С собаками на Аляске

— Мастер, — он произносит это почти шепотом, удивленный собственной робостью. — Я давно уже не твой мастер, — с какой-то невысказанной грустью смеется Каз и жестом подзывает его ближе. — Заходи, нам найдется о чем поговорить. Дэвид двигается осторожно, отмеряя шаги как пули: один шаг — один выстрел в чью-то грудь. Дэвид думает, что грудь каждый раз оказывается именно его. Все вокруг по-своему ошеломляет — улыбка Каза, заливистый собачий лай за забором, слепящие солнечные блики на последнем мартовском снегу, дрожь в груди и учащенное биение сердца. Он спотыкается почти в самом конце — Каз хватает его за руку, аккуратно придерживая. Невыносимо кружится голова, перед глазами плывет как после дозы амфетамина, хочется коснуться чужого лица, убедиться, что все это реально. Дэвид тянется вверх, почти промахивается — боже, ему так неловко, — но все же сжимает дрожащей рукой растрепанные поутру волосы Каза. Теплые и мягкие пряди послушно скользят сквозь пальцы, и Каз смеется, наклоняясь ниже. Они оба чувствуют сейчас одно и то же. Живые, они действительно живые — и от внезапного осознания этого будто становится легче дышать.