Из Кореи (России) с любовью.

      Чонгук топтался по каюте — три шага туда, три обратно — и о чём-то думал, время от времени бросая взгляд на хёна. Чимин лежал, всё так же отвернувшись к стене, даже дыхания почти не было слышно. Гук хорошо знал друга и понимал, что тот сейчас переживает заново весь день, анализирует каждое слово, каждое движение, и было бы неплохо вытащить его из этого состояния.       — Чимин-а… — тишина, — Чимин-а… — еле заметное движение плечом в ответ. — Ну, ответь мне, хён! — Чонгук присел рядом с другом. — Чем я могу тебе помочь? Только скажи…       — Ничем, Гук-и, — тяжело вздохнул Пак, — я сам виноват, не надо было психовать.       — Чимин, хочешь мы с Тэхёном свалим к хёнам? А к тебе Лёлю попросим прийти, — Гук затаил дыхание.       — Зачем? — парень повернулся к Чону и внимательно всмотрелся в его лицо. — Что ты ещё удумал? Я сам решу свои проблемы. Не лезь. И хёнов не впутывай, — Чимин замолк ненадолго, но любопытство пересилило, и он как можно безразличнее спросил: — Ты что, реально сможешь её привести?       — Ну, попробую, — ухмыльнулся Чонгук. — Жди, хён, — и манне шустро свалил из каюты.       Чимин ошарашенно покачал головой, удивляясь внезапному энтузиазму приятеля, и посмотрел на часы — время перевалило за полночь. По-хорошему, все они уже должны десятый сон видеть, день-то выдался суматошный, насыщенный, да и ночью накануне они тоже толком не спали. Но сна не было ни в одном глазу. Зато в груди поднялось какое-то нетерпение, ожидание, словно он вернулся в детство и в щёлку двери подсматривает за тем, что происходит в гостиной накануне Рождества. Чимин глубоко вздохнул в попытке успокоиться и вздрогнул, когда дверь в каюту открылась и с тихим щелчком закрылась снова, а перед ним появилась Лёля.       — Чимин-ши, что случилось? — в глазах женщины читалось беспокойство. — Гук сказал, что вы меня просили зайти.       Пак шумно сглотнул, не зная что и ответить на это, попытался собраться с мыслями и, наконец, проговорил:       — Я хотел извиниться, Лёля. За поцелуй. Я не хотел…       — Целовать меня? — невольно в голосе женщины прозвучало разочарование, которое она не смогла скрыть.       — Нет, — Пак качнул головой, — не целовать. Я не хотел, чтобы это произошло вот так, внезапно и на глазах у других.       — Вон оно что, — протянула Лёля и поискала глазами куда бы присесть. — Ну, это надо мою подружку благодарить, она та ещё сводня, — женщина легко пожала плечами, словно предлагала посмеяться вместе с ней над забавной выходкой малого ребёнка, — ну и, кажется, без Тэхёна тут тоже не обошлось.       Чимин не понимал, откуда такая снисходительность. Будь на месте Лёли кореянка, она бы уже закатила скандал и всю душу вытрясла. Именно поэтому у парней всегда сложно складывались отношения с девушками. Тем быстро надоедало быть всегда в тени, прятаться, мало кто из них понимал, что у парней было не так много личной свободы, пока они работали на лейбл. А что будет, если он сейчас зайдёт ещё дальше? Если он предложит новой знакомой недолгий роман?       — Лёля, — Чимин набрал побольше воздуха в лёгкие и выпалил скороговоркой так, что и сам себя не понял: — Тынехочешьсомнойпереспать?       Ему показалось, что женщина сейчас вскочит и отвесит ему звонкую оплеуху, которую в более щепетильном варианте называют пощёчиной, что, в общем, сути дела не меняет, и даже глаза зажмурил в ожидании оной, но…       — А ты? — услышал он в ответ и растерялся.       А кто бы не растерялся, ожидая чуть ли не кары небесной за смелый вопрос? Смелый, если честно, по корейским меркам. Чимин приоткрыл один глаз, оценивая обстановку, понял, что «минус один к карме» отменяется, открыл второй и… потерялся в поцелуе.       …Парни собрались в каюте старших и прикидывали, как им спланировать дальнейшую поездку. Нога Чимина, конечно, не была уж очень отягчающим обстоятельством, но корректив требовала. Ещё мемберов волновало отсутствие мистера Ли и Маугли. Они должны были вылететь в Калининград ближайшим рейсом, но пока от них не было никаких известий. Бодигарды, конечно, никуда пропасть не могли, но парням стало немного неловко перед ними, всё же Ли и Ким всегда на совесть выполняли свою работу, а в этот раз ещё и невидимками стать умудрились.       А в это время два шикарных широкоплечих красавца выходили из самолёта. Они по привычке внимательно осмотрелись, вглядываясь в толпу куда-то спешащих людей, попытались прочитать информационные таблички, забили на это дело и устремились за человеческим потоком, в надежде, что попадут куда надо.       — Мистер Ли, — обратился Маугли к шефу, — они вообще в своём уме были, когда поехали с этими русскими?       — Нам сейчас не рассуждать надо, Ким, — старший даже не поморщился, хотя раздражение копилось в нём с самой Кореи, — у нас очередная головная боль. И это не бабы, уж поверь.       — Да уж куда хуже-то? — Ким с удивлением посмотрел на шефа, совершенно не понимая, что может быть проблемнее, чем эти «прекрасные» создания. Чесслово, ему хватило нескольких дней в Питере и спектакля в Шереметьеве, чтобы раз и навсегда распрощаться с любыми иллюзиями на их счёт. Все ноги стёр, пока носился за ними как угорелый.       — Отели, — тяжело вздохнул мистер Ли, — они же ломанулись просто так. А нам с тобой свинью подложили: нет ни одного свободного номера ни в одном отеле! Теперь понятно?       Ким присвистнул. Но всё равно остался при своём мнении — русские были слишком непредсказуемы. Он помнил ТЕРИБЕРКУ, кстати, до сих пор так и не разобрался, зачем им всем понадобилось нестись чуть ли не на край света. Неужели нельзя просто погулять по Москве, Питеру, ну, в Казани на крайний случай? Нет, он категорически отказывается понимать женщин вообще, и русских в частности. Хотя… Взгляд Маугли упал на миловидную блондинку с яркими полными губами. Но Ли крепко сжал его локоть и повёл на выход.       Тася, та самая блондинка, на которую подзалип красавчик-бодигард, в это время с кем-то препиралась по телефону, не замечая никого и ничего вокруг. Её подруги умудрились отмочить такое, что у нормального человека давно бы уже сдали нервы. Но не у Таси. Мало того, что они не полетели самолётом, что было бы самым простым вариантом, и сообщили об этом только сейчас, когда она уже примчалась в аэропорт, так еще и прихватили с собой корейцев. Да не абы кого, а самих бантан. У Таси затрепыхалось сердце и перехватило дыхание — эти ведьмы везли с собой Чонгука. Как они это провернули? Девушка круто развернулась и понеслась на выход. Надо срочно привести в порядок оставшиеся комнаты в её маленьком отельчике.       …Завтрак на пароме проходил в тишине, нарушаемой лишь звяканьем ложек о тарелки. За столом были восемь человек. Изредка кто-то просил передать масло или джем, и снова воцарялась тишина. Капитана тоже не было, и гости были предоставлены сами себе. Тэхён и Чонгук пребывали в мрачном расположении духа, потому что спали в Ниссане и в этот момент мучились от боли в затёкших мышцах. Впрочем, их мучения стоили того факта, что за столом сейчас не было двоих. Так что главный затейник Чонгук довольно лыбился, когда его взгляд падал на пустые места напротив.       Тоха вдруг закашлялся до слёз, и от неожиданности погрузившийся глубоко в себя Хосок нервно рассмеялся. Белка молча подвинула Тэхёну стакан с водой и, буркнув: «Мелкими глотками!» — продолжила завтракать. Намджуну такая тишина была непривычна. Обычно за их столом царил почти хаос из-за энергичного сверх меры Хоса, вечно болтающих о своём Тохи и Чимина, бесконечных странных шуток Джина и пялящегося в ТикТок Гука. Только Юнги и он сам с утра издавали звуки лишь по крайней необходимости. Но не сегодня.       Довольными сейчас выглядели лишь Арина и Джин. Последний ночью вообще свалил из каюты и явился уже в салон к завтраку. Сонный Мин автоматом жевал мюсли, лишь иногда приоткрывая глаза. Видимо, что-то привлекло его внимание, потому что он вдруг перехватил руку потянувшейся за соком Белки, подтащил к себе под нос и подслеповато стал рассматривать её пальцы.       — Это кто? — чересчур кратко поинтересовался он.       — Я, — в тон ему ответила девушка.       — Это я знаю, — Юнги ухватился за указательный палец с длинным холёным ногтем и уточнил: — Это кто?       — Ты, — Белка отдёрнула руку и вернулась к соку.       — Хельга…       — О-ой, — перебила Юнги Аришка, — вот это ты зря, ох, как зря… Её Хельгой только Лёля называет в минуты божественного гнева…       — ЧЕГО?!       — Что? — одновременно выдали Белка и Кот.       Но Рина демонстративно «застегнула» рот на «молнию» и всё своё внимание обрушила на Джина. Зато остальные, от Намджуна до Чонгука, навострили уши, пятыми точками чуя предстоящее веселье: чтобы Мин попал под раздачу да ещё и второй раз — такого никто припомнить не мог.       Белка поджала губы, опустила глазки дóлу и крепко сжала кулачки, лишь бы не устроить выволочку Коту прямо за столом. И дело было не в имени, а в том, что она сейчас пребывала в странном смятении. Она словно раздвоилась, разделилась на две равные части, и эти её половинки с равной же силой тянулись сразу к двоим корейцам. Они были ей одинаково интересны и привлекательны. Но внутри то и дело вспыхивал красный предостерегающий сигнал — Белка боялась. Боялась увлечься, а потом не суметь забыть, или, что ещё хуже, и вовсе влюбиться. Она очень хотела остаться прежней безбиасной, над которой подтрунивали её подруги, зато без риска разбить сердце. Но что-то пошло не так.       — Хе… М-м, Белка, — Мин решил зайти с другой стороны, — странно так называть человека…       — Почему же? — девушка подняла голову от тарелки. — Не более странно, чем Шуга, — она передёрнула плечами и внезапно решила сменить гнев на милость: — Чего хотел-то?       — Хотел узнать, где у вас можно сделать что-то подобное, — Юнги указал подбородком на белкину ладонь. — И это не для меня, — он направил указательный палец на сидящего рядом с Белкой Хосока, — для него.       Хосок поперхнулся лимонадом, едва не окатив фонтаном сладких брызг сидящих за столом. Он закашлялся, Гук начал колотить его по спине, Намджун повертел пальцем у виска и глубоко вздохнул, Тоха взирал на переполох задумчиво, даже отстраненно, словно его вообще не было за столом.       — Хоби, знаешь, я сегодня душ уже принимал, — посетовал Джин, — но всё равно спасибо. Гук-и, Хосок у нас не тамтам, а ты не туземец, хватит его колотить, — и снова принялся подкладывать вкусняшки на тарелку Арины.       Хосок наконец откашлялся и возмущённо просипел Шуге:       — Ты чего опять меня впутываешь в свои делишки? — парень перевёл взгляд на Белку и покачал головой: — Я тут ни при чём! А что у тебя там? — любопытство пересилило возмущение.       Хоби приглашающе подставил Белке ладонь и, когда та снисходительно вложила в неё свои пальцы, стал пристально рассматривать рисунки на ноготках.       — О, это мне нравится, — Хосок задержался подольше на второй руке, на которой рисунки были графичные, чёрного цвета. — А это кто? Я? — парень легонько постучал по ногтю. — Это же Jack in the Box, я же прав? Ну скажи, ведь прав?!       Тут уже Белка закатила глаза не хуже Намджуна. Она в принципе не любила, когда её хватали за руки, а если к этому добавлялось пристальное внимание, то её просто распирало желание выдать что-нибудь едкое и колючее. Но отыгрываться на ни в чем не повинном Хосоке — это был махровый моветон. И Белка сдерживалась, как могла. Она даже лапки не отняла, не дёрнулась, когда Хоби чуть не к носу подтащил её пальцы.       — Солнышко ты моё ясное, — процедила она как можно мягче, — знаешь, я очень ценю твоё внимание, но можно хоть немного ослабить хватку? Синяки будут — чем расплачиваться станешь?       Хосок моментально выпустил ладонь Белки и спрятал свои руки под стол, малость ошалело посматривая на сидящих за столом. Шуга ехидно захихикал, но девушка тут же добавила:       — Котик ты наш, — ласковые слова были насквозь пропитаны ядом сарказма, — не он расплачиваться будет, а ты! Просто помурлыкать не получится, — сказала, как отрезала, Белка.       Юнги малость стушевался. Он понятия не имел, что может поселиться в голове этой острой на язык малолетки, как он окрестил её про себя, но надо бы ответить хоть что-нибудь.       — А я согласен! — пошёл Мин ва-банк. — Убить же не убьёшь? А остальное фигня. Гуки, разбей, — он протянул ладонь Белке, чтобы заключить пари на предмет синяков от хосиных хваталок, и та с готовностью подала свою.       — А что делает проигравший? — Чонгук, прежде чем разбить ладони спорщиков, решил уточнить самое интересное.       Белка подумала несколько секунд и мило улыбнулась:       — Я сделаю Коту маникюр. Какой захочу. Он будет ходить с ним весь отпуск, холить и лелеять его. И у меня будут подтверждающие фотки.       Шуга нервно сглотнул, подумав, что, возможно, смерть была бы меньшим из зол, но молча согласился — спор есть спор.       — Если я выиграю, то Белка на время наших похождений станет моей девушкой, — Мин брякнул это просто так, прекрасно понимая, что спор он проиграл — на запястье девушки уже были видны синяки, и ожидал очередной колкости в свой адрес.       Но тут случилось неожиданное.       — Согласна…       — Не согласен! — Тоха подался вперёд, на его лице читалось искреннее возмущение. — С какой стати Бельчонок должна стать твоей девушкой? Ты тут не один вообще-то!       — Бельчо-оно-ок? — протянул Мин. — О, как тут всё запущено-то…       Предмет спора парней уже не знала злиться ей или ржать в голос. Она растерянно оглянулась по сторонам, ища глазами старшую подругу, которая, хоть и была той ещё язвой, всегда приходила на выручку, но её за столом всё ещё не было. Как и Чимина. Так… А ночью в каюте её тоже не наблюдалось — с грузовой палубы Белка вернулась одна. Девушка послала вопросительный взгляд Арине, поведя подбородком в сторону пустующих стульев, та покосилась на Джина и хитро подмигнула, мол, всё вижу и знаю. Джин наблюдал за их переглядками и его так и распирало от желания проинформировать всех о том, куда делись Лёля с Чимином, но Рина строго-настрого запретила ему даже думать об этом.       — Так что, ты согласна? — Мин вернул Белку к теме их спора и протянул ей ладонь.       Та, не медля больше, ухватилась за неё и буркнула Гуку:       — Руби, — и, как только парень коснулся ребром ладони их рук, выскочила из-за стола и убежала из кают-компании.       Шуга довольно ухмыльнулся, Тэхён вызывающе посмотрел на него и вышел вслед за девушкой. Он сразу понял, куда она могла пойти, и быстрым шагом направился к их с Чонгуком и Чимином каюте. Он нагнал Белку довольно быстро — та и не думала торопиться. Она прекрасно понимала, где пропала её подруга, и лишь хотела её подловить, когда та выйдет от Пака, и вдоволь насладиться зрелищем растерянной Лёльки.       Но не вышло. Мягкое прикосновение к плечу заставило Белку подпрыгнуть и тут же замереть на месте. Она не испугалась, вовсе нет. Она даже предполагала, что как минимум один из бантаньей семейки за ней увяжется. Вопрос был лишь в том, кто именно. Судя по пальцам — Тэхён. Девушка развернулась к Киму и хотела уже гневно высказать всё, что она думает о таких вот подкрадываниях, но Тоха приложил длинный палец к губам, улыбнулся и поманил её за собой.       Они поднялись на сандек, где сегодня гулял ветер, и спрятавшись от прохладных порывов, уселись на один шезлонг. Тэхён молчал. Он, если честно, не знал с чего начать. Будучи признанным красавцем, он давно привык к всеобщему вниманию, хотя у этого были и свои отрицательные стороны. Он автоматом ждал от всех своих поклонниц если не слепого обожания, то уж восторженных взглядов вкупе с такими же восторженными вздохами точно. А тут… Тут его, да и бантан вообще, принимали за самых обычных людей. Ну ладно, чуть более известных, интересных и заметных, чем все остальные. Это было хорошо, потому что сулило нормальные житейские радости общения, но тщеславие, увы, малость страдало — к ногам-то никто не падал.       Ещё немного помявшись, Тоха спросил, но почему-то на корейском:       — Ты куда так спешила?       — К Лёле, — так же на корейском, абсолютно не задумываясь, ответила Белка. — А что?       — А почему в нашу каюту? — продолжил допрос Тэхён.       — Потому что в нашей её нет, — отрезала девушка. — Ты закончил?       Тэхён мотнул головой и вдруг зажмурился, набрал в грудь побольше воздуха и невозможно сладко и проникновенно, так, что у Белки всё замерло внутри, а потом заныло от предвкушения, произнёс:       — Не-ет, Бельчо-онок, я только начал, — обхватил своими большими прохладным ладонями белкино лицо, бережно повернул к себе и приблизился так, что девушка отчётливо чувствовала его клубничное дыхание.       Почему-то всё, связанное так или иначе с Тэхёном, у неё ассоциировалось с этой душистой красной ягодой. И ей ужасно захотелось попробовать этого парня на вкус. Захотелось понять, каково это — быть, пусть и недолго, рядом с тем, кто стал мечтой миллионов, а сам сейчас сидит рядом с ней, никому неизвестной, далеко не идеальной, и намерения его вполне очевидны.       Тэхён очень мягко взял её за запястье, на котором уже отчётливо проступили синеватые пятна, подул на него, словно хотел избавить Белку от боли, прикоснулся к нему губами как нежным пёрышком и положил маленькую ладошку себе на грудь, как раз туда, где билось его сердце. Белка чувствовала эти удары и считала их про себя, чтобы не утонуть в тёмных глазах напротив, не зарыться пальцами во взъерошенные волосы, не ловить чужое дыхание. Но её бастионы, с таким трудом возводимые много лет, рушились на глазах.       Тэхён внимательно смотрел на неё, не делая никаких попыток поцеловать её. Он давал ей шанс самой решить, хочет она продолжения или нет. Лишь рука, придерживающая её ладонь у него на груди, становилась всё жарче. Белка разрывалась между «хочу» и «не могу». Она понимала, что если сейчас поцелует Тэхёна, то обратного пути не будет. Они перейдут тонкую грань флирта и назад ничего не вернёшь. Проблема была в том, что Белка слишком сильно погружалась в отношения, даже если они просто обязаны были стать мимолётными и незначительными, а потом долго отходила от боли, которую сама себе порой причиняла.       Она чуть подалась назад, парень последовал за ней. Он буквально гипнотизировал Белку взглядом, и она послушно прикрыла веки, подставляя губы под поцелуй.       … Чимин открыл глаза и первое, что он почувствовал, было тепло от ладони, уютно устроившейся на его животе. Он повернул голову и увидел тёмные волосы, упавшие на лицо Лёли. Она мирно посапывала, примостившись на самом краю постели и обнимая Чимина. Парень лёг на бок, освобождая побольше места для своей гостьи, стараясь не потревожить её. Он рассматривал лицо, усыпанное веснушками, такое кроткое и милое сейчас, что Чимину захотелось прикоснуться к нему, почувствовать бархат кожи, мягкость губ, тепло и сладость поцелуя… Даже если это было банальное влечение, обычное желание секса, чтобы избавиться от утреннего стояка. Особенно, в свете ночных событий и того, что случилось позже.       У Чимина даже сбилось дыхание, когда он вспомнил, как эта соня резво сказала на его члене, выгибаясь назад и хрипло вскрикивая, когда проникновение оказывалось слишком глубоким. И если бы не нога, он бы вряд ли отказался от повторения. Кстати, о ноге… На удивление она почти не беспокоила его. Парень осторожно пошевелил конечностью — боль ещё чувствовалась, но совсем не так, как накануне.       Чимин осторожно убрал с лёлиного лица рассыпавшиеся пряди, провёл пальцами по порозовевшей от сна коже и тихонько устроился рядом, подложив сложенные ладони под щёку и внимательно разглядывая женщину.       — Красивая, — прошептал он.       — Ты тоже, — услышал он в ответ. — Как нога, болит?       — У меня кое-что другое болит, — Чимин потянул лёлину ладонь вниз, к своему паху, и накрыл ею напрягшийся член, — вот здесь. Чувствуешь?       Женщина лукаво улыбнулась, погладила выпуклость и покачала головой:       — Мне надо в душ, да и девочки, наверное, меня потеряли.       — Тебе не понравилось? — парень нахмурил брови и приподнялся на локте, следя за одевающейся Лёлей. — Я был не слишком хорош, да?       — Глупый, — она склонилась над ним и звонко чмокнула в пухлые губы, — ты отличный любовник, но сейчас мы должны пойти на завтрак. Нас и так наверняка уже обсудили во всех подробностях. Тебе прислать еду сюда?       Чимин немного расслабился от этих слов, откинул одеяло и встал, прекрасный в своей наготе. Лёля поспешно отвернулась, лишь бы не закапать слюной и не завалить обратно на кровать этого засранца. Ну не пристало даме так откровенно пялиться на салютующий, пусть даже в её честь, член. Засранец же, отлично строивший из себя полную невинность, подошёл к Лёле сзади, обхватил за талию, шумно вдохнул её запах, проводя носом по шее и позвонкам под ней, заставил женщину поёжиться как от озноба.       — Как жаль, что душ тесноват, — Чимин почти касался губами лёлиного уха, — я бы с удовольствием потёр тебе спинку. И не только её.       Лёлька закусила губу — это прозвучало и смешно, и пошло, и дико возбуждающе одновременно. В животе словно что-то сжала невидимая ладонь и разлилось опасное тепло. Лёлька откинула голову Чимину на плечо и дала его рукам полную свободу. Ладони забрались под длинную футболку, по-хозяйски обхватили полную грудь, сминая и тревожа соски, медленно спустились на живот, нагло забираясь под резинку трусиков, вернулись обратно к груди, дразня и гладя чувствительную плоть, и вдруг, звонко шлёпнув по упругой ягодице, исчезли, оставив Лёльку в лёгком недоумении.       Женщина спиной чувствовала горячее тело Чимина, слышала его участившееся дыхание. Она прижалась попой к паху парня, обхватила руками его за шею и, изогнувшись в пояснице, потёрлась ягодицами о вставший член. Она водила бёдрами, дразня и распаляя Чимина, а тот лишь старался поплотнее прижаться к Лёле. Он закрыл глаза и двигался навстречу ей, скользя членом по нежной коже, но женщина, словно опомнившись, внезапно отстранилась и, судорожно вздохнув, пробормотала:       — Нет, Чимин, не сейчас, пожалуйста. Давай подождём немного. Я знаю, что выгляжу глупо, прося об этом, но… Дай мне немного времени, чтобы подумать обо всём.       — Но это смешно, Лёля! — парень совсем по-детски надул губы и попытался снова обнять женщину. — Не поздно ли смущаться, если мы уже переспали?       — Я не смущаюсь, — Лёля поспешно одевалась, — просто всё слишком быстро происходит. Я так не могу, Чимин. Прости.       И она спешно, как была полуодетая, выскочила за дверь, нос к носу столкнувшись с Чонгуком, который нёс поднос с завтраком на двоих.       — Лёля! — окликнул он женщину. — Вы куда? Я вам с хёном поесть принёс, — но той уже и след простыл. — Хён, что это было?       — Отстань, купидон хренов, — Чимин скривился и повернулся к Гуку спиной, демонстрируя шикарную задницу, — пойду в холодный душ.       — Она тебя, что, бортанула? — заржал Чон.       — Если бы… — и Пак скрылся в душевой, сразу же зашумев водой.