Принцесса Селестия: Королева-чейнджлинг/ Princess Celestia: The Changeling Queen

«Ужасно, из-за каких мелочей люди неправильно понимают друг друга».

― Л.М. Монтгомери, «Поиски Эмили»

Я почувствовала прохладный воздух пустыни на своей спине, когда оказалась в Бесплодных землях, и обманчивую твердость мелкого песка под моими копытами. Давно не бывала в Бесплодных землях, но там было одно место, которое мне хорошо запомнилось, место, на котором сосредоточилась и которое позволило мне создать портал. Одинокий обелиск возвышался над песками пустыни. Памятник последней битве, в первой войне моего правления, гражданской, которая почти разорвала Эквестрию на части. Время и пустынные ветра не были добры к обелиску, и большая часть его деталей, надписей была стерта, а мраморный пьедестал скрыт под толщей песка. Но я все еще помнила слезы, которые были пролиты у этого памятника. Печаль, которую испытывала к пони, отдавшим мне свои жизни, казалась обманчивой. В тот день траура поклялась на этом памятнике отдам все, что у меня есть, для того, чтобы защитить моих пони от любых конфликтов. Не важно, пришлось бы мне для этого отказаться от своей мести. Казалось идеальным вернуться в то место, где не только признала пони Эквестрии своими, но и в то воспоминание, где я пообещала отложить свою месть за тех, кого любила. Мне нужно было напомнить о своей клятве, потому что я боялась, что в тот момент мои глаза увидят Кризалис. Гнев хоть и подпитывал меня, но в тоже время и пугал. Он следовал за мной, как тень, готовая наброситься на меня. Медленно выдохнула и посмотрела мимо памятника, на Огромную пропасть, где красная скала Бесплодных земель, казалось, была разрезана на ленточки. Я больше не упускала времени, любуясь пейзажем, и не теряла той решимости, которая у меня еще оставалась. Итак, расправив крылья, вылетела.

***

Кризалис широко зевнула, томный звук эхом разнесся по ее личным покоям. Кряхтя, королева пошевелилась на своей импровизированной кровати из шкур животных и украденных эквестрийских тканей и подушек. Сочетание того, что большинство пони сочли бы отвратительным, по сравнению с тем, что некоторые из ее подданных сочли бы мягким, сделало кровать удивительно удобной для сна. Когда ее тело расслабилось, а разум погрузился в дремоту, королева облизнула губы, позволяя проблемам, с которыми столкнулся ее улей, отойти на задний план. Отчаянный стук в дверь вырвал Кризалис из сна. Она вскочила на копыта, отбрасывая одеяла и меховые шубы, направляясь к двери. Пока Кризалис быстро сбрасывала с себя остатки сна, она задавалась вопросом, что могло послужить причиной того, что гвардеец прервал ее отдых. Королева приоткрыла дверь, показав обеспокоенное лицо стража. Это обеспокоило Кризалис, но не чрезмерно, ее охранники у дверей всегда были на взводе. «Зачем вы меня разбудили?» спросила Кризалис тоном, в котором сквозило крайнее раздражение. «Принцесса Селестия…» пробормотал стражник. Королева осмотрела стражника более внимательно и нахмурилась. Хейнджлинг дрожал в своем панцире, его клыки издавали ужасный лязгающий звук, когда терлись друг о друга. Мышцы королевы напряглись, в страхе этого солдата было что-то более сильное, что заставило ее сердце содрогнуться. Кризалис нахмурилась, «Принцесса Селестия что?» «Принцесса Селестия… прибыла ко входу в наш улей. Она потребовала, чтобы ее отвели в Тронный зал, и мы… нам пришлось подчиниться.» Охранник едва закончил фразу, как Кризалис распахнула дверь и бросилась к своему трону. Она промчалась по хитро сплетенной паутине коридоров внутри улья к последней двери, которая вела в зал. Оказавшись там, королева сделала глубокий вдох, чтобы унять страх, сотрясающий ее стройное тело. Она не хотела быть готовой ни к чему, что приготовила для нее принцесса Эквестрии. И все же, как она ни пыталась успокоиться, Кризалис не могла избавиться от вопросов, роящихся в ее голове. Почему Селестия была здесь? Было ли это потому, что она не пришла в Вечнодикий лес? Что аликорн планировала сделать с ее ульем? Кризалис подавила панику, бушующую в ее сердце, и зарычала. Что бы ни приготовила для нее принцесса, она встретит это лицом к лицу как королева. Были времена, когда чейнджлинги убегали и исчезали, но сейчас было не время для этого. С тихим щелчком Кризалис открыла дверь с помощью своей магии и появилась в холле.

***

Стук копыт прервал молчаливое созерцание. Полуприкрыв глаза, Альтерния наблюдала, как ее сестра пробирается к своему трону. Ярость сдавила горло, когда она разглядывала свою старшую сестру. Смерть матери и мстительное выражение лица гораздо более молодой Кризалис всплыли в ее сознании. Ее мышцы напряглись, готовая к прыжку, Альтерния почти зарычала. Из ниоткуда, поверх насмешливого выражения лица Кризалис быстро появилось другое изображение. Это была разрушенная Эквестрия, тысячи мертвых пони и чейнджлингов что лежали на земле. Массивный обсидиановый обелиск возвышался над телами, отбрасывая длинную тень на их тела. Альтерния быстро моргнула и медленно выдохнула. Она не допустила бы, чтобы это случилось, она ненавидела свою сестру, но она не могла допустить, чтобы пролилась кровь ни одного пони или чейнджлинга из-за ее жажды мести. Внутри царил гнев, Альтерния изучала изменения, которое время сотворило с Кризалис. Уверенная походка королевы стала более царственной, но в то же время и более тяжелой. Острая, решительная энергия, которой она обладала раньше, притупилась. Но там был страх, сильно подавленный, но Альтерния могла видеть напряженность в нейтральном выражении лица Кризалис. Она знала, что если у нее когда-нибудь будет шанс, что Кризалис выслушает ее, что нужно быть осторожной в переговорах. «Добрый вечер, Великая Мать улья. Я благодарю тебя за то, что ты позволила мне увидеть твое истинное лицо», мягко произнесла Альтерния. Как бы больно не было королеве чейнджлингов приветствовать свою сестру-предательницу в такой вежливой манере, она понимала, что любые дипломатические ухищрения помогут убедить Кризалис. Лоб Кризалис почти сморщился, но чейнджлинг заставила себя сохранить бесстрастное выражение лица, обдумывая вступительное замечание Селестии. Все было так, как сообщили захваченные чейнджлинги; принцесса Селестия обладала сверхъестественными знаниями о старых обычаях чейнджлингов. Они были ей незнакомы, Кризалис могла сказать это по напряженным мышцам на челюсти Селестии. Тем не менее, принцесса держалась с непревзойденной элегантностью и самообладанием. Хотя чейнджлингу показалось, что Селестия была… напугана, и ее эфирный хвост едва заметно подрагивал. Кризалис внутренне усмехнулась, хотя, оглядываясь назад, этот страх был бы естественным, поскольку аликорн находилась в центре улья чейнджлингов. «Почему ты обращаешься к нам именно сейчас, Селестия?» спросила Кризалис, и ее голос прорезал тишину, как удар хлыста. «Чтобы дать тебе и твоему улью последний шанс на мир», спокойно ответила Альтерния. Кризалис позволила своим бровям чуть приподняться. «Я удивлена, что ты не спрашиваешь, почему меня не было в Вечнодиком лесу». И это была правда. Кризалис полностью ожидала, что Селестия пойдет и объявит войну ее улью сразу же после того, как ее ловушка не сработала. «Нет смысла продолжать эту дискуссию. Я здесь, без охраны и безоружная, и хочу обсудить, как мы, возможно, сможем достичь мира между нашими двумя народами», сказала Альтерния, не снимая маски. Она все еще чувствовала, что Кризалис боится и очень настороженно относится к ней; она должна была придумать, как завоевать ее доверие. Это заявление заставило Кризалис моргнуть. Принцесса Селестия действительно пришла безоружной, без охраны в центр своего улья, прямо к ее копытам. Означало ли это, что письмо Селестии и Луны на самом деле подлинное? «Значит, ваше письмо было подлинным?» осторожно спросила Кризалис. Теперь настала очередь Альтернии моргать. Кризалис сомневалась в истинности письма о мире? Поэтому она никогда не показывалась? С чего бы Кризалис сомневаться… О. «Ты подумала, что мое письмо было ловушкой, чтобы заманить тебя в уединенное место, где я могла бы убить тебя со своей королевской гвардией? Почему ты думаешь, что я и Луна могли бы сделать такое?» Альтерния ахнула от удивления. Кризалис усмехнулась. «И что именно я должна была подумать, Селестия? Поверить, что все, о чем ты написала, было правдой? Что ты была готова простить нас за наши ‘грехи’». Альтерния сузила глаза, когда ее сестра позволила слову «грехи» сорваться с ее языка, как колкости. В этот момент замаскированный чейнджлинг стиснула зубы и сдержала свой гнев на Кризалис. Она не стала бы лишать покоя своих пони просто из-за жалкой насмешки. «Как я должна тебе верить, Селестия? Ты ничего не выиграешь от мира с врагом, ” прорычала она. Все это время Кризалис продолжала читать «Селестию». Ее напряженные мышцы и сжатые челюсти, несмотря на стоическое выражение лица, показывали, что она возмущена. Она понимала, что это естественно, поскольку она провоцировала Селестию, чтобы получить лучшее представление о ее истинных мотивах. Королева чейнджлингов также чувствовала подавляемый гнев и, как ни странно, отчаяние в пони. «Если ты примешь наше предложение, мы добьемся мира между пони и чейнджлингами. Эквестрия более ничего не требует, Кризалис», сказала Альтерния. К шоку Альтернии, она почувствовала вспышку ярости от своей сестры. Гнев был таким сильным, таким свежим, что она чуть не отшатнулась. Желание убежать от своей старшей сестры почти заставило Альтернию отпрянуть назад, но она заставила себя замереть на месте. «Между пони и чейнджлингами не может быть мира. Ни сейчас, ни когда-либо», ядовито возразила Кризалис. «Я не стану отрицать, что это будет трудно, Кризалис, но если мы будем работать вместе, мы сможем остановить эту войну», умоляла Альтерния. Чейнджлинг была сильном замешательстве, в которое невозможно было поверить. Почему Кризалис так разозлилась? Альтерния ожидала ревности и страха из-за могущества и процветания Эквестрии, но гнева? Она каким-то образом оскорбила свою сестру, но не поняла, каким образом. «И как мы сможем достигнуть мира, ‘ваше высочество’? Я сомневаюсь, что чейнджлинги сейчас имеют самое высокое общественное мнение среди твоего населения. Даже если мы сядем и поговорим, я уверена, ты знаешь, что мой улей умрет с голоду, прежде чем удастся достичь какого-либо прочного соглашения», проворчала Кризалис. Альтерния прикусила губу и вздохнула. Она не хотела раскрывать этот факт, но ее сестра была настолько недоверчива, что у нее не было выбора. «Я могу предложить вам любовную энергию, чтобы поддерживать ваш улей, пока мы не найдем решение и не договоримся о том, как ваш улей будет продолжать собирать любовь», сказала предательница. Глаза Кризалис расширились до размеров тарелок, и Альтернии пришлось побороть искушение рассмеяться. Кризалис медленно встала со своего трона и неспешной походкой направилась к ней. «Ты лжешь. Для пони нет никакого возможного способа передать энергию любви чейнджлингу, кроме как любить этого чейнджлинга, и я сомневаюсь, что это произойдет в ближайшее время. Кроме того, сомневаюсь, что твоя племянница когда-либо согласится распространять любовь среди нас», сказала Кризалис. Ее внимание сосредоточилось на облике Селестии. Каждое из чувств чейнджлинга было отточено, как клинок. И все же то, что подсказали ей наблюдения и инстинкты Кризалис, было удивительным. Принцесса не лгала. Она скрывала эту информацию, но неохотно призналась в этом. Это нежелание, безусловно, показывало, что она говорила правду. «Я знаю заклинание, которое может перенести часть любви Эквестрии ко мне в ваш улей. Оно не будет поддерживать ваш улей вечно, но может послужить временной мерой, пока мы не установим прочный мир», сказала Альтерния. Кризалис нахмурилась. Она была уверена, что Селестия не лгала о способности передавать любовь, но чутье чейнджлинга подсказывал ей, что принцесса что-то скрывает, Королева обошла аликорна, который непоколебимо противостоял ее пытливому взгляду. «Я не сомневаюсь в твоем заклинании, Селестия, но до конца тебе не доверяю. Ты приходишь, обещая доверие и мир, но скрываешь свои чувства за величественной маской», сказала Кризалис более мягким, но все же опасным тоном. Альтерния почти вздохнула с облегчением. По крайней мере, ее сестра, казалось, немного успокоилась. «У всех нас есть свои скелеты в душе, Кризалис. Я уверена, у тебя тоже есть свои». Старшая королева чейнджлингов хихикнула. «Верно, но в этом и заключается прелесть игры в обман. Раскрывая секреты своего врага, сохраняя при этом свою собственную безопасность.» Альтерния позволила себе усмехнуться старой поговорке чейнджлингов, когда Кризалис прошествовала к своему трону и села обратно на него. «У меня действительно есть несколько вопросов, принцесса. Во-первых, почему ваши пони вообще хотят мира с моей расой?» спросила Кризалис. «Пони по своей природе очень миролюбивы и склонны к состраданию.» Уверена найдутся некоторые, кто хочет отомстить вашей расе, но я уверена, что если мои пони узнают о трудной ситуации в вашем улье, мы сможем прийти к какому-то соглашению или, по крайней мере, к пакту о ненападении», честно сказала Альтерния. Глаза Кризалис сузились. Селестия сказала это с такой уверенностью, что королева была склонна поверить ей, но это не имело смысла. Не говоря уже о том, что с ней было что-то не так. Ее страх, слегка замкнутая поза и подавленный характер эмоций и языка тела все это наводило на мысль, что аликорн скрывает какой-то секрет, большой секрет. И, учитывая действия пони в прошлом, с чего бы Селестии предлагать мир сейчас? «В твоих словах нет никакого смысла, Селестия». «Я совершенно ясно выразилась относительно того, во что верю, Кризалис», сказала Альтерния. «Я тоже в это верю, но мне нужно больше доказательств того, что ты доведешь это до конца», сказала Королева. Она все еще с подозрением относилась к Селестии, даже больше. Прежде чем прочитать ее эмоции, Кризалис ожидала некоторого гнева и ненависти, но интенсивность гнева была чем-то, чего королева не могла предвидеть. По общему признанию, Селестия довольно хорошо скрывала этот гнев, но королева была ветераном в распознавании эмоций. Однако больше всего Кризалис огорчал страх, смешанный с гневом. Страх перед кем-то, у кого был какой-то секрет, который ей нужно было защитить, но какой? Альтерния нахмурилась, несколько сбитая с толку. Она чувствовала, что Кризалис уже не так насторожена, и это было прогрессом. Тем не менее, сестра все еще боялась ее, и гнев не полностью утих. Это была даже не та форма гнева, которую ожидала Альтерния. Чейнджлинг думала, что у ее сестры будет какая-то форма стыда и ревнивой ярости, которая имела бы смысл, учитывая ее поражение в Кантерлоте. Но эмоции, которые она испытывала, проистекали из другого источника, знакомого, но Альтерния не могла узнать его. «Кризалис, можешь ли объяснить, почему вы не можете мне доверять? Ты сказала, что веришь в то, что я хочу мира, чего еще от меня требуешь ты?». «Я хотела бы многого потребовать от вас, принцесса. Но больше всего меня беспокоят ваши попытки скрыть свои эмоции, Селестия. Особенно меня беспокоит ваш гнев. И так хорошо подавленный.» Альтерния вздрогнула от страха, она не смогла удержаться от этой инстинктивной реакции, и Кризалис усмехнулась. «Удивлена? Я чейнджлинг, принцесса, мы можем чувствовать эмоции других разумных. Ты сейчас очень зла, даже мстительно зла. Что отчасти понимаю, поскольку я одержала победу над тобой и причинила вред твоим любимым пони. Тем не менее, это не утешает меня — чувствовать, как сильно ты ненавидишь меня.» Выражение лица чейнджлинга внезапно потемнело, ее лицо исказилось в оскале. «Наконец-то, у тебя был шанс обрести покой, узнать, что мы существуем, Селестия, и твои пони отвергли его. Что заставляет тебя думать, что у тебя будет второй шанс?» Альтерния моргнула и непонимающе уставилась на сестру. «Прошу прощения, королева Кризалис, но я понятия не имею, о каком шансе вы говорите». Оглушительный треск сотряс комнату, когда Кризалис ударила копытом по своему трону с такой силой, что обсидиановая рукоятка разлетелась вдребезги. Альтерния почти рефлекторно произнесла заклинание, но вовремя остановилась. Когда Кризалис встала, вокруг нее затрещало пламя, а воздух наполнился магической силой. Испуганные глаза Альтернии встретились с гневным взглядом сестры. Очевидно, она сказала что-то не то, чтобы заслужить гнев сестры, но Альтерния понятия не имела, что именно. «Ты лжешь, я должна была знать, что никогда не смогу доверять тебе. Чувствуя запах твоего страха, твоей нерешительности. Как бы сильно твой гнев ни маскировал эти эмоции, я все еще чувствую, что ты обманываешь меня и скрываешь от меня какую-то великую тайну. Если ты хочешь покинуть этот улей живой, принцесса Селестия, ты откроешь мне его», прорычала Кризалис. Альтерния моргнула и прокляла свою глупость. Кризалис почувствовала ее страх и нерешительность из-за того, что ее личность была раскрыта. Ее сестра восприняла это как знак того, что она не была правдива с ней. С другой стороны… она не была полностью правдива к своей сестре. Однако в данный момент это знание ей ничем не поможет. Даже если бы она призналась в своей тайне, ее сестра разозлилась бы не меньше. На самом деле, Альтерния была уверена, что сестра немедленно попытается ее убить. «Я не могу вам его открыть», объявила Альтерния, ее разум работал над последовательностью заклинаний, которые она планировала применить против своей сестры. Она должна была выбраться, больше она ничего не могла сделать, надвигалась война. По крайней мере, она знала, что сделала все возможное, чтобы попытаться предотвратить это, и Альтерния даже не хотела думать о том горе, которое она причинит, если умрет. «Тогда мы закончили разговор!» взревела Кризалис. Чейнджлинг высоко поднялась на дыбы, ее рог был окутан зеленым пламенем. Золотой свет исходил от рога Альтернии, когда она готовила свои собственные заклинания. «Мама, остановись!» Глаза Кризалис расширились, ужас заполнил ее разум, когда она увидела, как ее дочь-калека распахнула двери и, прихрамывая, вошла в холл прямо за Селестией. Она увидела, как аликорн начала поворачивать голову на голос дочери. Если Селестия увидит Лайму, ее дочь будет обречена. «Лайма, беги!» закричала Кризалис, выпуская свой огненный шар. Огромное изумрудное пламя взметнулось в воздух и омыло мерцающий золотой щит, который подняла принцесса. Внимание Альтернии, слегка отвлеченное вспышкой за ее спиной, вернулось к ее схватке с Кризалис, когда ее щиты приняли на себя жар пламени. Она знала, что ей придется иметь дело с врагом позади нее, если у нее будет хоть какой-то шанс спастись. Если чейнджлинг позади нее действительно была еще одной дочерью Кризалис, то она сама по себе была бы могущественным врагом. Ее рог вспыхнул, и Альтерния выпустила разветвленную молнию и несколько ослепительных лучей света в Кризалис. Чейнджлингу удалось увернуться от нескольких лучей, но потрескивающий усик молнии врезался в ее нагрудную пластину и отбросил на ее собственный трон. Альтерния немедленно развернулась, готовая противостоять заклинанию или, возможно, оружию. Тихое проклятие сорвалось с губ Альтернии, когда ее взгляд остановился на стройной фигуре королевы чейнджлингов. Направив свою магию в рог, Альтерния приготовилась наложить отвратительное парализующее заклинание на своего нового противника. Но когда Альтерния увидела своего врага, у нее перехватило дыхание, и она потеряла полную концентрацию на заклинании, которое собиралась произнести. Вместо этого все, что она могла делать, это в ужасе смотреть на отсутствующую ногу чейнджлинга, шрамы, изрезавшие ее искалеченное тело, и зияющую дыру там, где должен был быть ее левый глаз. Несмотря на то, что она запыхалась и у нее болело плечо, Кризалис заставила свое потрепанное тело подняться на копыта. Все это время она надеялась, что ее дочь все еще жива, а не разнесена в пух и прах, вероятно, разъяренной Селестией. Лихорадочно обыскивая тронный зал, Кризалис с облегчением увидела, что Лайма все еще стоит вызывающе. Именно тогда Кризалис заметила Селестию, стоящую спиной к трону и к ней. Чейнджлинг была готова нанести удар, чтобы покончить с глупой принцессой аликорн. Но когда она подняла свой рог, то уловила проблеск эмоций Селестии. Явное замешательство, шок, растерянность, ужас и сочувствие, которые Кризалис почувствовала в Аликорне, заставили королеву чейнджлингов застыть на месте. Как будто этого было недостаточно, вопрос Селестии заставил Кризалис тут же потерять контроль над своим заклинанием. «Кто это сделал с тобой?» спросила Альтерния, не в силах поверить в то, что она только что увидела. За свои долгие годы Альтерния повидала много ран. Она знала, что единственной возможный способ, способной нанести такие ужасные увечья королеве чейнджлингов, был магический огонь. И учитывая масштабы и контроль такого магического огня, было только два подозреваемых, один гораздо более вероятный, чем другой. Этот подозреваемый был тем, кого она боялась, но он объяснил бы все, что произошло. Глаза Лаймы расширились. Она полностью ожидала, что Селестия ударит ее заклинанием и сотрет с лица Эквестрии. Вместо этого принцесса смотрела на нее с недоверием и задавала ей этот вопрос из всех возможных? Сбитая с толку, чейнджлинг сомневаясь с ответом, гадая, как отреагирует принцесса. «Единорог в доспехах королевской гвардии произнес заклинание», сказала Лайма, каждый мускул ее тела напрягся в ожидании реакции принцессы. Это были всего лишь слова, но Альтерния пошатнулась, как будто ее ударили проклятием. Не было никакого нежелания, никаких сомнений. Альтерния искала все признаки лжи или обмана и не нашла ни одного. Отчаявшись, Альтерния наложила диагностическое заклинание на свои глаза, чтобы увидеть магические сигнатуры. В то время как ярко-зеленое пламя исходило от большей части тела юного чейнджлинга, ее раны были окружены красным сиянием. Мерцающее свечение, в котором участвовал один единорог с магией красного цвета. Альтерния моргнула, ее разум закружился, когда последний кусочек головоломки встал на свое место. Необъяснимая враждебность Кризалис и ее гнев. Отсутствие переговоров или предупреждения перед нападением чейнджлинга. Страх и ярость, которые она испытала от допрашиваемых чейнджлингов. Итак, эта раненая принцесса чейнджлингов, дочь сестры, ее племянница, повреждена и исковеркана магическим огнем. Один из ее пони, один из ее глупых пони, напал на дочь ее сестры и спровоцировал Королеву на агрессивные действия против Эквестрии. Кризалис, все еще сбитая с толку полным бездействием Селестии, зажгла свой рог, когда аликорн повернулась к ней лицом. Ее глаза сфокусировались на лице аликорн, Кризалис моргнула, увидев встревоженное выражение лица Селестии. Чейнджлинг все еще чувствовала гнев аликорна, но больше всего она чувствовала стыд, вину, ужас и печаль. «Королева Кризалис, можете ли вы объяснить обстоятельства, которые привели к травмам вашей дочери?» спросила ‘Селестия’. Кризалис зарычала, одно упоминание о том дне привело ее в ярость. «Несколько лет назад моя дочь захотела познакомиться с вашими пони. Она хотела способствовать обучению и взаимопониманию между пони и чейнджлингами. Поэтому она взяла небольшой эскорт и приблизилась к городу под названием Балтимор. На окраине группа столкнулась с небольшим патрулем гвардейских пони. Хотя моя дочь приземлилась и двинулась на них неприкрытая, безоружная и с белым флагом мира, они начали стрелять в нее заклинаниями!» Кризалис усмехнулась, когда Селестия, казалось, побледнела от обвинений. В то же время, маленькая мыслишка засела в затылке Кризалис. Если Селестия действительно не знала об этом, то не были ли ее предложения и потуги к миру обманом? «Под белым флагом», недоверчиво прошептала Альтерния, ее глаза сфокусировались на Лайме, надеясь, умоляя, что сказанное Кризалис было ложью. Это должно было быть недоразумением. Дочь ее сестры, должно быть, ударила первой или сделала что-то, что угрожало патрулю. «Я не знаю, что сделала, чтобы угрожать им, и угрожала ли им своим присутствием», призналась Лайма. Чейнджлинг замолчала и сглотнула, вспомнив события того ужасного дня. «Но я пыталась подойти к ним с белым флагом, но они все равно запустили в меня своими заклинаниями». Похоронный звон пронесся по телу Альтернии, и она покачала головой, не в силах отрицать правду. Лайма не проявила никаких явных признаков обмана, ни единой фальшивой эмоции или попытки скрыть свои чувства. Даже если Лайма и Кризалис угрожали патрулю, почему об этом не сообщили и кто вообще разрешил или отдал приказ использовать такое опасное боевое заклинание? Доказательства говорили сами за себя. Эквестрия сыграла свою роль в провоцировании нападения чейнджлингов. Альтерния зарычала, игнорируя вздохи Кризалис и ее дочери. Кто-то заплатит за то, что навлек это безрассудство на ее любимую Эквестрию. Кто-то собирался заплатить за то, что привез ее сестру в Кантерлот и запустил цепочку событий, которые привели к ее разоблачению. Альтерния властно подняла голову к сестре и встретилась с ней взглядом. Ей пришлось подавить желание ухмыльнуться, когда она заметила, что ее сестра отступила на шаг. «Королева Кризалис, я даю вам новое обещание от имени Эквестрийской и как принцесса Эквестрии. Если вы подпишете соглашение о прекращении огня, которое мы с сестрой продиктовали вам, и согласитесь приступить к переговорам о способе сосуществования чейнджлингов и пони, я обещаю вам, что проведу расследование и накажу виновных в травме вашей дочери. Как только преступник будет задержан, я сделаю все возможное, чтобы вся Эквестрия узнала о преступлении, совершенном против вашего наследницы. Наконец, я гарантирую, что вы будете иметь право голоса в наказании и расследовании этого преступления. В этом я клянусь своим именем, своей жизнью, кровью и магией, которой владею.» Как бы Кризалис ни щурила глаза, она не могла ни убежать, ни оторваться от огня, который пылал во взгляде Селестии. Каждое слово было произнесено убежденно, каждая фраза подкреплена гордостью и уверенностью. Кризалис знала, что Селестия не лжет, и, возможно, это и было целью аликорна. И все же она не могла ответить принцессе. Ее словно заморозили. Возьми себя в копыта, Кризалис. Королева чейнджлингов сглотнула и облизнула пересохшие губы. Она знала, что Селестия не лгала о своих намерениях и что, несмотря ни на что, аликорн была полна решимости помочь ее улью и восстановить справедливость в отношении нападавших на ее дочь. Но возможно ли вообще, чтобы чейнджлинги жили с пони? Могла ли она когда-нибудь вывести своих подданных из тени на открытое пространство, когда они прекрасно прожили целое тысячелетие? Почему они должны подчиняться пони, которые растоптали их копыта? Почему хищник должен уступать желаниям жертвы? Внезапно Кризалис вспомнила последние слова своей матери, обращенные к ней. Она могла вспомнить темный, холодный взгляд, который был у нее, когда она произносила их. Как они разнеслись по залу Улья Вечной Свободы, словно звон колокола. «Запомни мои слова, Кризалис! Если ты откажешься меняться вместе с этим миром, ты обречешь себя и любого чейнджлинга, который по глупости последует за тобой!» Так долго Кризалис прятала воспоминания о Хамелии и чувство вины за то, что она убила свою собственную мать. Больше всего она пыталась забыть эти последние слова. Она пыталась убедить себя, что эти слова бессмысленны, но глубоко внутри Кризалис боялась, что они были проклятием. Королева моргнула. Последние слова ее матери… они никогда не были проклятием, но и не были бессмысленными. Они были… слова совета. Даже возглавляя свой переворот, Хамелия пыталась посоветовать и предупредить Кризалис. Были ли эти слова предназначены именно для этого момента? Кризалис не знала, поскольку все еще не оправилась от своего прозрения. Но она знала свой ответ. «Принцесса Селестия, я, королева Кризалис, Та, Что ходит в Тени, и правительница Улья Бесплодных Земель, принимаю эти щедрые условия. Где, когда и при каких обстоятельствах мы встретимся, чтобы провести обсуждения, о которых вы упомянули?» Вздох облегчения сорвался с губ Альтернии. Она могла сказать, что Кризалис не лгала. Хотя Альтерния осознавала, что они все еще в опасности, поскольку она знала, что предстоящие переговоры потребуют всего ее мастерства и остроумия, непосредственная угроза войны была предотвращена. «Я рада, что вы принимаете наши условия. Я и моя сестра со всем уважением предлагаем вам и нашей свите встретиться на военной базе Эквестрии Кэмп Драко, к юго-западу от города Балтимор, через три недели, на столько времени, сколько потребуется для переговоров о компромиссе между нашими расами. Мы отправим дипломатическую группу, чтобы принять вас в вашем улье через шесть дней, чтобы подтвердить количество и имена чейнджлингов, которые будут присутствовать на этой конференции, а также решить, какие условия проживания вы предпочитаете, а также питание», предложила Альтерния, пересказав план, который они с Луной разработали теперь, когда Кризалис согласилась. Лагерь Драко находился достаточно близко к улью чейнджлингов, и хотя он находился всего лишь на территории Эквестрии, это была подходящая середина между ульем и Эквестрией. Более того, лагерь можно было легко защитить, и он находился достаточно близко к Балтимору и улью Кризалис, если возникнет необходимость в подкреплении. Это было идеальное место для переговоров. «Согласна. Увидимся там», сказала Кризалис. Она знала о лагере Драко, и это было бы одним из ее предложений, если бы Селестия не выбрала это место. Как бы сильно Королева ни хотела, чтобы эквестрийцы пришли в ее улей, где она могла бы быть в безопасности со своими чейнджлингами, она знала, что не может рисковать утечкой какой-либо информации об ее улье. «В таком случае, я смиренно прошу освободить меня от вашего присутствия, королева Кризалис и Лайма, Тень королевы», ответила Альтерния, склонив голову. Пришло время возвращаться к Луне и остальным, которые, несомненно, беспокоились бы о ней как одержимые. Кризалис кивнула. «Вы можете идти, принцесса Селестия. Было… приятно с вами поговорить». Альтерния улыбнулась. «Взаимно». С этими словами принцесса телепортировалась за пределы улья и открыла портал обратно в замок.

***

Мгновение Лайма и Кризалис молча стояли в пустом тронном зале. Пока дочь не заговорила. «Мама, ты…» спросила Лайма, едва способная поверить в то, что только что произошло. Старшая королева кивнула, выражение ее лица было задумчивым. «Да, я это сделала, дочь. Разве ты не почувствовала эмоции Селестии? Теперь у меня есть основания полагать, что принцесса Селестия не имела никакого отношения к событиям, которые привели к твоим травмам. По крайней мере, не по своей воле. Не говоря уже о том, что принцесса появилась в нашем улье безоружной и без сопровождения. Если она никогда не хотела причинить тебе вред, я не могу придумать ни одной возможной причины, по которой она на самом деле не хотела бы мира между нашими видами», призналась Кризалис. Лайма нахмурилась, хмурое выражение все еще скрывало лицо ее матери, и она почувствовала подозрение своей матери. «Но?» «Я не доверяю ей. Хотя теперь понимаю, что была… неправа, сомневаясь в ее мирных намерениях, но есть кое-что, что аликорн скрывает от меня. И для пони, желающей мира, она испытывает ко мне поразительное количество страха и ненависти». Неосознанно Кризалис нервно постучала по подлокотнику своего трона. Несколько дней назад все было довольно просто. Она думала, что Селестия и Эквестрия настроены против нее и вполне доказали свои намерения нападением на ее дочь и попыткой заманить ее в ловушку. Менее чем за час все изменилось так быстро. Селестия не только была искренна в своем письме, она не имела ни малейшего представления о травме своей дочери и обстоятельствах, которые к этому привели. Аликорн была противоречивой, искренней в своих надеждах на мир, и все же она не только с подозрением относилась к Кризалис, она была крайне обижена. Почему именно, было загадкой, а Королева не любила загадки, которые она не могла разгадать. «Какими бы ни были ее причины, мама, я думаю, ты сделала правильный выбор, и к тому же храбрый», сказала Лайма. Кризалис непонимающе уставилась на дочь, «Храбрая?». «Ну, я субъективна, но я думаю, что тебя поставили в трудное положение». Лайма, прихрамывая, подошла к Кризалис и уткнулась носом в щеку матери. «И все же, несмотря на твои страхи и дурные предчувствия по поводу Селестии, ты сумела преодолеть это и набралась смелости попытаться добиться мира. Я думаю, это очень смело с твоей стороны, мама». «Но почему ты не сердишься на меня за то, что я уступила пони?» спросила Кризалис. Как могла ее дочь, так ужасно раненная пони, когда-либо считать мир хорошей вещью? Лайма вздрогнула и вздохнула. «Я… злюсь на пони, но не буду обвинять целую расу в действиях нескольких индивидов, тем более, что теперь знаю, что это был поступок нескольких из них. Кроме того, я никогда не смогу сердиться на тебя, мама. Никогда». Старшая королева чейнджлингов улыбнулась и прижалась носом к своей дочери в ответ. Когда она это сделала, Кризалис почувствовала укол вины, задаваясь вопросом, как отреагировала бы ее дочь, если бы узнала, что произошло тысячу лет назад. «Спасибо тебе, Лайма, моя Тень». «И вообще, что это значит?» растерянно спросила Лайма. Кризалис застонала и, пробормотав что-то о юных чейнджлингах и недостатке образования, начала повторять правила обращения с чейнджлингами и титулы, в то время как ее дочь стояла в напряженном внимании. «‘Тень королевы’ это титул старшей дочери королевы чейнджлинга. Я была ‘Тенью’ своей матери». «Странно, что принцесса Селестия знает обо всех этих старых титулах и приветствиях чейнджлингов», небрежно усмехнулась Лайма. Кризалис кивнула, сопротивляясь искушению нахмуриться, что обеспокоило бы ее дочь. Это действительно было очень странно.

***

Я шагнула сквозь золотое пламя портала, чтобы увидеть Луну, стоически пытающуюся выглядеть сильной для всех пони. Она возвышалась над остальными, ее мужественное присутствие должно было успокоить всех присутствующих. Но боль и беспокойство в ее сердце обрушились на меня, заставив съежиться. Моему племяннику было ненамного лучше, он расхаживал взад-вперед, его некогда причудливо уложенная грива была в абсолютном беспорядке. Во время всего этого Синдра неловко сидела в стороне, пытаясь спрятаться. «Все пони, я—» Луна была первой, кто заметила меня, и прежде чем успела сказать еще хоть слово, я была выбита из равновесия, когда она заключила меня в объятия, достойные большой медведицы. «СЕСТРА, ТЫ СОШЛА С УМА ИЛИ КОРОЛЕВА ЧЕЙНДЖЛИНГОВ ЛИШИЛА ТЕБЯ РАССУДКА?» «Не могу, дышать, сестра!» прохрипела я. Луна покраснела и ослабила хватку, чтобы смогла опереться на все четыре копыта. Не то чтобы я могла, потому что меня сразу же встретил мой обезумевший племянник. «Тетя! Почему ты так ушла? Мы могли бы отправиться в улей вместе с тобой! Могла бы дождаться полного состава королевской гвардии! Ты могла бы отправить гонца, даже если бы отправилась с тетей Луной! Почему ты должна была идти одна?» потребовал Блюблад, а его голос дрожал. «Потому что я должна была!» Луна и Блюблад удивленно уставились на меня, услышав строгий тон в моем голосе. «Не хотела никого волновать, но должна была убедиться, что Кризалис действительно хочет войны. Несмотря на опасность, я не жалею о своем решении отправиться в одиночку, потому что благодаря моим усилиям мне удалось уговорить ее согласиться на мирную конференцию». Я быстро объяснила Луне, Блюбладу и Синдре, что произошло в тронном зале. В тишине они слушали, как описывал опасения Кризалис и враждебность, которую она проявляла. Луна и Блюблад вздохнули, но ничего не сказали, когда рассказала им о своем «заклинании» для передачи любви. Когда я рассказала о внезапном гневе ее матери, Синдра съежилась от страха, который превратился в печаль, когда я рассказала ей о травмах ее дочери. Но именно когда я описал свои выводы о травмах Лаймы, это нарушило задумчивое молчание, воцарившееся после моего рассказа о встрече с Кризалис. «Во имя нашей матери», выдохнула Луна, ее лицо побледнело. Я поморщилась, у меня была похожая реакция, и даже сейчас все еще пыталась осознать последствия травм Лаймы. Я взглянул на своего племянника, который одними губами произнес: «Что за идиот?» обращаясь к холодной ночи. А Синдра? Она стояла с широко раскрытыми глазами и слегка приоткрытыми губами, все еще в шоке. Я не могла себе представить, какое горе и боль она испытала из-за того, как ужасно была ранена ее сестра. Сочувствовала ей, и даже сейчас все еще была встревожена тем, что пережила дочь моей сестры. Но сейчас было не время застревать в ступоре. Сейчас было время действовать. Я подняла свою усталую голову. «Друзья мои, не отчаивайтесь. То, что мы обнаружили, приблизило нас на шаг к миру между пони и чейнджлингами. И теперь мы и они в равной степени сделали шаг на путь к новому будущему. Будущее, в котором пони и чейнджлинги смогут жить вместе в мире и гармонии. Наши действия с этого дня и впредь будут определять успех этого мира —» Моя речь оборвалась, когда мышцы моих челюстей непроизвольно приоткрыли рот. Не в силах сдержаться, я зевнула, мои веки опустились на глаза. Где-то в глубине моего мозга я поняла, что адреналин и стресс, вызванные моей встречей с Кризалис, выветрились. Все, о чем я мог сейчас думать и чувствовать, — это желание поспать. Несмотря на мое желание отдохнуть, пыталась бороться со своими притупленными чувствами и заставить себя бодрствовать еще немного. Словно прочитав мои мысли, Луна улыбнулась и встала рядом со мной. Она осторожно уложила мое усталое тело на груду подушек, которые были разложены на полу замка. «Но сначала, сестра, мы все должны отдохнуть». «Но… как насчет…» Я открыла рот и снова зевнула. Краем затуманенного глаза смутно заметила Синдру и Блюблад, медленно бредущих к своим собственным тюфякам и спальным мешкам. Они были измучены событиями дня, и теперь, когда они больше не беспокоились о моей безопасности, сон начал звать и их в постель. Ее рог засветился и увидела, как Луна забрала мои регалии, в то время как она укутала меня мягким, теплым одеялом. Я не смогла найти в себе сил встать, поэтому устало кивнула и опустила голову, чтобы отдохнуть. Когда это произошло, Луна наклонилась ближе и поцеловала меня в лоб. Волна успокаивающей любви разлилась по моему телу, расслабляя напряженные мышцы. «Ты совершила сегодня великое дело, сестра моя. Сладких снов», прошептала Луна. Я закрыла глаза и улыбнулась, не думая ни о чем, кроме того, как счастлива, что Луна назвала меня своей сестрой.