Невесомость

Спустя два дня словесно-шутливых издевательств по поводу разбитых бамперов от Севики и еще два, когда женщина наконец успокоилась, Силко получает сообщение о том, что может приехать. И в тот же вечер, сославшись на более нужные дела, перекидывает оставшуюся бумажную работу на помощницу. Та, конечно, возмущена до глубины души, но лишь беззлобно ворчит на него и отпускает. Но когда мужчина подъезжает к гаражному боксу примерно через полчаса, то не видит ни огромного пикапа, ни обоих байков, что обычно всегда стояли у въезда. Думает, что нужно было все же предупредить, во сколько он собирался приехать, а теперь, возможно, их никого нет на месте. И правда — они ведь не обязаны всегда там находиться, словно у них других дел быть не может. Он не глушит авто, достает смартфон и набирает сначала номер рабочий, — тот, что написан на дверях, — а затем и личный номер Паудер. Ни по одному из них нет ответа, и Силко думает уже уехать, чувствуя вначале раздражение, а затем какое-то неприятное огорчение. Упорно пытается убедить себя, что это именно из-за того, что он пятый день ездит на разбитой люксовой машине, словно у него денег на ремонт нет. Но выходит как-то отвратно. Недовольно кривит губы и продолжает стоять на месте, бездумно прокручивая в смартфоне новостную ленту. Затем все же спустя двадцать минут выходит из авто и уже на подходе к двери слышит долбящие биты музыки, разносящиеся внутри гаража. Вход оказывается не заперт, и мужчина закатывает глаза на свою тупость. Конечно же, пройти и проверить чертову дверь могло прийти ему в голову в последнюю очередь. При входе в бокс он видит по правой стороне чей-то черный седан, стоящий задом, но вот из работников никого нет. И только потом поворачивает голову в другую сторону, где находится один из разобранных масл-каров, а в нем ковыряется Паудер. Та стоит к нему задом. Причем буквально — верхняя половина ее тела находится чуть ли не внутри всего подкапотного пространства, и девчонка что-то яростно там делает. Резко двигается, упирается то одной ногой, то другой в выступ усиленного бампера и ругается. Явно ей не хватает сил что-то закрутить. Ну, или же, наоборот, открутить. Силко усмехается, а затем приваливается плечом к укреплению гидравлического подъемника, наблюдая за происходящей перед ним картиной. А когда Паудер выгибается еще сильнее, что и так короткие, ярко-розовые спортивные шорты облипают ее пятую точку до самого неприличного вида, все же отводит взгляд, чувствуя вставший ком в горле. В эту же секунду она резко выпрямляется и от души красноречиво выругивается, — да так, что мужчина бы такого в жизни от такой девчонки не ожидал услышать, — а затем разворачивается и со злости швыряет разводной ключ в стену, прямо рядом с Силко. Он успевает пригнуться буквально на сработавших инстинктах. Конечно, ключ бы все равно в него не попал, а просвистел рядом, однако этот момент заставил его хоть на долю, но испугаться. Как и взвизгнувшую следом девчонку, которая тут же прижимает грязные, в моторном масле и копоти ладони ко рту. — Какого черта?! Отмирает она быстрее мужчины и тут же к нему подскакивает чуть ли не в один прыжок. То ли испуганно, то ли зло осматривает, убеждаясь, что не задела, а затем подхватывает с пола все тот же увесистый ключ и опасно взмахивает им. — Нельзя пугать меня! Это может кончиться чьей-то смертью! Она яростно хмыкает, прищуривает глаза, а после небрежным движением откидывает синие пряди, которые свисают на лицо из и так растрепанного пучка волос, что лежит на ее плечах. Силко вновь натягивает на лицо маску невозмутимого спокойствия и склоняет в бок голову; лишь немного нервно одергивает закатанные рукава темно-красной рубашки, чем и выдает себя, да только Паудер на это не обращает ни капли внимания. И вообще кажется какой-то слишком перевозбужденной и нервной. Будто произошло нечто задевшее ее. Он хоть и видел девчонку всего пару раз, но как бы та не пыталась возмущаться или сердиться, это все казалось напускным, словно попытки прикрыть свою несерьезность. Или же что-то другое. А сейчас он уверен, что на данный момент она находится в каком-то сумбурном состоянии хаоса, который и выдаёт всю ее настоящую личность. В итоге, Паудер немного нервно трет лоб испачканными пальцами, оставляя там грязный след, и уже более спокойно выдыхает. — Приехали бы с утра, было бы место. А теперь видите... Зло кривит губы и тыкает в сторону седана ключом. Но так агрессивно, что была бы возможность, так она бы и вовсе запульнула им в него. Силко переводит взгляд, но не понимает, от чего девчонка так настроена. Спрашивать вроде бы не с руки, да и кто она ему? Интересоваться чужими проблемами, когда свои наваливаются по горло? И ладно бы это была только машина. — Так что... приехать завтра? Паудер слышит в голосе мужчины каплю огорчения и поджимает губы, дергая плечом. Складывает под грудью руки, размышляя несколько секунд. — Да к черту! Выгоню сейчас ее, пусть стоит на улице. В удивлении на такую решительность он приподнимает брови, хочет сказать еще раз, что приедет завтра, но девчонка уже откидывает с грохотом ключ на стоящий рядом верстак с инструментами и быстро идет открывать гаражные ворота. — Я могу и завтра. Замолкает, когда девчонка резво мотает головой и отходит в сторону, пропуская ее к стоящему черному седану. Скептически наблюдает, как она заводит двигатель, от души прогазовывает. Авто громко рычит, а потом с визгом покрышек срывается задним ходом с места. И когда буквально пролетает мимо, он успевает увидеть разбитую морду седана. Да, того самого, что вкатился ему в жопу на светофоре. — Место встречи изменить нельзя, блядь. Усмехнувшись своим словам, выходит следом за ворота. Девчонка уже поставила авто, с силой хлопнула водительской дверью. И он все же не может пересилить интерес к тому, почему она так явно недоброжелательно, — и это мягко сказано, — настроена. Вспоминает, что за рулем была девушка. Дело в ней? — Загоняйте! Силко машет ей, чтобы та сама села за руль, потому как оставил авто не заглушенным, и скрывается обратно в боксе. Когда Паудер въезжает, загоняя авто на подъемник, то еще несколько минут сидит в машине. И он замечает, с каким интересом в глазах та рассматривает салон. Дожидается, когда она все же вылезет и отдаст ему ключ. — Можете присесть пока, я быстро. — Я не тороплюсь. Удивленно приподнимает брови, но кивает мужчине. Скрывается в другой двери, ведущей, по всей видимости, из гаража в дом. Притаскивает бампера, фары и подготавливает инструменты. И то, что все ее телодвижения какие-то чересчур дерганные, ему не особо нравится. У девчонки явно что-то произошло. Да и пустующий гараж тоже наталкивает на мысли. В итоге, он все же не выдерживает, но старается поинтересоваться самым незаинтересованным тоном. — Почему ты одна сегодня? Она молчит поначалу, а затем фыркает. — Потому что кто-то должен был остаться. Даже несмотря на свое состояние, Паудер довольно умело все делает: достает целые фары, отсоединяет от проводов и вытаскивает с пазов, осторожно откладывает рядом. Снимает передний бампер, отщелкивая его от креплений, и тот ломается еще на части прямо в ее руках. Она лишь цыкает на это, откидывая уже ненужный расходник в сторону. Вытирает испачканные от дорожной грязи руки тряпкой и только затем снимает упаковочную пленку с нового бампера, после пытается примостить его. Но деталь никак не хочет вставать в нужные пазы, чем вновь раздражает девчонку; та кусает губы и шумно выдыхает через нос. Давит сильнее на углы, и Силко думает, что такими темпами она точно его не поставит, а вот сломает запросто. Он медлит несколько секунд, прежде чем все же делает шаг к ней и присаживается рядом. — Все в порядке? Она вздрагивает на слова мужчины, и, когда поворачивает голову, в глазах у нее стоят слезы. Но она быстро смаргивает и утирает лицо предплечьем. Молчит мгновение, а потом чуть подрагивающими руками опускает бампер на пол. — Это как посмотреть. Но для вас — да, — пытается усмехнуться, но улыбка такая натянутая, что похожа больше на болезненный оскал. Силко хмурит брови, слыша горечь в словах, и видит потухший взгляд, который совершенно ей не идет. — Может, расскажешь? Он сам удивляется своим словам, которые произносит, ведь никогда не чувствовал в себе даже банального желания хоть кому-то помочь. Никогда не ждал сам ни от кого помощи или поддержки, а потому не мог бы и дать ту кому-то другому. Но от девчонки буквально веет душевной болью, которую она пытается скрыть за агрессией. Может, в другой раз он бы даже не стал вмешиваться, но сейчас они в помещении одни. Паудер смотрит на него, и в ее глазах он видит сомнение. Неудивительно — не всякий станет выкладывать незнакомому человеку, имени даже которого он не знает, то, что может быть на душе. Однако она все же выдыхает и гневно сводит брови к переносице. — Нечего там рассказывать. Просто мелкие проблемы. Такие же, как и я, которые недостойны для внимания родной сестры. Переключает свое внимание на бампер, но чувствует, что слезы ей вновь обжигают глаза и на этот раз еще сильнее, чем до этого. С остервенением стирает их со щек, когда все же не может сдержаться. Еще обиднее становится от того, что сейчас она так позорно выглядит перед мужчиной, который ей понравился. А все из-за чертовой Вай и ее суки-подружки, которая для нее дороже собственной сестры. — Не думал, что вы — сестры. Со стороны девчонки он слышит лишь нервную усмешку, а потом та снова поворачивает к нему запачканное лицо с покрасневшими от слез глазами. — Иногда я тоже так думаю. Они смотрят друг на друга еще несколько секунд, и Паудер видит удивление на его лице, а потом вновь нервно, зло смеется. На первый взгляд никто и не увидит, насколько они с Вай далеки друг от друга. Все, кто у них обслуживаются, знают их как самых дружных сестер, которые делают отличную работу сообща. Шумно выдохнув, она резко поднимается с корточек. — Хотели знать, почему я тут одна сегодня? Силко поднимается следом с уже начавших порядком затекать ног от неудобного сидячего положения и медленно кивает ей. Не сказать, что его это так уж и волнует, но... Паудер выглядит потерянной, будто маленький ребенок, которого все бросили, и он почему-то просто не может этого игнорировать. — Потому что для любимой сестренки внезапно нет места в большой компании. Потому что я всегда лишняя. Потому что со мной не интересно, а с тупой пиздой — подружкой из Пилтовера куда веселее. Ведь я скучная и разговоры у меня только про машины и гонки, на которые я никогда не попаду. Ведь мне никто не хочет даже помочь сделать чертову тачку для них! Паудер со злости откидывает от себя грязную тряпку и разворачивается от мужчины, тяжело и часто дышит, а слезы вновь душат ее. — Она ведь всегда была самым близким мне человеком. Особенно, когда погиб отец! Защищала меня и держала около себя. Даже... даже не давала мне толком общаться с другими детьми — так переживала, что со мной может что-то произойти! Когда она разворачивается, то обхватывает себя руками, будто ей вмиг стало холодно, хотя в гараже тепло — даже душно, потому как вечер сегодня выдался очень теплым. Самый раз для того, чтобы провести время на улице и насладиться августовскими теплыми днями, перед тем как придет тоскливая и грязная, дождливая осень. — Я, наверное, просто ною, и это выглядит смешно. Мне уже давно не десять и не пятнадцать, и я должна понимать, что у всех свои дела. Но... — кусает до боли губы и всхлипывает очередной раз, утирая слезы, что так и не прекращают течь по щекам, — мне просто обидно, когда меня меняют на какую-то... дырку! Словно то, что мы сестры, перестало для нее иметь значение!.. Привалившись спиной к стоящей позади машине, она уже не сдерживается и утыкается лицом в ладони; горбится, будто ей тяжело стоять, и глухо воет, насколько хватает воздуха в легких. — Если я уеду или пропаду, она, скорее всего, заметит это, только когда поймет, что ей помощника не хватает, — отнимает ладони от покрасневшего и опухшего лица и тянет губы в болезненной улыбке. — Вам, наверное, кажется, что я несу полную ерунду. Подумаешь, сестра не любит — вон у нас тут люди от голода мрут, а у меня и крыша над головой есть, и в общем-то хорошо живем, в отличии от других. Как говорят: кому хлеб черствый, а кому бриллианты мелкие. Она вновь пытается улыбнуться, пока Силко ощущает ступор от вылившейся на него информации. Но затем все же отмирает и, не раздумывая, подходит к Паудер; осторожно обхватывает ее за худые плечи, и в ту же секунду она льнет к нему и утыкается мокрым лицом в плечо. И чувствует, как ее медленно отпускает, а злость уходит, потому как мужчина, которого имени она даже не знает, крепко поддерживает за спину и позволяет промочить слезами однозначно дорогую рубашку. — У меня и так никого нет кроме Вай. Даже друзей. Кроме тех двух говнюков, которые только и делают, что смеются надо мной. А сами-то... Но это уже точно проблема, которая не имеет значения. Все еще продолжает цепляться за него, хотя понимает, что ей нужно отстраниться. И когда слабо дергается, то чувствует, что ее не отпускают. От этого вновь хочется разреветься еще сильнее. — Любая проблема имеет значение. Даже самая малая. Паудер замирает от этих слов, а потом он все же разжимает руки и отпускает девчонку от себя. Та всматривается в его лицо и не может понять, почему он решил дать поддержку. Она ведь никто, и мужчине ничего не стоит просто не обращать на нее внимания. Нужна ли ему была эта девчачья истерика? Ей вмиг становится стыдно, и она чувствует, как начинают гореть щеки. — Простите, — она нервно трясет головой, так что синие пряди еще больше выбиваются из растрепанного пучка. — Я не представляю, как правильно общаться с незнакомыми взрослыми людьми, и теряюсь, и... Хочет извиниться за свой глупый и неумелый флирт в прошлые их встречи, потому как именно сейчас чувствует себя особенно неловко. Но мужчина только улыбается ей и смотрит странно, тепло что ли? И это не вяжется у нее с его внешним холодно-отстраненным видом ну никак. — И вообще вы мне показались таким интересным, я даже не знала, как поговорить с вами... заинтересовать... и несла всякую чушь! О боже! — с силой прижимает ладони к пылающему лицу и жмурится. Хочет исчезнуть, пропасть. А еще лучше, чтобы он больше вообще к ним не приезжал, потому что ей никогда еще не было так стыдно. — Я просто конченная идиотка! Она продолжает что-то бормотать под нос, пока ее руки вновь не отнимают от лица. — Все хорошо, не думай об этом. Слышит тихие слова, а затем решается наконец открыть глаза и посмотреть на мужчину. — У тебя здесь… Но он замолкает и только поднимает руку, проводит ей пальцами по лбу, пытаясь стереть грязный след, что та себе оставила. Хмыкает, когда не выходит, и отстраняется, думая, что это было точно зря с его стороны. Паудер тяжело сглатывает от одного его взгляда, а после лишь может кивнуть, ощущая, как горит кожа. — Я... мне... я отойду. Кивает в сторону той самой двери, и Силко ее отпускает, оставаясь один и чувствуя сразу какую-то пустоту. В гараже продолжает долбить какой-то трек в стиле «хаус», разгоняя вмиг накатившую тяжелую атмосферу. Мужчина приваливается спиной к машине, не обращая внимание на то, что та пыльная, и устало трет пальцами переносицу. Внезапное осознание того, что на него могла запасть такая юная девчонка, накатывает ледяной волной. Нет, это определенно было приятно, но... странно? Он никогда не завязывал с кем-то отношений, потому как... просто не представлял себя с кем-то дольше, чем на одну ночь. Разве что Севика, с которой у них когда-то давно что-то было, но по итогу они просто остались работать вместе. Эта женщина была слишком... слишком несговорчивой, жесткой и прямолинейной. Потому они просто решили остаться работать вместе, и это, наверное, было лучшее решение, принятое им. А теперь внезапно в его небольшое пространство, которое он для себя разграничивал последние лет десять, ворвалось синеволосое юное торнадо. И так быстро, что это начинало его пугать, потому как сам он был даже не против. Когда Паудер возвращается вновь, он не знает, сколько прошло времени; но та успела привести в порядок растрепанные волосы, умыться, и теперь единственное, что выдавало в ней прошедшую истерику, только покрасневшие и припухшие от слез глаза. Девчонка молча проходит к его машине и быстро устанавливает передний бампер, после ставит обе фары на место и приделывает новую противотуманку. Силко видит, что та полностью сосредоточена на работе и будто пытается отвлечь себя. Ему кажется, что теперь ей неловко из-за всего произошедшего и она специально делает вид, что его здесь нет. Он обходит машину и встает у капота, разглядывая тот, пока Паудер так же быстро разбирается с задним бампером и фарой. А когда она почти заканчивает, то дверь гаража распахивается, являя взбешенную Вай. — Паудер! Какого хера ты выгнала седан на улицу?! Чтобы с него там все поснимали к ебеням?! Паудер подскакивает, когда слышит гневный ор сестры, который способен разбудить всю улицу, и разворачивается. Следом за Вай входит еще одна девушка, а следом и парни. Но стоит старшей увидеть кроссовер мужчины, она сразу стихает, и в ее глазах на секунду прослеживается испуг. Хотя она быстро берет себя в руки, тянет в неловкой улыбке губы и откидывает со лба розовую прядь волос. — Не знала, что вы заедете сегодня! Простите за эту сцену. Силко обходит автомобиль и приваливается к тому бедром, складывая на груди руки. — Да, я тоже не думал. Воцаряется неприятное молчание, а когда он встречается взглядом со второй, незнакомой девушкой, поджимает губы. Та же лишь ойкает. Вай морщит нос и фыркает. Проходит вперед, оценивая проделанную работу сестры, и удостоверяется в том, что она все сделала хорошо. — Я сейчас выдам вам чеки. Он кивает ей, и она спешит отойти в дальний угол, где находится ноутбук и стоит аудио-система. Вторая девушка неловко мнется на месте, а затем ее подталкивают парни, и они все проходят за старшей. Силко видит, каким взглядом Паудер провожает их всех, и подходит к ней, склоняясь. — Джинкс? Переводит взгляд синих глаз на мужчину и поджимает губы. Проходится напоследок пальцами по бамперу, проверяя, как тот встал, и разворачивается. Молчит несколько секунд, а затем пулей выскакивает из гаражного помещения, словно не может здесь больше находиться. Меж тем к Силко подходит Вай и отдает чеки на бампера и фары. Рассчитавшись с ней, он забрасывает документы в машину. Та просит его выехать, чтобы они вновь загнали вторую машину. И когда он меняется местами с седаном, то высматривает Паудер, но только той нигде не видно. Мужчина выжидает еще с десяток минут, но так и не дожидается никого. И когда его машина скрывается за поворотом разбитой улицы, Паудер выходит из-за угла дома. Садится на лавочку, подтягивает к себе ноги и утыкается в колени острым подбородком, затягиваясь сладким дымом вейпа, и думает, что было бы неплохо, если бы мужчина увез ее с собой.