? — участливо поинтересовался вампиреныш, осторожно взяв руку девочки. Т/И отрицательно покачала головой. Неосознанно, действуя по наитию, беловолосый прижал кончики пальцев к своим губам, практически невесомо сцеловывая кровь — он делал это по-детски невинно, стараясь не кусаться, хотя клыки ему зудели страшно. От пресыщения ароматом у него закружилась голова, и он осел на землю под розовый куст, увлекая за собой хихикающую Т/И — ей было щекотно и приятно. Каково же было её удивление, когда от ранок не осталось и следа! Огромными глазами девочка взирала на мальчика, чьи рубиновые глаза внимательно смотрели на ц/т/г. — Спасибо, — тихо сказала девочка, не спеша отнимать руку у Субару. — Ты очень хороший, Субару. Я хочу с тобой дружить. — Давай дружить, — твёрдо решил вампиреныш и слегка сжал тонкие пальчики. — Я буду тебя защищать от своих братьев, Т/И. Надеюсь, ты будешь сюда приезжать чаще. *** В течение нескольких лет Т/И приезжала со своим отцом в дом Сакамаки. Они с Субару настолько сдружились, что старшие братья начали подтрунивать над ними, называя «Сладкой парочкой», и при каждом приезде девушки интересовались, когда же их позовут на свадьбу. Но в один роковой вечер Т/И приехала одна. Она практически вломилась в дом Сакамаки, и, размазывая по лицу слезы, рванула к Субару. Тот оказался в саду, и Т/Ф, теряя драгоценные минуты, понеслась к другу. — Т/И?! Что случилось… — Субару замолчал, как только подруга отчаянно обняла его, дрожа от нервного напряжения. -Я должна уехать далеко отсюда, Субару, и не знаю, вернусь ли обратно. Знай, что ты для меня дороже всех, и я тебя… — Я тебя тоже, — глаза вампира полыхнули горьким рубиновым пламенем. Сорвав с куста кипенно-белую розу, Субару протянул её девушке. — Каждый твой приезд я дарил тебе розу, моя Т/И. Неужели эта роза станет последней… — Я не могу ничего обещать, прости, и, — Т/Ф подняла на друга заплаканное лицо, — спасибо за чудесные времена. Это были лучшие времена в моей жизни. Лепестки от твоих роз я храню в большой шкатулке… Слов больше не было — их губы слились в робком, но невероятно нежном поцелуе, в котором причудливо переплелись любовь и горечь разлуки. Затем он долго смотрел ей вслед, глядя на выпрямленную спину той девушки, которую он полюбил всем сердцем. К счастью, Субару не видел её слезы, которые дорожками стекали по бледным холодным щекам. Стебель розы Т/И крепко сжимала в пальцах, и на боль, на выступившую кровь она не обращала никакого внимания. *** Воспоминание о вынужденном прощании с Т/И ранило Субару каждый раз, когда он вспоминал об этом. Боль словно не думала отживать в вампирском сердце, которое, благодаря человеческим заблуждениям, считалось мёртвым и не умеющим чувствовать. Беловолосый, несмотря на это бремя, отчаянно не терял надежды когда-нибудь встретить свою возлюбленную. Однажды на рассвете, когда не успевшая высохнуть утренняя роса засияла мириадами капелек-бриллиантов на тёмно-зелёных листьях и белоснежных лепестках розовых кустов, в сад вошла нежданная гостья. Уверенной походкой девушка направилась к тому самому розовому кусту, возле которого они познакомились с младшим Сакамаки. Ц/т/г глаза засияли при виде едва распустившихся бутонов роз. Благоговея перед совершенной красотой, Т/И слегка наклонилась к одному из цветов и легонько коснулась губами нежных лепестков. — Что ты здесь делаешь? — раздался гневный мужской голос. Т/Ф повернулась лицом к Субару и лукаво улыбнулась. Красноглазый тут же поменялся в лице, секундное замешательство — и вампир сгреб долгожданную Т/И в охапку, прижал к себе, закружил, не веря в происходящее. Девушка звонко рассмеялась. — А ты так и не научился быть сдержанным, Субару, — усмехнулась Т/И. Вместо ответа вампир осторожно сорвал белоснежную розу и осторожно вложил в тонкие пальцы девушки. — Спасибо, я правда очень скучала по тебе. И… я вернулась навсегда. К тебе. — Ко мне… — словно мантру прошептал беловолосый, завороженно глядя на выступившие рубиновые капельки на подушечках пальцев возлюбленной. И также, как в детстве, он нежно сцеловывал сладкие капли, и всё также его Т/И тихо смеялась, потому что ей было щекотно, и потому, что они наконец-то вновь встретились, теперь уже для того, чтобы остаться вместе навсегда.