За "Мерси"

~ Замигает свет - SWEQTY ~ Feel It - Микеле Морроне У Аль-Хайтама волосы стали дыбом от мысли о том, что Кавех просто так ушел, не ответив ничего, но стоило ему повернуть голову, как чужие руки полностью заставили развернуться ученого, прижимая его к подоконнику, сжимая его бока крепкой хваткой и мягко впиваясь в нижнюю губу, нежным поцелуем пробираясь к верхней, оставляя нелепые следы бордового блеска для губ. Он отстранился, рубиновые глаза стыдливо опустились впол. - Прости..за ногу и те засосы...Я был очень зол, очень вспыльчив, я хотел отомстить тебе, чтобы ты не считал меня пустым местом, чтобы ты обратил свое внимание..это ведь сработало - последние слова были очень тихими, унесенными куда-то вдаль, потеряны в темных уголках комнаты, Кавех стал вытирать остатки блеска с собственных губ. Хорошо что он подобрал к макияжу не помаду, ее было бы сложнее оттереть и труднее не заметить. Хотелось бежать, думал Кавех, бежать, без оглядки, побаловались и хватит. Он и так слишком много дал воли своим чувствам. Сейчас ему нужно просто достать ключ из кармана, открыть эту дверь, спуститься на кухню, отыскать пару бутылочек вина и упиться так, чтобы на утро ничего не вспомнить. Но вот почему-то тело его сопротивилось, руки не могли отпустить, а ноги приросли к этому полу. Хайтам хотел выслушать его, снять свои тошные наушники и наконец послушать все то, что Кавех даже в порыве гнева не мог рассказать. Взгляд Кавеха снова пал на чужие губы, уже сверкавшие его вишневым блеском. Твою мать! Это выглядело куда привлекательнее, чем перспектива напиться вдребезню, чтобы на утро болела голова, а в расписании стояло пять пар в понедельник. Хайтам осматривал архитектора с ног до головы, скользя медленно по покрасневшей шее и ключицам, оглядывая белые оборки его шелковой рубахи, рукава которой изысканно скользили по рукам вниз, чуть ли не до самого пола, весь его образ был чист и невинен, такие же белоснежные, широкие, похожие больше на юбку, штаны, серебряные перышки на мочках - все идеально. А в прядях блондина сверкал перламутром жемчуг. Ангел! Который сейчас решал что-то очень важное, от чего Хайтаму совершенно не хотелось отвлекать. Не сказать, что Аль-Хайтам был удивлён выходкой его соседа, он был в ахуе, причем, весьма в приятном. Особенно приятно сейчас следить за его растерянным видом. Он двинулся вперед, игнорируя его хватку на себе, Хайтам взял его лицо в свои руки, приближая к себе, шепча.. - Что, подсказать что делать дальше? - А он действительно хочет подсказать, направить, рассказать Кавеху все самое сокровенное, раз тот так и не понял. Не понял, как ученый ловил его воодушевленные взгляды, как следил за быстрыми рывками чужого карандаша, как его собственное сердце замирало, стоило ему боковым зрением заметить, как Кавех оглядывает его, нелепо улыбаясь. Он бы даже рассказал о том, как случайно рассмотрел в его скетчбуке больше, чем надо было. Он бы обязательно поведал ему о том, как сильно он восхищается его непосредственности, его доброте, которая иногда его губит. Он бы не очень хотел рассказывать, как тот занервничал, завидев алые отпечатки чужих губ на его шее. Он бы обязательно поведал и о том, как сильно сейчас стучит его сердце при виде его, каким бешенным ритмом оно отдаёт в уши, от чего становиться страшно и хочется натянуть наушники. - Ты.. -М? - Правда хотел бы меня послушать? - Очень - это было сказано быстро, на глубоком выдохе, пока архитектор тянулся к его губам, снова обжигая своим неуловимым теплом. Кавех подметил, что руки Аль-Хайтама были очень теплыми и шершавыми, а губы всегда бледными, но не покусанными, как у Кавеха, их было приятно целовать, их хотелось разукрасить, придать этой бледности цвета, яркого, алого. И этого было так мало. Примерно с минуту двое стояли во мраке синего неона, прижимаясь друг к другу, обхватывая друг друга за бока, подбородок, придерживая голову, склоняя вбок, углубляя полной страсти поцелуй, когда воздуха все меньше и меньше, а желания продолжать, наслаждаться, все больше и нетерпеливее. Кавех просто наслаждался этим, изредка прикусывая его губы, слушая потом недовольное ворчание, а через секунду продолжая, изредко отрываясь и неловко улыбаясь. И вот архитектор уже во всю прижимает ученого к несчастному подоконнику, синий свет светит прямо в глаза, отчего приходиться жмуриться. Еле разглядывая своего партнера, он двигался уже наощупь, губами Кавех прокладывал дорожку липких, от блеска, поцелуев все ниже к подбородку, пока руки занимались чертовски привлекательной рубашкой, проходясь пальчиками по вырезу и опускаясь ниже, стараясь расстегнуть маленькие пуговицы. К счастью, те подавались легко и быстро за счет натяжения накаченной груди, интересно, это как физру у них на кафедре преподают? Пачками каждому выдают протеин и тренировки каждый день? От размышлений уже отвлекали томные выдохи ученого, пока Кавех еще возился с пуговицами и вовсю расцеловывал шею. А теперь самое сладенькое, то, что архитектор давно жеелал проверить, нет, это не упругость его груди, это потом, сейчас Кавех желал проверить на чувствительность его замечательные ушки. С влажным чмоком, оставляя розоватый засос на ключице, Кавех медленно двинулся рваным поцелуем к его левому уху. Легкая дрожь пронзила Аль-Хайтама, как только он почувствовал чужой шепот прямо у его шеи, а затем обжигающий укус на мочке уха. Затылок защекотало, все тело напряглось, дыхание застыло. - Тебе нравиться? Он откинул голову назад, желая оторвать от себя архитектора, прекратить все то, что на утро обязательно забудется, утонет во мраке этой ночи, но чужой шепот кружил сознание, слишком сильно, чтобы смочь снова поднять руки и держать их где-то, кроме привлекательной спины Кавеха. Архитектор бессовестно провел кончиком носа по внешней стороне шеи. Пальцы Хайтама сильнее вцепились в его лопатки, он сжал зубы, пропуская воздух. Ему это нравилось, безумно. - А так нравиться? Дальше по шее прошелся слишком горячий и важный след от языка, а затем укуса. Руки Кавеха разгулялись сильнее, полностью расстегивая рубаху, начиная царапать чужой накаченный торс, пересчитывая каждый кубик, сжимая грудь, отпуская, оставив за собой розовые полосы. - Тебе безу-у-умно нравиться, я знаю - продолжил он, проталкивая свое колено между бедер Хайтама, ощущая его явное возбуждение. И от этого ему было весело, невыносимо его радовал этот факт. И почему ему это так нравиться? Так нравиться быть рядом с ним, изучать, раскрывать, несмотря на все его обидные высказывания, Кавеху невыносимо нравиться именно его внимание. Чертовский Аль-Хайтам! Слишком сексуальный в своем наряде и слишком хорош без него. Рубашка была уже на полу и даже черный пояс-корсет был нагло растегнут, оставляя своего хозяина наполовину обнаженным. Холодные кончики пальцев слишком сильно контрастировали на фоне очень горячей кожи, заставляя мурашки табуном скакать по всему телу ученого, то напрягая, то расслабляя. Дыхание сбилось, в воздухе улавливались нотки парфюма, которым пользуется Кавех - сладкого, экзотического, самым понятным был запах сочного персика и перченой гвоздики. Последняя ударяла в нос финальным актом, заставляя забыть первую сладость и наслаждение. Но это и в ровень не идет сейчас с тем, на что способен его Кавех. Его руки пробрались слишком далеко, ловкими движениями они уже вовсю поглаживали ширинку, это вывело Аль-Хайтама из себя, он готов в своей памяти стереть многое, но не это. Недолго думая, он перехватил его руки, взяв под свой контроль. - И куда мы лезем, ангелочек? - А что, не хочешь? - Не хочу чего? - он издевался, как казалось Кавеху. Он склонялся и шептал, перебирая чужие пальчики в своих руках, смотря прямо в глаза, пронзительно, насколько это возможно, синева подчеркивала все безумство пустоши в его глазах, превращая их в подводную бездну. Но Кавеху нравиться нырять и падать в нее снова и снова, тянуло, как наркотик, сколько раз бы он не хотел сбежать, прекратить, он оказывал на него волшебное, лечебное действие, и это было больно, но потом становилось легче, свободнее, он бы не пришел ко многим выводам без него. Хайтам давил на больные точки, напоминая, что именно болит, что это нужно излечить, что это нельзя игнорировать, что он готов помочь. Кавех многое сначала не замечал в его соседе. В особенности он упустил его наклонности поиздеваться и подразнить в сексе. Хотя, разве Кавех не занимался пару минут назад тем же? Хотя, разве он вообще задумывался об этом раньше? Конечно, ему много раз в голову лезли вопросы подобного рода, но его Хайти был таким черствым кремнем, что они все вытекали в один вывод - асексуал, язва и эгоист. Он облизнул губы, стараясь ухватить каждый изгиб его упругого тела, объятой линией синевы среди мрака комнаты. Хайтам тянул время, он не давал двигаться дальше, он пленил его руки, растирая зачем-то его пальцы, поглядывал на губы и очень сильно напрягался. От этого у Кавеха внутри росло напряжение, темной смутой оно прошло по всей глотке, опускаясь в живот. Кажется, его бросило в жар. - Тебе..ты.. Ладони его вспотели, Аль-Хайтам это точно заметил, он вопросительно посмотрел в глаза, все также не отпуская руки, сцепивши и переплетая их пальцы. - Ты не хочешь меня? Нет! Я не имею ввиду именно это, ты..- он запнулся, перебирая слова, все свои действия, мысли и поступки. И Кавех желал знать лишь одно: - Я все сделал правильно? - это прозвучало тихо, это требовалось в одобрении, все его помыслы требовались в одобрении любимого человека. И это затрагивало все понятия. Хайтам внимательно осмотрел его. - Ты действительно этого хочешь, Кавех? - Хочу. - Будешь ли ты хотеть этого завтра? - Да. -А..- Хайтам был нагло перебит - И завтра и сейчас и раньше, я всегда этого хотел и мне будет мало, ты невыносимый сосед, ты в курсе? Аль-Хайтаму не верилось, но он кажется испытал облегчение. Он отпустил его руки, поправляя аккуратно блондинистую челку, он снова поднял его подбородок, заглядывая в душу: - Обещаешь, что я..не буду запит тобой? - Тебя трудно запить, Хайти. Хайти. Прозвище, которое раньше пользовалось для подкола и издевательств, сейчас прозвучало так мягко и нежно, что Хайтам был готов расплавиться прямо тут. Кавех уставился на него большими глазами, весь такой светлый, прижимающийся к нему, ласковый, но с царапками. Точно котенок. - Трудно запить, так ты все помнишь? Тот вечер. - Помню, мне стыдно. До ужаса. Архитектор тут же спрятал свою макушку в груди ученого, не желая даже взглянуть в глаза больше. Но несмотря на это улыбка дрогнула у обоих. - Мы поговорим об этом? - Да..и чтобы ты знал, в ту ночь у меня никого не было. - Я так и понял. Тебе бы никто и не дал, несло от тебя спиртом знатно, словно ходячее ядерное оружие. - Ага, вот только именно тебя этот запах не смущал, когда ты раздевал меня. - Если я не жаловался, это не значит, что не смущал. - Ты постоянно жалуешься, а значит тебя все устраивало, признай это. - А тебя то как устраивало, стонал на всю квартиру, тебе повезло, что у нас шумоизоляция хорошая, а то заработал бы себя репутацию среди соседей, и не такую, о которой ты грезишь. Глухой удар прошелся рядом с сердцем ученого, видимо призывая того заткнуться. Но вот последующие удары послышались уже со стороны двери, кто-то задергал ручку и тут же ее отпустил, поняв, что дверь заперта. И разве это их остановит? Остановит от жаркого слияния их языков? От того как Хайтам сейчас нещадно сжимает его талию, ловля губами прерывистые выдохи Кавеха. Ничто не прервет его наглые руки, которые уже проворно заскользили под рубашку и мяли мягкую кожу, оставляя красные следы, сжимая, прислоняясь своим возбуждением как можно ближе к архитектору. Никто не посмеет теперь прервать его безумства, когда Хайтам пробрался губами к лебединой шее Кавеха, которая теперь была его. Фантомные поцелуи того вечера теперь стирались губами Хайтама, там где раньше был один отпечаток чужих - сотни его. Он облизывал его кожу, вцепился клычками, посасывал и отпускал наслаждаясь кроткими стонами Кавеха ему прямо на ухо, наслаждаясь тем, как он сейчас словно птичка в клетке, трепещится всем телом, поддрагивает и только руки ученого на его талии держат архитектора на весу. У Кавеха же сносило крышу, то с какой жадностью и болью сейчас его целовал Хайтам, держа в своих руках до боли, до опьянения без вина, как он выдыхал между засосами, обжигая кожу своим горячим дыханием, заставляя плавиться и понимать, какое внимание он ему сейчас окажет. Ох, а он окажет. Свое самое особое... - Сегодня будешь снизу? - Хайтам шутливо шептал, пока ярость его чувств не окутала с головой. Кавех не отвечал, он все также плавился, прикусывая свои губы, отводя взгляд, цепляясь за его голые плечи, в силах только томно вздыхать. - Кави...- ученый с ухмылкой теперь отпустил его бок, свободной рукой поглаживая блондинистый затылок. Перышки в ушах зазвинели, волосы всколыхнулись. Его пальцы стали нежно и неспешно оглаживать загривок. Кавех специально откинул голову назад, облизываясь и наслаждаясь этими ощущениями. Но волосы снова резко сжали в грубый кулак, слегкая потягивая, вызывая не боль, а резкий мандраж, табун мурашек и и прерывистый выкрик. - Хайт..иии, прекращай.. - Точно? - Хайтам склонился к его губам, вовлекая в новый поцелуй. Он все еще сжимал его затылок, притягивая и не давая сдвинуться с места. Левой рукой ученый все еще сжимал тонкую талию, распуская свои руки, он медленно спустил ее на ягодицы, сжимая их и ловя губами новый выдох Кавеха. Он жутко краснел, его румянец тлел на щеках, пробирался ниже до самой шеи и, вероятно, плеч. Очерчивая пальцами его подбородок, Хайтаму не хотелось отпускать этого ангела из своих рук. - Просто скажи мне, что тебе нравиться... Кавех на это лишь прикрыл глаза, запуская свои руки Хайтаму за уши, заправляя его волосы, поглаживая.. - Иначе что?..Остановишься? - А ты хочешь чтобы я остановился? Кавех мысленно прикинул всю абсурдность ситуации. Они сейчас в чужом доме, на улице давно стояла ночь, все разъезжаются по домам, а кто-то даже пытался пробраться к ним в комнату. Хотя, поправочка, это была чужая спальня. Может поэтому им сейчас легче во всем себе признаться? Потому что они не дома? Он всмотрелся в искристый взгляд напротив. Такой вовлеченный, что внутри все трепетало, лишь бы ему сейчас уделили больше больше больше внимания... Тогда будь что будет.. - Я не позволю тебе этого сделать. Уловив настрой Кавеха, Хайтам будто просветлел вмиг. Он подхватил его на руки, переворачиваясь вокруг своей оси и усадил его на подоконник. В который совсем недавно вжимали его самого... С особенной охотой он распускал его бант на блузе, с особым вовлечением он в который раз не стал церемониться с пуговицами, в очередной раз он так сильно мял его спину, проходился ногтями по позвонкам и затылку, в ожидании когда Кавех склонит голову, давая простор для новых поцелуев на его плечах. И в эту ночь им обоим предоставилась великолепная возможность заткнуть друг друга. Заткнуть все свои страхи, раскрыться друг другу по-настоящему.

***

Вдыхая его терпкий аромат парфюма вновь и вновь, вся голова Кавеха туманилась этой свежестью хвои и перчености, которая остывала на языке. Черная и белая рубахи валялись на полу брошенными кляксами, а Хайтам в это время в который раз убеждался "неземной" красотой архитектора. Таким тонким, выточенным, с острыми углами его локтей, тонких щиколоток, с мягкими чертами его лица, скругленного контура губ, плавной линией челюсти, мягкостью шелковистых волос. Синий неон облеплял их тела, пока его руки сжимали бедра блондина, проходясь ниже и подтягивая за ногу к себе ближе. Ловля чужое учащенное дыхание. - Солнце, неужели прямо здесь? - Солнце? - Да, мое Солнце..- он прошептал это очень тихо, выдыхая в его губы, припадая к ним так трепетно, будто все что сейчас происходит в один миг исчезнет. Он продолжил целовать его щеки, нос и нелепо улыбаться, прижимаясь к его шее и перебирая локоны его волос. И как бы они оба сейчас ни хотели отдаться в жаркое пламя чувств, от которых сносит голову, а сердце кричит продолжать, со стороны двери послышался проворот ключа. Кавех и сам не заметил, как со скоростью света, которая сейчас и в подметки ему не годилась, он ногами отпинал от себя Хайтама, спрыгивая с подоконника, и буквально заставляя Хайтама спрятаться под кроватью. Тот долго клювом не щелкал, но в который раз знатно так прихуел и не дал Кавеху остаться с незванным гостем один на один и утащил с собой архитектора тесниться на полу. - Хайти, ты что с ума сош.. Он грубо заткнул рукой его рот, прижимая к себе, не давая нормально шевелиться. Дверь распахнулась и ослепила светом с коридора часть комнаты. - Альбедо ты здесь, Кли хочет спать, я ее с тобой уло..Альбедо? - мама Рэй шагнула в комнату, осматривая в темноте пространство в поисках именинника. В след за мамой зашла и девчушка, таща по полу за собой огромного плюшевого зайчика. Кавех все это время дышал прямо в ладонь ученому, смотря прямо ему в глаза, не желая никак шевелиться, чтобы не выдать их обоих. Было слишком жарко, а в штанах у обоих особенно напряженно. Свободной рукой ученый крепче сжал поясницу Кавеха, прижимая, чтобы тот сильно не дергался. Архитектор глухо сглотнул, полоска света озарила его горящий румянец. Глаза Хайтама буквально зажглись, блуждая по своим же оставленным на нем отпечаткам, по напуганным глазам и трепещущим ресницам. Так запредельно близко в тесном пространстве, в слишком напряженной, от страха быть поймаными, обстановке. Одна лишь свисающая простынь скрывала их от чужих глаз. Дышать Кавеху стало внезапно слишком сложно. Хайтам аккуратно убрал свою ладонь, приказывая жестом быть тише. Кавех прямо у его носа вдохнул свежего воздуха, он сильнее сжался и выдохнул ученому прямо в шею, тот дернулся, но не старался отпускать, свободной рукой поглаживая обнаженную спину архитектора, пальцами водя по его лопаткам, чувствуя на шее его горячие выдохи, чувствуя его руки, которые сжимались и царапали его торс. Их ноги переплелись, а сам Аль-Хайтам, видимо для удобства, немного дернул коленом, чтобы вытянуть затекшие конечности. Но знатно промахнулся и чуть вдарил Кавеху прямо в причинное место. Тот резко ахнул, затрясся, его глаза заблестели, он чуть ли не заскулил ему прямо в уши. - Что вы тут делаете? - со стороны двери послышался голос Альбедо. - Бедо! А мы тут тебя искали, Кли пора ложиться спать, а я с собой ее не уложу, сам знаешь, режим у меня сбит, боюсь ее разбудить среди ночи... - Я ей уже постелил в соседней комнате у бабушки, она уже легла, вот сходил до магазина, там на столе твое любимое какао, как раз выпьешь перед сном, правда, искорка? - Парень склонился к малышке, та, прижимая игрушку к себе, быстро закивала головой. - Кли, будь тише тогда, не разбуди бабушку. - Хорошо, мы с Додоко будем тихими! Трое нарушителей тишины собрались у двери, переговаривая и думая, где малышке лучше переждать эту ночь, а потом быстро скрылись за дверью. - Кави, ты как, прости.. - желая достучаться до своего любимого, он нежно огладил его волосы на макушке, тот, казалось еще больше затрясся, сильнее впился ноготками в кожу ученого, прошипел что-то в шею. Он с минуту ничего не отвечал, резко поднял к Хайтаму лицо. Все румяное, с прилипшими волосами, словно его кошки драли, с влажными от слез щеками, покусанными в кровь губами и блестящим взглядом, который почему-то выражал то ли стыд, то ли яркое наслаждение. - Кажется, я кончил.