Рыцарь Храма: Крестоносец

Отрыв от погони, которую я успел проклясть всеми известными моему лексикону ругательными выражениями, длился весьма немало времени. Гнавшиеся за нами солдаты оказались крайне настойчивыми, вертлявыми и к тому же везучими. А вот нам, точнее мне, в большей степени не везло. Ибо отмахиваться, от пытающихся зацепить тебя всадников, при условии, что у тебя одна рука почти недееспособна, задача почти невозможная. Но всё-таки, кое-как стерпев острую боль, я умудрился не только удержаться на лошади, на быстром скаку. Так ещё и убить двух всадников. А с третьим покончила моя союзница. И то, после того, как я накрыл её волной болезненного крика, вперемешку с парой ругательств. Я, конечно, понимаю, что мы с ней далеко не друзья и вынужденные союзники. Но так нагло ставить на кон мои здоровье и жизнь, это уже слишком. И её отговорки про вражду, в нынешней ситуации, не пройдут. На мой ор, она оправдалась что ей, мол: «Тяжело вести лошадь и одновременно отбиваться». Как будто мне было очень легко?! С простреленным плечом! Всё же я смог кое-как успокоиться. Именно что кое-как. Ибо, ещё больше растревоженная рана, вследствие моих вывертов, стала болеть ещё сильнее. Что и неудивительно. Но всё же я понимал, что если ничего не предприму, то могу лишиться головы. Если и сражаться за свою жизнь, то до последнего. Чего бы тебе это ни стоило. Слова словами, но чувства и ощущения от этого не притупятся. И рану лечить необходимо. А то и до гангрены недалеко. После прекращения погони, мы ехали уже медленнее. Ожидая ночи, и ища место для привала. Это оказалось затруднительно, из-за наших опасений, что нагрянут новые всадники и погоня продолжиться. Но всё же, в момент когда солнце почти полностью опустилось за горизонт - мы нашли подходящее вытоптанное и искусственно выделенное место На протоптанных дорогах такие мест немало. Их сделали для обычных путников и паломников. А вот на дорогах построенных нашим Орденом - это не простой грам-пыльный пустырь. А облагороженное место. С трактиром, хорошей едой, выпивкой и местами для отдыха. И плюс, наши дороги лучше охраняются, в отличии от здешних. Хотя в Иордании, насколько мне было известно, налётчиков почти не было. Просто потому, что грабить было особо некого. И добыча была крайне скудной. Все основные торговые пути — расположены на севере. Подъехав к месту, лошадь была остановлена. Одна из причин моих нынешних страданий, слезла первой. И помогла слезть уже мне, доведя до ближайшего средних размеров камня. Об который, можно было очень удобно опереться. Усадив меня, она начала искать хоть какие-нибудь дрова, для костра. Дрова были поблизости, вернее их источник — небольшое дерево. Наломав веток и притащив их, она при помощи скрытого клинка и маленького камушка легко разожгла огонь. Убедившись, что он достаточно разгорелся и не потухнет, она начала рыться в наших сумках. Видимо не найдя того чего искала, чертыхнувшись себе под нос, она подошла ко мне       — Боль очень сильная? — спросила она меня Мне тут же захотелось разразиться очередной порцией ругательств в её сторону. Помня, что нам пришлось пережить, в большей степени лично мне, она ещё и спрашивает? Мы скакали много часов на лошади, на бешеной скорости. При этом я, пытаясь превозмогать боль, отбивался от солдат, удерживаясь за неё простреленной рукой. Конечно я в полном порядке!       — А ты как думаешь? — пробормотал я       — Не надо на меня так смотреть. Я тебе не лекарь. И степень серьёзности ранений я различить не могу. И в каких ситуациях они могут ухудшиться тоже — ответила она несколько язвительно, но всё же с небольшой ноткой сочувствия — Потому и спрашиваю…       — Всё плохо, дорогуша. А во время погони, если ты помнишь по моим крикам, стало ещё хуже — ответил я       — Я осмотрела наши запасы, а лекарств мы не взяли. Даже чего-нибудь мало значительного — объяснила она свою растерянность — И что теперь делать, я ума не приложу Я и сам впал в раздумья. Мысли о гниении раны вызывали во мне настоящий животный страх. Но чтобы такого сделать? Что сможет помочь? И тут мои глаза приковались к костру. Играющие языки пламени, танцующие в воздухе свой замысловатый танец, напомнили мне об одном старом способе врачевания. Хотя, его даже сейчас вполне часто применяют. При мысли об этом способе мне стало дурно, а к горлу подступила тошнота. Но делать особо нечего. Либо так, либо гной. Потому я достал свой нож и взглядом обратил внимание моей союзницы на его лезвие. А затем на пламя костра. Пару раз, сменив направление взгляда, её глаза расширились точно тарелки, от испуга.       — Ты серьёзно? — испуганно спросила она       — У тебя есть другие варианты? — спросил я в ответ. Она отрицательно закивала — Ну так не теряй время. Сунь его в костёр, если я тебе все ещё нужен. Уже более твёрдо она приняла нож из моей руки. И его лезвие повисло над пламенем. Она медленно проворачивала его, точно зажаренную тушку животного. Увидев, что лезвие полностью раскалилось, она вернулась ко мне. Предварительно протянув мне другой нож, рукояткой ко рту.       — А говорила, что не понимаешь в медицине — немного весело обронил я, выдавив слабую улыбку       — Уже приходилось делать это. Пару раз — произнесла она. Её голос уже был более уверенным — Готов? — Я перехватил рукоятку ножа зубами. И крепко сжал её После моего одобрительного кивка, она, отдёрнув рукава моей накидки и рубахи, она приложила раскалённое лезвие на место раны. По всему моему телу, пробежала сильная дрожь. Руки и ноги, затряслись. А на месте раны, разгорелся настоящий пожар. Свой истошный вопль, я не сдержал. Я обрушил его на рукоять. Стискивая её в зубах. Казалось ещё секунда, и я её прогрызу. В нос ударил запах горелого мяса. А кожа, казалось, онемела. Эти мучения длились не так, как я ожидал. Когда она, наконец, отвела металл, лучше я себя чувствовать не стал. Ибо она заставила меня нагнуться. И приложила его уже с другой стороны плеча. И в момент, когда наконец, этот процесс окончательно завершился и нож был отброшен. Оглядевшись по сторонам, она оторвала от своего балахона кусок ткани. И аккуратно перевязала рану. Закончив с этим, она обратно задёрнула мою одежду обратно. Следом за этим, откинулась спиной на камень, об который опирался я. Тем самым, присев рядом со мной. Я же, в этот момент выплюнул рукоять. От, всё ещё нагнетённого болевого шока, я пытался перевести дыхание. Которое было изрядно сорвано, из-за этого крайне жёсткого лечения. Всё мое тело, до этого стиснутое от боли, в одно мгновение обмякло. Через несколько минут, я уже более спокойно сидел, продолжая медленно и выверенно дышать.       — Ты как? — спросила она тихим голосом       — Сойдёт. Благодаря тебе, протяну подольше — благодарно ответил я, таким же тихим голосом — Кстати, не ты ли мне говорила, что на мои чувства тебе наплевать?       — И от своих слов я не отказываюсь — подтвердила она — Но это не значит, что я позволю погибнуть моему союзнику. Пусть даже и такому как ты       — Ты меня не знаешь, чтобы говорить: «такому как ты»       — Все ВЫ, одинаковы Я в ответ лишь насмешливо хмыкнул       — Ладно, отдыхай. А пока посмотрю, что у нас сегодня будет на ужин — и с этими словами пошла к лошади Из сумок она вытащила небольших размеров белое сукно, больше напоминавшее скатерть. И набор деревянной посуды из: двух чаш и тарелок. Следом уже пошла непосредственно еда. Первым, что она вытащила из мешка, привязанного к сумкам, оказался пшеничный хлеб. А затем она вытащила два куска сушёного мяса, тёмного цвета       — Что это? — удивлённо спросила она       — Бастурма. Та же солонина, но сделанная сарацинами — пояснил я Положив мясо на отдельную деревянную дощечку, она принялась разрезать его ножом, на равные полосы. После принялась за хлеб. Покончив с ним, она вытащила один из бутылей и разлила воду по чашам. И уже готовую еду, уложенную на посуду, принесла ко мне. Усевшись рядом. Не успев даже что-либо сказать, ну например, поблагодарить, я сразу принялся трапезничать. Хотя, за мои мучения, обойдётся и без благодарностей. Ничего страшного, кусок не отвалиться. И вообще, я уже поблагодарил, пусть и не напрямую. Бастурму я любил больше чем солонину, не только из-за лучшего вкуса. Но и благодаря её большей мягкости, в отличии от твёрдой и трудно прогрызаемой солонины. Что-что, а сушить мясо сарацины умеют, даже лучше нас. Мы кстати, именно её больше берём в походы.       — Не слышу слов благодарности — требовательно и весьма неожиданно произнесла она       — За понесённые мною страдания, обойдёшься. Для тебя всё это должно быть обязательным. В сложившейся ситуации — ответил я. А она начала прожигать меня взглядом — И не надо на меня так смотреть. Ты знаешь, о чём я говорю, и что я прав.       — Я тебе тоже объяснила, почему мне было сложно. Для меня это очень редкий опыт, не только верховой езды, но и сражений. Тебе легко о таком говорить… — раздосадованно произнесла она       — Раз тебе наплевать на мои чувства, то почему мне должно быть не всё равно на твои? — напоминающе спросил я — А так, ладно, мы квиты. Синхронно замолчав, мы продолжили есть. Я снова погрузился в свои размышления. О том: что меня ждёт впереди, после того как доберусь до Акры? Что нужно будет предпринять, чтобы не просто отвести Бушара на второй план, а убрать его с дороги? Конечно всё будет зависеть от ситуации. Но, нужно будет подвести Магистра к мыслям о том, что от него уже нет ни малейшей пользы. Чтобы он уже сам начал задумываться, над его устранением. А тут появлюсь я, и окажу ему ценную услугу. Если так посмотреть, то есть люди, кто смогут спокойно его заменить. Например: Отто. Ему уже почти под пятьдесят лет, а ума и навыков организации у него не меньше чем у Бушара. Если не больше. Он мог бы стать отличным кандидатом. К тому же, у меня есть ещё один козырь. На котором и сам Робер сделал важный акцент — лезалиты. Правда пока я ещё размышляю, где и когда их навыки, можно было бы применить. Мыслей много, но точных идей пока нет. Но само понимание, что бывшие ассасины, а по большей части в их рядах именно они. Новобранцев там пока маловато. Само понимание этого, ещё больше подняло мой авторитет в глазах не только Робера, но и всех братьев. Ведь одно дело, один ассасин или пара. Но когда их уже почти два десятка. Это совсем другой разговор. Они смогли бы заняться отличной подчисткой важных кадров, в рядах сарацинов. И не важно, что один из них провалился. Провалы бывают, это нормально. А может Робер прямо сейчас этим и занимается? Может он уже решил их использовать? Возможно они были частью того самого плана о котором он говорил, но не успел мне поведать все детали?Поскольку, напрямую лезалиты подчинялись именно мне, а не ему. И ещё вопрос: как же изменить расклад сил в нашу пользу? Понятное дело, де Сабле уже наверняка всё продумал. Но я то, об этом не знаю. И это меня очень злит. Судьба нашей работы в Святой Земле, для меня очень важна. И неведение, особенно сейчас, когда казалось идеальный план Робера пошёл насмарку, меня нервирует. А что если мне придётся заканчивать работу Магистра? Что если он всё же погиб? Но это значит, что Бушар сейчас уже может стоять на его месте. А при таком раскладе: мне наступит конец, если я просто так заявлюсь в Акру. Не сделав что-то такое, что не продемонстрирует моё положение в Ордене. Что я все ещё в высшей лиге. Нет, нет-нет-нет, я не верю в это. С Магистром всё в порядке. От такого как он, нелегко избавиться. Скорее я поверю в смерть Ричарда. Но как бы то ни было, нужно будет подготовить, хотя бы в теории план, чтобы затмить Бушара. Не знаю пока, что конкретно это будет, но в этом, должны принять активное участие лезалиты. Не только для де Сабле, но и для меня. Чтобы доказать, что я не зря их всех завербовал. Что они на что-то способны. Вспомнив о бывших ассасинах, я посмотрел на свою спутницу. И хотя я знал её догмы на зубок. Наверное даже лучше её самой. Но меня интересовал один вопрос. Вопрос, который мог показаться странным для моих братьев. Но для меня, не совсем. Нужно понять своего врага полноценно. О чём он думает, что им движет. Догмы догмами, но личные мотивы, зачастую, стоят выше их. Это редкая возможность поговорить с ассасином напрямую. На открытость в этом вопросе я не сомневался. Ибо, для них важно показать, что они праведники, что они правы. А я - это воплощение зла. Мой опыт и опыт других братьев, особенно Жульена, и Альваро, это явственно показал, ещё много лет назад. А потому я обратился к ней       — Слушай… — начал я, отложив уже пустую тарелку в сторону — Я хотел бы кое-что у тебя спросить... По её взгляду, обращённому ко мне почти сразу, я увидел явно нежелание разговаривать. Но, похоже, её личное любопытство, решило ей подыграть. И она, более спокойно, но всё же брезгливым тоном ответила       — Что?       — Если отбросить тему, о смерти твоего наставника, от моих рук, теоритически, скажи: почему ты хочешь моей смерти?       — Хотя бы потому что, ты тамплиер — всё тем же тоном ответила она       — Это ничего не объясняет — не согласился я — Нужен веский повод, для подобного поступка       — Для меня это очень веский повод. Даже если отбросить смерть наставника — продолжила она, продолжая медленно пережёвывать последний кусок мяса — И к тому же, ты мне будешь говорить про «веский повод»? Вы убиваете простых людей сотнями. А ты говоришь про вескость…       — Ложь — отрезал я — Уж не знаю, что было в анналах истории прошлого, и кто сколько людей убил. Но я никогда не убивал людей просто так. Я не садист. И если я убивал таковых, то повод для этого всегда был — непреклонно ответил я       — Например? — на удивление с интересом спросила она       — Чуть больше полугода назад, я вместе с отрядом оказался в одной деревушке в Антиохии — начал я — Мы узнали что в доме одного из местных, твои братья устроили себе штаб, для последующих операций на территории Княжества. Я вышел перед всеми и рассказал всё как есть, что среди них есть предатели, кто прикрывают наших врагов. А если они наши враги, то они враги и для них. И они обязаны нам помочь. Все молчали, ибо как я позже понял: никто ни о чём не догадывался. Но потом, мне удалось раскусить одного местного жителя и его семейку. Всё ракрылось - ассасины погибли в бою. В момент драки, в доме на меня налетела их дочь, с желанием ударить в спину. Ну, итог её опрометчивого поступка был закономерным. Также как и для её семьи. Они понесли заслуженное наказание       — Потому что не захотели подчиняться тебе? И делали то, во что верили?       — Это была не «вера во что-то», а элементарное предательство. Между этими понятиями я всегда вижу разницу. Они предали нас, тех, кто защищал их от опасностей и бед. Снабжал едой, водой. Мы были щитом от бандитов. И в благодарность, они решили так с нами поступить. Это заслуживает наказания — с напором проговорил я — Будь твои соратники на моём месте, всё повторилось бы? А ваш ментор, уж тем более не допустил бы неповиновения?       — Я там не была, чтобы видеть всё. Откуда мне знать, что всё это правда? Поверить тебе на слово? — насмешливо спросила она       — Ты не ответила на мои вопросы — настоял я       — Да, всё повторилось бы. Предателей мы бы покарали, как полагается. Но…       — Но когда караете вы — это справедливость. А когда караем мы — это жестокость, я прав? — снова спросил я — Тогда я, почему должен верить на слово, что у вас это будет действительно кара по делу?       — Я и не заставляю тебя верить. Больно нужна, мне твоя вера — огрызнулась она       — Тебе просто нечего ответить — ухмыльнувшись, произнёс я       — Хорошо. Предположим, я поверю — раздражительно вздохнув, проговорила она — Но, что ты хочешь мне донести? Я не понимаю...       — Значит ещё рано говорить об этом… — пробормотал я       — Говорить о чём?       — Пока неважно — отрезал я. Пресекая её любопытство — У нас с тобой ещё есть время. Если наши разговоры будут плодотворны, и ты будешь внимательно слушать. И по меньше язвить. То быть может ты поймёшь       — Ладно. В таком случае у меня к тебе вопрос, такого же характера — произнесла она окончательно отложив свою тарелку в сторону — Почему вы, а в данном случае лично ты, так хочешь противостоять нам? Ты так слепо веришь в свои идеалы?       — Дело не только в них. Их приход ко мне, стал следствием ваших действий — ответил я       — Следствием наших действий? О чём ты говоришь? — она удивлённо уставилась на меня       — Я говорю о том, что происходило в Скандинавии. Вот уж эти события ты точно хорошо помнишь — напомнил я — Вы успели там столько наворотить, что и вспоминать страшно       — Страшно потому что, сорвали ваши планы?       — К твоему сведению, я в те моменты ещё не был тамплиером. Я только начинал свой путь — возразил я — Я видел картину со стороны. Без оглядки на идеалы учителя и других. Я мыслил самостоятельно и мог анализировать. На тот момент я не знал, что за тысячами смертей, войной и хаосом стояли именно вы. Даже не догадывался       — Какая война? Какой хаос? Объясни уже нормально! — требовательно прикрикнула она       — Помнишь смерть Олафа Безмолвного? — спросил я. Она утвердительно кивнула — Именно его смерть и спровоцировала последовавший ужас в Кулунтруде. Ну конечно, ведь зачем вам было думать, что два амбициозных человека, не желая делиться властью, не тамплиеры, вдруг развернут полноценную войну. Погрузив те земли в Хаос. Правда, множество населения не желало видеть их у власти, а до сих пор были верны Олафу, как оказалось то       — Безмолвный устроил голод в Кулунтруде       — Он случился по причине тяжких времён и двойной игры его подчинённой, очень алчной. Повторюсь, она не была одной из нас — напомнил я — Олаф исправил бы ситуацию, если бы ему дали немного времени. И некоторые, особо подверженные панике, не раздули нехватку продовольствия до «голода». Хотя его там и близко не было       — Ну кончено, кому как не тамплиерам лучше знать, что на самом деле там происходило! Обычный люд ничего ведь не видит… — съязвила она, тряхнув рукой       — Да. Не видит. Ибо не могут мыслить широко — грозно произнёс я — Но сейчас вопрос стоит не в этом. А в последствиях того, что случилось. Из-за того, что вы его убили и начался кошмар       — Он должен был умереть — твёрдо заявила она       — Ну конечно. А о последствиях вы не подумали… — всё тем же грозным и разозлённым голосом говорил я       — Это всё твои выдумки — бросила она       — Мои выдумки? Отрубленные головы на кольях. Изувеченные тела с отрезанными частями тела. Безумие в глазах людей. Тотальная беспощадность и жестокость. Я всё это, лицезрел, своими глазами! Это всё я придумал?! — я сорвался на крик. Я не мог уже терпеть это — Я до сих пор не могу забыть того что увидел. И тут не нужно быть тамплиером, чтобы понять что то, что я видел сущий кошмар. А уж когда я узнал, что это ваших рук дело, то конечно моя вера в идеалы Ордена укрепилась. Или что?! Я должен был просто забыть об этом?!       — Я… Я не знала что… — её голос осел, а выражение лица исказилось удивлением смешанным со страхом       — Ну конечно. Вам ведь надо было убить тамплиера из-за слов каких-то сбрендивших и ополоумевших идиотов, насочинявших сказки про «голод». А на последствия наплевать! Это можно назвать как угодно. Но это не борьба за мир. О которой, вы так без умолку говорите — продолжал напирать я — Это безответственность. И к тому же, показывает ваше неумение думать. Что очень странно, оглядываясь на ваше кредо. И плюс, я не понял даже, зачем было убивать Олафа? Что он такого сделал, что заслужил смерти? Она опустила голову и понурилась. Я даже удивился. Похоже, она поверила мне. Ничего себе! Она мне поверила?! Видимо я звучал очень убедительно. Раз она поверила своему врагу. Что же, ей это даже в плюс. Думать и анализировать она умеет. А значит, не совсем потерянная. Ответа от неё я так и не услышал       — Вот когда ты найдёшь что мне ответить, тогда и поговорим — ответил я, удобно устраиваясь на своём месте. Готовясь ко сну — А я пока спать       — Я тоже… — пробормотала она. И несколько отодвинувшись от меня, повернулась на другой бок. Опираясь о камень, также как и я Меня же начала поглощать усталость. Даже не было желания обдумать дальнейшие планы. Позже этим займусь. Время ещё есть