Сны

      Неделя началась стремительно и с головой затянула Гермиону в новые, но такие волнующие и необременительные заботы.       Уже в понедельник выяснилось, что первая половина дня у неё практически свободна – все время Скорпиуса занимали приглашенные учителя, её задачей было лишь вовремя привести мальчика в малую бальную залу, переобув в танцевальные туфли, или проводить его в одну из комнат в детском крыле, оборудованную под домашний класс, или явиться в музыкальный салон. В перерывах они успевали лишь немного поиграть в саду, чтобы проветриться и вдоволь набегаться перед тем, как Скорпи проторчит полтора часа за столом или роялем. За уроками следовал обед и дневной сон, и только потом малыш поступал в полное распоряжение Гермионы. Он пришел в полный восторг от подаренной ею книги о драконах, и с упоением пробовал настольные игры, о существовании которых до этого дня даже не подозревал. Им пришлось с сожалением прервать игру, когда появившийся домовик важно сообщил, что хозяин ожидает Скорпиуса в столовой к ужину, а мисс может быть свободна.       Малфоя она в понедельник так и не увидела, равно как и во вторник, и в среду. На второй день Гермиона догадалась взять с собой книгу, которую успела прочесть почти целиком за день. Сидя потом до глубокой ночи за составлением очередной аналитической справки для Министерства, Гермиона подумала, что она вполне может тратить время в мэноре не на книги, а на работу, и на следующий день решительно захватила все бумаги с собой. Все равно там никому нет до неё никакого дела.       Отправив Скорпиуса на очередной урок и прислушиваясь к едва доносящимся в гостиную звукам рояля, она обложилась пергаментами, документами и сводками, и приступила к сведению отчета. Как и ожидалось, небо не рухнуло на землю, никто не заявился на порог и не потребовал никаких объяснений. Всем было наплевать, чем занята в свободное время какая-то гувернантка, важен был лишь сам факт присутствия её в доме. Так что, не мучимая никакими угрызениями совести, Гермиона с головой погрузилась в работу, старательно пряча все бумаги в сумку, когда приходилось прерываться.       В четверг она привычно уже проследила, чтобы Скорпи без опоздания приступил к изучению древних рун под руководством строгого седовласого старичка, и расположилась за большим столом в гостиной. В сводках её отдела не сходились цифры, и ей пришлось запрашивать исходники, чтобы найти ошибки и закончить итоговую справку, которую она должна отослать уже завтра. Гермиона установила сигнал таймера на время за пять минут до окончания урока Скорпи и полностью погрузилась в расчеты и анализ, не замечая ничего вокруг. Раздосадованная тем, что не может сходу найти ошибку, снова и снова сверяя данные в таблицах и перепроверяя числа, она пропустила тот момент, когда дверь в гостиную открылась, и кто-то тихо вошел.       Она сидела за столом. Спиной к окну, так, что лучи утреннего солнца золотом сияли в её волосах, в окружении пергаментов и каких-то бумаг, она покусывала кончик пера в своей руке, а между бровей залегла небольшая морщинка. Драко словно током ударило, и вслед за этим накрыла мощная волна дежавю. Та же морщинка, та же привычка грызть перья, те же пергаменты вокруг, только вместо белых стен – книжные полки, вместо солнечного света – теплый свет ламп в библиотеке... Его память услужливо перенесла его на годы назад, в другое время, в другое место, к совсем другой девушке... или, может быть, той же самой?..       Малфой резко вдохнул, и в ту же секунду его пронзил взгляд. Зеленый. Не тот.       Иллюзия развеялась, разлетелась на осколки в тот же миг, но Драко почему-то продолжал стоять, замерев, и не мог отвести глаз. Время будто остановилось. Мгновения летели, словно обходя стороной две застывшие фигуры, связанные переплетающимися нитями серого и зеленого.       Тишину разрезал тонкий звуковой сигнал.       Девушка вздрогнула и отвела глаза, судорожно хватаясь за палочку, чтобы отключить таймер и одним движением смахнуть все бумаги в стопку. Чертов Малфой! Кому вообще придет в голову так подкрадываться к живым людям! Так ведь и умереть от неожиданности недолго! И какого черта он на неё так смотрел? Какого черта она смотрела?!       Малфой напрочь забыл, зачем он вообще притащился в гостиную. Ему пришлось вернуться домой за документами, но путь от кабинета к камину лежал совсем в другой стороне. Но, раз он здесь, значит, ему что-то понадобилось?.. Вот только что? Уж точно не пялиться на гувернантку его сына, уткнувшуюся в какие-то бумажки... Кстати, а с какой стати она вообще сидит здесь? Где Скорпиус? И что это, драккл это все подери, за бумажки?!       Вопрос не успел сорваться с его языка, поскольку мисс Спэрроу вскочила со стула, сгребла все пергаменты со стола одним движением в сумку и быстро, нервно заговорила: - Добрый день, мистер Малфой. Весьма неожиданно видеть вас здесь, я прошу прощения, мне пора идти, у Скорпи как раз сейчас заканчивается урок по рунам, и мы хотели успеть погулять в саду, пока не пришел учитель музыки, у нас совсем немного времени, ведь ему еще нужно переодеться... - Мисс Спэрроу, - бесцеремонно перебив бурный поток её оправданий, протянул блондин, вальяжно опираясь на косяк и скрещивая руки на груди, - что вы здесь делали? - Я ждала, пока у Скорпиуса закончится урок, сэр, - ответила девушка, опустив глаза. - Я спросил, что вы делали, а не чего вы ждали, - повторил Малфой, чувствуя, что постепенно теряет терпение. - Я... я... - Гермиона пыталась судорожно придумать приемлемое объяснение, прикидывая, как много он мог рассмотреть от двери на таком расстоянии. - Мистер Малфой, вообще-то это личное, и я не очень хотела бы это обсуждать.       Найдя, как ей показалось, достойный ответ, Гермиона дерзко вскинула подбородок вверх и смело посмотрела ему прямо в глаза. Драко вновь окатило с ног до головы удушающим чувством дежавю. Неужели он и вправду был таким идиотом и позволил обвести себя вокруг пальца? Не может быть. Невозможно. Он проверил её всеми возможными способами, он был у нее в квартире, видел ее практически голой, это не может быть она! Тогда почему ему все в этой девушке кажется таким знакомым – жесты, манера двигаться, то, как она грызла свое перо?.. Он определенно сходит с ума. Ему просто мерещится невозможное, то, чего нет. Во всем виновата чертова гриффиндорка, заявившаяся сюда со своим чертовым дружком! Столько лет Малфой не видел её, избегал возможных встреч на больших приемах и праздниках, обходил по широкой дуге Министерство, а тут она сама заявилась к нему в дом, и теперь он видит её черты там, где их нет и быть не может! - Вы занимались чем-то, не имеющим отношения к вашим прямым обязанностям, в оплаченное мной время, - произнес Малфой, взяв себя в руки. - Мне кажется, мисс Спэрроу, мы должны это обсудить.       Лениво, нарочито небрежно, с кошачьей грацией хищника он оторвался от косяка и в несколько шагов подошел к ней так близко, что мог почувствовать её дыхание на своем лице. Он видел, как дрожали её ресницы, как взволнованно поднималась и опускалась высокая грудь, мог рассмотреть даже биение голубоватой жилки под тонкой нежной кожей шеи. - Итак?.. - вкрадчиво спросил он.       Он ожидал, что она отшатнется, отойдет, чтобы вернуться на приличное – и безопасное расстояние. Но она продолжала стоять, глядя своими зелеными глазищами на него снизу вверх и не думая опускать лицо. Против его воли глаза скользнули вниз, к розовым, слегка приоткрытым губам. Не осознавая, что делает, он слегка наклонился к ней, чуть отклонив голову вбок, в последний момент замечая, как густые черные веера ресниц опускаются вниз... - Миа, а мы уже закончили! Папа, ты дома! Ура!       Звонкий детский голос прогремел, казалось, в разы громче, чем сигнал таймера каких-то пять?.. десять?.. минут назад. Драко развернулся одним движением, как ни в чем ни бывало, и схватил сына в объятия. - Привет, Скорпи! Я не дома, на самом деле я на работе. Забыл дома кое-какие бумаги, но мне уже пора бежать. - А я думал, ты уже вернулся, и мы могли бы поиграть в саду все вместе, - глаза мальчика сверкнули надеждой. - Не сегодня, мой хороший. Ты переоденься, и поиграете с мисс Спэрроу, у вас как раз есть время до следующего урока, верно? - Да, папа, - протянул разочарованный Скорпиус и поплелся к дверям. Едва его светлая макушка скрылась из вида, Малфой повернулся к молчавшей все это время за его спиной девушке и ледяным тоном потребовал: - Мисс, я все еще жду ваших объяснений.       Гермиона нервно сжала руки и отошла к окну. Только оказавшись достаточно далеко от него, она, слегка запинаясь, ответила: - Видите ли, мистер Малфой... Я не хотела бы всю жизнь работать гувернанткой. Я мечтаю получить работу преподавателя, но для этого нужна степень, а мой аттестат и результаты ЖАБА... В общем, меня примут в университет, только если я предоставлю комиссии, помимо сдачи вступительных экзаменов, научную работу на актуальную тему, и, если она их заинтересует, тогда, возможно... Я занимаюсь исследованиями обычно в нерабочее время, но, откровенно говоря, сроки поджимают, статью по теме исследования необходимо опубликовать уже в марте, и я подумала, что никому не помешает, если я буду заниматься этим здесь, только пока Скорпи занят... - Вы нанимались на работу, зная, что это для вас временно? - холодно спросил Малфой. - Мистер Малфой, это в любом случае временно, дети растут, и потребность в гувернантке... - залепетала девушка. - Скорпиусу пять! - отрезал взбешенный мужчина. - Вы понравились ему в первый же день, он не переставая говорит о вас, даже когда вас нет рядом, он скучает уже сейчас! А вы собираетесь уйти, как только он по-настоящему к вам привяжется, и разбить ему сердце?! - Мистер Малфой, этот вопрос в любом случае будет актуален не раньше следующего августа, а договор со мной вы подписали лишь до января, да и то неизвестно, примут ли меня в университет, - возразила она. - Вам не кажется, что сейчас не время поднимать подобные вопросы? - А когда будет время, мисс Спэрроу? Когда мой сын будет рыдать у меня на руках, потому что в очередной раз оказался ненужным, брошенным? - Как вы можете так говорить! - вскипела Гермиона. - Скорпиус замечательный, прекрасный мальчик, как вы смеете называть его ненужным?! У него есть семья, как минимум, насколько я могу судить – любящий отец, не говоря уже о прочих родственниках! Я всего лишь гувернантка, наемный персонал. Скорпи нравится мне, мы в самом деле привязались друг к другу, и я со своей стороны готова поддерживать наше общение, даже если перестану работать на вас, но это не значит, что я должна жертвовать своей жизнью и своими мечтами ради вашей семьи, мистер Малфой! - Я не просил вас об этом! - опешил блондин. - Я полагал, что эта работа для вас – всерьез, а не временное развлечение! - И были правы! Но обо мне некому позаботиться, кроме меня самой, а прозябать всю жизнь в чужих домах, на положении прислуги, растя чужих детей и не смея мечтать о собственных – не самая завидная судьба, вам не кажется, мистер Малфой? - Вы красивы, и можете без труда выйти замуж, - едко заметил Драко в ответ. - Уверен, если бы вы не тратили все свободное время на учебу, то могли бы с легкостью устроить свою личную жизнь. - И всю жизнь зависеть от прихотей мужчины, который в любой момент может побежать вслед за юбкой покороче? - горько усмехнулась девушка. - Нет уж, спасибо. - Вы не можете огульно осуждать всех мужчин, - горячо возразил Малфой. - И это говорите мне вы?! - она нервно рассмеялась, и тут до Драко дошло. Он же сам, он, женатый человек, едва не поцеловал её каких-то несколько минут назад, и если бы не появление Скорпи...       Скулы молодого человека едва заметно порозовели. Он хотел ответить ей, уверить, что ей все показалось, и ничего такого в отношении нее он в виду не имел, но не успел он и рта раскрыть, как в гостиную вернулся Скорпиус, уже переодетый для прогулки. - Папа, ты решил остаться? - удивился мальчик. - Нет, солнышко, папе пора на работу, а нам с тобой – срочно бежать в сад, иначе мы не успеем найти там спрятанный клад! - заговорщицки подмигнула ему Гермиона. - Убегай, а я буду догонять!       С веселым хохотом эти двое умчались из гостиной, оставив смущенного и растерянного мужчину в одиночестве. Внутри него бушевал ураган эмоций, от возмущения и злости на девушку, которая так жестоко играла с чувствами его сына, до стыда и ярости за свое собственное поведение. Решив подумать об этом позже, он тряхнул головой, поправил безупречно лежащие волосы и направился к камину.       Веселость Гермионы была, разумеется, наигранной, и продержалась ровно до той минуты, пока за Скорпиусом не закрылась дверь музыкального салона. Теперь можно было не натягивать беззаботную улыбку на лицо и обдумать все спокойно.       Итак, она едва не попалась. Если бы Малфой подошел ближе и успел сунуть свой нос в бумаги, вся легенда пошла бы прахом: сводки о поступлениях налогов юридических лиц в бюджет Министерства за второй квартал ничем не напоминают исследования по педагогике. Так что, наверное, заниматься одной работой на другой работе было не лучшей её идеей. Уж лучше книжки читать. Безопаснее.       Малфой сказал, что Скорпи привязался к ней, и она разобьет ему сердце своим уходом. Наверняка он драматизировал – они познакомились-то всего неделю назад, о какой глубокой привязанности может идти речь? С ней самой все понятно – она ни на миг не покривила душой. Скорпи стал для неё лучшим зельем от её кошмаров, одним своим взглядом разгоняя терзавших её месяцами демонов прочь. Его жизнь стала ей дороже и важнее собственной просто одним своим фактом. Но к тому же он оказался совершенно чудесным, добрым, таким наивным, светлым и доверчивым, что за считанные дни успел целиком покорить её сердце и без труда пробраться в душу. Однако Гермиона полностью отдавала себе отчет в том, что мальчику она по сути никто – не близкий человек, не подруга и уж тем более не мама, и вряд ли он будет долго печалиться, если ей на смену придет другая нянька. Скорее всего, белобрысый змееныш преувеличивал, чтобы заставить её устыдиться и почувствовать себя виноватой. Гадкий манипулятор! Давить на неё чувствами ребенка, собственного сына – как только наглости хватило?! А ведь она повелась, стояла там и оправдывалась, обещания давала... Впрочем, она не врала: если Малфой позволит, она в самом деле хотела бы продолжить общаться со Скорпиусом. Однако шансов на то, что Малфой подпустит её к сыну, если узнает, кто она на самом деле, нет никаких. Можно, конечно, для нечастых встреч использовать трансфигурацию внешности, не прибегая к долговременным маггловским технологиям... Ладно, об этом и вправду можно подумать позже.       И последнее. То, о чем думать совершенно не хотелось, но и не думать было невозможно. Он её чуть не поцеловал. Гермиона ясно видела намерение – в изменившемся дыхании, наклоне головы, раскрывшихся губах... какого черта она вообще таращилась на его губы?! Почему стояла там столбом, чувствуя только, как кровь гудит в ушах, и не делая ни малейшей попытки отойти хотя бы на шаг назад? Черт, да она хотела этого!.. Когда он подошел так близко, в этом своем идеальном костюме, загораживая весь мир вокруг этими своими широкими плечами, с этим запахом, окутавшем её с ног до головы, она всем телом ощутила, что с ней рядом – мужчина, красивый мужчина, сексуальный мужчина, просто охереть какой охренительный мужчина, и мозги просто – щелк! – и выключились. Напрочь. Она просто застыла и ждала, чувствуя, как колотится от волнения сердце, по коже бежит мелкая дрожь предвкушения, а в животе порхают не просто бабочки, а по меньшей мере фламинго.       Грейнджер, у тебя просто давно не было мужика.       А такого роскошного мужика у тебя и вовсе никогда не было.       Напомнив себе раз двадцать, что это вовсе не роскошный мужик, а Драко Малфой, слизеринский прин... хорек, тем более, давно и основательно женатый хорек, Гермиона решительно поклялась себе не приближаться к нему впредь ближе, чем на два метра – а то мало ли, может, у него парфюм с амортенцией, и начисто стереть из памяти утренний эпизод, как будто его и вовсе не было.       Намерения её были тверды, а сила воли – непоколебима, если бы не сущая мелочь, которая никак не поддавалась контролю, несмотря на все её старания.       Сны.       Её чертовы сны, которые после этого неудачного утра четверга приобрели совсем не невинный оттенок.       Ей вновь снилась та гостиная. Белая гостиная, как её называли – теперь она знала это. Не было ёлки, подарков и гирлянд. Зато был он и она. Как в замедленной съемке Гермиона видела, как он отрывается от дверного косяка, чувствовала, как собственное дыхание учащается, сердце колотится, норовя выпрыгнуть из груди, а во рту становится нестерпимо сухо. Он подходит ближе, и его бархатный вкрадчивый голос обжигает кожу у самого уха, так близко, что её растрепанные кудри слегка шелохнулись, щекоча кожу, от его дыхания. Глаза в глаза – его серые, прозрачные, хрустальные и её обжигающе-карие, почти сливавшиеся со зрачком радужки.       И в этом чертовом сне она подается ему навстречу, приподнимаясь на носочки и раскрывая губы в немом приглашении... и натыкается на стену. Он рядом, так близко, что их тела почти касаются друг друга – но эти последние миллиметры воздуха словно твердеют, превращаясь в непреодолимый барьер. Она тянется к нему вся, всем своим существом, забывая обо всем, желая только ощутить его руки на своей талии, губы на губах, мужское тело на своей груди. Это превращается в стремление, жажду, потребность – почувствовать его, прижаться, хотя бы притронуться – но чем больше она хочет его, тем плотнее и непреодолимее становится преграда. Она как бабочка, бьющаяся в оконное стекло, как отражение, которому не суждено выйти из зеркальной поверхности – и может лишь смотреть, бесконечно смотреть на этот неповторимый наклон головы, упавшую на лицо белую прядь, полуприкрытые глаза, влажные, розовые, такие манящие губы...       Проснулась Гермиона с припухшими, отчетливо покалывавшими губами и весьма недвусмысленными ощущениями в теле. Рука бездумно скользнула по шее вниз, обводя пальцами плечо, ключицы, слегка сжала грудь... и замерла. Нет, она не будет. Ни за что не будет ласкать себя после сна о Драко Малфое, пусть он хоть сто раз эротический!       Ей легко удалось убедить себя в этом, и постаравшись выбросить все лишние мысли из головы, Гермиона собралась и отправилась на работу, намереваясь избегать встречи с нахальным блондином всеми возможными способами.       Очевидно, Малфой пришел для себя к аналогичным выводам, потому что, против обыкновения, он отбыл на работу еще до её появления в мэноре. О том, что хозяин задержится сегодня дольше обычного, им со Скорпиусом сообщил эльф, и тот же эльф объявил ей вечером, что в выходные хозяин будет занят на работе, поэтому она должна быть в мэноре и в субботу, и в воскресенье.