Тая, замолчи!

У них в запасе было не так уж много времени на этот день, поэтому они сначала, захлёбываясь историями обо всем произошедшем за дни, что не виделись, проехались по городу, затем прошлись в каком-то богом забытом районе, потому что Тая заметила из салона фрагмент какого-то расписного яркого граффити и потащила Антона фотографироваться, потом, прячась от всего мира на парковке и под капюшонами, перекусили фастфудом, с умилением вспоминая студенческие годы, и уже после, захватив по стакану уже полюбившегося обоим облепихового чая, вернулись в машину, где проболтали остаток времени, пока оно не начало поджимать: Антона уже вызванивали с какого-то проекта, где через час должен будет пройти генеральный прогон с его участием, а Тае пора было спешить снова на занятия. Отбиваясь в телефон банальными отговорками, даже не прилагая усилий к убедительной импровизации, Шастун вызвался довезти Таю до места, заявив, что шоураннеры его опоздание на полчаса как-нибудь переживут, в конце концов, он им делает рейтинг; Зыкова, пошутив про экономию 54-х рублей за поездку в метро, спорить не стала, только продолжила расслабленно, с тянущим чувством в груди рассматривать остроносый профиль слева от неё, уже с нетерпением дожидаясь момента, когда они вновь смогут поцеловаться без угрозы вхреначиться в чужую машину на дороге. Правда, этот поцелуй на сегодня был последним — и это безумно печалило обоих, так что они старались продлить его до безобразия, задерживая пальцы и взгляды друг на друге, прежде чем с тоскливой жаждой прильнуть губами снова; в конце концов, взяв с Антона обещание скинуть вечером традиционный кружочек с Люком, Тая выскочила из машины и бросилась в здание — она снова безбожно опаздывала. *** Март раздражал. Грязью, пронизывающим ветром, весенним обострением, миллионом обязанностей. Тая могла только догадываться, как обстоят дела у закопавшегося по горло в свои и чужие шоу и проекты Шастуна, потому что виделись они теперь только онлайн и на общих сборах «Импроком» — тут Тая не вовремя припомнила слова Иры о том, что трудоголизм и отношения редко могут идти рука об руку. Однако же, по природе своей любительница бросать вызов и смотреть, что из этого получится, из-за безопасного угла, Тая изо всех сил стремилась найти любую лишнюю минутку для взаимодействия с Шастуном — они взяли привычку созваниваться по видеосвязи вечером, чтобы полюбоваться на измученные лица друг друга и отпустить пару шуток на эту тему, а после планёрок и тренировок «Импровизаторов» всегда старались засесть хотя бы на пять минут наедине в машине. Так себе свидания, конечно — видимо, хмуро думала Тая, те пара недель в графике Антона, когда они легко могли себе позволить потусить в «Пьесе без сюжета» или завалиться к нему домой на весь вечер, были скорее случайным исключением, чем правилом. Немного поднимал дух тот факт, что на тренировках и планёрках все негласно сошлись в мнении, что Таю достаточно отчихвостили ещё после той злополучной технички, и теперь актёры держались подчёркнуто доброжелательно и предупредительно, особенно когда дело касалось того, что они считали её косяками — пункт «конструктивный диалог», по всей видимости, с подачи бодрящих пиздюлей продюсеров и Антона, наконец-то вписали в их райдер в туре по областям российского юмора. Всё ещё храня в памяти ту злополучную планёрку, Тая продолжала стараться и совершенствоваться, а особенно бросала усилия на то, чтобы наконец научиться выбирать из всего того обилия мыслей и идей в своей голове, что стоит озвучивать, а что лучше оставить при себе, что будет уместно звучать в рамках шоу, а что может сбить настрой. Задача, конечно, не слишком трудная, особенно после того искреннего пропиздона со стороны коллег, но научиться Тае нужно было ещё многому. И мелькающие, как подхваченная сквозняком облетевшая листва, дни, приближающие их маленькую команду к дате съёмок первого выпуска, только усугубляли положение. Не добавлял настроения и факт внезапно свалившейся популярности — во время своих передвижений по городу Тая минимум дважды замечала на себе чужие пристальные взгляды узнавания и слышала вопросительные шепотки, а когда к ней в студию планово, чтобы отснять для хозяйки квартиры состояние жилища, заявился риэлтор, то и вовсе радостно заявил ей, что с нетерпением ждёт выпуски «Импровизаторов», и даже попросил разрешения сфотографироваться с ней — это селфи Тая тем же вечером нашла в отметках в инстаграме, риэлтор написал под постом «Люблю свою работу, столько известных людей встречаешь на протяжении дня!». Кого ещё известного встретил за день риэлтор, понять было трудно, да и об известности Таи было ещё рано говорить, но она всё равно поставила лайк к посту — человек всё-таки старался. Впрочем, это была первая её отметка в жизни. Комментарии под постами и записями в её соцсетях множились, как кролики-католики: нетерпеливым людям было интересно буквально всё, что могло раскрыть карты сюжета грядущего шоу, ну и плюс чуточку любопытно, кто такая эта Тая Зыкова и чего от неё следует ожидать. А скриншоты того, что Антон лайкает её посты в инсте, вообще каким-то образом стали чуть не национальным достоянием. Однако, к моменту, когда подошёл неутешительный черёд нового кластера техничек, Тая уже научилась настраивать фильтры нежелательных комментариев и вовремя чистить неудачные посты — интернет, может, и всё помнит, но вряд ли кто-то из её подписчиков на данном этапе так уж был заинтересован в её жизни, чтобы моментально скринить каждое её фото, вышедшее в сеть. С фотографиями, впрочем, дело шло гладко — в начале марта ей пришлось пройти через две выматывающие фотосессии, причём одна из них подразумевала примерно полмиллиона образов, и контента теперь было буквально завались. Хоть с этим нет проблем. А смешные проходные селфи на протяжении дня для подогрева интереса аудитории делать не трудно… Ну и рекламные посты проекта, с заранее заготовленными картинками и даже текстом, ей тоже присылали заранее, так что на ведение соцсетей тоже можно было, в принципе, забить. Из её задач на день технических вечеринок сохранились только самые трудные: держать себя в руках и не бесить актёров во время выступления. А ещё (опционально) пореже зажиматься с Антоном в пределах театра, что было довольно непростой задачей, потому что Антон тоже хотел зажиматься с ней — у Таи аж спина чесалась от развеселых взглядов остальных актёров, когда Шастун под шумок, пока все были заняты обсуждением сценария, прямо в гримёрке утянул её к себе на колени и охватил руками, положив подбородок ей на плечо. Но, конечно, черт с ними, со взглядами, со всей этой иронией. Первые пару секунд она сидела напряжённо, но едва вновь ощутила это уютное обволакивающее безопасное тепло, едва её опять окутал родной знакомый запах, а слуха коснулись глубокие размеренные спокойные выдохи — мышцы сами постепенно расслабились, а тревожно стиснутые на коленях пальцы разжались, комфортно ложась на Антоново предплечье, так удачно пролегающее поперёк её тела, плотно и нежно. — Я тебя, кстати, не спросил, — рассеянно и невинно поглаживая её по бедру, негромко произнёс Антон, пользуясь взрывом смеха со стороны остальных, которые уже отвлеклись от парочки и продолжили обсуждение грядущей технички, — Тебя больше тот уёбок, журналист, не цеплял? Тая покачала головой, осторожно, чтобы не заехать скулой ему в лоб. Для серьёзного разговора с Матвеем она специально выделила себе время на прошлой неделе: через три дня после обличающего разговора с Ирой и через два — после объяснения с Антоном. Предварительно обсудив вопрос намечающейся клеветы (конечно, без явных уточнений и имен) с милыми говорливыми юристами СТС и заручившись их поддержкой, Тая не поленилась перепроверить в интернете адрес редакции, где работал этот говнюк, чтобы точно не ошибиться — повезло, что в конце февраля она тут уже бывала, и потому не заблудилась по дороге, — и без объявления войны возникла на пороге, как Фемида, у которой вместо повязки на лице был раздражённый фейспалм. Её не остановили ни обеденное время, ни посторонние люди в помещении, с любопытством наблюдающие за происходящим из-за мониторов — она всё высказала глядящему на неё без страха, лишь с усталостью, будто она была назойливой мухой, Матвею прямо в лицо, часто взмахивая заботливо выданной ей юристами папкой бумаг с копиями приказов и законов и высказывая чисто бюрократические угрозы, пользуясь тем, что разочарованный раскрытием его маленькой махинации журналист почти ничего ей не отвечал. В конце концов этот односторонний шум призвал главного редактора, явно оторвав его от заварки Биг Ланча, судя по запаху, и этот самый главный редактор, оттеснив хмурого Матвея, лично заявил разошедшейся Тае, что запрос на расследование им только что отозван, и их редакция больше ни Шастуна, ни Зыкову не побеспокоит, «вот вам крест». Особого доверия к их конторе Тая не испытывала, но уйти ей всё же пришлось — не вешать же на Матвея жучок до конца жизни. Потому что у неё нет жучка. А так бы повесила. — Держим ухо востро, — коротко описав поход в юротдел и поездку в редакцию, добавила Тая, успокаивающе поглаживая вновь напрягшегося Антона по руке, слушая, как он начинает дышать резче, — Расслабься. Тебе это перед съёмками не нужно. — Я ж сам спросил, — вздохнул Антон, удобнее укладывая голову ей на плечо. — Господа свадебные голуби, — позвал их через всю гримёрку Стас, оглянувшись на них, — Может, присоединитесь к обсуждению? *** Кацман, пришедшая смотреть техничку и в этот раз, даже не скрывала своего скептического вида, что порядочно нервировало, потому что она почти всё время до мотора проводила где-то поблизости, бросая в сторону Таи молчаливые хмурые взгляды. По совпадению, всякий такой раз рядом с ведущей находился уже цветущий сценически ярким настроением Антон, который продолжал держаться очень близко и в ответ на Кирину неприязнь на притворном голубом глазу швырялся в неё безобидными, но меткими прожарками, чем значительно отвлекал внимание младшего продюсера. Тая, конечно, не могла быть уверена в том, что это конкретно были не попытки разрядить обстановку, а целенаправленная самозадача Антона оградить её саму от скептической строгости представительницы канала, но ей всё равно как-то легче дышалось в присутствии Шастуна. Настолько, что она даже, памятуя свою должность и роль этой должности в коллективе, сама собрала всех актёров и Стаса с Дроном, чтобы пробежаться по пунктам сценария с простым, ненапряжным отыгрышем для скорейшего возвращения в роль, и напоследок, весело оглядывая всех по очереди, толкнула небольшую шутливую речь, чтобы показать остальным, что на этот раз она не проебётся. Все посмеялись, насыпали добивок и накрывающих шуток, и дело вроде бы пошло в гору. Тая сияла изо всех сил, бездарно копируя Шастуна, от забавных действий и заразительного смеха которого загоралось, кажется, всё вокруг; не сказать, что она хотя бы частично начала ощущать себя на своём месте, но по крайней мере ноги, вроде бы, не дрожали, а улыбка не превращалась в боязливый оскал, когда она рассматривала себя с новым макияжем в зеркало, пока рядом сетовала Арина, что освещение на сцене театра не схоже с освещением на площадках в «Мосфильме». Тем временем сцена претерпевала изменения — Тая наблюдала за всем прямо из гущи событий, путаясь у крю и местных работников сцены под ногами — во-первых, на этот раз кресла для актёров унесли окончательно, поставив на их место диван, что уже имело схожесть с их сценой в «Мосфильме». Во-вторых, учитывая, что эпоха игровых «верно — не верно» безвозвратно ушла вместе с ТНТ, Таисину тумбу с кнопками ставить тоже не стали — вместо неё у кресла ведущего появился столик, на который Стас торжественно водрузил звоночек, как с ресепшена отеля (и всякий, кто проходил мимо, считал своим долгом позвонить в него, так что в какой-то момент Стас под общие смешки окриком усадил ведущую в её кресло и заставил следить за звонком, убивая тем самым двух зайцев: держа ведущую подальше от места событий и сохраняя свои уши в безопасности). В-третьих, опять поменяли ракурсы камер — теперь Тае следовало говорить, обращаясь прямо, почти в зрительный зал, что её совершенно не обрадовало, потому что чем дольше она не будет помнить о существовании живых людей в креслах, тем будет лучше для её собственного спокойствия. Она бегала курить так часто, что уже даже Антон устал составлять ей компанию, так что он нашёл другой метод её отвлечь — предложил пойти посмотреть, как справляются с потоком зрителей админы. Прячась в глубине холла за ограничительными лентами, пользуясь тем, что рост обоих позволял беспрепятственно и очень забавно, по-мультяшному, выглядывать из-за угла, не мешая при этом друг другу, они наблюдали, изредка перешептываясь, как хлопает входная дверь, как зрители подходят к Оксане, чтобы свериться со списком, как оставляют верхнюю одежду в гардеробе, как неспешным потоком утекают в зал, даже не подозревая, что треть от сегодняшних выступающих прямо в данный момент стоят в нескольких метрах от них и следят за происходящим. Обстановка действительно позволяла немножко облегчённо выдохнуть — как-то проще становится, если убедиться перед выступлением, что в зрительном зале будут сидеть такие же обычные люди, как ты сам — смешливые, чуточку неловкие, простые и по-своему милые, настроенные хорошо провести время в компании знакомых актёров-импровизаторов. Тая гипнотизировала взглядом всех этих девушек и парней, которые переговаривались друг с другом, фотографировались, поправляли перед зеркалом одежду и волосы, допивали кофе из стаканчиков, и ей постепенно становилось проще дышать. Чего ей бояться? Аудитория им всем хорошо знакома, возраст достаточно непритязательный и в меру справедливый, к тому же перед мотором редакторы их всех расшевелят, чтобы не морозились и активно отзывались на происходящее в играх. Сценарий у неё тоже есть. Три мотора — это примерно всего лишь четыре часа, а потом они все снова поедут праздновать, а потом, если всё сложится, она опять побудет с Антоном. Ради этого можно и потерпеть четыре часа испанского стыда. Всё пройдёт хорошо. Если, конечно, на сцене Антону внезапно что-нибудь не ударит в голову и он не забьёт на выступление, начав её осторожно поглаживать по талии, переходя на поясницу, аккуратно придавливая позвонки — вот прямо как сейчас, строя при этом невинное лицо. — Отвлекаешь, — сообщила ему Тая, впрочем, не слишком уж будучи против — скорее сожалела, что эти маневры могут в итоге помешать обоим во время мотора. Рука Антона ненавязчиво переместилась обратно ей на талию, будто бы так и надо и словно от этого что-то менялось. — А ты прям занята, я смотрю, — невинно поддел её Шастун, обдав тёплым дыханием Таисину макушку. — Ёбан-бобан, ну прекрати, — проворчала Тая, высвобождаясь из его рук и отходя в сторонку, следя за Шастуном чуть хмуро, но беззлобно, — Ну чего ты добиваешься? — Ладно, ладно, я же… — О, и эти тут, — ехидно произнес Стас, возникая из глубин коридора, как черт из табакерки, вместе с несколькими сотрудниками театра, и даже притормаживая рядом со своими актёрами, чтобы продолжить мысль, — В полном составе, разумеется. Что, подумываете выйти к зрителям, чтоб минимум одного из вас на сувениры порвали? — Конечно, — Тая закатила глаза, — При должной степени предпринимательской сноровки можно на этом ещё и заработать. — Вот спасибо, — притворно сощурился Шастун. — Тогда позови Кацман, она тебе точно в этом поможет, — выдав такой совет Тае, Шеминов двинулся было дальше, но вдруг, что-то вспомнив, снова повернулся к ним: — Кстати. Раз вы здесь. Оба. Напишите в телеге в общей группе своё расписание на послезавтра. Поступило предложение пройти квест-рум, хотим сравняться по графикам, чтобы выбрать подходящее время. — А-а-а-а-а, — закивал Антон, насмешливо фыркая, — Для укрепления связей в коллективе? — Для него родимого. — Опять злоебучие детективы? — Разумеется. — О-о-о-о-о, — протянули одновременно на одной безрадостной тональности Шастун и Зыкова, с пониманием переглядываясь. — У меня занятия, — поскорее высказалась Тая, притворно разводя руками и даже на всякий случай делая шажок назад, — Я бы рада, да никак. — Не пизди, — почти доброжелательно отозвался Шеминов, всё порываясь продолжить свой путь и говоря с ними уже через плечо, — Ждём короче расписания, нам надо место забить. — Послезавтра, значит, — деловито произнесла Тая, оборачиваясь к Шастуну, — Ну, ещё успеваем купить билеты в Краснодар и дать по съёбам. Я знаю пару покинутых хуторов. — Ага. Я уже на полпути к тому, чтобы собрать чемодан, — с притворным вздохом подтвердил Антон. Они вместе неторопливо направились обратно к лестнице, чтобы вернуться в закулисье. — Серьёзно, квесты для укрепления связей? — уточнила по дороге Зыкова, уже без баловства, — Скорее уж голосовых связок. — Ага. Это весело и прикольно, пока тебя не начнут за ноги хватать. Или пока в какой-нибудь коробочке не окажется скопище ебучих тараканов, — Антон поморщился, явно вспомнив какой-то неприятный случай с квест-рума. — А ты уже на опыте, я смотрю. — Ну квесты реально хорошо влияют на сплочённость коллективов. На этот раз, видимо, решили пройти такую игру, потому что у нас новый участник, — он беззлобно ткнул её кулаком в плечо, — Всё опять из-за тебя, короче. — Не с запозданием решили-то? — Я думаю, вообще зря это всё. После сегодняшней технички и завтрашней планёрки, Арс же тебя на квесте в первом же шкафу запрет, и ключ выкинет, — Антон со смехом покорно выдержал лёгкий удар в бок, первым ступая на прикрытые ковровым покрытием ступеньки и весело озираясь на неё, — А что? Правда же. — Он злой, пиздец, — помолчав, доверительно сообщила Тая, шагая за ним, расслабленно пробегаюсь пальцами вдоль перил, вытертых сотнями чужих рук, — Я настолько хреновый ведущий, что ему по невыполненным эстетическим критериям башню сносит? — Злой? Не. Требовательный скорее, — поправил Антон, и отмахнулся, отводя взгляд, — Да не думай ты об этом. Скоро мотор, тебе это сейчас вообще не надо. — Чего я тебя спрашиваю, — Тая притворно закатила глаза, глубоко и громко вздыхая. Они как раз добрались до верха лестницы, так что она остановилась, разворачиваясь в его сторону — он тоже притормозил, несколькими ступеньками ниже, так что их лица оказались практически на одном уровне, — Это ж тебе меня потом на квесте из шкафа высвобождать. — Я тебя под конец лучше выпущу, ладно? Так безопаснее будет, — с поддёвкой улыбнулся Шастун. — Для кого, для Арса? — Я хотел сказать «для тебя», но если будет драка, так уж и быть, из солидарности поставлю на тебя. — И проебешь, — Тая протянула ему руку, и Антон с готовностью поймал её за пальцы, в пару шагов преодолевая ступеньки и со смешком вжимая Таю в стену всем телом, с довольным видом подтверждая, прежде чем прижаться к её губам: — И проебу. *** Когда уже однажды пережил какое-то новое испытание своих нервов и способностей, разобрался в сценарии, осознал сюжетные ответвления, сам себе признался в недочётах — в дальнейшем действовать становилось легче и проще. Пусть не до конца — колени перед выходом на сцену всё так же дрожали, а взволнованный язык не всегда успевал удержать очередную шутку, без которой можно было обойтись и за которую ей завтра почти наверняка выскажут; и всё же все три мотора пролетели для Таи практически без угрозы целостности её разума и характера. Помимо обычных сценических перемен по части реквизита, а так же проб новых игр с частично видоизменёнными с прошлых техничек правилами, сегодня на Таю возложили новую необходимость: прямое руководство образами и идеями для импровизаций, ведь на сцене не было приглашённых гостей, как будет на официальных съёмках выпусков, так что их роль выполняли зрители, которые по необходимости и по запросу рассказывали коротенькие истории и выкрикивали игровые слова (иногда Тая прям искренне радовалась, что она всё-таки ведущая, а не импровизатор). На той неделе, на первых моторах, Тая тоже пользовалась подсказками зрителей, но это происходило нечасто, чисто для раскачки; теперь же она полноценно мысленно проводила ассоциацию с «Импровизация. Истории», потому что заготовок для игр практически не оставалось: от неё как от ведущей требовались максимум наводящие вопросы, чтобы вытащить из наблюдателей интересные темы для отыгрыша. А это значит, ей приходилось напрямую взаимодействовать со зрителями. Тянуться в зал, открыто улыбаться, с любопытством расспрашивать, оживлённо уточнять, беззлобно подшучивать. Спасибо Антону — он, видимо, памятуя её тревожность, без вопросов помог ей пережить этот ужас, каждый такой двадцатисекундный акт общения с залом, потому что всегда торчал где-то поблизости и постоянно что-нибудь вбрасывал, смешное, нелепое или ироничное, чтобы разрядить обстановку; Тае даже показалось, что Стас его шёпотом попросил прекратить, но Шастуна это не остановило — он продолжал держаться недалеко от ведущей, на почтительном расстоянии, швыряясь в зал отбивками, как теннисными мячиками, без продыху. Даже когда Арсений с явным намёком пошутил на эту тему («боишься, что ведущая нас не доведёт?..»), в ответ только метнул в него быстрый красноречивый взгляд, не заметный со сцены, хотя вот Тая, например, покраснела аж до ушей; спасибо качественному макияжу, что это было не слишком заметно. Впрочем, зрителям, кажется, понравились их внутренние приколы и подъёбы. А это главное. Во всяком случае, когда команда вышла в зал после третьего мотора пообщаться с несколькими оставшимися зрителями (как оказалось, это были какие-то их знакомые, вроде бы даже высокопоставленные — Тая не стала вдаваться в подробности), атмосфера царила воодушевлённая и добродушная, невзирая даже на общую усталость. Зыкова перезнакомилась со всеми, вежливо улыбаясь и принимая комплименты (в основном своим горящим глазам и ярко-оранжевому вельветовому костюму с укороченным пиджаком, за который она чуть не насмерть вчера подралась с яростно протестующей Катериной), даже сфотографировалась с несколькими по отдельности, в перерывах бросая по сторонам умоляющие о помощи взгляды — после трёх моторов ей не хотелось даже ехать в традиционно забронированный клуб, не говоря уже о том, чтобы тусить в непонятной компании людей, у которых в обычном лексиконе слово «оффшор» используется наравне со словом «ужин». В какой-то момент, пользуясь тем, что всё внимание присутствующих обернулось к что-то активно рассказывающему Антону, Тая, негодующе одергивая уже начинающий раздражать чёрный топ, который норовил задраться с каждым движением, отошла в сторонку и устроилась в крайнем кресле второго ряда — вроде и не свалила, а вроде и сохранила личное пространство. Телефон остался лежать в гримёрке, оправданно занять руки было нечем, так что, откинувшись на спину, она от скуки просто наблюдала за скопищем людей, порой одаривая яркими улыбками и покачиванием головы всех, кто пытался позвать её обратно — к счастью, в какой-то момент Стас полушутливо заявил, мол, оставьте ведущую в покое, ей через час ещё ехать в Балашиху, свадьбу там вести, и от неё потихоньку отстали. Тая почти не отрываясь наблюдала за компанией, лениво, без напряга, но с интересом подмечая и запоминая какие-то фишки для общения с такими людьми — наверняка пригодится, не всю же карьеру прятаться и отходить подальше от толпы; поэтому заметила, когда от всех откололся один из мужчин, который, мазнув по Тае взглядом, опустился в кресло рядом ниже, сев при этом полубоком, чтобы и своих друзей видеть, и ведущую держать в поле зрения — зачем-то. Впрочем, вопрос довольно скоро нашёл свой ответ — к тихому недовольству уставшей от общения Таи, он повернулся к ней и спросил, приподняв бровь: — Тоже не любите шумные компании? Тая ответила ему вежливой улыбкой и неопределённым движением плеча. Что значит «тоже»? Он же не затыкался с момента, когда команда «Импроком» спустились со сцены. Тая попыталась судорожно припомнить его имя, но что-то не удавалось. — А вы правда ведёте свадьбы? — снова рискнул тот, пока Зыкова задумчиво примеряла на него разные имена. Пока что подходило «Рустам», он был даже чем-то похож на Рептилоида, если исключить отсутствие харизмы. — Нет, — покачала головой она, — Туда ещё нужда не заводила. — А куда заводила? — с интересом спросил мужчина, положив локоть на спинку кресла и почти касаясь им колена Таи. Она чинно переставила ноги подальше, очень жалея, что всё ещё не достаточно себялюбива, чтобы напрямую высказать, что не заинтересована в разговорах и именно поэтому свалила подальше от остальных. Взглядом она разыскала Шастуна, чтобы послать ему беззвучный сигнал SOS, но тот был увлечён спором с раскатисто смеющимся в ответ на его доводы мужиком; пришлось снова посмотреть на своего невольного собеседника, отстранённо прикидывая, какой уровень шуток он поймёт, а какой лучше не затрагивать. Ну, если он ходит на технички «Импровизаторов», значит, он и «Импровизацию» знал, значит, и шутки их понимает, наверное? — Начинала с подбирателя цветов фломастеров для раскрашивания мандал. А так, по образованию я проветриватель салонов автобусов, ещё повышала квалификацию до трамвая. Ну и по настроению профессиональный спутыватель наушников. Хотелось ещё добавить «и дегустатор кошачьего корма» и лизнуть кисть на кошачий манер, но мало ли что этот чел себе напридумывает. Тая уже сомневалась в том, что следовало вообще выдавать эту тираду (сказывались три мотора сплошного смешного бредняка и продолжительное близкое общение с Антоном Шастуном), судя по окаменевшему лицу собеседника, но всё равно ощутила вспышку удовлетворения — не зря всё-таки почти три недели ебется с этими вашими «Импровизаторами»… спасибо хоть не в прямом смысле — пришлось бы неловко шутить, что способности к импровизации передаются половым путем. — Забавно, — наконец оттаял «нехаризматичный Рептилоид», запоздало издав пару вымученных смешков и с пониманием кивая в сторону команды «Импроком», — Сразу чувствуется влияние ребят. Вы ведь совсем недавно с ними работаете? — Это второй кластер техничек, — кивнула Тая. — А такое чувство, что вы уже давно в этом деле. Серьёзно, когда вы вышли на сцену, не было ощущения, что вы непрофессионал. Извините мне такое выражение, — он покаянно приложил ладонь к груди, наклоняя голову, пока Тая с восхищением размышляла над тем, что этот козёл бородатый несознательно пользуется теми же механизмами флирта, что и Антон. С той лишь разницей, что Шастуну не нужно было приукрашивать и привирать, а этот чертила даже не стесняется набрасывать притворных комплиментов. Но — в этом плюс — вот сейчас уже алгоритм действий «Рустама» стал ей вполне понятен. — Очень приятно, — оскалилась она в ответ, — У меня очень хорошие учителя. — Да, — он снова оглянулся на компанию, где смешались его и её люди, — Знаете, я их почти с самого начала знаю. Ещё до всей этой движухи с телевидением. Тая снова улыбнулась, на этот раз даже не скрывая, что натянуто. Она тоже взглянула в сторону своих — и на этот раз, о боже, Шастун наконец-то смотрел в её сторону. Если бы только взгляд не был таким тяжёлым, недовольным, и явно устремлённым в затылок Таисиного собеседника. — Просто, — тот, не чувствуя над головой дамоклова меча имени Антона Шастуна, понизил голос на одну октаву, — я заметил, что вам не очень нравится в этой обстановке, вот и хотел предложить переместиться куда-нибудь, где будет потише и поспокойнее. Тая с трудом поймала взгляд Шастуна, который, судя по напряжённой челюсти, даже с расстояния примерно понял вектор монолога «Рептилоида» (или дело в тренировках чтения по губам на «Громком Вопросе»?), и выразительно расширила глаза, призывая его вежливо вмешаться — потому что будет, блять, странно, если она сейчас возьмёт и свалит посреди диалога, а вот Шастун с любой безобидной фразой вряд ли вызовет подозрения. Антон, к счастью, её посылы понял, и в два возмущённых шага возник рядом, плюхаясь в кресло рядом с тут же замеревшим, как мангуст, бородатым, скалясь одной из своих лучших улыбок и в упор глядя тому в лицо: — О чём сплетничаете? — О придуманных профессиях, — тут же понеслась на помощь «Рептилоиду» Тая, отчасти чувствуя вину — мало того, что отшить самостоятельно не смогла, так ещё подмогу притащила, — Ты бы, Антон, чем бы занимался, если бы любая профессия была бы достойно оплачиваемой? — Выдуманная обязательно? — уточнил тот, продолжая улыбаться, хоть Тая и ощущала исходящие от него волны агрессии, судя по тому, как сжимались его окольцованные пальцы на спинке кресла, с трудом сдерживаемой. Ей очень хотелось потянуться и взять его за руку, чтобы успокоить и убедить, что все в порядке, но у их невольного собеседника было и без того кислое лицо, нечего было его провоцировать, — Ну, допустим… Эксперт по отковыриванию старой краски со стен. Обожаю это делать. — Такая профессия есть, — возразила Тая, почти силой втягивая в разговор Антона, пристально, хотя и с делано добродушной улыбкой, поглядывающего на «Рептилоида», — Ошкуривают же стены перед покраской. — Так я просто ошкуривателем не буду, — замотал кудрявой головой тот, наконец переключая внимание на неё, взирая снизу вверх и улыбаясь уже чуть теплее, как-то мечтательно, — Я буду экспертом. Таким экспертом, поняла, которые ходят, носом вертят, типа, жёлтую не буду, и вообще, что за стены у вас, хуйня, а не стены. — Тебе чисто экспертом хочется побыть, так и скажи. — Ну да, — Антон заслонился ладонью, фыркнув, — Не обязательно краску колупать, убедила. — Есть предложение, — она торжественно возложила ладонь ему на плечо, решив, что пришло время для этой шутки, — Дегустатор кошачьего корма, — Шастун недоумённо нахмурился, и Тая мигом привела давно готовый аргумент: — Вспомни, как он охуенно пахнет. Антон, подумав, понимающе кивнул, и они одновременно, не сговариваясь, подняли к лицам свои руки, сложенные на манер кошачьей лапки, и одновременно же лизнули под охуевшим взглядом притихшего «Рептилоида», после чего рассыпались взаимным звонким смехом, привлекая внимание уже остальных из их компании.