Доберман

      Туманное утро началось для Гэвина как всегда: он выгуливал кота. Обычно люди выгуливают собак, но Рид собак ненавидел. Да и собачников тоже. Коты же занимали огромное место в его сердце, а его кот характером пошёл в хозяина: наглый, упрямый, своенравный и гордый. И очень любящий гулять, а потому Риду не оставалось ничего, как наспех приготовить кофе, налить в термокружку, нацепить шлейку на кота и выйти во двор многоэтажного дома.       Туман мало-помалу рассеивался, становилось теплее. Гэвин курил, намотав поводок на запястье, другой рукой держал тёплую термокружку с гербом полиции Детройта — подарок от коллег. Стояла тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом листвы. Город ещё не проснулся, горожане не заводили автомобили, а школьники не сбивались в стайки на автобусных остановках. Ещё не вышли собачники, и не было лая, не было звонков и уведомлений, гудения клаксонов и криков. Лишь тишина и холод, продирающий до дна лёгких. Ради такого приходилось жертвовать сном, но Гэвин привык, да и бессонница в такие моменты была кстати.       Мужчина закурил и поставил термокружку на скамейку. Кот шарился в траве, что-то выискивая, как вдруг вдалеке послышался лай. Жёлтые глаза зверя округлились, он завертел головой, оглядываясь.       — Да не ссы, — успокоил хозяин. — Ты чихуахуа чуть не задрал, и этого задерешь.       Самоуверенность Рида спала, когда он увидел собаку, вышедшую из тумана. «Этим» оказался доберман. Огромный чёрный пёс неслышно материализовался и оценивающе смотрел на кота. Гэвин встал перед собакой, закрывая любимца.       — Не волнуйтесь, он отлично выдрессирован.       К ним подошёл молодой мужчина. Между ним и псом чувствовалось сходство: оба высокие, статные, с внимательным и чуть надменным взглядом. Хозяин добермана был одет в чёрное. Кот коричневого окраса подошёл ближе к Гэвину, и тот взял его на руки, прижав к коричневой кожаной куртке, на которой лишь очень внимательный взгляд мог заметить бурые пятнышки присохшей крови.       — Псину свою убери.       — Он отлично выдрессирован, — повторил незнакомец, — в отличие от некоторых людей. Идём, Рас.       Доберман послушно ушёл вместе с хозяином. Гэвин какое-то время смотрел, как мужчина вытаскивал коробки из багажника автомобиля.       — Вот мудак, — негромко произнёс он и унёс с собой кота и кофе.

***

      Жители многоэтажных домов обычно не поддерживают отношения друг с другом. Такие дома — бетонные муравейники, царапающие небо, куда приходят, чтобы поспать, а утром умчаться на работу, и те, кто там живут, спускают жизнь день за днём, крутясь, как белки в колесе. Порой времени не хватает на себя, что уж говорить о соседях! К счастью, дом, где жил Гэвин, был приятным исключением. Он был таким же шумным и суетливым, как остальные, но люди находили время, чтобы перекинуться парой слов, спокойно разобраться, где чьё парковочное место и позаботиться о тех, кто не может часто выходить на улицу.       Гэвин возвращался с работы злой, голодный и уставший. Перед тем, как подняться к себе, он задержался у почтового ящика в холле, из которого торчали рекламные буклеты. Гэвин бегло пролистывал яркие картинки, чтобы не пропустить важные бумаги, когда его отвлекли.       — Мистер Рид?       — А? — Гэвин словно очнулся ото сна. — Бля, Сай, не пугай так.       Подошедший к нему блондин застенчиво улыбнулся.       Два года назад соседом Гэвина по лестничной площадке должен был стать студент, и Рид морально готовился воевать с придурком, что громко слушает музыку, курит травку и водит к себе компании пьяных долбоёбов. Все студенты так живут, Рид знал по себе. Вот только Саймон оказался исключением. Он был студентом и… учился. Лэптоп в руках, рюкзак, набитый учебниками, тишина и спокойствие. Единственное, чем он грешил — выхаживанием животных с последующем пристраиванием в добрые руки, но питомцы тоже не доставляли проблем, поэтому Гэвину нравилось общаться с соседом.       — У нас новый жилец, — сообщил Саймон.       — Да?       — Именно так. Он поселился этажом выше нас. Его зовут Ричард, и у него доберман по кличке Рас.       При упоминании добермана Рид поднял голову от брошюр.       — Ты хочешь сказать, что этот придурок поселился здесь?       — Почему придурок? — удивился Саймон. — Он очень приятный человек, а его пёс отлично выдрессирован. У меня котёнок из квартиры выбежал, так он даже не пошевелился.       — Ясно, — раздражённо проворчал Гэвин и махом вышвырнул рекламу в мусорное ведро.

***

      В утро выходного дня кот гулять не хотел, а продолжал спать, развалившись мохнатым камнем на груди мужчины. Гэвин следовал примеру кота и отсыпался. В кои-то веки проклятая бессонница отступила, и Рид навёрстывал упущенное. Проснувшись после полудня, он сварил кофе и хотел было зажечь сигарету, но рука схватила пустую пачку. Выругавшись, он быстро оделся и быстро спустился во двор.       Первое, что он заметил — проклятого добермана, лежавшего в траве. Рядом с ним крутилась девочка лет десяти и приставала ко псу: чесала за ушами, поднимала лапы, переворачивала со спины на живот. Тот относился к релаксирующему массажу спокойно, но Гэвину чудилось что-то зловещее в морде. Он бочком подошёл к молодой матери, что сидела на скамейке и грелась в лучах солнца.       — Здаров.       Девушка открыла глаза и посмотрела на Гэвина.       — Здравствуй.       — Слушай, — Рид почесал переносицу, через которую поперёк проходил шрам, — я, конечно, не отец, чтобы советы раздавать, но тебе не кажется, что это, — он указал на девочку с доберманом, — нихуя не безопасно?       — Рас отлично выдрессирован, и Алисе с ним нравится.       — Он может сожрать твою дочку, Кэра.       — Не думаю. Доберманы умеют не реагировать, так что ничего страшного не случится, если Алиса случайно его дёрнет за хвост. Но она и не дёрнет.       — Ну как знаешь, — фыркнул Гэвин. — Только я бы держался от него как можно дальше.       Девушка пожала плечами и посмотрела на дочь. Та шутливо нападала на добермана, тот игриво атаковал в ответ. Под лоснящейся кожей были отчётливо видны бугры мышц, сокращающихся при каждом движении. Пёс мог бы напасть на девочку в любой момент, и никто не успел бы помешать, но он лишь игрался, прекрасно понимая, чего от него хотят в данный момент.       — Всё хорошо, Гэвин, — сказала Кэра и повернулась к солнцу, а Рид пошёл за сигаретами.

***

      Вскоре о Ричарде стали говорить все, с кем Гэвин общался. Он нравился студентам, матерям, копам, работникам аттракционов, университетским преподавателям, подпольным изобретателям, танцовщицам и психологам, в общем — всем. Сам Ричард на контакт не шёл, лишь здоровался, если им приходилось вместе ехать в лифте. Впрочем, однажды он спросил о коте, но отстал, получив в ответ сухое: «Нормально». Ричард тоже вставал рано, чтобы выгулять Раса, но избегал Гэвина и его кота, а тот был и не против, лишь поглядывал на них косо. Псам доверия нет, считал он, и их хозяевам тоже, но Ричард умел очаровывать. Он нравился буквально всем, и стоило Гэвину упомянуть его, как лился поток восхищения. По крайней мере, так казалось Гэвину. Путём осторожных расспросов он выяснил, что Ричард как-то связан то ли с полицией, то ли с ФБР, что сейчас он ни с кем не встречается, любит кино и искусство и часто заказывает еду на дом. Зачем Гэвин узнаёт о Ричарде, он и сам не смог бы ответить, разве что сказал бы, что врага нужно знать в лицо. Хотя он и так знал его в лицо, даже узнал раньше всех.       Одним вечером он взял старый плед, несколько банок пива и поднялся на крышу высотки. Вообще подниматься на крышу было запрещено, но Гэвин это правило игнорировал. Его игнорировали все, кроме правильного Саймона, и потому полицейский не удивился, увидев на крыше шезлонг. В нём лежала стройная негритянка с длинными густыми дредами и нежилась под солнцем в купальнике. Гэвин, не спрашивая разрешения, расстелил плед рядом и сел.       — Рада видеть тебя.       — Я тоже.       Он молча протянул банку пива, но девушка покачала головой. Рид открыл жестянку, сделал пару глотков и повернулся к солнцу. Теплый ветер приятно обдувал их, снизу доносились радостные возгласы детей и шум листвы. Кто-то несколькими этажами ниже смотрел телевизор. По яркому розовеющему небу неспешно плыли маленькие облачка.       — Ты можешь начать в любое время, — мягко произнесла девушка.       Гэвин смутился.       — Да не, я ж не ныть пришёл. Я так, случайно чисто, не знал, что ты тоже здесь.       — Тем не менее, если тебе нужна помощь, ты можешь начать в любой момент.       Он вздохнул. Девушку в шезлонге звали Люси, и она была психологом. Применительно к Гэвину это означало, что она выслушивала его нытьё и сочувственно кивала. Почему она это делает, Рид не понимал: Люси могла отшить его, заявив, что не собирается слушать его бесплатно. Но она этого не делала, более того, она не предлагала свои услуги, хотя невооружённым глазом было видно, что у Рида ворох проблем и загонов.       — Вообще есть одна херня, — сказал он.       — М-м-м?       — Ричард. Вот эта херня.       — Ты имеешь в виду нового жильца?       — Ага.       — Чем он тебя беспокоит?       — Да сам он ничем, но…       И Гэвин рассказал про первую встречу и всеобщее обожание.       — Он, бля, как будто сотня баксов, всем нравится! Только не мне. С кем-то что-то не так, только не пойму, со мной или со всеми?       — Тебе знакомо понятие туннельного зрения?       Гэвин задумался.       — Типа, я зациклился на этом?       — Вроде того. Ты так сосредоточен на том положительном, что говорят о Ричарде, что не замечаешь, что о нём говорят разное. И что о нём просто говорят, без оценок и суждений. Более того, о нём говорят тогда, когда ты спрашиваешь. Спроси, к примеру, Саймона о его отношениях, он тебе ответит, и речь будет не о нашем соседе.       — Ладно. Так что мне с этим делать?       Психолог выпрямилась в шезлонге, и в пьяном мозгу вспыхнула лампочка тревоги: сейчас она потребует денег за консультацию.       — Почему тебя так беспокоит Ричард?       — Да я-то откуда знаю?! И вообще, он меня не беспокоит, он меня бесит.       — Чем?       — Своей ебучей правильностью. Со всеми здоровается, баб не водит, не мусорит, собачку его все любят.       — Саймон тоже, как ты сказал, правильный, но с ним у тебя тёплые отношения.       — Сай безобидный.       — А Ричард? Для тебя он не безобидный?       Гэвин глубоко задумался. В ход пошла вторая банка пива, он чесал затылок и хмурился. Люси нежилась и, казалось, потеряла интерес к собеседнику.       — Наверное, да, — медленно произнёс Гэвин. — Не безобидный. В нём как-будто есть что-то… хер знает, как сказать. Злое? Опасное? Типа, он такой дохуя вежливый, но и пизды может дать, и ты это подсознательно понимаешь. И вообще, на кой хер ему доберман? Это не шпиц, такой и перекусить пополам может. Завёл бы котёнка, как Сай, но нет, ему повыёбываться надо. Вот, — пьяного Гэвина несло, — он выёбистый. Вечно в своих чёрных шмотках, выглядит, бля, как наёмный убийца. И смотрит на всех, как на говно, а он типа самый лучший, бля. Идеальный человек.       — Он человек, Гэвин. Он не идеальный, он всего лишь человек, но ты создал определённый образ в своём сознании, и этот образ — идеальный для тебя.       Люси встала, надела лёгкое платье и сложила шезлонг.       — Образ в твоей голове, Гэвин, — повторила она. — Почему ты создал образ именно этого человека? Подумай. И, — она наклонилась к нему, — не засиживайся здесь. Холодает, можно заболеть.       Она ушла, оставив Рида наедине со смятением, завистью и раздражением. Вдруг до него дошло, что психолог дала ему совет. Пусть это был совет не сидеть в холодном месте, это был совет от психолога, и пьяный детектив истерично рассмеялся.

***

      Рыжеволосая девушка в джинсах и футболке села в автомобиль. Полчаса назад она щеголяла на высоких каблуках и в таком откровенном костюме, что проповедники объявили бы её блудницей, от которой стоит держаться как можно дальше. Сейчас же об этом напоминали лишь не смытые до конца блёстки на лице.       — Я закурю? — спросила она водителя.       — Только открой окно.       Она опустила стекло и зажгла сигарету. Было темно, улицы освещали фонари и рекламные вывески, но не везде. Многие проходы, тупики и закоулки были скрыты полумраком, и ходить по ночному Детройту было не безопасно. Для Норт опасные прогулки были не впервой, но отказываться от поездки было глупо.       — Не ожидала увидеть тебя здесь.       — Почему нет? Я мужчина, мне нравится смотреть на красивых девушек.       — Я думала, ты гей.       — На красивых мужчин я тоже люблю смотреть.       Норт рассмеялась.       — Ты здесь был не за этим. Меня не проведёшь.       — Я бы не хотел продолжать разговор. Остановимся на том, что я захотел посмотреть на танцующих женщин и случайно увидел тебя.       — Как скажешь, Ричи.       Ноги после долгого вечера гудели, и девушка, насколько позволял ремень безопасности, потянулась. Мягкая поездка усыпляла, но Норт не теряла бдительности; новый сосед приятный парень, но всегда надо быть готовой, что что-то пойдёт не так.       — Поехать более длинным маршрутом или сократить? — спросил Ричард.       — Длинным — это через центр?       — Да.       — Тогда им.       Ричард кивнул и поехал по оживлённой, хорошо освещённой дороге.       — Никому не доверяешь?       — Только себе, — кивнула танцовщица.       — И вообще никому больше?       — Хм. Ну, ещё Саймону, — неохотно призналась она. — И ещё паре человек, но ты их не знаешь. А, и Гэвину, хоть он и коп.       — Саймон и Гэвин? — удивился Ричард. — Чем они заслужили твоё доверие?       — Саймон всегда готов выслушать. И он не осуждает. Ну, знаешь, вся эта херня про то, что нужно следить, сколько коктейлей ты пьёшь. Почему это я должна следить, а урод, который решил подкатить — нет?       — А Гэвин?       — А он даже не дослушает. Сразу пойдёт бить морду обидчику. Он вообще не очень разговорчивый. Никогда не предложит свою куртку, если ты мёрзнешь. Молча отдаст.       — Своеобразная забота.       — Но забота.       — Мне показалось, он очень заботится о своём коте.       — Есть такое, — Норт кивнула и выпустила облачко дыма из ноздрей. — Ему с людьми сложно. С животными проще.       Остаток пути они проехали, комментируя высказывания ведущего на радио, а приехав, разошлись по квартирам.