За волчьей ухмылкой

Вагон, натужно грохоча, пробирался по тоннелю лондонской трубы. Джойс, цепко ухватившись за поручень, бездумно смотрела в окно на кабели, чёрными змеями скользящие по стенам. Парень на площадке перед следующей дверью усердно делал вид, что не ловит каждое её движение. Она не менее прилежно притворялась, что не засекла его ещё у Министерства. Выскочив на Канери-уорф, Джойс поднялась по ступеням, в нетерпении перескакивая через две за раз. Громады небоскрёбов, печальный символ кризиса, нависали над площадью между ними, погружая её в тень. С воды дул резкий холодный ветер, а вокруг, обходя её, лился поток людей, спешивших с работы по домам. Джойс узнала его со спины, подошла ближе; он повернулся, будто почуяв приближение. Прядь седеющих волос упала на лоб, но Люпин не стал её убирать. Вместо этого стоял и молча смотрел на неё сверху вниз. — Профессор, — ухмыльнулась она. — Я боялась, что вы заблудитесь. Собачий остров был бы уместнее для встречи с Блэком, но Люпину тоже подходило. Люпин сильнее поджал губы, но Джойс знала, что дурацкие шутки его не задевают. Ещё она знала, что он всё ещё не решил, что следует делать с Джойс, и надеялся, что эта встреча поможет. Что сегодня он классифицирует её, нацепит на шею ярлык с аккуратной подписью и с чистой совестью уберёт пылиться на полку. Её сила подрагивала, сопротивляясь за поднятыми шлюзами; натиск отдавался фантомной тяжестью в голове. — Я неплохо знаю Лондон, — ровно проговорил он. — Есть причины, почему ты настаивала на нём? За пределами Лондона у неё было около полутора часов прежде, чем сила начинала гаснуть — связь терялась постепенно, но чем дольше она тянула, тем болезненнее предстояло возвращение. Терпеть боль, которую можно избежать без особых потерь, было бы глупо, даже не будь у Джо желания испытать свой контроль над ней. В качестве компенсации за встречу в черте города она предложила выбрать удобную дату. — Есть, — её улыбка стала шире. Люпин поморщился на исчерпывающий ответ. — Прогуляемся? По набережной прогуливались несколько тепло одетых парочек; Джойс спрятала подбородок в поднятый воротник. Они свернули на Клиффорд-стрит и дошли до Бёркли. Всё это время ни один из них не проронил ни слова, но воцарившееся молчание, согласованный звук шагов не мешал отслеживать собственные эмоции. И окружение. Привыкнуть к возвращению силы, пусть куцей, половинчатой, получилось почти мгновенно — не сравнить с болезненной агонией от её потери. Это неприятно напомнило эффект наркотиков. Джойс сторонилась всего, что затуманивало разум, и сейчас ей порой становилось не по себе. Особенно когда сила выворачивала перед ней наизнанку Кьяру, находя всё новые уязвимости. Благодаря этому она обнаружила, что могла перекрывать поток информации — не абсолютно, но достаточно, чтобы перестать смотреть на Кьяру, как на цель. Джойс была заинтригована и пыталась экспериментировать с контролем. Возможно ли, что развив его сейчас, она сможет сохранить это умение и после возвращения в свой мир? Отключение силы таило в себе скрытые угрозы, но и бо́льший контроль над пассажиром, и надежду на будущее… Занятно, она начинала думать, что у неё есть будущее. Эксперименты с Кьярой давались проще, чем с Люпином, может, потому, что пассажир чувствовал в ней меньше опасности после подписания контракта целителя и старого обета о непричинении вреда. Погружённый в размышления Люпин время от времени поглядывал на неё. Выгадав момент, когда рядом не было случайных прохожих, она наложила чары помех. Люпин проследил, как она убрала палочку. — Дамблдор знает, как имя Поттера оказалось в Кубке? Миртл с начала года присматривала за Луной всякий раз, когда та выбиралась из башни Равенкло, и из-за этого упускала многое из происходящего вокруг… А всевидящее око Грюма ограничивало привидение ещё сильнее. Уоррингтон был слишком занят, за лето освоившись в маггловском мире достаточно, чтобы теперь вести поиски самостоятельно, сбегая из школы при каждом удобном случае. Джойс помогла ему получить маггловские документы, по которым он числился совершеннолетним опекуном своего младшего брата, но прощупать Уоррингтона-старшего всё не доходили руки. Слишком многое требовало внимания, тонкой настройки… время появится позже, когда основные рычаги и ниточки свяжутся в единую сеть. Как бы остро Джойс не нуждалась в информации о школе, она не рискнула изменить указания для Миртл после Хэллоуина. В Хогвартсе творилась какая-то хрень, но если Луна пострадает, это ничему не поможет. Были и другие способы разузнать о происходящем теперь, когда ей требовалось меньше деталей, чтобы восстановить цельную картину. И она всё ещё могла ошибиться, а последствия — обернуться катастрофой. Люпин ощутимо напрягся. — С чего ты решила, что мы общаемся? — Спорю на свиданку с дементором, Дамблдор узнал историю Питера ещё в июне, — рассеянно отозвалась Джойс, сворачивая на перекрёстке на соседнюю улицу. Здесь чаще встречались кафе и магазины. — Впрочем, я оценила ваше молчание обо мне. Что же теперь? Решили, что я хочу навредить мальчику? Люпин хмуро покосился на проезжающую мимо машину и не стал отвечать. Предсказуемо, но неприятно. О встрече с Дамблдором ей намекнул Блэк, но Люпину об их продолжающейся связи с Сириусом знать было ни к чему. Блэка Дамблдор держал на расстоянии, но был небольшой шанс, что Люпин смог вызнать у директора больше — хоть что-то полезное, то есть. — События в Хогвартсе уже выплёскиваются через край. Как скоро нас накроет волной, дорогой профессор? — Она улыбнулась на мрачный взгляд. — Я только хочу быть готова. — Я не твой профессор, — отрезал он. — Мистер Люпин? Сэр? Ремус? — Она остановилась напротив витрины какой-то галереи и повернулась к нему. — Тебя правда волнует обращение? Или ждёшь извинений? Люпин холодно сощурился, и у Джойс засосало под ложечкой. Она перевела взгляд на витрину за его спиной: на другой стороне улицы прохожий обошёл по дуге пустое место на тротуаре. — Я не знаю, чего от тебя ждать, — сухо отрезал он. — В этом проблема. Ты лжёшь о причинах своих действий. Намерениях. Целях. Чего ты хочешь добиться этой встречей? Отрывистый, невыразительный тон выводил из себя. Пока она сдерживала пассажира, контроль эмоций давался тяжелее обычного. Сжав челюсти, она заставила себя пойти дальше, вниз по улице. — Перечислить? Дай подумать. Первое ты уже знаешь: узнать о творящемся в Хогвартсе дерьме. — Чтобы использовать информацию в своих планах? — язвительно уточнил он, следуя за ней. Хороший знак. — Каким идиотом нужно быть, чтобы не использовать информацию, которой обладаешь? — Джо шагала, не глядя по сторонам. — Но там Луна. Этого достаточно. — Хочешь сказать, ты настолько привязалась к девочке? Джойс знала, что сделала шаг на довольно зыбкую дорожку, которую придётся нащупывать в темноте. Насколько могущественной она была, когда дело касалось информации, — настолько же уязвимой, вступая в область чувств. — Я не бегу от ответственности, — огрызнулась она. — И делаю выбор, даже когда легче отвернуться. Ремус рассердился. — Даже когда не имеешь права выбирать, ты хотела сказать! — Да раскрой глаза! — Она тоже повысила голос, невольно ускоряя шаг. — Отказ от выбора — это тоже выбор! — Который приходится делать, когда не хочешь навредить! Не считай меня идиотом, — процедил он, — я вдвое старше тебя и… — И вдвое напуганнее. Ремус резко остановился, будто налетев на стену, и прошипел: — Не смей называть меня трусом. — О, ты не трус, — неприятно усмехнулась Джо, остановившись напротив. К чёрту Хогвартс; уже ясно, что Люпин не подпустит её к драгоценному гриффиндорцу. — Но ты настолько боишься потерять одобрение окружающих и, что хуже, позволяешь этому страху влиять на свои действия, что должен бы радоваться, что я избавила тебя от необходимости принимать решение. Это же твой ночной кошмар, разве нет? Он стремительно бледнел. — Ещё одно оскорбление и я прокляну тебя, — очень тихо сказал он. — Не советую, — прохладным тоном предупредила она. — Это плохо кончится. — Уверена, что справишься со мной? — голос Люпина дрожал от сдерживаемой ярости. Такими темпами он действительно сделает глупость и всё кончится паршиво. Джойс раздражённо закатила глаза. — Мне и не придётся. Тебя арестуют. Он демонстративно оглядел маггловскую улицу. — За нами следят от самой подземки. — Джо вздохнула, уставившись на гипсовую фигурку за стеклом сувенирного магазина. — Серьёзно, как ты выжил в трущобах с такой наблюдательностью? К чести Люпина, он мгновенно собрался. — Кто? — Аврор. Это долгая история и почти тебя не касается. Кроме того, что это вторая цель нашей встречи. — Хочешь, чтобы я помог сбежать из-под слежки? — недоверчиво спросил он. Она ухмыльнулась, заставив его отражение нахмуриться. — Вообще-то смысл в том, чтобы позволить выследить меня разок. А ты самый безопасный вариант для встречи. Брови Люпина поползли вверх. Хорошо, что он стоял спиной к дороге. — Известный оборотень? — скептически уточнил он. — То, что я твой самый безопасный вариант, должно тебя обеспокоить. — Ну, пока это беспокоит только тебя, — хмыкнула она. — Почему за тобой следят авроры? — Скажем так… я не делала ничего неправильного. Её осведомлённость насторожила Кингсли, которому она передала пару-тройку наводок по случайно попавшим ей на глаза делам. Почти благотворительность, если бы спросили мнение Джо. Хотя проверка её контактов была разумной предосторожностью, кошки-мышки с его подручными уже порядком поднадоели. Пора было прекращать отвлекаться на ерунду. — И я должен довериться твоему суждению о правильном потому, что?.. — Можешь верить моему пониманию, что именно ты счёл бы неправильным, — поправила она и пожала плечами. — Я, может, и не образец нравственности, но редко ошибаюсь в предположениях о чужих слабостях. В любых предположениях, вообще-то. Она постаралась не выглядеть чересчур самодовольной. По её опыту, чёрно-белая мораль часто была именно этим — слабостью. Люпин моргнул. И замер, напрягшись, когда она скользнула ближе, стряхивая с его потрёпанного пальто несуществующую пылинку. — Известный оборотень — подходящее объяснение, почему сотрудница Министерства тщательно заботится о секретности встреч. — Джойс положила ладонь ему на грудь и тепло улыбнулась. Близость смущала — она взяла это на заметку. Любая мелочь могла когда-нибудь как спасти от провала, так и подтолкнуть к нему. — В то же время, тебя знают как законопослушного человека. На виске Люпина билась голубоватая венка, но он не отступил. Только бросил быстрый взгляд на улицу в отражении и снова уставился на неё. — Сотрудница Министерства, значит? — Всего лишь архив. — Она помедлила. — Теперь мягко отстранись, беспокоясь о свидетелях. Люпин выдохнул, отступая на шаг, и спрятал руки в карманы. Они пошли дальше. Город казался строгим и немного печальным. В прохладном осеннем сумраке зажглись фонари, и желтовато-бледный свет одного из них упал на лицо Люпина. Вспышка гнева сошла на нет, теперь он выглядел задумчивым, почти растерянным. Они разойдутся сегодня с бо́льшим количеством вопросов, чем встретились. Была какая-то грустная ирония в том, что Джо могла бы ответить на те, что терзали сейчас Люпина, но не её саму. — Спасибо. Вход в метро был прямо за углом. Она остановилась у спуска и, поколебавшись, всё же сказала: — Пусть Бродяга предупредит Поттера о Крауче. Люпин прищурился. Крауч, будто почувствовав её внимание, почти перестал появляться в Министерстве, лишив Джо возможности выяснить, кто и для чего наложил на него заклятие Империус. Она не собиралась действовать наугад, но позволила себе это маленькое предостережение. В счёт содействия со слежкой. — Без подробностей, но он может быть опасен. Пусть мальчик будет осторожен с ним в Хогвартсе. Он молчал несколько секунд, но всё-таки кивнул. Джойс вдохнула поглубже. Привычки извиняться она не имела, а когда всё же пыталась, выходило скверно. — Хотела бы я сделать всё как-то иначе. — Она смотрела в голубые глаза. Столько всего нужно сделать… так мало времени и много переменных… Что угодно могло пойти не так — или наоборот, так — и они больше не встретятся. — Но так не получится. Об этом я сожалею. Люпин встревоженно нахмурился; слова застали его врасплох. — Ты ходишь по тонкому льду, Джойс. Она криво усмехнулась. — Я мчусь по нему изо всех сил и всё равно опаздываю. * Джойс встала в конец небольшой очереди. Пару раз в неделю она старалась выбираться в министерскую столовую — в разное время и дни, в зависимости от того, кто был ей интересен. Взяв сэндвич и кофе, она забилась в дальний угол зала, кивнув по дороге Долишу и Сэвиджу. Её убежище было защищено от сов, магическую и маггловскую почту ей передавал Трумэн. Отчёт маггловских детективов по исчезнувшим без вести девушкам — то, что нужно, чтобы занять себя на время обеда. Джо развернула документы, откусила сэндвич и, неторопливо жуя, принялась читать. Ищейки откопали случаи, которые не упоминались в прессе. Молодые девушки в Британии исчезали пачками, хотя три четверти пропавших находились в течение пары суток. Даже ограничившись южным Уэльсом, из пяти с половиной сотен подходило два десятка похожих дел. Джойс пролистала опросы семей и свидетелей, фотографии жертв… не найденные, вернувшиеся без воспоминаний или помешавшиеся девушки смотрели на неё с фотографий. Навскидку трое из них сбежали сами — неблагополучные семьи, история предыдущих побегов… Она отложила их в сторону — храни господь архивные чары ограниченного доступа, мешающие увидеть содержание документов окружающим — и выбрала ещё два случая: Эвелин Каллаган и Рори Олдридж, девятнадцати и семнадцати лет соответственно, обе с длинными рыжими волосами. Эвелин после возвращения не сохранила воспоминания, но почти сразу коротко остригла и выкрасила волосы в чёрный. Рори же подрабатывала в книжном магазине, часами трещала по телефону с подругой. В день похищения она посмеивалась над щёголем в старомодном костюме и белых шёлковых перчатках, проторчавшим почти час у полок с подростковой литературой, но внешность не описывала. Этот щёголь уже попадался ей. В воспоминаниях Петтигрю. Один из Пожирателей, он был достаточно осторожен, чтобы не снимать маску на общих собраниях, а ближе с ним Петтигрю не сошёлся. По слухам, тот принимал активное участие в выслеживании Поттеров… Сэвидж гулко расхохотался за своим столом, вырывая её из потока размышлений. Облизав крошки с губ, Джойс сделала глоток кофе, поморщилась — остыл — и оглядела столовую. Крон Уоррингтон, заместитель руководителя Подразделения тварей в Отделе контроля над магическими популяциями, уже сидел, упёршись взглядом перед собой, и методично пережёвывал ланч. И без того непростой характер Уоррингтона-старшего с год назад стал ещё гаже, а задержания в группах под его контролем — более жестокими. Поговаривали, что несколько заметок в газетах и выступлений политиков с критикой закона, ограничивающего оборотней в правах, привели его в ярость. Джойс ухмыльнулась, представив, какой удар с ним случится, когда программа, продвигающая послабления к закону, развернётся на полную катушку. Пока денег было в обрез, но часть из них уже пущена в оборот и есть идеи, где добыть ещё — хватило бы времени. Уоррингтон поднял на неё холодные глаза, и ухмылка Джойс застыла, а потом и вовсе сползла с лица. Проигнорировав буравящий её настороженный взгляд, Джо сгребла бумаги в папку, залпом допила кофе и поспешно сбежала из столовой. Вот же блин! И что стоило ей сразу связать отчёт стирателей памяти о ликвидации последствий спонтанного волшебства годичной давности с Уоррингтонами?! В округе Марстона, неподалёку от Нортиджа, проживало всего четыре волшебных семьи, и только у одной из них в доме был ребёнок подходящего возраста. На то, чтобы поднять архив других отделов за прошлое лето и найти вызов авроров, которые, явившись через три с половиной часа, не нашли ничего подозрительного, ушло полтора часа. Потом ей осталось только дождаться вылазки в Хогсмид. * Джойс открыла дверь и вошла в насквозь пропахшую козлами убогую комнату. Пол, стены и окна эркера заросли грязью, дневной свет едва просачивался внутрь. Споткнувшись о ножку стула, выдвинутого в проходе, Джо незаметно сняла чары — и волосы пожилой женщины, личину которой она приняла, потемнели на пару тонов. В освещённом огарками свечей помещении на это едва ли кто мог обратить внимание — однако Снейп, судя по прищуру, обратил. Он ждал её за столом, скрестив руки на груди и буравя презрительным взглядом. Сглотнув, Джойс расправила плечи и направилась к нему, кивнув по дороге бармену. — Мистер Снейп. — Она села напротив. — Спасибо, что откликнулись. — Что вам нужно? Джойс неуютно поёжилась, но упрямо выпятила подбородок — она настроена решительно. — Ваша помощь. Видите ли, мы ищем человека… и вы, возможно, встречали его… раньше. — Пауза. Снейп пошевелился, не сводя с неё угрожающего взгляда. Без пассажира у Джойс не было бы шанса заметить наложенные им чары от прослушивания. — Мужчина среднего роста. Иногда носил белые шёлковые перчатки. Это, хм, собственно всё, что мы о нём знаем. — Всё, что я знал, есть у аврората, мисс Клиффорд, — прошипел он, поднимаясь. Джойс вцепилась в рукав чёрной мантии: — Профессор, пожалуйста! Это очень важно. Я объясню! Усадив его обратно, она достала из кармана фотографии и поочерёдно выложила их на стол: — Эвелин Каллаган, Рори Олдридж, Оливия Робертс и Холли Давенпорт. На момент похищения только Эвелин уже исполнилось восемнадцать. Мельком взглянув на лица, Снейп снова уставился на Джойс. Она подвинула последнюю фотографию ближе к нему, и он всё-таки перевёл на неё взгляд. — Холли до сих пор не нашли. Остальные возвращались через год или два со следами Обливиэйта и Круцио. Рори рассказала подруге о странном мужчине в белых шёлковых перчатках и пиджаке старомодного покроя. Он предпочитает девушек из магглов с длинными рыжими волосами. У нас есть одна зацепка — старые свидетельские показания о мужчине в белых перчатках… и маске. Свидетель мёртв. Нам очень нужна информация, мистер Снейп, любая мелочь… Он молчал довольно долго. — Я не знаю фамилии. Его называли Фредерик. Оканчивал он Шармбаттон — однажды я слышал, как Тёмный лорд упомянул об этом. Всё это я уже сообщал вашим коллегам. Джойс длинно выдохнула и кивнула: — Вероятно, мы не нашли достаточно улик, чтобы выдвинуть обвинение. — В записях допросов Снейпа не упоминались белые перчатки, иначе ей бы не пришлось тащиться сюда. — Спасибо, сэр. Он встал. — Избавьтесь от привычки называть своих бывших учителей профессорами, когда вы под прикрытием, мисс Тонкс, — процедил Снейп и, ядовито усмехнувшись потрясению, отразившемуся на её лице, вышел стремительным шагом. Дамблдор-младший проводил его неприязненным взглядом, протирая бокал замусоленной тряпкой. Подавив усмешку, Джойс махнула хозяину на прощание и отправилась в Три метлы. В женском туалете она дождалась, когда Оборотное перестанет действовать, и направилась за околицу, — туда, где на отшибе стояла Визжащая хижина. * — Так ты думаешь… — сдавленно выговорил он, — что… что Фаб… — Оборотень, — подтвердила Джойс, зацепившись взглядом за глубокие царапины на стене. — Живой — иначе бы твой отец использовал убийство сына для политической мести. Но он скрыл факт нападения и мстит оборотням по-своему. Фабий не у магглов, он в стае. Возможно, без памяти, если так и не вышел с тобой на связь… Уоррингтон отвернулся, тяжело дыша. — …или сомневается, что ты его примешь. — Джойс смерила его оценивающим взглядом. — Как мне его найти? — Мелкие стаи очень закрытые, скрываются и не пускают чужаков. Уоррингтон вдруг обернулся. — Люпин. Он может знать! Джойс сузила глаза. — Нет. — Да брось, ты же была с ним на короткой ноге! Помоги мне! Нужно найти его, расспросить… — Ты не понял, Касси. — Она улыбнулась. Кассиус замолчал, вглядываясь в её лицо. — Ты не хочешь со мной ссориться. И оставишь Люпина в покое. Молчал он долго. Джойс почти видела, как мысли путаются в его голове, сталкиваясь друг с другом, порождая всё более безумные идеи и подозрения. — Тогда… я найду их сам, — тихо сказал он, глядя ей в глаза. Она склонила голову набок. — Фабу двенадцать, он ещё ребёнок… — Отпросись на лето к другу. — Что?.. — Слышал, что я говорила? Не выйдет завоевать доверие стаи за время прогулки в Хогсмиде. Ты совершеннолетний, это хорошо. Обеспечь себе свободное лето. Я подготовлю легенду и подумаю, как обезопасить тебя. Но ты должен понимать, что в стае может произойти всякое, в том числе заражение. — Что взамен? — прошептал он, глядя на неё с непривычной опаской. Она улыбнулась. — Мы поговорим об этом летом. Он тяжело сглотнул. — Если ты поможешь вытащить Фабия… Я сделаю, что скажешь. — Вот и умница. Он пошёл к скрытому лазу, ещё раз оглянулся на Джойс и скрылся в нём. Она посмотрела на часы: пора было возвращаться в Лондон. * Джойс сидела на крыльце дома Кьяры, бездумно ковыряя выщербленные временем ступени. Изгородь ограждала её от любопытных взглядов магглов, а Габриэль поработал над защитой достаточно, чтобы при нападении у Лобоска было время аппарировать или сбежать камином. Полностью закрывать дом она отказалась, продолжая поддерживать отношения с соседями. В жизни Кьяры было достаточно одиночества, чтобы идти на добровольную изоляцию. Джо не спорила — время открытых нападений ещё не пришло, да и Лобоска умела держаться в тени. За спиной раздались шаги. Поднявшись из подвала, Кьяра остановилась, потом вышла к ней и опустилась на ступеньку выше, коснувшись коленом её плеча. — Тяжёлый день? Джо покачала головой, отколупав, наконец, несчастную щепку и, спиной чувствуя на себе взгляд, принялась разламывать её на кусочки поменьше. — Как Оливия? Кьяра помолчала. — Почти всё время проводит в Лондоне. Родители говорят, что в клинике ей спокойно. Джо кивнула. — Хорошо. — Кто-то… — тихо начала Кьяра, — кто-то ещё… пропал? — Нет. — Джо посмотрела на неё через плечо. Светлая до прозрачности кожа Кьяры не скрывала усталых кругов под глазами от тяжёлой учёбы и начавшейся практики, но взгляд был настороженным, внимательным. — Нет, никто не пропал. Почти. — Она вздохнула и отряхнула руки от остатков щепки. — Слышала про Пиритса? Кьяра нахмурилась, припоминая. — Какой-то мудак, сбежавший при аресте аврорами? — Она замолчала. — Он… он?.. Джо отвернулась, чтобы не видеть её лицо. — Он больше никого не тронет. Кьяра молчала, долго, так долго, что Джойс стало казаться, что её огрели Петрификусом. Она решилась бросить косой взгляд: побелевшие от напряжения пальцы Кьяры вцепились в бедро, губы сжимались в лёгкой гримасе. Почувствовав внимание, она перевела глаза на Джо, открыла рот и закрыла его, не издав ни звука. — Это делает меня плохим человеком? — сумела выдавить она со второй попытки. — Что я так… рада этому? — Это делает тебя обычным человеком, — пробормотала Джо. Кьяра беспокоилась о том, что её мысли окажутся слишком злы. Джо постаралась не думать о том, что каждое проклятие, в сердцах пришедшее ей в голову, или порыв гнева она взвешивала, — стремительно, но всерьёз, — перед тем как отказаться претворять его в жизнь. Что иногда она не отказывалась. Она накрыла ладонь Кьяры своей, и через какое-то время почувствовала, как та разжимает пальцы, и слабое ответное пожатие. ***