Прости меня за то, что я люблю тебя

«Поцелуй был просто поцелуем, пока твои губы не встретились с моими.

Объятие было просто объятием, пока ты в первый раз не обнял меня.

«Я тебя люблю» было всего лишь фразой,

пока ты не посмотрел мне в глаза и не сказал, что это так.

Любовь была всего лишь словом до тебя»

      Кто бы мог подумать, что новый учитель по географии, станет ангелом с крыльями для Антона. Станет тем, кто вытащил из всего дерьма, помог пойти на поправку, перевернул и изменил его жизнь навсегда. Пока нельзя было думать о том, что Шаст полностью здоров. Он не знал сколько весит, но бывали случаи когда Антон был готов сдаться, напиться таблеток, сесть на диету. Но его держали в объятиях. Держали так крепко, что у него не было возможности выбраться, и он боролся. Боролся с желанием, боролся с калькулятором в голове, боролся со страхом. Всю жизнь он с чем-то боролся, но не сдавался. Он верил что у него обязательно получится.       Беззаботная жизнь выпускника заканчивается ровно тогда, когда приходит конец мая. Да-да. Тот самый заветный май, которого так ждут. Последние рывки перед последним звонком и невозможный страх перед экзаменами, пожирающий изнутри. Расписание экзаменов уже вывесили и это пугало все больше. 1 июня — география 5 июня — математика 10 июня — русский язык Это было написано под фамилией Антона.              Двадцать четвертого мая Шастун принял очень тяжелое решение. Слишком тяжелое для него.       — Ты сможешь отвезти меня вечером домой? Я заберу все документы и сообщу маме о том что уеду, — сказать это было довольно тяжело, как и сделать. Но выбора не оставалось.       — Ты уверен? — уточняет Арсений, перебирая стопку документов в своем кабинете. Уроки закончились и юноша ждал пока учитель закончит дела, что бы поехать домой.       — Да. Мне восемнадцать. Запретить мне не могут, и сделать что-то тоже. Я должен это отпустить, — да, Антош, отпустить так же, как и мать тебя, лет пять назад. Забыть так же, как и она тебя пол года назад, когда ты почти покончил с собой. — Долго ты ещё вообще? — немного нервно спрашивает парень.       — Ты чего весь на нервах? Случилось что? Или из-за матери? — интересуется учитель, удивленно подняв брови.       — Да из-за всего. Экзамены на носу, мать, друзья. Завтра пойду увольняться… Вся эта суматоха с переездом и школой меня в угол загоняет, — прокручивая кольца, тихо отвечает зеленоглазый. Арсений без раздумий встает с места и подходит вплотную к Шасту, заглядывая в его сверкающие изумруды. Сверкать они начали недавно, когда Тоша наконец почувствовал себя живым.       — Котенок, — он поглаживает парня по волосам. — Все будет хорошо, помнишь? Мы со всем справимся, да? — короткий кивок от Антона и глубокий вдох оставляют желать лучшего. Чтобы хоть немного поднять юноше настроение, Арс целует его, ненадолго углубив поцелуй и отстраняется. — Давай-ка мы сейчас поедем к тебе домой, ты все быстренько сделаешь, потом мы заедем в магазин, купим шоколадный попкорн и поедем домой, «Гарри Поттера» пересматривать, м? Как тебе идея?       — Заманчиво. Ладно, вывезем, справимся, прорвемся. Все равно послезавтра линейка, поехали, — мягко улыбнувшись и обнадежив своими словами, ответил шатен.

***

      Руки ловили дикий тремор, а сердце было готово остановиться прямо сейчас. Антон стоял у двери в свою старую квартиру, и ни как не мог решиться нажать на звонок. Своих ключей у него давно нет, он оставил их дома, когда в последний раз был здесь. Он всегда боялся возвращаться домой, но так, как сейчас он не боялся никогда. И вот наконец он решает нажать на кнопку. Он стоит в ожидании и через минуту, мать открывает дверь оставляя цепочку.       — Чего пришел, неблагодарный? — мать ничуть не поменялась, но почему-то Шастуну было очень тяжело на неё смотреть.       — Мам? Я могу войти? — немного опешив от напряженной остановки, спрашивает юноша.       — Ты ушел чуть меньше полу года назад и теперь хочешь войти? Чего нужно? — ком к горлу начал поступать так быстро и парень понял, что действовать нужно побыстрее, иначе он разрыдается прямо здесь.       — Я заканчиваю школу и уезжаю в Питер. Я пришел забрать все свои документы, так как мне есть восемнадцать, если ты не забыла.       — Жди, — дверь со свистом захлопнулась прямо перед Антоном. Глаза начало жечь и Антон старательно пытался сморгнуть подступившие слезы.        Через две минуты дверь открылась в том же состоянии, и через открытую щелку вылезла худая рука с папкой документов.       — На, это все твои документы. Поезжай — абсолютно безразлично говорит мать, смотря пустыми глазами на Антона. Она ничего не чувствует? Неужели она вот так смогла отпустить сына, променяв на алкоголь и какого-то ублюдка?       — Это все, что ты можешь мне сказать?       — Ты молодец. Удачи, — хлопок двери, раздавший эхом по всему подъезду и тишина. Эта ужасная тишина, которая убила в Антоне всю любовь к своей семье. Он не сдержался и начал плакать еще в лифте, совершенно пустым взглядом глядя в пол. Пусто и почему-то больно. А чего ты ждал?       Что тебе широко раскинут руки для объятий? Нет. Этого никогда не будет. Парень выходит из подъезда и замечает желтую, Арсову толстовку. На улице тепло. И он такой же теплый, как и солнышко. Такой же желтый. Шастун обнимает его, скуля от боли куда-то в ключицу. Он единственная надежда. Единственное, что у него осталось. Черт, как же больно осознавать, что даже собственной матери ты не нужен. Где-то в глубине души, Антон думал, что где-то внутри него правда осталась даже искорка надежды. Этой искоркой был Арсений. Потому что жизнь не может быть такой жестокой, правда? А пока он просто плакал, плакал в плечо Попова, пока тот, молча обнимал его и целовал макушку.

***

      — Прикиньте, мы только что написали последний экзамен. Последний. Ахуеть, — потягивая сигареты, трое друзей сидели во дворе Антона. — Сейчас получу аттестат, и с Арсом, в Питер… Не верится даже…       — Да… ты как после разговора с матерью то? В порядке? — спрашивает Матвиенко, носком кед ковыряя песок на детской площадке.       — Угу, отпустил уже. Пришлось. Эх, ребят, простите меня за все… За то, что терпели меня все эти годы и за все то, что я творил. Я вас так люблю. Вы одни из лучших людей, что были в моей жизни. Я буду по вам скучать, обещайте мне, что мы будем видеться? — воздух кругом был таким тяжелым. Расставаться будет еще больнее, и Антон это всегда знал. И все же это стоит тех эмоций, что они пережили вместе.       — Черт, ну конечно. Конечно обещаем, правда Серёг? — Позов смотрит на друга и тот быстро кивает. — Ну вот, видишь. Не кисни, Антон. На этом жизнь не заканчивается, никто не умирает. Это лишь новый этап, — обняв обоих друзей он улыбнулся. Улыбнулся и заставил улыбнуться друзей.       Весь вечер они проведут вместе, за пиццей которую Антон снова так любит, за воспоминаниями, которые он будет помнить всю жизнь, и за баночками энергетиков, их любимых, которые они пили всю их дружбу.

***

      Единственное, что с тобой будет всегда и порой будет приносить боль — это твои воспоминания. Воспоминания о первой встрече, о первом поцелуе, о первой прогулке с друзьями. Воспоминания о квартире, школе, семье, о друзьях, которые были пока что лучшим в твоей жизни. О первой поездке в другой город и его дальних огнях. О смехе и играх в мафию. О куче скуренных сигарет и написанных работ в стенах твоей школы. Разбитые коленки, разбитое сердце, смех, слезы. Все это навсегда останется в стенах школы, в твоем сердце и в сердцах тех, с кем ты разделил эти воспоминания. Ты всегда будешь помнить о том, через какую боль ты прошел, и сколько причинял её себе. Сколько прятался за маской самого счастливого в мире человека, а по ночам ты умирал. Был ведь момент, когда самые дерьмовые моменты своей жизни, ты проводил в одиночестве, вытирая по ночам слезы и умоляя себя прожить еще хоть день. Людям казалось, что тебе никто не нужен. А дело было в том, что ты был совсем один, когда нуждался в ком-то больше всего на свете. Но однажды ты найдешь свой лучик света. Найдешь свое тепло, и будешь знать где согреться. Найдешь любящие руки и сердце. Однажды ты излечишься, твой калькулятор в голове отключится, панические атаки перестанут убивать тебя, но на душе все равно останется неприятный осадок пережитой боли и пустоты. Ты со всем справишься, но без болезненных воспоминаний ты не сможешь уйти. Они и делают нас живыми и теми кто мы есть на самом деле. Воспоминания дополняют нас, создавая образ и формируя свой памятный архив. Там всегда будет валяться песня, с которой тебя что-то тесно связывает, запах, который будет вызывать болезненные флешбеки или фразы, которые будут валяться на пыльных полках твоего сознания, но именно все это будет делать тебя тобой. Мы не мы без наших воспоминаний. Ты всегда сможешь сбежать из города, где тебе все напоминает о прошлом, всегда сможешь слить ненужных людей, но от себя уйти не получится. Так научись жить с собой. Жить со своим телом и разумом и жизнь станет куда проще. Если у тебя вдруг есть мечта, то иди к ней и не смей отступать. Попробуй, и даже если ошибешься, то всегда сможешь повернуть. Иди до конца. Боишься — не делай, делаешь — не бойся. У тебя все еще есть время быть тем — кем ты хочешь быть. Если у тебя есть чувства — делись ими. Делись всем, что чувствуешь, пока у тебя все еще есть чувство, говори все, что думаешь. Всегда лучше чувствовать что-то, а не ощущать переполняющую пустоту. Даже если ты обожжешься. Будет больно. Но без ошибок и ожогов жизнь не строится. С тобой всегда будут воспоминания, и от них всегда будет больно.       Коробки с вещами погрузили в грузовик, и вот, уже одетый, с почти идеальным аттестатом и написанными экзаменами Антон, стоит в квартире, с которой успел сродниться. Здесь он любил, чувствовал, целовал и обнимал. В этих стенах останутся моменты, а чувства и воспоминания уедут с ним. Потому что он чувствует. Он любит. Любит своего учителя по географии, которого сейчас целует в последний раз находясь в стенах этой квартиры.       — Дима и Сережа будут ждать нас на вокзале, не хотелось бы опоздать на поезд пока будем прощаться, так что, думаю, пора, — грустно вздохнув говорит Шастун, дыша куда-то в шею Попову.       — Пойдем, Антош, нас ждет Питер, — мягко улыбнувшись ответил Арс и они вышли из квартиры навсегда.       В такси они ехали молча, лишь держась за руки на задних сиденьях. Каждый думал о своем, и нарушать тяжелые раздумья не хотелось.

***

      И вот они уже на вокзале, прощаются с Позовым и Матвиенко, перекидываясь фразами о том, как сильно будут скучать и ждать встречи. Просят звонить по видео связи и писать. Говорят как сильно любят и никогда друг друга не забудут.       И вот они уже вдвоем в купе поезда, наблюдают за тем, как друзья пытаются догнать отъезжающий вагон, а по щеке Антона катится слеза. Арсений лишь тихо обнимает его.       И вот, ночь, а Антона знобит. Немного потряхивает от холода и жутко болит голова, по всей видимости из-за давления.       Вот Шастун лежит на коленях Попова, пытаясь согреться, а мужчина перебирает запутанные кудри юноши и гладит его по спине, говоря о том как он его любит. Они едут навстречу лучшей жизни, тихо разговаривая.       — Эх, Арс, — грустно вздохнув говорит Антон.— Прости меня за то, что я такой проблемный, — голубоглазый лишь умиротворенно улыбается и целует парня в лоб.       — А ты прости меня за то, что я люблю тебя.