Черным снегом

Джинкс не отпускает мужчину, словно боится чего-то; только сильнее сжимает пальцами ткань плаща за его спиной. Запах позднего вечера, осевший влажностью на одежде, перемешался с запахом табака, и девчонка тянет носом, пытаясь запечатлеть это в памяти. Потому что боится теперь того, что может вновь все забыть. А буквально через минуту слышатся шаги, и к ним спускается Камилла. Встает на последней ступени и немного склоняет голову в бок, бегло осмотрев Силко и так и не отпустившую его девчонку. — Живой. На удивление, Силко даже усмехается. — В этот раз меня похоронили окончательно? Он видит, как внезапно хмурится Джинкс, поднявшая на него лицо и сердито сдвинувшая на переносице брови. Ками же лишь прикрывает глаза, складывая на груди руки. Однако на ее губах успевает мелькнуть почти незаметная усмешка. — Я вижу, ты с хорошим настроением. Она проходит мимо, и только когда скрывается за поворотом, Джинкс тяжело вздыхает, будто это ей сейчас предстоит разговор, и вновь прячет лицо на груди Силко. — Дождись меня. Я все тебе расскажу. Джинкс не сразу слышит тихий голос: только когда мужчина чуть отстраняет ее от себя. А после она кивает, правда, чуть заторможено. Но все же поднимается наверх, бросив взгляд через плечо и крепко удерживаясь пальцами за резные перила. А когда входит в комнату и закрывает за собой дверь, выдыхает. Проходит к шкафу и несколько минут разглядывает свое отражение в большом, во всю длину дверцы, зеркале. И после — стягивает с себя легкую рубашку, что для нее нашла Ками; которая не раздражает чувствительную кожу, как другая ткань. Поднимает руку и пальцами проводит по практически зажившим от ожогов плечам, чувствуя неровность и бугристость некогда нежной кожи. Кривит лицо от отвращения к самой себе, потому как даже не помнит, как она получила все эти шрамы. Лишь какие-то яркие, меньше секунды, всполохи — огонь? Стрельба? Взрывы? Зарево, в котором смешивается все, и не понятно ничего. Она жмурит до искр под веками глаза, утыкается лбом в прохладу зеркала и замирает. Вздрагивает лишь тогда, когда позади слышит щелкнувший замок. И резво натягивает рубашку на плечи. Разворачивается, видя стоящего у двери Силко. Подмечает, что он даже успел переодеться. — Все нормально? Он не дожидается ответа, торопливо проходит к Джинкс, и в этот момент она поджимает губы и прячет лицо в ладони, вводя тем самым мужчину в ступор. И сразу чувствует на плечах горячие ладони, что гладят, почти невесомо касаясь — каждый раз, так осторожно, словно она рассыпется от любого, чуть более сильного прикосновения. Джинкс все же набирается сил, отрывает от лица руки и вскидывает взгляд. Силко смотрит вопросительно, явно хочет что-то сказать, но молчит. И она выдавливает из себя слова, пытаясь, чтобы они звучали нормально. Но голос все равно хрипит. — Ты ведь расскажешь мне?.. Он медлит, думая, как лучше сделать, но все же кивает. Направляет девчонку в сторону кровати. И когда она садится, присаживается напротив сам, подворачивая под себя одну ногу. — Скажи мне, что ты помнишь? Джинкс напрягается под его взглядом. Закусывает нижнюю губу и склоняет голову. Правда, она правда пытается вспомнить, но… двери, за которыми есть воспоминания — закрыты. Она дергает их за позолоченные ручки, только это бесполезно — те не поддаются. А инструмента чтобы открыть — у нее нет. — Ничего, — на выдохе. — Я же говорила. Она смотрит на него растерянно, не понимая, почему он вновь спрашивает. А когда Силко поднимается с места, обходя кровать под волнительный взгляд синих глаз девчонки, и открывает стоящую рядом тумбу, то ее глаза распахиваются. — Хекстек. Она видит мерцающий и переливающийся камень у него в пальцах. А после — вздрагивает, словно наяву слыша как щелкает замок, а затем — нужно смазать чертовы петли! — со скрипом открывается эта самая дверь. Джинкс тянет руку, и мужчина тут же вкладывает ядро в ее чуть подрагивающие пальцы. Хекстек пульсирует светом, а еще теплом, и действует, как гипнотизер со своими штучками. И Джинкс вспоминает — входит в открытый дверной проем. Как ночью улизнула в Пилтовер; как проникла туда же, куда они еще с живым Майло, Клэггором и Вай проникли давно. Так давно, словно это было в другой жизни. Она находит те же синие кристаллы — уже в огранке. Не опасные. Обработанные, готовые служить на благо. Или же нет… Она хватает сразу три штуки, а после — так же тихо скрывается. Когда Силко видит, как на лице девчонки расплывается ухмылка (нет, не ухмылка — самый настоящий оскал), то кладет ладонь поверх ее, зажимая вместе с пульсирующим кристаллом. — Они такие глупые. Дымка в ее глазах наконец рассеивается, а оскал уходит. И она вновь потеряна. — Что ты… вспомнила? Он сам не понял толком, что сейчас произошло. А знал бы — дал бы ей этот чертов кристалл сразу, как только она пришла в себя. Блядь. — Как украла его. В том же месте, как и… — она задумывается, — десять лет назад? Девять? Сколько прошло с того момента? — Восемь? — Силко сам не помнит. — Это... все? Глаза девчонки сужаются, она морщит лоб. Еще несколько секунд — отрицательно мотает головой. Силко неслышно выдыхает, а после забирает ядро и убирает то обратно под взгляд девчонки. И думает, как сказать ей, что его придется отдать. — Я разговаривал с одним человеком. Который... может помочь. Нам, — он наконец поднимает на Джинкс взгляд. И та смотрит в ответ. — И мы останемся здесь, будет все как прежде. Но. Он замолкает, потому как у него все еще есть возможность отказаться. Уехать. С Джинкс, с Севикой — если женщина захочет (но Силко знает, что та не захочет). И нужно только обдумать — идти до конца здесь или же все бросить и начать заново на новом месте. — Но?.. Джинкс тяжело сглатывает, чувствуя, как от волнения пересохло во рту. Почему он спрашивает ее? Она не понимает, ведь это... серьезный шаг. Такой, что не ей решать. Однако мужчина смотрит на нее. — За свою плату он хочет ядро, — Силко ждет каких-то эмоций от девчонки, ведь та что-то вспомнила. И брала его не просто так, отдав ему на сохранение. Но она молчит. — Джинкс?.. — Отдай ему его. Силко хочет что-то сказать, но после ее слов захлопывает рот. И хмурит брови. Вот так просто? — Я не хочу начинать что-то заново. Где-то... там... Я ведь уже начала, я все равно ничего не помню. Она выдыхает и садится удобнее, поджимает под себя ноги. Складывает на коленях руки и сцепляет в замок тонкие пальцы. Но где-то в голове у нее начинает вырисовываться нужная картина. Ей надо знать, что задумал Силко. И о чем он договорился. Но это позже. — Хорошо. Силко сам удивлен, насколько спокоен его голос. Почему-то он был уверен, что Джинкс не захочет отдавать ядро. И тогда они бы правда уехали. Возможно, где-то в глубине души он на это и надеялся. Хотя и отрицал. Но теперь эту идею точно можно отмести. Они молчат еще несколько долгих минут: Джинкс лишь разглядывает свои пальцы, а ему сказать больше нечего. Камилла же поддержит любое его решение. Он поворачивается к тумбе, чтобы взять колбу с адренохромом. И заодно перевести разговор в другое русло. Да и время уже за полночь, а, по-хорошему, все эти процедуры должны происходить в один и тот же час. — Давай я обработаю тебе спину. Джинкс как-то заторможено переводит взгляд. Но разворачивается и скидывает с плеч рубашку. Чуть поворачивает голову, улавливая движения краем глаза. А потом чувствует, как прогибается сильнее под мужским весом матрас позади. И ощущает горячие руки на коже. От прикосновения которых тут же расходятся волны мурашек, а сердцебиение учащается. Джинкс поворачивает голову, встречаясь взглядом с мужчиной. Секунды на принятие решения. — Стой. Силко не успевает дотронуться до ее обожженной кожи, замирая в сантиметрах. — Не нужно. Просто... Она судорожно выдыхает и горбится. Не хочет, просто не хочет больше этого делать. Словно ощущает... что-то не то. Ведь они не пропускали ни дня. Стабильно, по часам — сначала были уколы. А после — это... масло. И сама не понимает, почему глаза горят от слез, которые не удерживаются и все-таки катятся по щекам. Она слышит, как Силко вытирает руки. Отставляет колбу. А потом вновь садится позади нее, кладет ладони на узкие плечи и прижимает девчонку спиной к себе, утыкаясь подбородком ей во впадину между плечом и шеей. — Как скажешь. Джинкс выдыхает и расслабляется. Потому что она ожидала… что придется отстаивать свою позицию. Однако… В молчаливой благодарности кладет ладонь поверх мужской, чуть сжимая пальцы. А после — ощущает горячее дыхание около уха, которое опаляет, заставляя выдохнуть и чуть растянуть губы в улыбке. И когда Силко не встречает ни сопротивления, ни отторжения со стороны девчонки, ведет свободной рукой вниз по спине, чувствуя каждый острый позвонок. Полусогнутые костяшки пальцев невесомо касаются обожженной кожи — по ощущению та настолько тонкая, словно сейчас порвется, стоит надавить ему сильнее. И только его рука оказывается на середине спины, Джинкс дергается, желая скинуть ладонь с тела. — Не… не нужно. Это мерзко. Ее голос вновь хрипит, и она жмурит до всполохов под веками глаза, опуская голову. Только когда под подбородком оказываются пальцы, что заставляют поднять ту обратно и распахнуть глаза, она замирает. Лампа позади дает неяркий свет, и Джинкс может разглядеть отражения: ее — со спущенной светло-серой рубашкой, что скомкана в районе бедер. И мужчины, что сидит позади нее. Она устремляет взор на свой силуэт — обнаженный торс, по плечи остриженные волосы, худощавая фигура. И шрамы. Шрамы-шрамы-шрамы. Которые можно заметить, даже учитывая, что она сидит боком перед зеркалом. Хочет отвернуться, закрыть глаза. Потому что это все — отвратительно. Она не смотрелась в зеркало с того момента как пришла в себя. Только Силко не дает отвернуться: она смотрит на то, как одна его рука придерживает ее за подбородок, и то, как вторая рука лежит на узком плече, чуть гладя. Переводит взгляд на мужское лицо — и не видит там ни отвращения, ни чего-то, что по ее мнению должны испытывать люди, видя обезображенную кожу. Силко убирает руку, и Джинкс не двигается, продолжая смотреть. На то, как он склоняется к ней, вновь опаляя дыханием ухо, а после оставляя обжигающий поцелуй на шее, на плече и вновь на ухе. — Смотри. Она слышит его шепот. И не смеет отвести взгляд, когда он тянет ее на себя. Рубашка на ее бедрах сильнее сминается, пока Джинкс садится удобнее, расслаблется. Откидывается спиной на Силко и чуть склоняет голову влево. И ощущает, как на плечо ложится его рука, а через секунду — опускается вниз, на ключицу. И когда переводит взгляд со своего отражения на лицо мужчины — видит вопрошающий взгляд. И понимает, что если сейчас согласится — это будет точка невозврата. То, с чего их отношения начнутся совсем в другом ключе. И этот выбор стоит за ней. У нее уходит несколько секунд, прежде чем она кивает, а мужчина стискивает челюсти. И тут же его рука спускается ниже. Он чувствует как девчонка глубоко тянет в легкие кислород, стоит ему накрыть ее миниатюрную грудь ладонью. И сильнее поворачивает к нему голову. — Поцелуй меня. — На выдохе. Так, что у него спирает дыхание от ее слов, а в паху начинает болезненно ныть. И, однозначно, отказать ей он не может, сразу же сминая ее губы своими. В первые мгновения ему кажется, что это не реально; что девчонка не могла согласиться. И уж тем более сама попросить об этом. Но когда Джинкс тихо, почти не слышно, стонет — то это словно щелчок, что возвращает в реальность. И что это действительно происходит. Стоит ему чуть сильнее сжать ее грудь, пропустив между пальцев розоватый сосок, то Джинкс стонет повторно. И двигается ближе, пытаясь прижаться сильнее. А когда размыкает поцелуй, то хватает ртом воздух. Будто и не дышала вовсе. Силко видит легкий румянец, расползающийся у нее по щекам и скулам — то ли от смущения, то ли от возбуждения. Но стоит ему оставить ее грудь, пройтись ладонью по впалому животу, то она смыкает ноги. — Расслабься. Несколько мгновений Джинкс раздумывает над словами: словно не было того вечера, когда Силко привел ее сюда. Но все же послушно сползает чуть ниже, устраиваясь удобнее в мужских руках. Прикрывает глаза, чтобы не смотреть в отражение в зеркале, потому что это вызывает смущение. И позволяет развести ноги в стороны. Она в любом случае желает этого. Иначе бы не ощущала то, как низ живота сводит от всех действий мужчины, а дыхание не перехватывало от всего лишь поцелуев. Силко же тоже прикрывает глаза, прежде чем двинуть руку ниже. А потом переводит взгляд в зеркало — и отражение того, что происходит, заставляет его рвано выдохнуть. Потому что это выглядит так… Черт. И не проходит, наверное минуты, когда дыхание у девчонки сбивается. Она сильнее разводит в стороны ноги и выгибается. А потом ощущает, как внутри медленно двигаются мужские пальцы. И, почувствовав легкую боль, тут же сжимается и напрягается. Раскрывает глаза, испуганно встречаясь с мужским взглядом. — Я не… И замолкает, потому что осознание того, что в той, прошлой жизни, у нее не было этого, прошивает ее сейчас. Силко же сцепляет челюсти. Он, конечно, подозревал, что у Джинкс не могло никого быть. Да и кто бы был, если она всегда вертелась вокруг него. И взгляды, и действия ее все были направлены только на него. Но Джинкс этого не помнит. А ему сейчас будет куда тяжелее, потому что он боится причинить ей какую бы ни было боль. Потому лишь склоняется, прикасаясь к ее виску губами: — Я не сделаю тебе больно. Джинкс чувствует, как у нее колотится сердце, так, что в ушах шумит. Но слова все же слышит. Кивает и пытается расслабиться, вновь прикрывая глаза. И чувствует, как снова медленно в ней начинают двигаться его пальцы. Сначала неприятно, но проходит несколько минут, и ощущения притупляются. А когда он убирает руку, то даже встречает ее чуть разочарованный взгляд. Джинкс садится удобнее, стаскивает с себя окончательно мешающую рубашку. Но прикрывает тканью себя и поджимает ноги. — И… что дальше? Этот вопрос ей кажется глупым. И вообще ситуация… Но Силко забирает рубашку и удерживает руки, которыми она все время хочет прикрыться. — Не смотри, мне… Джинкс хочет сказать стыдно или неловко. Но закусывает нижнюю губу, уводя взгляд от мужского лица в сторону. — Посмотри на меня. Джинкс. — Она слушается, переводя взгляд обратно. — Ты веришь мне? Безотлагательно кивает, даже не задумываясь. А потом Силко тянет ее к себе. Так, что она прижимается к нему, обхватывает руками за шею и сама льнет, чтобы получить поцелуй. И когда он подхватывает ее под бедра, осторожно укладывая на спину, Джинкс отрывается от него. Облизывает припухшие, порозовевшие губы и уже не уводит взгляд. Следит за тем, как мужчина расстегивает пуговицы на рубашке, стягивая ту с себя. И вновь нависает над девчонкой, прикасаясь губами к ее шее, острым ключицам и спускаясь ниже, до груди. Так, чтобы Джинкс вновь задышала тяжелее, шумнее. Ему нравится то, как она кладет ладони на его плечи и чуть сжимает: в те моменты, когда ей наиболее приятны его ласки. И когда он вжимается сильнее между ее разведенных ног, она отчетливо чувствует упирающийся в нее член. И сама, правда не смело, но тянет к нему руку; заставляя мужчину отстраниться от нее. А через мгновение, стоит ее ладони обхватить орган через ткань одежды, так и вовсе замереть. Рвано выдохнув, мужчина прикрывает глаза, пока девчонка с осторожностью проходится пальцами. А потом расстегивает пуговицы. — Я могу?.. Он кивает, слыша ее тихий голос. И думает, как бы ему еще удержать себя. Потому что то, как следом после его кивка Джинкс смыкает пальцы и ведет ими по стволу, заставляет напрячься всем телом. — Вставь его в себя. С трудом, но все же он выговаривает это, облизывает пересохшие губы и поднимает взгляд на девчонку. — Джинкс. Она будто отмирает после этих слов и двигает бедрами, пытаясь сделать, как ей сказали. Но вновь чувствует боль, прекращая попытки. Жмурит глаза, кусая нижнюю губу. Но все же пытается еще раз. И охает, когда чувствует, как член входит в нее. Она сжимается, но это делает ситуацию только напряженнее. Силко прикусывает губы, ощущая, насколько туго она обхватывает его, давая приятные ощущения. И то, что ему хватает выдержки, чтобы просто замереть и не двигаться, пока Джинкс привыкает к нему. Склонившись над ней и прижавшись к ее скуле, оставляет поцелуй. — Прости. Она кивает, смыкая руки за его шеей. И ждет еще несколько секунд. — Все… все нормально. Я готова. И после ее слов он медленно начинает двигаться. Сдерживаясь, потому как чувствует, что ей больно. Медленно, но все же Джинкс удается хоть немного, но расслабиться. И тогда он убыстряет движения. Понимает, что девчонка точно хочет скорее закончить. И думает уже, что лучше отстраниться, но та не дает. — Я хочу, чтобы ты… — проглатывает последнее слово, но мужчина прекрасно ее понимает. И прижимается к ней с поцелуем, на который она с чувством отвечает, пытаясь переключиться от неприятных ощущений. И стоит ей вновь напрячь мышцы, как он отстраняется от нее; разрывает поцелуй и прижимается лбом к ее виску. Джинкс ощущает, как на кожу живота попадают горячие капли, и может наконец расслабиться окончательно. И сразу же получает поцелуй в висок и в скулу. Силко молчит, но девчонка ощущает в этих прикосновениях и то, что он ей благодарен, и извинения, за причиненную боль. А отстранившись, тянется за своей рубашкой, стирая с Джинкс свои следы. Она же сразу поворачивается на бок и поджимает к себе ноги, обняв подушку. Ждет, пока мужчина выключит свет, а после тоже ляжет, притянув ее к себе. И когда он засыпает, то Джинкс еще долго лежит без сна. Прокручивает в голове тот отрывок с ядром хекстека, что открылся ей в воспоминаниях. И в итоге так и не заснув, тихо, боясь разбудить Силко, выбирается из его объятий. Берет одежду, что отдала ей Ками, и бесшумно выходит из комнаты, чтобы одеться. И так же тихо покидает «Табу». Знает, что поступает сейчас подло, но ей нужно туда, в мастерскую. Там, где у нее находятся еще два хекс-кристалла. И явно не просто так.