Дьявол носит школьную форму

      jim yosef feat. riell — animal

— Тэхён из очень консервативной семьи, и ты должен это понимать. Это не делает плохим ни его, ни тебя, но я беспокоюсь. — И за что ты беспокоишься? — За то, что ты можешь быть первым, кто заставит его взглянуть на себя немного иначе. Ты немного не понимаешь его, Чонгук, и это абсолютно нормально, но вот он я. Я его лучший друг, и я хорошо знаю Тэхёна. Как человек он очень тяжёлый, очень упёртый и из-за этого часто страдает. Но игра, которую сейчас он ведёт, может втянуть и тебя. — Что ты имеешь в виду? — Он тебе нравится. И ты этого не скрываешь, ведь так? Но даже если ты понравишься Тэхёну в ответ, хотя, как мне кажется, ты ему у ж е нравишься... прежде, чем он придёт к определённой гармонии, он может убить тебе психику. — Ну, ты из меня слабака-то не делай, Хосок. — Я не делаю из тебя слабака. Я всё ещё хорошо знаю Тэхёна и сейчас озвучил те риски, на которые ты так бездумно идёшь. Намного легче бороться за человека с системой, но куда тяжелее бороться за человека непосредственно с ним же. Когда Тэхён испуган, он не замыкается, а бросается на всех, как собака цепная. И то, что он делал до этого, будет казаться тебе курортом, Чонгук, если вы с ним всё-таки встрянете. Встрянете, причём, без гарантий, потому что даже если он в тебя влюбится и примет эту часть себя, то его семья всё ещё крайне консервативна, а он больше всего боится подмочить их репутацию. Думай теперь.       Чонгук, вздохнув, съезжает по плитке и прячет лицо в широких ладонях. Чон Хосок не выглядел тем, кто хотел поднасрать — если верить Юнги, то он в принципе даже неплох. Вид у него был совсем не такой, каким он предстал им при первом личном знакомстве: напротив, в карих глазах отчётливо читалась мерзкая жалость.       Чон Хосок, король школы, Чон Чонгука, главного её аутсайдера, жалел во время их разговора. А Чон Чонгук всё-таки упёртый гордец, но вместе с тем — рационал не по возрасту. Хорошо понимает: Хосок осведомлён, что жалость его собеседнику нужна меньше всего, да и на самого Чонгука ему наплевать, однако всё равно посчитал нужным того предупредить о той стороне Ким Тэхёна, которую новенький пока что не видел.       А ведь и правда: даже когда ты аутсайдер, громкие слухи о спонсорском сыне, из-за кого уже трое ребят забрали свои документы, тяжело не расслышать. Чонгук знает Тэхёна как взрывного холерика, который порой не может подобрать нужных слов для ответа. Как друга парня, который пытался им угрожать и компромат на которого есть теперь что у Юнги, что у его соседа по комнате. Во всех стычках и сглаживаниях Хосок выступает успокоительным: Тэхён держит себя почти что в узде, чтобы не подставить лучшего друга, которому могут хорошо поднасрать.       Ни у Чонгука, ни у Юнги нет на Тэхёна ничего, кроме слухов. Они видели его только в ипостаси того, кто вынужденно должен быть паинькой из-за угроз близкому, но непосредственно Тэхёну никто никогда не угрожал ведь. Злобные шутки и посылы друг друга к Люциферу на ужин, которыми они регулярно обмениваются — это не что-то весомое. И то, как Ким может себя повести в ситуации, когда уверен, что находится в зоне опасности, Чонгук точно не знает.       Зато знает Хосок, очевидно.       И предупреждает поэтому.       С одной стороны, таким разговором Хосок невольно дал Чонгуку уверенность: не такой уж Тэхён гомофоб, которым старается выглядеть — это не новость, но подтверждение услышать было приятно. А с другой, Тэхён свою репутацию стережёт не хуже собаки, потому что на кону стоит честь семьи, и совсем нельзя угадать, что начнётся, если он всё же начнёт понимать в полной мере. И метаться.       А если объектом этих эмоций будет Чонгук, то Чонгуку может быть фатальный пиздец, к которому он должен быть стопроцентно готов. Да вот только тяжело подготовиться, если не знаешь, чего ожидать.       Откинувшись затылком на кафель, он крепко задумывается. Согласен ли он помочь Ким Тэхёну пройти этот путь, терпеть его выкрутасы и укусы, которые наверняка будут до кости? Согласен ли он держать за руку парня, который будет уверен, что ему это совершенно не нужно и только всё портит? Согласен ли он протерпеть ради того, чтобы в итоге сыграть в рулетку с судьбой, потому что Хосок не зря говорил о гарантиях?       Согласен.       Почему — не знает и сам. Если кто-то здесь захочет услышать аргументацию, то Чонгук её не найдёт, так что весьма хорошо, что он в туалете один. В какой-то работе — манге или же фанфике — он в своё время вычитал фразу: у каждого в жизни должна быть та влюблённость без логики, которая по итогу разобьёт сердце в осколки и заставит взрослеть. И чаще всего такая влюблённость называется первой.       Возможно, это тот самый случай. Как бы ни хотелось Чонгуку жить в мире из розового и отчаянно верить, что они всё преодолеют со временем, пока что всё выглядит так, будто Тэхён разобьёт ему рожу, стоит лишь заикнуться. Например, о том, что сказал Пак Чимин, сообщив о том, что второй школьный король предложил ему сделку.       Тэхён соврал, что состоит в отношениях. А после постарался прикрыться. Вопрос «почему?» остаётся весьма актуальным, но ответ пока только один — испугался. А соврал он Чонгуку, чтобы его оттолкнуть. Не из острой к нему неприязни: эту фазу они уже давненько прошли, и теперь пикируются, скорее, для вида. Так что есть смысл думать о том.       «Я сказал ему разбираться со своей влюблённостью самостоятельно», — это то, что сказал Пак Чимин, глядя Чонгуку прямо в глаза.       «Как мне кажется, ты ему уже нравишься», — то, что сказал Чон Хосок после.       Вздохнув, Чонгук поднимается с пола и... застывает, потому что меньше всего ожидал встретить предмет своих тягостных дум — самоподготовка ещё не закончилась, и только некоторые ученики в её рамках ушли в библиотеку делать проекты. Их пара — не из той категории, как и большинство, на самом-то деле: сегодняшний объём домашки могут вытянуть, разве что, такие ботаники, как Юнги, например.       — Какого хуя ты делаешь здесь, — но вот он, Тэхён, замер, глядя на своего партнёра по проектной работе, задаёт вопрос без намёка на вопросительные интонации.       — И я рад тебя видеть, — бровь вскинув, отвечает Чонгук. — А мне нельзя быть тут? Это твой приватный толчок?       — Нет, просто я думал, что буду один, потому что все заняты, — цыкает Ким.       — Не можешь покакать, когда кто-то может услышать? — фыркает. — Я глиномес, Ким, мне не привыкать работать с говном, так что прошу.       Закатив глаза, второй король школы всё же удостаивает его красноречивым ответом:       — Нет, я не хочу. Думал побыть в одиночестве.       — Я тоже, — хмыкает Чон. — И вот мы здесь встретились. Хочешь отрефлексировать свой пиздёж об отношениях? — склонив к плечу голову, тянет. — Или свой краш на такого лоха, как я? Иначе не вижу причин, чтобы врать.       Прилетает мгновенно. С кулака — прямо в лицо, но не сильно, а вскользь — зубы на месте, но губы обжигает нехило, как к сковороде приложили. Отшатнувшись, Чонгук плюёт на пол: кровь во рту скапливается достаточно быстро. Быстрее, чем он мог подумать.       Тэхён тяжело дышит — это отчётливо слышно. Значит, Хосок всё-таки прав: настала эпоха укусов и практики ломания психики, да вот только Чонгук всё ещё не слабак — поднимает глаза, столкнувшись с чужим побелевшим лицом.       — Нет перспективы страшнее, чем получить член в жопу, а, Ким?       Усмехнувшись, он осторожно касается разбитой губы. Кровь течёт сильно, пачкает пальцы, однако долго рассматривать Тэхён ему не даёт — схватив за грудки, вжимает в холодную туалетную стену со злобой и со спокойной улыбкой говорит достаточно низко, чеканя каждую букву:       — Если ещё хоть один раз ты ко мне сунешься со своей гейской хуйней, то я превращу твоё существование в ад. Услышал меня? Последний шанс, Чон. Я не шучу.       А Чонгук, глядя ему прямо в глаза — сейчас искренне злые, его ненавидящие, — всё же читает то самое, о чём Хосок говорил несколько ранее. Предупреждал же о том, что в первую очередь Ким, раскрывая для себя новую грань, будет кусать непосредственно то, что его провоцирует. Вернее, того. Ни на кого, кроме Чонгука, он так не реагирует, никому не врал о такой щекотливой для себя теме, откровенно противореча всему, что делал до этого, ни на кого не смотрит с такой концентрацией ненависти, как сейчас на него. Честное слово, прямо сейчас в глазах Ким Тэхёна читается желание Чонгука ни больше ни меньше убить — но не из ненависти, а от испуга. Чон теперь в курсе.       — В ад? — негромко посмеиваясь и чувствуя, что кровь по подбородку течь начинает, уточняет Чонгук. — Ну, раз так, то давай. Но тогда надо, чтобы было, за что, верно же?       И подавшись вперёд, резко целует.       В моменте Тэхён коротко ахает, застывая мгновенно и резко теряясь: характер их поцелуя отличается от той невесомости, что случилась в библиотеке. Тогда Чонгук ни в чём не был уверен, отчасти проверяя как его, так и себя самого, однако здесь и сейчас он точно знает, что хочет.       А хочет он целовать этот рот. И плевать, что губам очень больно, плевать, что по ощущениям — это как резко в холодную воду войти, а потому что Ким отмирает уже через пару мгновений и пытается шаг назад сделать.       Пальцы Чонгука сжимаются на его сильных плечах, сминая ткань пиджака. Достаточно сильно, чтобы показать всю серьёзность намерений, но не настолько, чтобы не позволить Тэхёну разорвать этот контакт: он свой шаг назад волен сделать, потому что его никто ни к чему принуждать больше не будет.       Чон слегка отстраняется сразу после того, как их языки пару раз сталкиваются — на один треклятый сантиметр, не больше: позволяет Тэхёну опалить свои разбитые губы горячим дыханием, быстро кровь слизывает, несколько морщась. Сердце в груди колотится так, что ещё чуть-чуть — и рёбра пробьёт, а кислорода будто катастрофически мало становится.       Чонгук, слегка отстранившись на один треклятый сантиметр, не больше, даёт Тэхёну свободу и ждёт, что тот снова ударит его — против воли сжимается внутренне, чувствуя вкус крови во рту и догадываясь, что чужой рот ею тоже испачкал.       Чонгук ждёт криков и ругани. Ждёт угроз и ударов. Ждёт проклятий и иных проявлений всепоглощающей ненависти, которой Ким так любит его обливать каждый день. Он готов ко всему, что может последовать после выходки такого характера, в моменте готов вытерпеть, кажется, всё — один из главных аутсайдеров закрытой школы для мальчиков хорошо знал, на что шёл, целуя одного из двух её королей. Версию «Инь» в их союзе с Хосоком, плохого копа, объективно не того человека — Тэхёна характеризовать можно по-разному.       Первая проблема Чонгука кроется в том, что из-за количества таких ярлыков ему Тэхёна целовать меньше не хочется.       Вторая проблема Чонгука характеризуется выбитым воздухом после секундной заминки после их поцелуя.       Потому что Тэхён не бьёт, не кричит, не ругается, не проклинает и не угрожает.       Тэхён делает хуже.       Он сам подаётся вперёд и накрывает губы Чонгука своими.       И это так жарко, так неожиданно и чертовски в моменте, что Чон откровенно теряет рассудок: поцелуй не такой импульсивный, как был с пару мгновений назад, а очень настойчивый — одним словом, дающий понять, что Тэхён этого действительно хочет. Настойчиво, жадно — раненые им самим губы терзает, не извиняясь, но провоцируя почувствовать больше, почувствовать лучше. Откинув стеснение и предрассудки, слепо и смело отдаётся моменту — целует жарко и властно, сминая чонгуков рассудок.       Сминая Чонгука как личность в момент, когда, отстранившись, смотрит ему прямо в глаза и шепчет негромко:       — Я пожалею?       — Ты всегда о чём-то жалеешь, у тебя стиль жизни такой, — усмехается Чон в тщетных попытках хотя бы слегка отдышаться. — Но сейчас всё зависит от того, что ты хочешь мне предложить. Озвучь, и я тебе точно отвечу, пожалеешь ты или нет.       — Я хочу затащить тебя в одну из этих кабинок, чтобы мы подрочили друг другу, — шепчет Тэхён, смотря на него больными глазами. — Я пожалею об этом?       Мозг коротит на этих словах: распахнув глаза, Чонгук ощущает, как теперь в груди сжимается как-то совсем по-хорошему. Когда Тэхён смотрит так, это лишает рассудка. Когда Тэхён так говорит, глядя прямо в глаза с болезненным изломом бровей, не ответить иначе, кроме как «Не пожалеешь», нельзя.       Но Чонгук выдыхает. И, положив ему на плечо руку, заставляет себя быть рациональным сегодня:       — Если ты боишься, что я кому-то скажу, то нет, не скажу, если ты сам не захочешь, — но от Тэхёна гарантий ждать бесполезно, и это нормально в их ситуации: никогда эмоциональные люди, у которых в душе шторм бушует, не ведут себя спокойно и сдержанно. — Но если ты хочешь знать, пожалеешь ли ты о том, что может сейчас здесь случиться, то я уверен, что да.       — Плевать, — цыкает Ким, и только сейчас Чонгук замечает, насколько у того губы распухли от его поцелуев. — Я хочу тебя. Ты меня хочешь. Если ты не расскажешь, то тогда проблем нет.       «А, так вот, что тебя беспокоило».       Чонгук, усмехнувшись, только и может, что головой покачать, откидываясь затылком на кафель.       — Не расскажешь ведь? — Тэхён хмурится.       Чон Чонгук, запомни этот момент: это тот самый, который станет впоследствии началом конца. Именно в эту минуту ты стоишь, глупый, на краю страшной пропасти, занеся ногу для шага. Назад дороги не будет, и ты это знаешь — люди пока что не научились летать, словно птицы.       Так что же ты выберешь?       Согласен ли ты помочь Ким Тэхёну пройти этот путь, терпеть его выкрутасы и укусы, которые наверняка будут до кости? Согласен ли ты держать за руку парня, который будет уверен, что ему это совершенно не нужно и только всё портит? Согласен ли ты протерпеть ради того, чтобы в итоге сыграть в рулетку с судьбой, потому что Хосок не зря говорил о гарантиях?       Тэхён смотрит больными глазами.       Говорит открыто о том, что хочет его, но как остынет, растеряв всё волшебство их момента, то наверняка возненавидит. Не Чонгука — себя. Но проецировать будет на всех, кто окружает.       Согласен ли ты, Чон Чонгук, бороться за то, что по итогу может быть не твоим?       Чонгук смотрит столь же больными глазами в ответ.       — Я никому не скажу, Ким. Обещаю.       ...Чтобы уже спустя пару минут жарко его целовать в тесноте туалетной кабинки, вжимаясь спиной в холодный кафель стены, но сжимая в руке два налитых кровью ствола, стараясь довести их обоих в кратчайшие сроки.

***

      Его улыбка прекрасна, и, наверное, Ким Намджун слишком глупый, однако не может перестать приходить снова и снова. Он действительно прочитал «Айвенго» за эти долгие дни, и прямо сейчас готов отчитаться перед Ким-сонсэннимом и — Боже — обсудить с ним сюжет.       Однако Ким-сонсэнним выглядит мрачным, когда Намджун робко стучится в учительскую: даже не в силах надеть на лицо привычную добродушную маску, только читает содержимое папки, которую держит в руках.       А затем, подняв взгляд, вздыхает:       — Намджун, могу ли я спросить тебя кое о чём?       — Д-да, — кивает Ким быстро. — Конечно, учитель.       — Закрой дверь, будь любезен. Чай будешь?       — Нет, — и, сделав то, о чём его попросили, он покорно садится на стул возле рабочего стола своего классного руководителя, не имея понятия, какой у того к нему разговор.       Ким Сокджин начинает немного издалека:       — Намджун, Юнги и Чонгук тебе что-нибудь говорили? Особенно, быть может, Чонгук?       — Что? — он совсем перестаёт понимать что-либо. — О чём?       — О том, что, может быть, их задирают? Или мешают учиться? Вы постоянно втроём, они не могли тебе не сказать.       — Ну... — уместно ли сдать Тэхёна с Хосоком? Вроде бы как, со вторым отношения выровнялись, однако с первым Чонгук, вроде бы как, решил разбираться самостоятельно. — Так скажу: обычные адаптационные сложности. Пока нет ничего, с чем бы они не могли справиться сами.       Сонсэнним хмурится. Весьма озадаченно, не так, как должен преподаватель, только что узнавший о том, что ему не нужно разбираться с фактом буллинга в классе.       Значит, что-то случилось.       — Могу ли я попросить тебя позвать Тэхёна, Хосока, Юнги и Чонгука?       — Где Тэхён и Чонгук я точно не знаю, потому что самоподготовка вот-вот закончится, а они закончили домашку чуть раньше. Может быть, они тоже в библиотеке, как и Хосок с Юнги. Я посмотрю.       — Буду ждать, — задумчиво говорит ему преподаватель, а Намджун, понимая, что намечается что-то серьёзное, спешит в читательский зал. К его облегчению, все четверо нужных ему человек уже находятся там: Юнги и Хосок, как и все дни до этого, просто спокойно работают, обсуждая проект; Тэхён и Чонгук выглядят очень сконфуженными и будто не знают, как друг с другом находиться в одном помещении, но насчёт этого он до друга докопается позже.       — Вас вызывает Ким-сонсэнним в учительскую, — говорит Намджун Хосоку с Юнги, которые сидят ближе ко входу. — И тех двоих — тоже. Сейчас пойдём. Вид у него очень мрачный.       Юнги и Хосок переглядываются, но только кивают и встают со стульев, явно не понимая, что могло вдруг случиться.       А с двумя клоунами дела обстоят несколько хуже: они явно пытались привести себя в порядок, да вот только вышло хреново, и на это можно было бы глаза закрыть, если бы не наливающийся на губах Чонгука синяк.       Просто пиздец.       — Вы заебали! — это то, что Намджун, обычно спокойный и совсем не ругающийся, шипит диким котом, подлетая к их столу. Тэхён от таких поворотов, кажется, теряет дар речи — где это видано, чтобы с ним так говорили? — но Намджуну сейчас наплевать: — Ким-сонсэнним только что меня спрашивал, не буллит ли кто Чонгука с Юнги, — глядя второму королю прямо в глаза, продолжает: — И вызвал вас четверых к себе! Я сказал, что Чонгук и Юнги справляются сами, но что с рожей у этого?!       — Я споткнулся и уебался о косяк в туалете, — спокойно отвечает Чонгук, глядя другу прямо в глаза. Явно пиздит: Тэхён тоже выглядит так, будто только недавно в драке участвовал, а ауру подавленности вокруг этих двоих можно резать ножом.       — Это ты в учительской заливать сейчас будешь, — отвечает Ким тихо. Эти же двое встают и идут к Юнги и Хосоку, что замерли около выхода, явно ожидая всех остальных, но Юнги, видимо, не видевший рожи Чонгука до этого, с места не двигается.       Но хмурится:       — С губой что?       — Споткнулся и ударился о косяк в туалете, — заученно говорит ему Чон, но от Намджуна не укрывается факт, что Хосок в этот момент испепеляет взглядом своего лучшего друга. — Послушайте, никто не хочет двинуться к Ким-сонсэнниму? Там явно какая-то лажа!       На этом решают. В коридоре тщетно пытаясь понять, за что их четверых могли вызвать отдельно, но ни к чему не придя, они стучат в дверь учительской и ждут приглашения. А после того, как его получают, видят Ким-сонэннима стоящим посреди кабинета.       И первый же вопрос, который тот задаёт, глядя на их небольшую толпу, конечно же:       — Чонгук, что с лицом?       — Споткнулся и ударился о косяк в туалете, — монотонно и глаза закатив, отвечает Чонгук, а свежий синяк явно причиняет ему дискомфорт. — У меня развязались шнурки.       — Ты ходишь в мокасинах по кампусу, — напоминает учитель, взглядом указывая прямо на пол.       — Я пошутил, — вздыхает Чон. — Просто споткнулся, серьёзно. Это не было дракой.       Но Намджун своего друга уже достаточно выучил, чтобы понять по этому честному тону, что драка была.       — Зачем вы нас вызывали, Ким-сонсэнним? — мягко задаёт Хосок тем временем нужный вопрос.       — Тэхён, Хосок, ни для кого не секрет, что вы двое весьма популярны, — начинает Ким-сонсэнним. — И я хочу знать, не говорил ли вам кто-то о том, что Чонгук или Юнги, быть может, здесь неуместны? Не пытался настроить, допустим, тебя, Хосок, против Юнги?       — О чём речь вообще? — хмурится Мин, явно ничего не понимая.       Сокджин на это вздыхает, а потом, кивнув себе самому, говорит:       — Подойдите сюда. Это то, что я сейчас нашёл в коридоре. Лежало подоткнутым под порог двери комнаты Юнги и Чонгука.       И демонстрирует всем пятерым записку.       И всё ничего, но её содержимое заставляет напрячься всех сразу.       — Вы не знаете, кто мог это подкинуть? — интересуется классный у Хосока с Тэхёном. Но те, будучи удивлёнными не меньше других, только машут головой в отрицании.       Юнги и Чонгук, сильно нахмурившись, смотрят друг на друга в лёгком неверии.       А Намджун продолжает смотреть на листок. Потому что ничто из того, что на нём нацарапали, не сулит им хорошего.

«Я вижу, как ты на него смотришь, мудила. И если после того, как вы закончите этот блядский проект, я только увижу, что ты пытаешься втереться в его круг общения, то приложу все усилия, чтобы тебе пришлось в итоге забрать документы. Ты недостоин находиться с ним рядом. Надеюсь, поймёшь с первого раза».

      И вот кому из этих двоих адресовано это дерьмо?!