Свет упавшей звезды

      Дома он часто превращался, порой даже против своей воли, за что сестры и брат его презирали. “Ничтожество, даже каду не можешь держать в узде…” Он злился и обижался, и паразит, откликаясь на его эмоции, тут же выходил из-под контроля. Родственники высказывали ему все, что думали, порочный круг замыкался… и с каждым повторением Сальваторе все больше отдалялся от них, теряя шансы хоть когда-нибудь если не стать достойным своей родни, то хотя бы заслужить их благосклонность.       Здесь же - была ли тому виной живая вода, сам храм или то, что Теалор за эти недели не позволил себе ни одного грубого слова - паразит сидел тихо. Настолько тихо, что Сальваторе порой совсем забывал о нем, а иногда, как сейчас, чувствовал еле-еле, как сквозь толщу воды.       “Соберись. Все получится, ты не раз это делал…”        - Что там? - Теалор оставил стену в покое и приблизился, чуть прихрамывая. Сальваторе старался смотреть куда угодно, только не на его ноги - кислота превратила латные сапоги в искореженное и потемневшее неизвестно что, чудом держащее форму, и очень не хотелось представлять, что случилось с кожей и плотью.        - Здесь дыра в своде. Высоко, но я смогу нас поднять, только… мне придется обхватить вас. Вы не против?        - Почему ты спрашиваешь? Я разве похож на трепетную девицу, которая от мужских объятий лишится чувств?        - Н-нет, - Сальваторе нервно хихикнул: представить Теалора в образе трепетной девицы не получалось. - Вы немного похожи на моего брата… ему бы не понравилось.        - Ясно, - Теалор помолчал. - Нет, я не против.       Сальваторе прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Впервые за все годы после обращения он сам попытался дозваться до каду, более того - приказывать ему. И каду подчинился - не сразу и очень недовольно, но все-таки…       Искривились и увеличились в размерах кости, тело выше пояса обросло гигантской пастью, ноги же ссохлись и вместе с одеждой исчезли в складках кожи - вместо них появились мощные лапы и огромный рыбий хвост. Превращение стало делом привычным и почти безболезненным; небольшое усилие - и из спины вытянулись щупальца, бережно обвив Теалора и притянув его к усыпанному глазами загривку. Осталась самая малость - прыгнуть и удержаться наверху.       Сальваторе подобрал под себя лапы и хвост, готовясь к прыжку. Восемь метров - не так уж много, особенно когда телу не мешает вода; да и камень гораздо прочнее полусгнивших деревяшек, должен выдержать… Он набрал воздуха в грудь и на выдохе прыгнул.       Все-таки не рассчитал: прыгать с ровного пола оказалось не так удобно, как с какой-нибудь руины. Распластавшись грудью на полу верхнего зала и уперев хвост в свод нижнего, Сальваторе замер в неустойчивом равновесии: подтянуть слишком тяжелое тело наверх он не мог, а разжав лапы, тут же полетел бы вниз…        - Мы уже наверху? - подал голос Теалор.        - Почти… я не могу подтянуться.        - Если сможешь перенести меня на пол, я тебя вытяну.       Как именно он собирался вытягивать тушу размером с автобус, Сальваторе понятия не имел, но спорить не стал, только кивнул:        - Я попытаюсь.       Он даже зажмурился, чтобы ничто не отвлекало - никогда еще у него не получалось полностью взять каду под контроль, а сейчас требовалось именно это, чтобы осторожно, по сантиметру вытягивать щупальца и переносить их вверх и вперед через голову, рискуя потерять равновесие… К счастью, Теалор даже не пытался выбираться сам - он спокойно висел, держась за щупальца и ожидая, пока его поставят на твердый пол, и за это Сальваторе был ему очень благодарен. Одно резкое движение - и вниз полетели бы оба.       “Еще чуть-чуть…”       Лапы и хвост онемели от напряжения, кружилась голова, даже глаза болели - так сильно он зажмурился. Наконец-то лязгнули о камень стальные сапоги, затем еще раз и еще, как-то нетвердо; Сальваторе приоткрыл глаза - все так же крепко держась за щупальца и шаркая ногами, Теалор медленно шел спиной вперед. “Ищет опору, - дошло до него через мгновение. - Если он найдет достаточно крепкий выступ, а потом я превращусь - тогда он и правда сможет меня вытащить…”        - Ты видишь рядом со мной выступы или крупные обломки? Что угодно, во что можно упереться, - спросил Теалор, подтверждая его догадку.       Их окружал грубо обработанный камень, будто в этой части храма строители не прорубали ходы, а воспользовались природными штреками. К сожалению, особо крупных выступов Сальваторе здесь не видел - стены галереи были довольно гладкими… вот разве что чуть дальше…        - Д-да… попробуем. Три шага назад… то есть вперед…        - То есть от тебя?        - Да, да, от меня. И еще шаг от меня. И влево… от меня влево, - быстро поправился Сальваторе.       К счастью, Теалор даже по этим путаным инструкциям нашел выпирающий из стены кусок породы - не слишком крупный, но, по крайней мере, в него можно было упереться плечом.        - Готово. Давай!       Легко сказать… Каду не хотел уходить. Он не мог приказывать напрямую, но цеплялся за неуверенность Сальваторе, его сомнения и страх - в тот момент, когда начнется обратная трансформация и его тело потеряет опору, но останется слишком тяжелым… что будет? “Так, нет, неправильно… как не потерять опору?” Он попробовал передвинуть ближе к разлому одну лапу, потом вторую. Вроде получилось. “А теперь дай мне их уменьшить… немного. Ну!”       Шаг лапой, шаг другой, немного уменьшить обе. Сдвинуть хвост, уменьшить и его. Снова шаг лапой, шаг другой… Никогда еще обратное превращение не отнимало у него столько времени и не забирало столько сил; вернувшись к своей обычной форме, он с трудом выполз из дыры да так и замер, хватая ртом воздух. Сил не осталось…        - Как ты? - Теалор, подойдя, слегка потряс его за плечо.        - Плохо, - прохрипел он. - Не могу идти…        - Тогда отдыхаем. Только недолго, хорошо? Нам еще нужно найти воду.       Но даже после отдыха - хотя Сальваторе почему-то был уверен, что Теалор дал ему больше времени, чем планировал поначалу - сил особо не прибавилось. И почти весь верхний ярус храма он проехал у Теалора на спине; снова он был поводырем, указывающим дорогу, только уже не мог направлять Теалора ничем, кроме голоса, а самому Теалору не на кого было опереться и нельзя было спотыкаться. Он шел медленно, шаркая ногами и ощупывая пол перед собой ножнами как тростью - просто на всякий случай.        - Вверх, э-э… пятнадцать ступеней. Теперь лестница вниз… - Сальваторе умолк: снизу тянуло прохладной сыростью, огоньки бесчисленных свечей отражались в гладкой, как зеркало, воде небольшого круглого бассейна, устроенного в центре зала. - Там внизу вода! Мы ведь можем… пить здесь воду, верно? Храм не рассердится?        - Что ты видишь? - Теалор, казалось, больше насторожился, чем обрадовался.        - Бассейн в полу, а вокруг свечи… на полу, на стенах, вдоль лестницы, везде…        - Нет, здесь пить нельзя. Это зал памяти, и не дайте боги нам коснуться этой воды или задеть хоть одну свечу.       “Будь предельно внимателен”, повисло в воздухе. “Будь внимателен за нас двоих, иначе случится нечто ужасное - и лучше тебе не знать, что именно”.       Сальваторе горестно вздохнул:        - Ладно… тогда чуть левее - свеча очень близко.       Они миновали зал памяти с его обманчиво безобидным бассейном, прошли еще одно разрушенное жилое крыло. В какой-то момент по коридору снова потянуло стылой сыростью, но Сальваторе уже не спешил радоваться.        - Дальше коридор затоплен, - доложил он, разглядывая насквозь пропитанные водой полусгнившие ковры. - Так и должно быть?        - Нет, этого быть не… Ай, чтоб тебя! - едва ступив в воду, Теалор покачнулся и рухнул на колени; Сальваторе кувырком слетел вниз, проехав горбом вперед по залитому водой полу.       Вода. Горькая и холодная, но самая настоящая; может быть, даже безвредная, хотя какая разница, он уже глотнул… и даже не один раз - сперва нечаянно, потом просто не удержался, - зато сразу стало легче.       Теалор между тем ковылял вперед, держась за стену.        - Как вы?        - В первый момент ноги обожгло… но сейчас гораздо лучше.       Кислота, сообразил Сальваторе. В сочленениях сапог, видимо, что-то осталось, и при контакте с водой реакция началась снова - но, с другой стороны, вода же и промывала раны, принося облегчение. Он взял Теалора под руку и потянул вперед, радуясь, что тот не может увидеть его лица. Хотя, возможно, Теалор и не рассердился бы, ведь главное - они нашли воду… и, возможно, почти нашли выход. Здесь было холоднее, чем внизу, а трупы встречались самые разные - не только кости жрецов и недавно убитые паладины, но и полусгнившие останки… сюда приходили многие, но вместо наживы или убежища от непогоды нашли только свою смерть.       Кое-как, опираясь друг на друга, они прошли затопленные залы - и действительно наконец-то вышли на свет; день, правда, был сумрачный и ветреный, но, во всяком случае, они встретили его вне стен храма.       На отдых остановились в старой сторожевой башне, полуразрушенной, но достаточно крепкой, чтобы выдержать непогоду. Убедившись, что в сторожке они одни, Теалор рухнул на единственную почти целую кровать:        - Придется тебе посторожить. Мне нужно выспаться, иначе я даже от паршивого скелета не отобьюсь.        - Конечно, как скажете. Скажите, а вы… вы ничему не удивились, пока мы добирались сюда?       Сальваторе сам не знал, что его дернуло вообще спросить об этом, особенно сейчас - тем более, он точно знал, что не хочет слышать ответ. Но было уже поздно - Теалор открыл глаза и очень внимательно посмотрел на него, будто видел насквозь:        - Меня трудно удивить, ученый. Да, у меня есть к тебе вопросы, но я полагаю, что получу ответы, когда прозрею или хотя бы высплюсь. А сейчас будь добр, дай мне отдохнуть.        - Конечно… извините.       Сальваторе опустил взгляд на свои руки. Склизкие, как у лягушки, неестественно-серого цвета, с длинными когтями и перепонками между пальцев… “Я не хочу, чтобы он получал ответы”, - мысль, едва мелькнувшая в подземных коридорах храма, оформилась и встала во весь рост.       Наверное, этого можно было избежать… Теалор не рассердился, получив кислотой по ногам, поскольку решил, что сработала ловушка; может, удастся провернуть этот трюк снова? Могут же быть ловушки в сторожевой башне, верно?       “Но как же… нет! Он не глуп. Он все поймет и возненавидит меня…”       “Прозрев, он тоже возненавидит тебя, потому что узнает, как ты омерзителен, - звучал в ответ голос, очень похожий на голос Матери. - А вот то, что ты глупец и ничтожество, неспособное пару часов посидеть тихо и распознать простую ловушку, его не удивит. К тому же, какая разница? Ведь оставшись без глаз, он не сможет вырастить их снова, а значит, не сможет обходиться без тебя. Он будет вынужден терпеть твое присутствие и со временем смирится. Но если ты дашь слабину и позволишь ему восстановить зрение… В самом деле, Моро, неужели ты думаешь, что такому человеку, как Теалор Арантеаль, будет хоть какое-то дело до твоих слез?”       “Но я не хочу ему вредить! Он был добр ко мне… и сейчас он мне доверяет…”       “Потому что не знает, как ты выглядишь! И может никогда не узнать. Давай же, хоть раз в жизни будь мужчиной, воспользуйся возможностью изменить свою жизнь! Ты и так упустил целое море, других может не подвернуться!”       И это было правдой. Он упустил море возможностей, хуже - он сам, своими руками разрушил свою жизнь. Сам, чтобы не ссориться с родителями, выбрал медицину, хотя душа к ней не лежала. Сам, едва утихла “испанка”, пошел на поклон к Матери. Сам ставил опыты на деревенских, из раза в раз безнадежно и глупо пробуя одно и то же, но добиваясь только больших жертв… сам сделал все, чтобы родственники перестали его уважать. И вот теперь у него есть последняя возможность изменить свою жизнь, и он будет последним ничтожеством, если упустит ее!       “Ну и ладно”.       Его снова вырвало, но Сальваторе не бросился искать, куда бы собрать кислоту до поры - так и остался сидеть на старом сундуке, глядя, как его рвота просачивается сквозь камни, разъедая цемент. Он в самом деле был ничтожеством, глупым, трусливым и бесполезным - но, по крайней мере, ему хватало честности в этом признаться.

* * *

      Сторожевая башня сохранилась совсем неплохо: отдохнув и придя в себя, Теалор снова обследовал ее - на сей раз тщательнее, не готовясь отбиваться от хозяев или других гостей, а выискивая полезные вещи, - и остался доволен. Металлический кувшин, целый котелок, очаг - правда, с забившейся трубой, но Сальваторе ее любезно прочистил, - и достаточно деревянных обломков для растопки, пусть даже прогнивших и промерзших. Не так уж плохо.       Мелкие хлопоты помогали отвлечься от боли в обожженных с трудом заживающих ногах и появившегося некстати чувства голода. Пока он спал, ученый выходил на разведку и в последний раз даже вернулся с рыбой, но рыбу эту, плохо почищенную, обгоревшую до углей снаружи и сырую внутри, есть было невозможно; не помогла и привычка к грубой пище, полученная в походах - может, когда-то у Теалора и были луженые внутренности, но только не после двадцати семи лет поста.        - Даже не знаю, что мне теперь первым восстанавливать - желудок, чтобы есть твою стряпню, или глаза, чтобы учить тебя готовить, - невесело усмехнулся он, убирая с пола желчь и остатки рыбы. - Хотя мне казалось, что уж тебе-то сами боги велели уметь…        - Почему? - казалось, ученый искренне удивился.       Теалор выбросил испорченную рыбу за порог и вернулся на свое ложе:        - Ты не похож на дворянина или богатого наследника, значит, готовить тебе некому - раз. Второе - я много раз слышал, как тебя рвет, даже когда выходить нечему. Стало быть, у тебя больной желудок и дрянные зубы, которые не всякую пищу пережуют. Я слышу хрипы в твоем голосе и дыхании - полагаю, из-за горба ты не в состоянии выпрямиться и как следует раздышаться, но это же может быть причиной рвоты, если грудной купол не может правильно закрыться. Судя по худобе, болеешь ты давно…        - Подождите, как вы узнали про горб? Вы ведь…        - Слепой, но не более того. Я слышу, откуда доносится твой голос, я подстраивался под твои шаги, я нес тебя на спине и держал за руки. Для карлика у тебя слишком длинные кости.       Ответом ему было хриплое дыхание и отчетливое хлюпанье носом.        - Только не плачь, - поморщился Теалор. В самом деле, сколько можно?        - Н-не буду… я сейчас успокоюсь, - Сальваторе длинно шмыгнул носом, втягивая воздух, но потом и впрямь задышал ровнее. - Знаете… вы правы, но это еще не все.        - Догадываюсь. Но об этом, как и о твоих способностях, мы поговорим позже… а сейчас, если ты не возражаешь, я посплю.       Силы нужно было беречь хотя бы до возвращения магии.       Второе пробуждение оказалось таким же бесплодным, как и первое, и его снова довольно скоро потянуло в сон - без пищи и живой воды тело пыталось восстанавливать силы как могло; Теалор чувствовал, что так надо, и не сопротивлялся. Он знал - в некоторых случаях правильнее довериться собственному телу, чем сражаться с ним.       И в третий раз он проснулся с почти забытым чувством - будто встала на место шестерня, которую давным-давно извлекли из механизма. Под веками, как и прежде, плескалось море возможностей. Бесконечное множество реальностей окружало его, и в самых близких - только руку протянуть - он, лежа на той же дряхлой кровати в той же башне, видел все вокруг и ему не нужно было закрывать глаза. Только протянуть руку и взять…       Это оказалось сложнее, чем он помнил - не то просто отвык, не то сил не хватало, но сейчас отступить было уже нельзя. Теалор понимал: недолгий отдых не даст ему восстановиться в полной мере, а прерванный процесс придется начинать сначала… и пытался снова и снова, пока не провалился в сон.       В четвертое пробуждение, открыв глаза, он увидел размытое светлое пятно над собой и движение руки у лица, но не позволил себе долго праздновать победу - слишком многое еще нужно было сделать, а сил осталось лишь на один, последний, бросок. Изо всех сил хватался он за реальность, в которой его глаза не знали многолетней темноты - до боли, раскаленной иглой прошивающей череп, до бессилия и беспамятства. До рези в глазах при пятом пробуждении, когда свет, льющийся из маленького окна над головой, показался Теалору слишком ярким, а море возможностей потускнело и отдалилось, будто говоря - все, дальше сам.       Кое-как проморгавшись и привыкнув к свету, он сел и оглядел комнату - ничего особенного, случалось жить в местах и похуже. Сальваторе обернулся на звук:        - Вы проснулись? Я уже начал… - и вдруг, осекшись на полуслове и осознав, что на него не просто смотрят, а рассматривают, отвернулся. Поздно - Теалор успел увидеть и широкий, как у жабы, рот с торчащими гнилыми зубами, и отвратительного вида наросты на шее.        - Не старайся, я уже все увидел.        - И что теперь? - от глухой тоски, прозвучавшей в голосе ученого, Теалору стало паршиво. Хотя и понятно, обладай он сам такой образиной - тоже, пожалуй, не ждал бы ничего хорошего…        - Твои опасения понятны, но я говорил - меня трудно удивить, - усмехнулся Теалор. - А вызвать отвращение еще труднее. Лучше скажи, чем ты там занимаешься?        - А, это… я с рыбалки, огонь развести хотел…       И в самом деле, его одежда вся промокла, а возле очага лежало несколько хороших рыбин. Теалор встал, держась за стену, и подошел ближе:        - Давай помогу, - с огнем, пожалуй, стоило повременить, а рыбу разделать можно было и сейчас.       Сальваторе оказался хорошим учеником, пусть и с необычной привычкой сжирать рыбьи потроха.        - Так значит, тебе просто не нужно готовить - ты ловишь рыбу и сразу ешь?        - Да, я ведь сам что-то вроде рыбы… или жабы, - пожал плечами Сальваторе. - Но человеческую еду я могу есть, мне вкусно.        - Не знаю, насколько это будет вкусно, но ничего другого все равно нет, - Теалор с сомнением покосился на котелок с талым снегом и кусками рыбы, и щелчком пальцев разжег огонь. - И ты можешь стать чуть больше рыбой или жабой, как тогда, в храме - правильно? Причем тебе для этого не нужно море возможностей…        - Что? - ученый вздрогнул и как-то съежился.        - Я имею в виду магию. Магия тебе для превращений не нужна?        - Нет, - с облегчением выдохнул Сальваторе. - Не нужна. А почему магия - это море возможностей?        - Не сама магия. Море возможностей - это множество реальностей, существующих одновременно с нашей; скажем, в каждой реальности существует точно такая же сторожевая башня, такой же котелок и очаг, но где-то в очаге горит огонь, а где-то нет. Магия - это способность увидеть огонь в очаге одной из реальностей, взять его и перенести в свою собственную… Но вообще-то, чем больше колдуешь, тем меньше задумываешься об этом - просто делаешь, особенно в бою.        - В бою… - повторил ученый и надолго замолчал, уставившись на огонь. Теалор не торопил - ждал, к каким выводам придет человек, всего несколько дней назад пребывавший в уверенности, что магия невозможна. - А это обязательно?        - Поясни.        - Я просто подумал - можно ведь вообще не доводить до боя. Например, найти ту реальность, где ваши враги мертвы или вообще не родились… Простите, я, наверное, глупость сказал.        - Да, это глупость. Но такие же глупости порой высказывают и ученики в Святом ордене в начале обучения… Я отвечу тебе то же, что когда-то сам услышал от магистра: найти такую реальность, может, и получится - если постараться и заглянуть очень далеко, рискуя сохранностью своего разума, - но это ничего тебе не даст. Потому что пламя, охватившее тело твоего недруга, сковавший его лед, бьющую в него молнию можно ощутить, а значит, можно перенести в свою реальность. Жизнь можно ощутить, и нет ничего проще, чем внушить мертвому побуждения живого. Свет, воздух, течение времени, здоровье - все это можно ощутить, пусть даже, привыкнув к ним, мы первым делом замечаем их отсутствие… Но не получится ощутить и взять в руки то, чего уже нет или никогда не существовало.        - И поэтому нельзя, например, оказаться в прошлом? Ну, потому что его уже нет?        - Верно рассуждаешь, ученик, - Теалор прикрыл глаза. Будь у него такая возможность, он бы…       “Ты бы что?” - свистом ледяного ветра прозвучал в голове голос Наратзула.       А в самом деле - что? Не вышел бы на битву, избежав поражения и плена, но предав и обесценив свои клятвы? Невозможно. Рассказал бы Рожденным светом о планах Наратзула? Не имея доказательств, он был бы вынужден начать расследование и наверняка своими действиями спугнул мятежников; Наратзул изменил бы планы, выводя из-под удара свое дело и людей, но стало бы меньше жертв? Теалор не знал. Что еще он мог сделать - воспротивиться решению магистров принять Наратзула в ряды ордена? Не в его власти было тогда принимать решения, и ему бы об этом немедля напомнили… Задушить в колыбели?       “Я никогда не желал тебе смерти, - как будто Наратзул мог слышать его признание. - Я лишь хотел, чтобы ты мне не мешал”.       Казалось, что Наратзул в самом деле рядом - Теалор как наяву слышал его голос, легко мог представить недобрую кривую усмешку:       “Даже теперь не желаешь? Мы оба знаем, что в случае чего у тебя рука не дрогнет…”       “Даже теперь. Ты прав - мечом или магией, в поединке или во главе армии я готов сразиться с тобой и исполнить приговор, положенный за твои преступления… но не скажу, что меня это радует”.       Наратзул вырос в достойного противника, возможно, самого достойного из всех, с кем Теалору случалось биться; однажды он уже одержал победу - и даже окажись Теалор в прошлом каким-то неведомым чудом, память о той битве останется с ним. Убивать своего врага, пока он еще не вошел в силу - недостойный поступок, хоть прикрывайся благими намерениями, хоть нет. Да и правосудие гнилое, ибо нет суда, что казнит за несовершенные преступления… кроме того, нашлись ведь у Наратзула сторонники; возможно, умри он в безвестности, мятеж бы начал другой смутьян? Как обернулось бы тогда? Теалор знать не мог; в море вероятностей он видел только бесконечное множество настоящих, не меньше, но и не больше. А здесь и сейчас была все та же башня и Сальваторе, ожидавший продолжения лекции.        - Извини, я задумался о своем… Кстати, раз уж мы на уроке - может, представишься полностью? Есть у тебя фамилия, родовое прозвище или еще что-нибудь?       Сальваторе несмело улыбнулся:        - Моя фамилия Моро.        - Сальваторе Моро, значит… Будем знакомы.       Незнакомое имя, не из этих мест, но человеку-рыбе, явно пришельцу издалека, оно вполне подходило. А вопросов сегодня было и без того задано достаточно - сейчас стоило уложить новые знания в голове… и подумать, как их применить.       Теалор Арантеаль был слишком молод, чтобы не бороться за жизнь, и слишком стар, чтобы упускать открывшиеся возможности.