После Билборда (из записок Фиолетовика, поклонницы бантан и нашей Маши)

У Бантан образовался небольшой перерыв в съёмках и они отдыхали в зале хореографии. Кое-кто продолжал оттачивать движения с завидным упорством, кто-то просто лежал-чилил, а Джин, например, с удовольствием рубился в телефоне с каким-то монстром. Воспользовавшись моментом, пока на него никто не обращает внимания, Чонгук подошёл к самому старшему: – Древний хён, давай поговорим. – Давай. А о чём? – О девчонках, в смысле девушках. – Ого! Вот так прям сразу во множественном числе?! Ты уверен, что не про Машу? – Ну, про неё тоже, но потом. А сначала о них, в целом. Вот ты, Джин-хён, скоро женишься… Сокджин закрыл глаза и начал мысленно считать до 10, чтобы успокоиться и не заржать, так как представил лица других Бантан: с их-то чутким музыкальным слухом пропустить такую фразу мимо ушей смог бы только Тэхён! «Один. Этот звук упавшего телефона и шёпотом застрявшее на первом слоге ругательство – это, конечно же, Арэм. Наш лидер, как всегда, в своём репертуаре. Вот интересно, какова последовательность его действий: он получает информацию, переваривает её и от неожиданности роняет вещь, а потом из-за этого ругается? Или сначала ругаться начинает, нервничает, что нельзя так говорить и роняет многострадальное средство связи? В любом случае, мегамозг и почти железная выдержка! Ведь между его действиями разница в доли секунды, и лицо он никогда не теряет. Глазками вот, наверняка, похлопал и смотрит сейчас на Джейкея, типа, «Ну-ну, что ещё скажешь?» А этот всхлипывающий судорожный звук, конечно, от Хоупа. И даже не определишь, что он делает – там вероятность 50 на 50. Если поверил, может расчувствоваться и рыдать от радости за меня, а если нет, то сдержанно ухахатывается со сногсшибательного вывода нашего макнэхи. А этот странный шелестящий звук с утробным мурчанием, определённо от Юнги». И точно, Шуга, как лежал на спине, не открывая глаз, так и развернулся в сторону Джина и легко заскользил головой вперёд на звук голосов по полу, мягко отталкиваясь задними лапочками, как говорится, поближе к народу. Чтобы быть в курсе, но надеясь, что не в гуще событий, о чём и бурчал на своем диалекте. «Почему-то после операции Шуга часто на сатури тихо разговаривает сам с собой, может ругается так? Или, наоборот, умиляется. Однако, удобно, получается – почти беспалевно. Кстати, Юн теперь частенько такой ути-путишка, может тоже влюбился? А что-то всё равно не так. А-а-а! Девяносто пятых нет: они же вышли «за кофе-подышать». А то бы уже начались обнималки- поздравлялки! Десять!» Джин, наконец, открыл глаза и посмотрел на Чонгука, и не он один. Все присутствующие буравили макнэ взглядом и даже расселись вокруг него: «Бедняжка, – подумал Джин, – Вот попал, и я вместе с ним! Ещё долго эту свадьбу-женитьбу будут припоминать. А уж как потом оставшихся мелких разыграть можно, лишь бы подольше задержались! А ведь малыш Куки хотел только со мной переговорить, так сказать, в узком кругу, а без Тэ и Чимина, получается, практически, тет-а-тет, любителей России. А сейчас нарвётся на бурное обсуждение и кучу советов.» – А с чего ты взял, что я скоро женюсь? – Ну, ты самый старший, тебе в ближайшее время в армии служить, а потом и жениться можно. В контракте же чётко прописано, что без штрафных санкций и ущерба для здоровья свадьба мембера возможна только после прохождения обязательной службы в рядах доблестной корейской армии военнослужащих, – чётко отрапортовал Чонгук. Хоби расхохотался и покатился по полу. Юнги опять лёг, но уже на бочок и, подперев ладошкой щёчку, молча улыбался: «Как же здорово, что всё удачно прошло с этой моей операцией, и я ещё долго буду умиляться вот таким весёлым непоняткам и слишком глубокомысленным выводам». Намджун погладил свою переносицу, чтобы разгладить морщинку между бровями, расслабился и, как всегда, ляпнул, не подумав: – Слава Богу, пронесло. А то я уж, подумал, что опять… – В смысле опять?! – глаза Чонгука стали намно-о-го больше тэхёновских. – Джин-хён уже хотел когда-то жениться?! Намджун схватился за голову. Сокджин решил пока отмалчиваться и сидел с красивой, довольной и пофигистической моськой: «Все люди, как люди, а я ВВХ». Юнги улёгся поудобнее: «Начинается самое интересное». Старший Чон состроил суръёзное лицо и пообещал себе продержаться без смеха хотя бы 5 минут. А их младший начал носиться по комнате туда-сюда и, оказавшись напротив Джина, задавал тому очередной вопрос и даже, не дожидаясь ответа, уносился дальше, его возмущённый разум просто кипел: – На ком?! – Когда?! – А почему свадьбы не было?! – Хотя, не говори, и так понятно. Шанс пойти против БигХит(Хайб) и сделать, как сердце велит, даже сейчас слишком мизерный. – Называли конкретную сумму твоей свободы? – А что обещали сломать, если ослушаешься? – Господи! Такие страсти кипели, а я даже не знал! – Прости, Джин-хён, но если что – ты на меня теперь рассчитывай! Я тебе помогу, деньгами, руками, если что – даже головой! Вот тут Юнги уже не выдержал и уточнил: – А головой – это как? Стенку лбом прошибёшь и сделаешь лаз для побега из компании, но прямиком под венец? Или дашь Ши Хёку оторвать свою вместо хёновской? – А ещё головой едят! – истерично начал хохотать Хоуп, уже изрядно уставший наблюдать за перемещениями Гука по комнате. – И целуются! Чонгук предлагает собой заменить Сокджина в ответственный момент! – Вообще-то, это дело я и сам люблю. То есть оба! И очень! – успел высказаться старший мембер. – А я головой ещё думаю, – слегка обиженно пробасил макнэ. – И могу помочь с разработкой плана. – План для свадьбы – это самое важное, – с самым серьёзным видом сказал Намджун (проболтался же он, а значит, и успокаивать Чонгука, который неправильно всё понял, тоже придётся ему самому). – Вот не было у Ви, в своё время, чёткого плана, поэтому и ходит всё ещё холостой. Впрочем, как и все мы. – Ви?! – Чонгук, как подкошенный, свалился на пол. – И он тоже?! А я опять ничего не знал?! – минутку посидел, ероша свои волосы, потом вскочил и метнулся сначала к Шуге: – Это не честно! Как прессаком за всех сверкать, или за соджу с вискарём посреди ночи сгонять – так я уже давно взрослый и сильный! А про личную жизнь – так я ещё… Эх, не ожидал.. – и махнул рукой. Потом сразу подскочил к лидеру, уже, практически с выученным списком вопросов, которые задавал даже без запинки: – А когда? – На ком? – А почему … Намджун аж взвыл, и это под хохот Хосока с Джином! А Шуга, оправившись после громкого наезда макнэ, тихонько отхихикал и, пожалев авторитет и ещё юную, но явно сильно расшатанную Бантанами нервную систему лидера, решил внести хоть какую-то ясность и, строго взглянув на макнэ, сказал: – Это ты у Тэхёна уточни, пойдём провожу к нему, заодно подробности в памяти освежу. Юнги встал и пошёл в коридор, кивком головы подозвал Чонгука, и уже там, за пределами комнаты, оглянувшись по сторонам на наличие кого-нибудь лишнего, на ухо младшему прошептал, – Мы тогда, в 2018, разыграли РэпМонстра, а признаваться всё ещё никто не хочет. А ты, взрослый корейский мужик, теперь всё знаешь и с нами в одной шайке, не проболтайся. И Ви не расспрашивай, а то он уже забыл об этом, иначе уже давно бы раскололся. Вот лидер наш, как натура чувствительная и понимающая, при Тэхёне никогда об этом не упоминает и не сыплет соль на душевную рану внеземного красавчика. – О-о-о-о! – восторженно ответил Гук. – Респект и уважуха всем вам! Какие же мы, Бантаны, всё-таки, весёлые, добрые и заботливые, одним словом, классные! – А то! Все в меня! Я же ваш главный воспитатель! – Юнги слегка смутился и довольный поскакал обратно в дэнсзал, оставив Чонгука дальше улыбаться в пустом коридоре.