Одно направление

Несколько дней у Кими пролетели, как одно мгновение. Они ковырялись в двигателе, валялись на солнышке, купались в бассейне и дурачились с детьми. Пожалуй, такой отдых для души был лучшим из всех вариантов, что Макс мог выбрать перед гонкой в Италии. Однако всё хорошее рано или поздно заканчивается. Гонщики полетели в Италию на одном самолете. А позже, переглянувшись, решили поехать вместе и в отели. Конечно, их команды выбрали разные пристанища на эту гонку, поэтому Кими, не спрашивая, сел за руль и направился к отелю Макса – подвезти его, а уже потом собрался к себе. По формульному миру уже пошли разговоры и слухи, почему пилоты прибыли на гонку вместе, строились конспирологические теории, достойные романов и экранизаций, но гонщикам не было никакого дела до перешептываний за спиной. В конце концов, Кими было bwoah на все разговоры о нем, его жизни, да и вообще на всё, что как-то обсуждают люди, а противоречивой репутации Макса мало что могло повредить. Разве что отношения с парнем в открытую. Макс даже мысленно поперхнулся от таких дум. Ничего себе его понесло не в ту степь. И это он всего один раз с Льюисом поговорил. Ему точно не стоит закончить на этом? Как-то продолжать ЛГБТ-тему не тянуло, при всём толерантном (а какое ещё могло бы быть отношение в этом мире?) восприятии Макса любых меньшинств, пожелавших себя таковыми именовать. Желанием увеличивать список проблем Ферстаппен не горел, он и сам разрастался с космической скоростью. - Не делай глупостей, - мягко заметил Кими, подъезжая к отелю. Макс промолчал. Если скажет «Постараюсь», то может солгать, если «Окей» - то тем более. Просто кивнул и посмотрел финну в глаза. Тот всё понял и покачал головой. Да, Ферстаппен знал, что Кими искренне заботится о нём, но ему нужны были свои ошибки. Свое право выбора. И пусть будет что будет. Забрав вещи из багажника, Макс махнул рукой, прощаясь. Неизвестно, когда в следующий раз он сможет погостить у финна, в конце концов, лезть носом в чужую семью слишком часто он желанием не горел. Наверняка и Минтту, и Кими хотят побыть вместе, а не бегать за взрослым парнем, у которого раздрай в душе. Готовность помочь и желание делать это постоянно без острой необходимости – вещи слишком разные. И Макс предпочтет научиться решать свои проблемы самостоятельно, а не сесть, свесив ножки, близким людям на шею. Даже если очень хочется и чешется. Так или иначе, он гонщик и взрослый человек, значит, надо брать дела в свои руки. В холле отеля было достаточно многолюдно: в креслах сидели люди с очень важным выражением лица, шли беседы разных направлений, кто-то стоял у ресепшена. Обычная отельная жизнь – ничего особенного. Хотя биение такого сердца вызывало ностальгию с легким привкусом горечи: опять новое место, но всё такое же одинаковое, как и предыдущие сто. Новые люди, говорящие на старые темы. Когда-то, когда они делили одну команду с Деном, прибытие в отель всегда отличалось каким-то весельем и розыгрышем со стороны напарника, который, по логике, должен быть старше и мудрее. Даниэль, впрочем, никогда не стремился соответствовать своему возрасту, поэтому воздушные шарики (Где ты вообще их достал, Ден?!) с водой, пошлые шутки, доводившие постояльцев до пурпурного румянца, попытки развеселить доктора Марко (Ден, тебе жить надоело?!) и прочие приколы уровня младших классов хоть и были откровенно глупыми и детскими, но всегда вызывали приступ смеха, а точнее – истерического гогота. Вроде взрослые парни, гонщики, статус – а пуляют шарики в машины и прячутся под подоконником, когда слышат сигнализацию. Ну да, гордость команды Redbull. После ухода Риккардо всё изменилось. Не то чтобы стало хуже и лучше, просто пошло своим чередом. Без шуток и лишних выкидонов, размеренно и мирно. Обычное заселение, обычное проживание без косящегося персонала. И ох – поклонники – кто бы мог подумать. Макс натянуто улыбнулся двум девушкам, восхищенно разглядывавшим его из-под смартфонов. Мягко принял из рук блокноты, чиркнул закорючку, считающуюся подобием подписи, улыбнулся в камеру. Сама галантность. Теперь можно с чистой души идти и заселяться. С чистой душой не получилось. Отстояв полчаса на ресепшене – спасибо, что в таких дорогих отелях такие длинные очереди – Макс пытался заставить себя разобрать вещи из чемодана, хотя и сам толком не понимал, зачем. После восстановительной терапии у Кими снова накатила апатия. Макс словно бы откатывался назад, и все то, что он восстановил в Швейцарии, убивалось сейчас, в номере отеля. Стоило поторопиться -его будут ждать в боксах – а Макс никак не мог встать с идеально отглаженного покрывала кровати. Ну дурь же! Ферстаппен резко махнул головой, отрезвляясь. Черт возьми, сколько можно сидеть и закапывать себя? Резко прошило осознание: пока ты сидишь и жалеешь свою несчастную задницу, механики в боксах вкалывают, чтобы дать тебе нормальный болид, спустя бессонные ночи и перелеты работают уже который час, инженеры подбирают настройки и спорят до посинения, а Кристиан строит стратегии на следующий год, обсуждая с доктором Марко политические интриги. А Макс Ферстаппен – бедный и несчастный – сидит и думает о своем одиночестве. Он точно повзрослел? Он точно может считать себя взрослым человеком, способным справиться со своими проблемами, а не бежать за советами и подмогой к первым попавшимся людям, даже таким замечательным, как Райкконены? На что он сам способен? В голове чуть прояснилось. Да, такая моральная встряска немного помогла. Пару минут назад меланхолия, ощущавшаяся как депрессия, начала отступать куда-то вглубь. Оказывается, если не жалеть себя и не пытаться загнать в клетку без лишнего повода – жизнь становится намного проще. Пожалуй, пора действовать, а не пытаться погрузиться в экзистенциальный кризис, как исчерпавший вдохновение поэт. Макс распахнул чемодан и быстро распихал вещи по полкам, по ванной, по всем необходимым местам. Проверил, на месте ли телефон, наушники и зарядка и, удовлетворенно хмыкнув, рванул к выходу. Он погрустит потом, пожалуется потом. Сейчас у него есть работа. *** В номер Ферстаппен вернулся только вечером, немного подубитый возней в боксах, прогулкой по трассе и пресс-конференциями. Да, настоящий гоночный уик-энд начнется только в пятницу, с выходом на трассу, но пожалуй именно эта затяжная подготовка, интервью и прочие копания утомляли больше всего, даже больше полноценной гонки в воскресенье. Раздался стук в дверь. «Черт, только не сейчас, я не готов его видеть», - зло подумал Макс, переворачиваясь на кровати. Стук повторился. Ноль реакции. Потом ещё раз. «Интересно, как скоро ему это надоест?», - мысленно позлорадствовал голландец. Открывать он всяко дело не собирался: сейчас не хотелось ни депрессивных разговоров, ни попыток вывести человека на чистую воду – просто лежать кверху ногами и отдыхать после нескольких часов обсуждения настроек и параметров. И еще стоит учитывать погоду, и износ шин, и много других данных. Если посмотреть в целом, в данный момент не время отдыхать. И лясы с соперником точить тоже не время. Стук прекратился. Похоже, чемпион догадался, что докучать кому-либо долбежкой в дверь не самая лучшая идея, а потому удалился в закат. Разумно. Макс перевернулся и, потянувшись, встал с кровати. Сейчас неплохо бы привести себя в порядок, а потом, проведя короткую тренировку, проверить записи, которые он делал в блокноте весь день. У парня было несколько идей по поводу увеличения прижима в повороте, но, прежде чем советовать механикам, куда что повертеть и почему что прикрутить, надо удостовериться, что это не приведет к новым проблемам. Дела-дела, работа-работа. Короткий треньк телефона нарушил тишину номера. Макс лениво дотянулся до смартфона, чтобы, разочарованно вздохнув, кинуть его подальше. «Макс, может хватит меня игнорировать?» Черт, если бы его попросили сравнить Хэмилтона с кем бы то ни было, он выбрал бы рыбу-прилипалу. Вроде человеку давно за 30 лет, но ведет себя как подросток, зациклившийся на какой-то ерунде. Или на ком-то. Сейчас желания разводить вырывающий душу разговор не было. На самом деле, Макс уже в третий раз изменил свое решение. С чего он вдруг успел решить, что изливание жизненных проблем чемпиону – хорошая идея? С чего он вдруг вообще решил, что страдания – отличный способ провести время? За эти две недели Макс только и занимался самокопанием, жалобами и рассуждениями о вечном. Не проходило ни минуты, чтобы он ни жалел самого себя. И это при том, что он пилот топ-команды, с огромной зарплатой, прекрасным кругом общения и в принципе с отсутствием каких-либо проблем. Что-то сильно его переклинило за пару недель. Не то чтобы в первый раз, но такого сильно неудовлетворения происходящим не было уже давно. И возобновлять «сессию грусти» не стоило. Не сейчас и никогда. Как-то во время беседы пилот Toro Rosso Квят употребил интересную фразу: «С жиру бесится». Макс тогда не совсем понял, о чем говорит второй пилот, а вот сейчас дошло: когда всё идеально, тянет почему-то на дно. Пожаловаться, пожалеть себя – но зачем? Впереди только лучшее, только победы. А он сидит и думает о своем одиночестве, мечтая о грелке под боком. Взрослый и рассудительный человек, ничего не скажешь. Повод гордиться. После 3 часов копания в графиках, небольшой разминки и пары заказанных в номер перекусов Макс всё-таки ответил Льюису, не особо раздумывая над словами: «Оставь меня в покое. Я не хочу с тобой разговаривать. Забудь.» С чувством выполненного долга Ферстаппен нажал кнопку «Отправить» и, перевернувшись на другой бок, провалился в сон, размышляя о сотых десятых и телеметрии, что расчертила листы блокнота вдоль и поперек. Жизнь-то налаживалась, теперь всё пойдет по нужному пути. А за окном струями тьмы растекалась ночь.