Нужные друг другу

      Герцог внимательно выслушал мнение Гермионы по поводу того, чтобы найти детей и эвакуировать в Крепость, переглянулся с женой и покивал.       — Это прекрасно. Вот вы возьмете людей и пойдете снимать детей с костров. Завтра люди будут, тем более, что у вас есть одна проблема…       — Это какая? — спросил Гарри.       — Вы в зеркало давно смотрелись?       — Да как-то не до того было… — смутился Гарри.       — Ну да, дело молодое… Вон, посмотрись!       — Ой… — вскрикнула Гермиона. — Что это?       — Это у вас, дети, ореол святости. На муки ради спасения других пошли? Пошли, вот вам подарочек.       — М-да… — протянул Гарри. — Читать можно без люмоса… А вы что же?       — А мы напомним этим землям, почему нельзя злить некромантов, — жестко сказал герцог. — Да и сопредельным землям… Напомним.       Когда некроманты Западной Европы получили весточки из Англии о том, что творят церковники и чем это закончится через три сотни лет, то озверели, казалось, все. Поднялись кладбища, встали големы, и несметные армии двинулись в сторону зарвавшихся людишек.       Когда церковник уже хотел поджечь хворост, его постучали по плечу. Глядя на ничего не выражающее «лицо» скелета, церковник уплыл в обморок. Люди, только что радующиеся сожжению ребенка, разбегались с площади, воя от ужаса, а Гермиона прижимала к себе пятилетнюю девочку, даже не понимавшую, что происходит.       В первую очередь они с Гарри нашли ту самую девочку и забрали к себе в Крепость. Ну и остальных детей, в которых горел огонь Магии. А по их стопам шел герцог Певерелл, выжигая пламенем Смерти Инквизицию. Скелеты не трогали простых людей, но все, кто был в рясах, подвергались уничтожению. Озверевший герцог просто решил уничтожить христианскую церковь на этих землях, что ему вполне удалось. Вырвать, так сказать, с корнем.       А вот в Европе началась война. Серьезная, потому что маги, насмотревшиеся на различные воспоминания, объединились. Потом к ним присоединилась и восточная Европа. Правда, война велась только против инквизиторов. Остальных не трогали, ни маги, ни нежить. В конце концов Святой Престол был вынужден сесть за стол переговоров.       На переговоры со Святым Престолом среди многих отправились и Гермиона с Гарри. Именно их ореол, да тот факт, что на них откликались артефакты церковников, и заставил Церковь прислушаться к тому, что они говорили. А прислушавшись да увидев некоторое воспоминания — ужаснулись. Остатки Инквизиции были запрещены, признания преданы огню, а Статут Секретности разрабатывался так, чтобы он был комфортен и для магов, и для людей.       В Британии христианская церковь практически прекратила свое существование, очень уж герцог рассердился. Поэтому, когда он закончил, то… Ну, так получилось.       В Крепости было уже более двух сотен детей, которые находились на попечении Гермионы и Гарри. Скучать было абсолютно некогда. Кого-то вернули родителям, если те не предавали ребенка, кто-то остался в Крепости. Кого-то ввели в род, кого-то умолили отдать другие маги… несчастных не было, не было и проклятья.       — Может, зря папа всех-то?       — Ну теперь-то уже не узнаешь…       — Как бы хуже не было… Морри, хуже не будет?       — Время покажет, дети, — улыбнулась женщина. — Кстати, Гермиона, ты знаешь, что непраздна?       — Морри, скажи, что ты шутишь, — взмолилась девушка.       — Не шучу, — улыбнулась женщина.       — Гарри! Иди сюда! Ты что мне там натыкал?!

***

      Пока Гермиона своим аврорским разумом осознавала, что в ней зародилась новая жизнь и это не гельминты, папа герцог решил сделать так, чтобы издевательство над мажатами стало в принципе невозможно на его землях. Откуда он нашел этот ритуал, почему поставил именно таких стражей, так и осталось неизвестным. Но отныне любой магический ребенок в Британии получал немедленную помощь, если находился в опасности. Вымирание роду Певерелл уж точно не грозило.       — Гарри, меня тошнит, — ныла Гермиона.       — Это нормально, это токсикоз, — отвечал Гарри.       — Меня от всего тошнит…       — И от меня?       — От тебя не тошнит…       — Ну пойдем, с детьми повозимся, тем более тебе рожать.       — Как подумаю…       — А ты не думай, у тебя это всегда плохо получалось.       — Гарри!       — Иди сюда, я тебя пожалею.       Проходили недели, месяцы, живот рос, внушая Гермионе ужас, и вот наконец настал тот миг, когда женщина разродилась. Этот мат слышала вся Крепость, а кое-кто даже записывал. Маленький Генрих Певерелл радовал молодых родителей, а другие дети радовались братику.       Проходили годы, дети росли, становились взрослыми, рожали внуков, правнуков, но закон Певерелла действовал, несмотря ни на что. Напавшие на Ариану Дамблдор оказались ни с чем, потому что девочка была перенесена домой неведомой силой. Маленький Том Риддл очутился в Крепости, как только остался совсем один. Не было страшного проклятья, не было всего того, что увидели Гарри с Гермионой. Не было и Лорда Волдеморта, а был Марволо Певерелл. Не было манипулятора Дамблдора, а был положивший всю жизнь на школу добрый директор.       Мир изменился, изменился кардинально, в нем еще шумели войны, но никто и никогда не называл ребенка животным. Ибо за всем этим следили жуткие некроманты. Церковь развивалась, но даже не помышляла убивать детей. Это стало табу. Для магов и не-магов. Дети превыше всего.

***

      Морриган возникла, как всегда, неожиданно. Она улыбнулась бессменным герцогам Певерелл и спросила:       — А хотите вырасти в таком мире? Ну вот взять вас и забросить в тела маленького Гарри и Гермионы.       — Знаешь, наверное, нет — улыбнулась Гермиона. — Мы же все будем помнить, пусть у них будет детство.       — Да, Морри, пусть будут счастливы, а мы будем жить в «страшной Крепости Некромантов» и следить за тем, чтобы никто не забыл, что дети превыше всего.       — Хорошо, будь по-вашему. В качестве подарка Пандора будет жить.       — Это кто? — спросила Гермиона.       — Мама Луны, — ответил Гарри и улыбнулся. — Пусть она будет счастлива.       — Пусть, — прижалась к нему супруга.       Морриган улыбнулась этим людям, научившимся жить в своих телах. Ставшим счастливыми. Ну и десятки детей в Крепости бегали всегда, здесь всегда было много смеха и детских улыбок. Этот мир обрел стабильность, став счастливым. Сказка заканчивалась…

***

      Она жила в счастливой семье, с мамой и папой, лет до восьми, а потом случилось это. Случилось что-то странное, и к ним в гости пришел дядя, который все объяснил родителям, которые с того момента, кажется, любили ее еще сильнее. Девочка была счастливей всех, потому что она еще и волшебница. Она сможет вырасти и сделать мир еще лучше.       Ей улыбались на улице, с ней здоровались полицейские, потому что это правильно. А в школе она познакомилась с девочкой Гермионой и мальчиком Гарри. И они дружили втроем до одиннадцати лет, когда все вместе поехали в Хогвартс на старинном паровозе. Родители Гермионы были, как у девочки, не маги, а вот у Гарри — оба волшебники, но они были такие хорошие, ничуть не возражали против их дружбы.       Однажды девочке приснился страшный сон — как будто мама и папа ее больше не замечают и не любят. И еще — ее не замечают водители машин и полицейские. Однажды мамочка во сне сказала папочке во сне, чтобы он выкинул мусор, но девочка даже не могла представить, что «мусор» — это она. Это был очень страшный сон, девочка громко кричала и проснулась. И оказалось, что это только сон, потому что такого не может быть никогда.       Когда они приехали в Хогвартс, то девочка очень боялась распределения, но добрая тетя-декан ее успокоила и с улыбкой сказала, что ничего страшного в Шляпе нет, а дружить можно и на разных факультетах. Девочка успокоилась и, когда Шляпа опустилась ей почти на глаза, услышала в своей голове:       — Добро пожаловать в Хогвартс, Лайза Турпин.