Путь к победе. Неправдивая история о невышедшем интервью.

Когда тебе 18 — это так романтично проплакать всю ночь. Потом можно в человеческом обличье утром бежать и решать все оплаканные проблемы. Когда женщине больше 35 и даже сороковое десятилетие скоро помашет ручкой на прощание, тут уж следует думать: хочется на утро узнавать в зеркале себя или опухшее чучело человека. Этери вышла на кухню, заварила крутым кипятком чайные сошеты и остудив их, положила на глаза. Думала полежать так десяток минут, но чувствуя тяжесть на веках, которая перебила тяжесть души, вырубилась. Что-то приземлилось на кровать. Тяжелое. Она вскочила, резко села в постели. Кто? Что? Кто она? Где она? Что происходит? Собаки? Вот есть. Одна, вторая. Даня? Вот он, есть. Сознание вернулось. Даня тут теперь лишний. Но пока протекали мыслительные процессы, «лишний» крепко прижал ее к себе, со сна теплую и дрожащую от резкой смены температуры и эмоций. — Не обижайся на меня. Этери. Ты для меня самая дорогая. Послушай меня. Не дуйся. Все не так на самом деле, как выглядит. Смотри. Видишь? Даня открыл в телефоне фото. На картинке была окровавленная рука. — О, Господи! Что это? От неожиданности и ужаса личная драма у Этери отошла на второй план. — Дань, это ты? Боже что случилось? Она попыталась задрать ему рубашку, а когда не удалось, старалась нащупать перевязку раны. — Этерь, моя девочка, тихо. Не волнуйся. Это не я. Это посторонний человек. Друг нашего товарища. Мы в баре постреляли по кружкам, ты видела я тебе отправлял видео. Она кивнула. — А этот парень подошел близко к стойке. Как раз в тот момент, когда наши ребята стреляли. Пьяный уже был. Но не в том суть. Когда разорвало очередную кружку осколок стекла полетел ему прямо в руку и разрезал артерию. Кровь начала пульсировать фонтаном. Ты же знаешь, папа хотел, чтоб я шел в мед, я готовился и знаю, как выглядит венозное, а как артериальное кровотечение. Это было артериальное. А значит чуваку оставалось жить не более 8 минут, если не остановить кровь. Я подбежал к бармену, и чтоб пережать артерию, схватил презервативы перетянул одним из них руку, как джгутом. Ребята вызвали Скорую, раненого забрали. Врачи меня благодарили. Сказали, я ему жизнь спас. Если бы не остановил кровотечение, он бы до приезда скорой не дожил бы. А эти презервативы я потом на автомате в карман сунул и забыл про них. И тут такое попадалово. Этерь, ты думаешь, пожелай я тебе изменить, я бы притащил эту гадость к тебе домой? Или я настолько тупой, чтоб так тупо спалиться? Если не веришь, можешь народ поспрашивать, они тебе подтвердят мою историю. Послушай меня внимательно! Он крепко обхватил ее лицо своими руками. — Я никогда тебе не изменял. И даже о таком не думаю. Какие могут быть женщины, если рядом со мною такая богиня?! Я тебе нес совсем другую коробочку, которую ты должна была найти. И она, такая маленькая и бархатная, с кое-чем тоненьким и изящным внутри, лежала у меня в другом кармане. Ты просто не угадала с карманами. Она не стала спрашивать, что за маленькая и бархатная коробочка лежала у него в кармане. И что такое маленькое и изящное находилось внутри. Она все поняла. Господи, он ей собрался предложение делать. А она, идиотка, ему истерику сделала. — Видишь, — продолжал Даня, — я даже нашел у ребят фото этого ужаса, который у нас там случился. Я не побоялся людей ночью разбудить. Все, чтоб ты мне поверила. Я все ради тебя сделаю. Все, чтоб твоя душа была спокойна. А ты мне не веришь. Обычно человек не верит в то, что он считает допустимым для себя. Вор не верит в то, что есть честные люди. А изменщик сам постоянно надумывает на партнера, что тот ему изменяет. Этери, ты так часто, в последнее время, стала подозревать меня во всяких прелюбодеяниях, может ты и сама думаешь мне изменять? Или уже? Ты мне не веришь. А вот я тебе доверяю на все 100. И даже не спрашиваю, а где и с кем ты сегодня вечер провела? А вдруг не одна? Но я же не спрашиваю. Не потому, что мне все равно. А потому, что я тебе верю. А ты мне нет. Ты подозреваешь меня во всяких гадостях, а я, между прочим, человеку жизнь спас. Тебе не стыдно так плохо думать обо мне? Он пристально смотрел ей в глаза, все так же сжимая ее лицо своими руками. Она глаза отводила. Хотела заглянуть в себя позорную, во внутрь. Ей было стыдно. Очень стыдно. Она вечер провела, как раз, в компании другого мужчины. В веселой компании. А ее Даня, жизнь человеку спасал, оказывается. А она, идиотка, его подозревала во всякой грязи. — Прости меня, Данечка. Прости меня. Я… такая идиотка. — Ты не идиотка, Этери. Не надо себя оскорблять. Ты просто эгоистка. Ты просто все время думаешь только о себе — Прости меня. Ты такой хороший, а я такая… такая черная. Душа у меня черная. Ты мне глаза направил прямо в душу, И в ней я вижу столько черных пятнен, Что их не вывести ничем. Если бы Этери попробовала прогнать этот снимок через «поиск по картинкам» в Гугле, она бы его обнаружила в ЖЖешке о первой доврачебной помощи. Он иллюстрировал, как подручными средствами можно остановить кровотечение. А Даня, когда натурально спалившись, судорожно думал, как вывернуться из создавшейся ситуации, вспомнил, что когда проходил курсы автомобилистов и собирался сдавать на права, им рассказывали, что в автоаптечке должны быть обязательно презервативы именно для того, чтоб можно было ними в дороге воспользоваться, как джгутами. На утро она нашла в прихожей красную, маленькую бархатную коробочку. Но середина была из нее вынута. Даня на нее обидился. И передумал дарить ей кольцо и делать предложение. Она сама во всем виновата. Ее эмоциональная несдержанность. И недоверие к нему.