Новое дыхание

Вы когда-нибудь задумывались, что бывает с человеком, который может бесчисленное количество раз перерождаться? И при этом оставлять после каждого своего перерождение след, как напоминание, что он когда-то был там. И со стороны наблюдать за жизнью своих прошлых воплощений? Пожалуй, это похоже на сказку даже больше, чем возвращение во времени. Но, может, это очередной сдвиг по фазе? Неизвестно, ибо лишь тот, кто перерождается вновь и вновь, может знать о собственных перерождениях наверняка, а другие, кому бы этот человек не рассказывал, разве могут быть уверенными? А что, если, допустим, таких людей окажется двоя и они будут друг от друга зависеть? Как быть в этом случае? Что, если когда один умирает, второй следует за ним, дабы вместе прожить ещё день? Или не день, а целую жизнь? Это же значит — связать свою судьбу и жизнь с одним определённым? Верно. Связать. А можно ли развязать? Попытаться, скорее всего, стоит, так как без попыток невозможно знать наверняка, особенно тогда, когда разум так отчаянно нуждается хоть в какой-то конкретики!

***

Это уже десятый раз. Мне уже всё настолько безразлично, что я даже не ощущаю холода, идя босым по мокрой земле. Куда меня ведут? Не помню. Вспомнил. Мне говорили куда. Им приказали дать мне комнату. Кровать предоставить, а так же униформу. И помочь освоиться. Что ж, хоть отдохну немного. После переодеваний мне провели небольшую экскурсию, которая была ни к чему. Зато, стоило ей окончиться, как я смог пойти в кладовую, где сейчас должна быть Хельга с её поручением касаемо поиска сигарет. Зачем я туда вообще иду? Могу же просто остаться стоять в коридоре, как однажды сделал. Мне ничего не будет за бездействие, совершенно. Да и на приватную беседу с Вагнером я как-то не особо жажду идти вновь. Более его манипуляции на мне всё равно не работают, собственно, веселья тоже не приносят. Интересно, а это мои мысли или в очередной раз за меня мыслит иной я? За этими бессмысленными размышлениями я даже не заметил, как открыл дверь кладовой. И моему взору предстал Яков, сидевший на краю стола. Его вид был очень задумчивым, настолько, что он даже меня не заметил. Скорее всего я был довольно тихим, раз он даже не дёрнулся от звука шагов и двери. Интересно. Сделав несколько шагов в его сторону, я вдруг замер, не дойдя до стола. Его рука в крови. Левая рука, которая покоится на его колени. Её ладонь прострелена. Пуля пролетела на вылет. Да, точно, не вытащил же он её только что! Чёрт. — Что с твоей рукой? — Вопрос сам по себе задался, будто не я его произнёс. Да как я мог позволить волнению захватить власть над произношением? Но я позволил. — Тут много крови. Мне интересно, что случилось, — отныне нужно быть аккуратнее. Сейчас мой голос не сломался, он ровный и спокойный. Волнение подавленно, пусть и лишь внешне. — Я хотел узнать, получится ли у меня причинить себе вред. Как видишь, получилось. И я вовсе не. Мне страшно. Его голос такой безразличный, что бросает в дрожь. А взгляд… он его только сейчас перевёл на меня и я теперь могу видеть его пустые, полностью чёрные глаза. — Не, что? — опять волнение заставило голос дрогнуть. — Не хотел умереть. Лишь почувствовать боль, — он слегка ухмыльнулся, а после медленно слез со стола. Мне стало от чего-то дурно, — а ты? Разве не хочешь тоже почувствовать боль? Не умереть. Боль это не смерть. Давай… — он коснулся моей шеи своей бледной правой рукой, нежно запуская ладонь под униформу. Это будоражит чувства, заставляет пытаться почувствовать больше чужого касания. Я не могу пошевелиться. Даже слово произнести не в силах. Будто под гипнозом. — Давай, мой милый Немо, опробуем всю прелесть боли вместе. Мы же навечно теперь связаны друг с другом. — Да… Всё, что я мог заторможенно произнести, скованный его взглядом, его движениями. Мне уже не страшно, мне не хочется больше отказываться от его предложений. Пусть хотя бы раз всё будет под чужой ответственностью. Я устал. — Немо? Немо! Знакомый громкий голос заставил вздрогнуть, веки непроизвольно моргнули несколько раз, а после я увидел в руке карандаш, запачканный кровью. Карандаш в правой руке, а левая рука…отчего-то жжётся. Так больно! — Немо, не смей этого делать, прошу, достаточно. Спокойный, но очень грустный голос оказался совсем рядом с ухом. Я вдруг понял. Тот Яков, что недавно был передо мной, — иллюзия, созданная моим мозгом. А та рука, что была прострелена, это моя рука, проткнутая карандашом. Прижавшись спиной к настоящему Якову, с его пустыми глазами, в которых виден человеческий окрас обычных глаз, я прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться на его сердцебиении в надежде, что оно заглушит моё собственное, захотел уснуть, потерять сознание. Как это обычно было. Хочу, что бы это оказался сон. Простой кошмар. Умоляю! В считанные секунды тело расслабилось, разум опустел. Я был уверен, что уснул. Но стоило открыть глаза, как я вновь увидел очертания кладовой. Выходит, я не усну. — Сколько мы тут стоим? — Лишь две минуты. Пойдём отсюда, пока другие не сбежались. Я молча кивнул и он повёл меня прочь отсюда. Две минуты, значит. Что он считал? И считал ли вообще? Мне казалось, что время слишком медленно ползёт. Как… раненный в спину голодный солдат, не спавший и не евший троя и более суток. Слишком медленно для избранного. Для особенного. Для… таких, как они. Да, точно, они же не люди. Они плод эксперимента. Ходячие трупы, часи тела которых можно поменять при необходимости. Ха. Но если они трупы — то кто же я? А кто Яков? Кто мы? Тоже трупы, но без запасных частей тела? Какой бред. Шли мы довольно долго. Или мне просто показалось? В любом случае мы пришли в столовую и сразу же прошли к дальней части помещения, где нас никто не потревожит. Мы оба просто молчали очень долгое время, хотя так даже лучше, если всё пойдёт быстрее, то мы не сможем насладиться тишиной и спокойствием. Тут только мы. Больше никого нету. Дождя тоже давно нету. Как и моего второго я. Как и петлей на шеи. И как новых ран. Неужели я и правда хочу причинять себе боль? Иного объяснения предложения иллюзии не вижу. Боль. Я совсем забыл о боли. — Ай! Стоило подумать о боли, как ладонь напомнила о себе. Яков молча подал мне ткань из кармана своей униформы. Неужто он носит с собой платок? Присмотревшись к ткани, я вдруг увидел бинт вместо платка. Это больше на него похоже. Забинтовав руку, я с трудом смог принять свою беспомощность в этом деле. И что я за солдат такой, который не умеет делать перевязку? Походу, я мог только убивать и лгать. — Одной рукой делать это неудобно. Яков сам перевязал мою ладонь. Получилось лучше, уже почти не болит. Спасибо. Да, его стоит поблагодарить, но в горле застрял ком. Я умею убивать и лгать. Он способен оказать первую помощь и поддержать. Мы оба были в петлях. Он тоже страдал от этого, как и я. И страдает до сих пор. Он такой же, как и я. Может, поэтому он — моя иллюзия? Как только эта мысль появилась в голове, моя рука мягк коснулась щеки Якова, большим пальцем задев губы. Он настоящий. Это точно. Его глаза не лгут. Просто не могут лгать. Да, всё так. — Ты мне никогда не солжёшь и никогда меня не оставишь. Яков, настоящий Яков, ты мне необходим, как кислород. Выпалив это на одном дыхании, губы сами потянулись в улыбке. Яков ответил кивком. Его ладонь слегка сжала мою на его щеке, потянув по инерции за собой, к его губам. Он оставил лёгкий поцелуй на ладони.

***

Разве я не решил оставить его навсегда? Наконец покончить с этой зависимостью? Почему вновь и вновь меня будто магнитом влечёт к нему? Уже ничего не понимаю, в голове каша, будто ураган из мыслей о страхе и неизбежности! Я привёл его сюда неосознанно. Будто украл и решил спрятать на виду, но в укрытии. Как же забавно он выглядит, изучая меня взглядом. Хочу посмотреть на го улыбку. Не хочу видеть его смерть. Не хочу опять проживать всё заново! Его рука холодная, в отличие от раненной. А на ощупь губ она приятная. Пусть и в крови. Даже запах остался, хоть прошло несколько месяцев. Стоп. Не то. Сейчас это запах его свежей крови, которую он сам пролил, ранив себя же. А то было в прошлой жизни. Или позапрошлой? Сейчас так спокойно, что уже всё равно. Прошло более часа, а мы всё ещё не умерли и всё ещё тут, в настоящем. Но долго ли это продлится? Неизвестно. Спокойствие слишком заразно, не так ли? Никогда не говорил так. Не думал так. Теперь ещё и мысли поправлять. Тяжёлый вздох нарушил тишину. Его улыбка спала, она спала так естественно. Он устал её держать, это видно сразу. И всё же он забавный. — Ты забавный, Немо. Мы и правда слишком долго были глупцами, раз не замечали нашей связи. Немо, будь для меня «Солнцем». Я люблю алхимию, верно, пусть и не алхимик, но сейчас я точно стал алхимиком, раз приобрёл своё Солнце. Осталось добыть золото. — Солнце… это мне подходит, Яков. Но что это значит?

***

Ничерта мне это не подходит. И почему нам просто молча не понять друг друга? Я не могу без тебя, прошу, услышь! — Для алхимиков — это святыня, которая не может быть утеряна даже ночью, ибо с восходом Луны оставляет частичку себя на Земле. Уверен, что читал иное. Солнце — это будто золото в недрах Земли и потому алхимики так одержимы золотом, Солнце же используют в качестве отговорки. — Я согласен стать твоим Солнцем, если это значит быть всегда рядом с тобой. Мне больно от мысли, что он так и не услышал меня.

***

— Немо, я тоже не хочу тебя отпускать. Не хочу вновь видеть твою смерть. Чью угодно, но только не твою. Это правда, я знаю, ты веришь мне, Немо.

***

— И я не хочу видеть твои страдания, Яков. Наконец мы всё решили! Я улыбаюсь, пусть и хочу плакать. Мы так и не поняли друг друга, но зато теперь никогда не отойдём друг от друга. Никогда.

//***///

Зависимость от аппонента не всегда кончается плохо, парой даже лучше, если оба ума так и не были услышаны друг другом. Что Яков, что Немо, они оба больше никогда не позволят друг другу пострадать. И когда переломный момент вновь наступит, они, взявшись за ружьё, переживут этот момент и выдохнут с облегчением, когда поймут, что более петель не будет. Вот только это не значит, что иллюзии Немо пропали. Они с ним так и остались до самого конца, но по прежнему они связаны с Яковым, который помогает ему выбираться из пут подсознания. Вторую личность практически невозможно убрать в обычных условиях. Но в условиях войны — это оружие. Немо всегда меняется, стоит только начаться битве. Вернуться обратно когда-нибудь будет невозможно и когда этот момент настанет — соглашение между Яковым и Немо будет расторгнуто навсегда. Но убить один другого уже не сможет.

КОНЕЦ