Дьявол носит школьную форму

nelly furtado — maneater

      В мире есть огромное количество вещей, которые не поддаются анализу. Например, существует ли бог в самом деле; одни ли люди в этой безграничной Вселенной; есть ли жизнь после смерти и многое, многое, многое другое.       К этому почти бесконечному перечню необъяснимых явлений один Мин Юнги, крепкий разумом юноша восемнадцати лет, вероломно запертый родителями в престижной школе для мальчиков, хотел бы теперь добавить ещё одну вещь, потому что она не поддаётся ни логике, ни здравому смыслу.       В мире есть огромное количество вещей, которые не поддаются анализу. Например, дежа вю как феномен; существование призраков; Бермудский треугольник, в конце концов. Много всякого есть на этой планете, что нельзя ни понять, ни исследовать.       К ним же теперь можно отнести и причину, по которой один Мин Юнги, свой пацан из категории «лишь по любви», один из двух главных аутсайдеров всё той же школы и убеждённый любитель девчонок, до самых каникул тайно даже от своего соседа по комнате трахается с главным королём этой тюрьмы с золотыми решётками.       И ему ни хрена не стыдно за это.       Ладно, может быть, слово непосредственно «трахаться» здесь будет не очень уместным: они делают вещи без проникновения или вроде того — пару раз Хосок берёт в рот его член, а в остальное время это лишь петтинг и дрочка. Юнги не относится к этому, как к чему-то серьёзному, как больше не считает себя полноправным гетеро — он столько раз затирал всем местным вокруг, что если член на парня встаёт, то это значит как минимум бисексуальность, что не вешать на себя подобный ярлык было бы глупо.       Но он принимает это довольно легко — потому что уверен, что «на свободе» всё всё равно вернётся в свою колею. Ему снова будут нравиться только девчонки, как только он их увидит не в своих влажных фантазиях, и он даже, быть может, пригласит одну из них на свидание. В конце концов, в Чон Хосока он не влюблён — такой поворот событий был бы ещё более глупым.       Но в первый день экзаменационной недели между ним и Чонгуком случается тот разговор, который Юнги одновременно боялся, и нет. Просто в какой-то момент каждый из двоих соседей по комнате решает прояснить ситуацию с рядом посланий, и почему-то Мин до той минуты был свято уверен, что является их адресатом. Потому что Тэхён после того, как они все сдали проекты, перешёл в активную фазу уёбка: настолько, что Юнги даже предлагает Чонгуку на него настучать, однако тот раз за разом отказывается.       Тэхён был тем парнем, который испортил спортивную форму Чонгука.       Его верные псины украли из парты Чонгука все принадлежности, и тому пришлось просить новые — абсолютное всё, от линеек до ручек.        Толстая тетрадка с конспектами по литературе одним утром была найдена Чонгуком разорванной, а алгебра и геометрия были залиты замазкой.       Той же замазкой та половина парты, за которой обычно сидит именно Чон, была измалёвана фразами «Тут сидит гей», «Пошёл вон отсюда, пидрила» и «Пидорасам не рады здесь».       Проходя мимо их столика во время обеда, Тэхён без какой-либо жалости переворачивает на того стакан молока, а тем же вечером им обоим продлевают их наказание, потому что Ким-сонсэнниму пришлось разнимать драку. Вернее, оттаскивать второго короля школы от одного из главных её аутсайдеров: Чонгук просто позволил Тэхёну себя мордовать.       Чонгук терпит, а Юнги не понимает причины. Вернее, не понимал до того разговора, где Чон честно сказал ему:       — Просто знай, что у меня есть причины быть адресатом этой записки, окей?       — Ты спишь с ним? — Юнги всегда умел задать верный вопрос, однако Чонгук от него уклоняется, переводя стрелки на своего соседа по комнате:       — Судишь по себе и Хосоку? Не думай, что я не заметил. Тебя можно поздравить с тем, что твоя задница всё-таки кому-то досталась?       Прозвучало это с небольшой ноткой враждебности: будто к концу триместра Чон успел хорошо уже так заебаться, и на момент разговора его нервы капитально сдавали. Однако на контакт в контексте Тэхёна удивительно идти не хотел, хотя раньше был довольно открыт.       Значит, всё не так просто с тем буллингом, с которым Чонгук каждый день сталкивается.       — Не хочешь говорить всего — не говори, — сказал ему Мин, садясь на постель: — Но мне важно знать, что твоему крашу не нужно бить морду. У вас двоих какая-то договорённость?       — Да. Нет. Не совсем, — и Чонгук усмехнулся невесело: — Скажем так, всё очень сложно, а я знал, на что шёл. Просто оставь это дерьмо так, как оно есть, и вели своему бойфренду не вмешиваться. Я разрулю ситуацию сам.       — Хосок не мой бойфренд, — пресно ответил Юнги.       — А кто тогда? Твой любовник?       — Ну... типа того, — неуверенно повёл Мин плечом.       — Ему мало Соджуна?       — Видимо, так.       — Стоп, то есть он трахает и тебя, и его? — вскинув бровь, хохотнул сосед по комнате. — А парень не промах!       — Боже мой, перестань, — и Юнги поморщился. — Я не имею понятия, трахает он его или нет. Мы об этом не говорили. Мне всё равно.       И на этом моменте Чонгук посмотрел ему прямо в глаза с прищуром:       — Прямо-таки плевать?       — Да, — и Мин даже кивнул для убедительности. — Мне абсолютно плевать. Я хотел кончить — я кончил. Хочу ещё — обращаюсь за помощью. Остальное меня мало волнует.       — А как же это твоё «без чувств не могу»?       — Я никогда не говорил тебе этого.       — Прямо — не говорил, — согласился Чонгук. — Но по факту ведь так и есть, бро. А ты явно не тот, кто легко поступается принципами.       И на этом моменте, поднявшись, сказал что-то о тренировке на поле и вышел за дверь. Юнги точно знал, что это очередная неправда, потому что на момент разговора они с Хосоком должны были встретиться, чтобы совместно подготовиться к экзамену по математике, а школьный король с Чонгуком всё ещё вместе в команде, значит ни о какой тренировке речи не шло.       А о том, что Чонгук сказал ему касательно принципов, Юнги твёрдо решил не задумываться: впереди были каникулы. Достаточно долгие, чтобы о Чон Хосоке не вспоминать.       По крайней мере, так Юнги думал.       Однако на деле оказалось... немного не так.

***

      — Если вы оба наивно решили, что я превратился в кого-то по типу Намджуна, проведя семестр в этой клетке для чмошников, то у меня для вас новости и они вам не понравятся, — сообщает Юнги, сидя на заднем сидении и отчётливо видя в зеркале заднего вида, как каменеет лицо дорогого папаши. Мама же рядом театрально вздыхает, чтобы, головой покачав, удивить сына умением открыть рот в нужный момент:       — Юнги, мы понимаем, что ты злишься на то, что мы отдали тебя в эту школу. Однако ты должен был понимать, почему мы так поступили. Ты был неуправляемым.       — И поэтому вы решили от меня избавиться, как от надоевшей собаки? — задаёт вопрос Мин-младший, повернувшись к ней. — Вроде как, когда ты рожаешь ребёнка, ты законодательно несёшь ответственность и за него, и за то, что он делает, разве не так?       — Именно так, — отвечает отец, негромко подсказывая водителю путь покороче. — И именно по этой причине мы перевели тебя в престижную школу.       — Закрытую школу. Вы перевели меня в золотую тюрьму, чёрт бы побрал!       — Ты нашёл там друзей? — мягко интересуется мама.       — Да, — нехотя отвечает Юнги.       «А ещё секс, кучу проблем и, в принципе, всё то, от чего вы так хотели меня оградить. Только алкоголя здесь нет, но это потому что Чонгук ещё не вернулся из дома, он обещал привезти, чтобы мне было полегче наблюдать его гейскую драму с первого ряда».       — Ну вот видишь! — восклицает родительница, форменно просияв красивым лицом. — Мы говорили с директором: он сказал, что твои оценки сильно улучшились и что ты один из самых примерных учеников в своём классе. Посмотри, какие успехи ты делаешь! К слову, твой учитель по физкультуре...       — О нет, — закрыв глаза, тянет Юнги. — Не говори, что вы общались и с ним.       — Почему ты так сильно не хочешь вступить в команду по баскетболу?       — Потому что я ненавижу потеть. А ещё мне лениво: лучше я потрачу свободное время на то, чтобы подготовиться к урокам на следующий день, чем буду носиться по залу с мячом.       Юнги замечает, что его родители переглядываются между собой.       — У меня вопрос, — начинает осторожно отец. — Какой у тебя был балл за последний еженедельный тест по корейскому?       Он морщит лоб, пытаясь вспомнить оценку.       — Девяносто четыре? Что-то вроде того, они у меня все обычно за девяносто.       — А по алгебре и геометрии?       — Девяносто три и девяносто один, это пока высший мой показатель по ним.       — Английский?       — Восемьдесят девять. Знаю, что на фоне всего остального — не очень, но я уже занимаюсь со своим одноклассником, который в нём очень хорош, — и в минете, в общем-то, тоже. И в поцелуях. И во многом другом. Да и человек неплохой, как оказалось.       Родители опять переглядываются.       Юнги это начинает бесить.       — Да что не так?!       — Всё так, сын, — говорит папа. — Просто вспомнилось вдруг, что в другой школе у тебя было шестьдесят по корейскому, шестьдесят три по алгебре, а по геометрии и по английскому нужна была пересдача. А о баскетболе подумай. В заграничных университетах есть различные спортивные гранты.       — Я думал, что я поступаю в Сеул? — вскинув бровь, тянет Юнги.       — Твой директор сказал нам, что если твои оценки и дальше будут такими, то есть все шансы на то, чтобы попробовать пройти собеседование в Лигу Плюща.       — Но я буквально не хочу в Лигу Плюща? — вопросительно и саркастически уточняет Юнги. — Я хочу остаться в Корее.       — Поговорим позже об этом.       — Не поговорим, потому что я останусь в Корее.       — И куда же ты хочешь?       И младший Мин пожимает плечами.       — Пока не решил. Может быть, экономика или вроде того. А может быть, вместе с другом пойду на психологию, Чонгук правда силён в этом, но тогда надо будет подтягивать биологию и записываться на второй дополнительный курс, но на это у меня время найдётся, если физрук отвалит от меня со своим баскетболом.       — Подумай о нём, — просит теперь уже мама.       — Где я, а где спорт? — фыркает. — Нам ещё долго до дома?       — Минут тридцать, Юнги-ним, — отвечает водитель.       — Тогда я хочу послушать музло и посидеть в интернете, если никто не против. Я толком не делал этого с марта, а на дворе июль, как-никак, — и, воткнув в уши наушники, растворяется в треках Machine Gun Kelly.       ...Юнги действительно думал, что будет отдыхать этим вечером: вот так, лёжа в собственной комнате, копаясь в смартфоне, не шевелясь и наслаждаясь своим одиночеством — Чонгук, конечно, весьма неплохой, но Мин сам по себе интровертный достаточно, чтобы только сейчас осознать, как же сильно он вымотался за всё это время. Но впереди — полтора месяца лета, и никакого Хосока, никакого Чонгука и никакого Намджуна. Можно и на тусовку сходить, отдохнуть от заебавших за три месяца рож, не вспоминать ни о ком из них и вовсю радоваться...

hope пригласил вас в чат «лучшая сеульская туса»

kth: и ЭТОТ тут будет?!       — Да ну нахуй вас, умоляю, — стонет Юнги в подушку, увидев новый чат в своём мессенджере.       После чего незамедлительно жмёт на кнопку «покинуть».

hope пригласил вас в чат «лучшая сеульская туса»

kth: хосок, он не хочет тут быть kth: и, если честно, я тоже совсем не хочу, чтобы он тоже тут был jk: скажи мне, чего ты вообще хочешь в этой жизни jk: кроме члена в жопе jk: о нем ты прямо-таки умоляешь, мне кажется kth: я убью тебя и всех, кто тебе дорог jk: тэхен не делай этого, я тебя умоляю! (￣ ￣|||) jk: убей меня, но не дорогих мне людей! kth: ...ебанутый? jk: суицид — это не выход, тэхён! не надо! hope: ХХХАХАХАХАХАХАХАХАХХАХАХАХАХАХАХАХХ       Юнги снова жмёт на кнопку «покинуть».       Хосок снова его возвращает назад, и на этот раз никто даже не заметил его попытку ливнуть из этого цирка. kth: ЁБАНЫЙ ПЕДИК, ПОЧЕМУ Я ДОЛЖЕН ТЕРПЕТЬ ТЕБЯ ДАЖЕ НА ЛЕТНИХ КАНИКУЛАХ?! jk: потому что я твой ангел возмездия (◡‿◡ ♡) kth: ХУЯНГЕЛ jk: ты так часто сыплешь словом «хуй», что ещё немного — и я расценю это как приглашение (◡‿◡ ♡) kth: ПОЧЕМУ ВСЕГДА Я?! ПОЧЕМУ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ДОЁБЫВАТЬ КОГО-ТО ЕЩЁ?! jk: мой взгляд всегда прикован к тебе (◡‿◡ ♡) yoongi: я отключаю уведомления на этот чат       И действительно делает это.       Потому что ну нахер — терпеть этих придурков.

***

kth: я, помнится, что-то тебе обещал       Чонгук, становясь невероятно серьёзным, садится на кровати: не каждый день Ким Тэхён снисходит до переписки в личных сообщениях, и никогда он до этого не проявлял инициативу в том, чтобы напоминать о свиданиях. jk: не могу сказать, что прямо-таки обещал, но если ты всё же надумал, то я открыт к диалогу kth: как насчет завтра?       Подвох?       Чонгук не уверен, но готов к чему-то такому в любом случае: никаких гарантий, он помнит. jk: называй время и место