Путь к победе. Неправдивая история о невышедшем интервью.

— Вы хорошо знаете английский. Откуда? — Это моя специальность. Я же не журналист по корочкам. А мальчик-филолог. В филологии моих времен обучения — это было столь же редким явлением, как и правда в журналистике. — Метко сказано. — Метко подмечено. Как вы догадались насчет языка? — Вы не воспользовались наушником переводчика на концерте. — Вы за мной наблюдали? — Нет. Нет. Что вы! Да что ж такое, сегодня ее несет по всем кочкам и заносит во все растяжки. Интересно, кто их выставил сегодня на ее поле? — А я за вами наблюдал. И если бы вы за мной наблюдали, вы бы заметили, что я за вами наблюдал. — Я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она, чтоб посмотреть не оглянулся ли я. Парировала Этери цитатой из песни. И она снова рассмеялись. — ДимДим, вы меня смешите! — У меня личная выгода в этом деле. Все делаю ради собственного удовольствия. Этери подняла бровь на такое признание. — Нет большего удовольствия, чем видеть вашу улыбку. И слышать ваш смех. Пауза. В разговоре. И в параллельном движении тел. Он стоял и смотрел на нее своим влюбленным зеленым взглядом. Тут было не тяжело догадаться что и к чему. Да что ж их сегодня носит по всяким обочинам в разговорах. Что ни фраза — какая-то двусмыслица. Вот и сейчас — вполне невинное начало разговора об английском языке перешло в откровенные комплименты и ухаживания. Если бы не такое громадное нежелание возвращаться домой, где она снова останется наедине со своими мыслями, которые однажды все-таки надо додумать до конца и принять решение, она бы тотчас же развернулась и ушла бы. И прекратила эти его ухаживания. Но она трусиха. Да, именно так. Она боится принимать это чертово решение. Потому, что уже знает какое оно будет. Поэтому и терпит тут его подкаты. Но почему же терпит? «Этери, да признайся самой себе откровенно — тебе нравится. Нравится, когда за тобой ухаживают, когда тебя балуют, когда тебе делают комплименты, когда тебя любят. И ты готова эту любовь принять от первого встречного, если она хоть чуть будет похожа на любовь. Надо брать ситуацию в свои руки и выводить разговор из мертвой петли. А то, гляди, еще до чего договорятся. О чем так они беседовали? Об инглише. Вот с него и продолжим» Параллельное движение тел по заснеженному парку продолжилось. А параллельные ведь не пересекаются. Эвклидова чертова геометрия. Закон. Правило. А жить по правилам спокойнее. — А я язык учила все детство в спецшколе. Да только, когда приехала в Штаты, оказалось, что мы тут в Союзе учили какой-то выдуманный язык, что ли. Поэтому и удивляюсь тому, что вы его выучили здесь. — Обычно люди после того, как узнают о том, что я знаю английский задают мне другой вопрос. — Какой же? — Обычно меня спрашивают, читал ли я Шекспира в оригинале. — Но его же читать невозможно! Хором выдали они. И от неожиданности опять рассмеялись. — Этери, вот сразу видно, кто как раз и читал его в оригинале, а кто просто умничает. — Ой, да, меня об этом настолько часто спрашивали, что я все таки его открыла. Но там же сплошной староанглийский язык. Смысл понимается приблизительно и в общих чертах. — Как на акварели. — Точно. Хорошее сравнение. Кстати о сравнениях, если сравнить оригинал и все переводы — выходят чуть ли не разные произведения. — Просто в точку! Разговор потек бегло, с азартом, без лишних мыслей и смущений. — А что вы читали? — Все. — Так уж и все? — Из того, что было доступно перечитала все. — И что же вам больше всего нравится? — Сонеты. Макбет. — А если читать сцену с ведьмами на английском вслух — можно вызвать дьявола. — Наверно. Вы читали сегодня перед нашей встречей? — Не засчитано, прекрасная Этери. Вы не дьявол. — Ну некотороые и так считают. — Пусть пересчитают на калькуляторе. Ей нравилось играть с ним в словесный пинг-понг и она уже начала получать истинное удовольствие от игры, встретив сильного соперника. — Еще тронул Король Лир. — Трагедии. Вы назвали только трагедии. А знаете, по Шекспиру можно гадать. — Если гадать, то можно и не угадать. И прогадать. Подмигнула она ему. — А вот дайте угадаю. Макбет и Король Лир. Сильная женщина, которая поворачивает историю своими руками, лепит из негодного, слабого мужчины короля, который утопает в пороках и не ценит тот великий дар, который она ему дала — корону Шут на троне; Король из пестрых тряпок Стянувший драгоценную корону И сунувший ее в карман! — Которая просто сходит с ума от разрывающей ее внутренней силы. Жестока, хладнокровна к окружающим, но при этом ослеплена, как Король Лир, своей любовью к тем, кого считает родным. Я угадал? — Нет. — Вы ответили слишком поспешно. Они стояли и молчали. Она не поднимала взгляд. А когда подняла, он умер. — Ты мне глаза направил прямо в душу,    И в ней я вижу столько черных пятен,    Что их не вывести ничем. Она ответила ему Шекспиром. И ее глаза были направлены прямо в душу. Ему. То, что ранее было у нее в душе только между строк, впервые было сказано вслух. — Вы это хотели услышать, Дима? Слушайте, леди Макбет, стыл час полночный и глух. Во мраке трепещут совы, язвя и тревожа слух, и демоны в медных оковах хором считают до двух. Слушайте, леди Макбет, как бормочет и плачет в больной тиши: «Ступай, ступай, Королева, всё у тебя в руках, Целый мир упадёт на колени К твоим ногам, целый мир Воспоёт твоё имя, и лик, и сан, целый мир — как Гранит на могиле твоим врагам». Елена Кандина.