А на улице мороз

Если в мире и существовал телепорт, то он сработал именно в тот самый момент, потому что Рекс совершенно не помнил, как оказался запертым в кабинке туалета. Снова. Прижатым к дверце чужим телом. Снова. Он смотрел как дикий в чёрные глаза напротив и было чертовски страшно оттого, как сильно ему хотелось Ральфа поцеловать. Засунуть язык ему в рот, в самую глотку, обследовать там всё. У Рекса ещё ни разу не было любовника, у которого уже вылезли зубы мудрости, такой шанс грех было упускать. Ральф, видимо, хотел чего-то похожего, потому что потянулся навстречу несдержанно, но Рекс остановил его у самых губ. Это было невыносимо, почти физически больно, но фиолетовую срань с лица они потом так просто не отмоют. — Нет, — выдохнул он. — Помада… Ральф замер и посмотрел на него так, что хотелось умереть, а потом склонил голову и прижался губами к шее. Кажется, Рекс даже промычал что-то матерное. Он не был уверен, потому что сознание на секунду отключилось. Он вцепился пальцами в жёсткие волосы на затылке, но они там были такие короткие, что схватиться толком не получалось. Он чувствовал, как Ральф покрывал его шею поцелуями, как язык скользил от челюсти до уха, как жалили губы, горячо и больно. Он хотел бы тоже целовать Ральфа так, но проклятый косметический концерн Эйвон ломал все его желания об коленку — сейчас он мог бы оставить помадный след разве что где-нибудь, где никто не заметит. Рекс зацепил узел Ральфового галстука и потянул его вниз. Ральф скользнул рукой под юбку, погладил шелковистую поверхность чулок и запустил пальцы под кружевную резинку. — Господи, — жарко выдохнул он в шею. А Рекс уже во всю представлял, как Ральф снимал бы с него эти чулки, не сделав ни единой зацепки. Как же стыдно! Ральф потянул с его плеча рукав, отороченный мятым мехом издохшей в прошлом веке синтетической куницы, и одна из булавок, тихонько звенькнув, отвалилась, делая декольте гораздо более гостеприимным. Скользящая по голому плечу перчатка вызвала нездоровую дрожь, а губы, следовавшие за ней, обжигали. Ральф как-то ловко успел расстегнуть молнию на платье и спустил его ещё ниже, оголяя грудь. Рекс весь покрылся мурашками от неприятного контраста холодного помещения и внутреннего жара, от ужасающего непотребства, которое не в силах был остановить. А когда Ральф лизнул его сосок, не смог сдержать стона. Пришлось зажимать себе рот ладонью, потому что как на зло в туалет опять ворвались посторонние. Слава богу, женщины не ходят в туалет по одной и не любят долго молчать. Они так громко обсуждали чьи-то семейные отношения и цены на икру, что вряд ли бы заметили шуршание и вздохи в запертой кабинке, но Рекс был скован ужасом и стыдом. А оттого, что Ральф ни на секунду не остановился, его била крупная дрожь. Кажется, жизнь Рекса ничему не учила. Как бы теперь не выработался условный рефлекс каждый раз тащить с собой в общественный туалет Ральфа. Когда галдящие дамы наконец покинули помещение, Рекс не выдержал — застонал настолько громко, что эти самые дамы вполне могли услышать его и в коридоре. Кажется, Ральфу от этого сорвало крышу и он стиснул его так, что Рекс понял: сейчас красивой чёрной рубашечке и конец. — Нет… стой… — зашептал он горячечно. — Я не… — Что? — Ральф всё же остановился, и от этого хотелось взвыть. Он прижимался так тесно, что говорить было сложно. — Я сейчас… — задыхался Рекс. — На твой чёртов костюмчик. Ральф, разумеется, всё понял. — Не бойся, мы аккуратно, — ответил он. По всей вероятности, зубы мудрости добавляли очки опыта, потому что Ральф сумел всё сделать так, что причин подозревать его в неловком контакте с майонезом не возникло. Он даже руки успел потом вымыть быстренько, пока его не застукали, и слинял прочь. Было даже немного обидно от этой скорости исчезновения, и Рекс успокаивал себя тем, что Ральф просто не хотел быть застуканным в женском туалете, совращающим юных носатых девиц. Не то чтобы Рексу хотелось, чтобы тот остался и они пообнимались. Рекс устало плюхнулся на опущенную крышку унитаза, он был вполне готов закурить прямо тут, не обращая внимания на табличку о запрете курения, но сигарет с собой не было. Он смотрел на свои пальцы, испачканные помадой, и никак не мог поверить, что сделал это. Ну да, он был с ебанцой — отрицать это было бессмысленно — но ведь не настолько. Ему казалось, что даже Рыжий был не настолько. Разве что Габи. Может, он заразился феромонами разврата от её платья? Рекс поискал булавку на полу, но не нашёл, кое-как скрепил всё безобразие на груди одной оставшейся и побрёл назад в зал. — Ты охренел-ла? — зашипел Рыжий, когда Рекс вернулся к нему под ёлку. — У меня ща конкурс с коробком, мне помощь нужна, а ты прохлаждаешься! — Долго ещё? — застонал изжёванный Рекс. — Тшшш! — шикнул Рыжий. Он и рот бы Рексу зажал, ей богу, по глазам было видно, но Рыжий лучше всех знал, какая у Габи радиоактивная помада. — Два конкурса и финальный хоровод. И сматываемся, пока они круги вокруг дерева наматывать будут. Рекс кивнул и натянул свою фирменную улыбочку. Он боялся глядеть в зал и искать взглядом Ральфа. — Чё это у тебя такое? — вдруг нахмурился Рыжий, вытягивая шею и пытаясь в полумраке и мигающих огнях получше рассмотреть Рекса. — Где? — тот шарахнулся от него. — На шее, — Рыжий почти ткнул пальцем. — Выглядит стрёмно. Зараза какая-то? Рекс схватился за шею. Засос, он чувствовал жаркую пульсацию под пальцами. Ну точно, именно туда присосался ненасытный клещ в блестящем галстуке. — Аллергия на синтетику, — тихо прорычал Рекс и прикрыл след своей порядком потрёпанной косичкой. — Ты смотри тут, мне отёков кинки не надо. — Квинке, — поправил Рекс. — Один хрен, — Рыжий сунул ему коробок. Хоровод должен был стать финальной торжественной точкой, будто языческая пляска во славу уходящего года. Рассыпаясь в пожеланиях прекрасного и банального, прощаясь со всеми до следующего года, кланяясь в пол и меча воздушные поцелуи, Рыжий сцепил гудящую толпу в нестройную цепочку и запустил по кругу. Помахивая рукавицей и утирая несуществующие слёзы, Дедушка выплыл в коридор. — Ох, блять, — резюмировал Мороз и потащился к выходу, с грохотом волоча за собой посох по ступеням. Измочаленный Рекс ковылял за ним так, будто ноги отсохнут вот прямо сейчас. Хотелось домой, в подушку лицом, отрубиться под вертолётики и вьетнамские флэшбеки из туалета. Или в сугроб, остудить распухшую гудящую головушку. Он забрал пуховик у сонной гардеробщицы, накинул его и выполз к дверям. — Я вызвал такси, — сообщил Рыжий, пристроившийся на скамеечке у входа. Рекс уставился через стеклянные двери на залитую светом фонарей подъездную дорожку. Мелкие снежинки лениво падали на землю, гипнотизируя. Очень надо было покурить, но в туфлях на улице замёрзнуть можно за три минуты, поэтому Рекс просто ждал. Кроме них с Рыжим по домам засобирались и некоторые другие гости, ведь вечеринка подходила к концу. А может, и не по домам вовсе. К Рексу подкрался Миха. — А поехалите с нами, — предложил он и на всякий случай напомнил: — Я Миха. Рекс устало улыбнулся, что и без слов можно было вполне однозначно расшифровать как «нет», но Миха с криптографией отношения, видимо, имел неважные. — Мы ща в бар поедем, — продолжал он, за его спиной шумно одевались и обматывались шарфами ещё трое красавцев. — Никаких непристойностей, посидим, выпьем. За всё хорошее! Рекс помотал головой. — Я вас домой провожу, — пообещал кавалер. Рекс уже было решился подать голос на свой страх и риск, но Рыжий его опередил. — Ну что вы, молодой человек, не мучайте дочку, — бодро залепетал он. — Она устала, ей дедулю домой везти, оленей кормить. Да и посмотрите на неё, замёрзнет же деточка, в платьице да туфельках. А на улице мороз, заболеет, не приведи господь. А ей мне ещё правнучков рожать. Рекс вылупился на Рыжего в ошеломлённом потрясении, но похоже, это сработало только на него, потому что Миха никак не унимался. — Да не, отец, — серьёзно сказал он, — я беречь её буду, обещаю! В машину посадим, в тепло привезём, потом вернём оленям, целую и тёпленькую. На «тёпленькой» Рекс чуть не подавился, было б чем. Он уже секунды считал до приезда такси, но то что-то не торопилось. Эконом-класс, чёрт его дери. Но тут от другого конца фойе к ним двинулась тёмная фигура. Ральф стоял там с самого начала и будто бы не обращал на всё это внимание. Рекс не обращал на него внимания тоже. Ну почти. Чёрное пальто заметил, и стильный шарф (не чёрный, как ни странно, бежевый какой-то, в клетку). — Михаил, оставил бы ты девушку в покое, — мягким голосом попросил он. — Её дома мама ждёт. — Не ждёт, — едва слышно брякнул Рекс. Но Миха Рекса не услышал, потому что услышал Ральфа. Понял и отвалил, как говорится. Рекс не уловил, боялся тот Ральфа или уважал, или может быть, голос разума должен был звучать знакомо, чтобы достичь мозга, но в любом случае, Миха пробормотал, что ладно-ладно, он осознал, пожелал всего хорошего и свалил к своим товарищам. А потом они вывалились на улицу и пошатались в сторону центральной площади. Ральф стоял рядом, не отходил, но и не смотрел на Рекса. Рекс не смотрел тоже. Было как-то странно. И горячо, и неуютно. Рыжий чего-то лепетал на фоне, бессмысленное и весёлое, но Рекс его не слушал. Ко входу подъехала машина. Рыжий глянул на неё, а потом в приложение на телефоне и кивнул Ральфу. — Это, наверное, ваше. Тот кивнул в ответ. И вдруг положил руку Рексу на плечо, легко так, ненавязчиво, наклонился ближе и спросил: — Поедешь ко мне? Рекс замер. Внутри от горла по всему телу растекалось что-то горячее и горькое. Помада на губах вдруг показалась застывшей и противной, словно замазка. Он стоял и молчал, тупо глядя через стеклянные двери на машину такси. — Расслабься, я же обещал: ничего я с тобой не сделаю, — произнёс Ральф и добавил почти шёпотом: — Если ты сам не захочешь. Последнюю фразу Рыжий точно не слышал, но ему и первых хватило, чтобы он перенял у Рекса страсть к косплею офигевших окуней. Он выкатил глаза и раззявил рот, безмолвно хватая им вату с бороды. Рекс на него не взглянул. Ни на него, ни на Ральфа, просто пялился пьяно перед собой, хотя алкоголя в голове было уже не так много, чтобы подумать, что ему всё приснилось. — Ладно, Рыжий, — тихо обронил он, всё ещё не глядя в его сторону, — давай, до завтра. И двинулся к выходу. Ральф вежливо улыбнулся Рыжему и вышел следом.