Разум сердца

***

Вечером, после инцидента в академии.

Бар «Последняя капля».

      После чистого воздуха Пилтовера, вновь находиться в Зауне, казалось, было изнурительно сложно. С годами всё лучше понимаешь, что воздух здесь никогда не сможет полностью заполнить легкие, а если сильно попытаться, скорее будешь прерван болезненным кашлем.       Калиста сидела за небольшой барной стойкой, поставив локти на стол. Ни единой души, кроме них двоих. Причиной этому была фраза девушки с просьбой Вандера выслушать её. В свою очередь, тот воспринял её просьбу слишком серьезно, к счастью или сожалению.       Разговор мог начаться с самых разных тем, будь то убийство или инцидент с сундуком, затронуть критическое состояние её сердца или даже академию наук. Но Калиста не сочла правильным и безопасным рассказывать подобные вещи Вандеру. Конечно, между ними были хорошие отношения, но девушка не была готова доверить доброму бармену все свои сокровенные тайны. Кому же она действительно готова открыться?       Никому.       Как назло, ни один человек не всплывал в голове, только стоило ей озадачиться столь важным, казалось бы, вопросом. Неужели она настолько одинока? Калиста не хотела думать об этом, предпочитая отбрасывать подобные выводы, подавляя их более приятными мыслями.       Виктор.       Образ этого случайного учёного крепко держится в её голове, даже не собираясь растворяться в бесконечном потоке мыслей. Словно там ему и место. Виктор... Хромой парень из Зауна, спасавший её из передряг. Возможно, это всё, о чём она знала, но почему же ей хочется узнать его лучше? Но так не должно быть. Верно?! Как бы она хотела знать правильный ответ, но рядом никогда не будет вестника, готового провести на верный путь. Приходилось ходить с закрытыми глазами и слепо верить судьбе. — Какого цвета, говоришь, у него были глаза? — В тишине прозвучал голос Вандера, вытянув девушку из размышлений. — Красные. — Ответила Калиста, прекрасно помня единственную отличительную черту нападавшего. — Остальное было скрыто под маской.       Вандер на секунду задумался, белой тряпкой протирая небольшую кружку в руках, и выдохнул, облокачиваясь на стойку ближе к девушке: — Могу тебя уверить, это не миротворец. Я знаю многих в Зауне, у некоторых и вправду есть красные зрачки, но ещё ни одного, кто бы одевался в костюмы миротворцев. Это всё, что я знаю. — Мужчина изучает напряженное лицо собеседницы и наклоняет голову, словно пытаясь привлечь её внимание. — Может, выпить? Тебе не помешает. — Одна капля, и ты знаешь, что со мной будет. Не в этот раз, Вандер, спасибо. — Калиста впервые за разговор улыбается, медленно отстраняясь от барной стойки.       Внезапно для двоих дверь в подсобку резко открывается, и маленькая детская рука показывается в тени, бросая под бурную стойку что-то сверкающее. Взгляд Калисты успевает заметить чеку на объекте, и уже в следующую секунду это нечто подкатывается к её ногам. Самодельная граната Порох.       Смешная рожица обезьянки уставилась на испуганное лицо девушки и тут-же отскочила в сторону. Не сильный, скорее слабый, взрыв разбросал по полу цветной серпантин, подарив рыжеволосой очередной приступ.       Девушка и сама не поняла, чего она так испугалась, но сердце её шелохнулось в груди, ударив грудину изнутри рёбер. Она с грохотом поставила руку на стол, придерживая себя. Перед глазами возник образ бомбы, замаскированной под сундук. Отчётливо она слышала писк в ушах, словно от взрыва, а яркий свет ослепил её. Почему она это видит? — Хэй, огонёк, всё хорошо? — Забеспокоился Вандер, кладя руку на женское плечо. — Калиста! Ой, прости, я не хотела! Прости меня! — Синеволосая девочка подбежала к Калисте, подбирая детали своей гранаты.       Калиста, словно не контролируя свои движения, схватилась руками за плечи Порох, смотря точно в испуганные глаза. — Где ты узнала про гранаты, Порох? — Она совсем не замечает, как её руки нагреваются, начав приносить девочке не только страх, но и дискомфорт. — Я не знаю... — Сильнее в руках сжимает хлам Порох. — Не ври! — Калиста повышает голос. — Калиста! — Грозно произносит уже Вандер, привлекая внимания девушки. Под тяжёлым взглядом мужчины рыжеволосая осознаёт, как противоречиво сейчас выглядят её действия. Руки отпускают ватное тело Порох, позволяя той сделать пару шагов назад. — Прости, я не знаю, что на меня нашло. В последнее время я сама не своя. — Лишь после того, как сказала, Калиста подмечает, что уже начинает повторяться. — Порох, иди обратно. — Мужчина глянул на девочку, и этого было достаточно. — А тебе лучше пойти к себе и отоспаться. Нам никому здесь не нужен пламенный монстр. — На лице Вандера появляется улыбка, но ответа она не получает. Калиста стыдливо опускает взгляд и коротко кивает, спеша наверх, к лестнице на чердак.       Что же она делает? Нельзя вымещать свои эмоции на окружающих, и Калиста знала это как никто другой. Чувство это было такое же давнее, как и её сердце — такое далекое, из забытого прошлого. Но она из раза в раз позволяла себе пренебрегать этим правилом. Слишком много накопилось в ней за последнюю неделю, начиная с того поворотного убийства: ухудшение состояния здоровья, академии, новые знакомства, новые обязанности и только больше необъяснимых тайн.       Калиста знала один рабочий способ избавиться, хотя бы на пару часов, от всех забот — сон. Рано или поздно ей придется выбрать, к чему готовиться завтрашним утром — к очередному мошенничеству или к зачёту.

***

      Сна было недостаточно. Жажда к изменениям и груз ответственности за взятую на себя задачу не давали ей сомкнуть глаз.       Вскочив посреди ночи, Калиста судорожно стала искать ранее украденную сумку студентки. В ней и была заветная книга, а если точнее, то дневник, со всеми ей необходимыми записями. Читая в темноте неразборчивый почерк, Калиста поняла лишь одно: что она совсем ничего не поняла.       Ничего лучше не пришло в голову сонной девушки, чем отважиться на рискованный шаг — пробраться в академию наук, в уже знакомую ей лабораторию. Там она, без спору, найдёт любые книги или учебники, что способны объяснить ей любые темы. Без подготовки не было и уверенности, Калиста это понимала, стоя уже у закрытой академии, охраняемой стражей. Не могла она сидеть сложа руки, зная, что может в это время сделать что-то полезное для себя. Даже если это лишняя страница книги.       Заунка без труда проникает в лабораторию Хеймердингера, все так же открыв главные двери. Неужели они никогда их не закрывают? Привыкший к темноте выгоды без промедления замечает сидящего у стола Виктора. Сердце Калисты испуганно дёргается в груди, на секунду заставляя ту думать о худшем. Мгновение спустя, не заметив от парня никаких движений, к девушке приходит осознание: Виктор спит. Она уже слышала о том, что особо занятые люди — любители поспать за рабочим столом, но чтобы видеть подобного человека в реальности, возможно, это впервые.       Калиста глазами находит какую-то незамысловатую ткань, похожую на плед, в углу лаборатории и аккуратно накрывает ею спящего учёного. Странное желание потрогать на ощупь на вид жесткие волосы Виктора тутже было запрещено к осуществлению. Взгляд метнулся к записям, лежащим на столе. Записям о сундуке. Видимо, не она одна мучается от воспоминаний о нем.       Подхватив чернильную ручку, Калиста лёгкими взмахами руки обвела правильные предположения Виктора, будто так и должно было быть изначально. Его записи были интересными, хотя временами и уходили от темы.       Опомнившись, рыжеволосая поняла, что это она отвлеклась, забыла про главную задачу. Найти учебник, забрать с собой и убежать обратно в Заун. Звучало это всё до неприличности просто.       Калиста бегает взглядом по лаборатории и замечает стопки книг, среди которых и были нужные для неё учебники. Прочитав текст на корке книги, девушка кивает сама себе в подтверждение и хватается за неё пальцами. Вытащить книгу, не опрокинув другие книги, было невозможно, и Калисте пришлось остановиться. Решив снимать книги с самой верхушки, чтобы уже спокойно достать желанное, женские пальцы хватаются за верхнюю книгу и тянут на себя. По незнанию она опрокидывает непонятно как образовавшуюся на вершине стопки миску с лабораторными приспособлениями. Дребезжащий звук упавшей миски разносится по лаборатории, наверняка разбудив Виктора. Но это значительно меньше волновало Калисту, чем вскрытая осколками стекла рука. Ладонь её хватается за рану, стараясь не допустить кровотечение, но кровь поступает сквозь пальцы, стекая во все стороны, словно огненно горячая лава.       Скрежет ножки стула по полу привлекает её внимание, и Калиста замечает смотрящего на неё Виктора. Бешеный стук сердца головной болью отдавался в глазах, а в горле застыл крик боли от пульсирующей раны. Она поймана, но понимала, что должна успокоиться. Пусть весь мир считает её воровкой, никто и никто в Пилтовере не должен знать о механическом сердце. Может, было бы даже лучше, если бы она истекла кровью при здесь, не мучаясь от сердца и отпущенная всеми заботами.       К огромному удивлению, учёный не сказал ни слова, его рука подхватила рядом стоящую трость, подхватывая падающий плед. — Прижми. Садись на стул. — Виктор резко прижал ткань к руке девушки и устремился к тумбе, рядом стоящей со столом. Его голос звучал так спокойно, кажется, даже сосредоточено. Взглядом он находит аптечку и уже возвращается обратно, не отрывая взгляда от напуганного вида Калисты.       Поведение Виктора сильно ошеломило рыжеволосую, ожидающую крики и возмущения. Безмолвно та послушалась, опускаясь на стул перед рабочим столом учёного.       Они оказались друг против друга в полутьме лаборатории, заполненной капающими на пол каплями крови. Очередная капля вырвала двоих из подобия в оазисе вечности. Виктор положил на стол аптечку и решительными движениями стал обрабатывать рану, уже второй раз удивляясь температуре кожи Калисты. Необыкновенно теплая, такая же горячая, как и кровь. Тысячи вопросов мучили его любопытную учёную натуру, но тот понимал, что лучше оставить слова несказанными, лишь бы не наговорить лишнего. После чего он снова чувствовал бы себя полным идиотом. — Прости за этот хаос. — В запряженной тишине прозвучал женский голос, заставивший Виктора резко поднять взгляд. — Не стоит, передо мной ты никак не провинилась. Но я предпочёл бы знать, как понимать твоё внезапное появление посреди ночи? — Не могла уснуть. — Обычно, когда люди не могут уснуть, они не проникают в закрытую академию и не режутся. — Делать мне нечего, резаться ещё! Ты всё просто неправильно понял. — Отвернулась девушка, закатив глаза. — Вот как. Тогда... Позволишь мне узреть твои истинные намерения? — Ухмыльнулся Виктор. — Я не хотела второй раз завалить зачёт. Вот и пришла поучить эти... Формулы. Даже не знаю, как это оказалось на верхушке стопки книг. — В словах её была неуверенность, словно та колебалась, решаясь к чему-то большему.       Пара словно по команде поворачивает головы на вид упавших книг. Страницы их пропитаны уже впитавшейся алой кровью.       Не самый красивый вид, что можно узреть в лаборатории, но очередной раз доказывающий о губительной силе науки. Злоупотреблении наукой.       Неспеша пальцы Виктора с легкой дрожью перематывали свежую рану Калисты. Этот момент был преисполнен нежностью, смешанной с запахом крови и чем-то тяжёлым. Возможно, напряжением? Под пристальным взглядом рыжеволосой учёный не сумел собраться, и тому пришлось перевести взгляд на согнувшиеся листки бумаги и тетрадные листы. Не сложно было заметить явные для Виктора изменения. — Твоих рук дело? — Сказал парень, покосившись на свои записи.  — С чего ты взял? — Щурится девушка. От такого сердце Виктора пропускает удар, ударивший по груди.  — Обычно я подчёркиваю всё верное... а не обвожу. — Он выдавил из себя ответ, уже не смотря на Калисту.        Калиста надеялась, что Виктор сочтет это как за его собственные порывы гениальности в полусонном состоянии, но, кажется, фокус не удался. Ей пришлось признаться. Виктор, будем честны, и без этого признания был в этом уверен, только не стал он спрашивать про плед. Образ этой ситуации всплыл у него в голове, не позволяя даже думать о чём-то другом.        Парень поджал губы и повернулся к бумагам.  — Мы не стирали уравнения с доски. Иди, развлекайся. — Он махнул рукой в сторону, указывая на упомянутую доску. — Только с рукой осторожней.        Для Калисты всё это не было развлечением. Всё, что она могла делать, это стоять как истукан у исписанной доски и часто опускать голову в книгу. Сложно сформулированный полунаучный текст путал её и без того запутанный клубок из мыслей и возможных решений примеров. В конечном итоге, взяв в руки мел, Калиста стала интуитивно писать подробный план решений, чтобы выйти на ответ. Она понимала, что сама подписалась на это.        Последний раз взмахнув рукой, после знака равно появляется долгожданный ответ. Калиста была готова обрадоваться, выдохнуть с облегчением, но звук стучащей по полу трости вырвал её из фантазий. Виктор стоял у доски и переписывал её пример, перечеркнув получившийся ответ и написав всё совсем по-другому.  — Для подобных примеров формул из учебников нету. Профессор Хеймердингер сам вывел единую формулу специально для таких случаев. — Парень, со своим выраженным акцентом, говорил как-будто шёпотом, словно не хотел, чтобы их услышали.  — Я, наверное, пропустила этот момент. — Отмазалась воровка, спрятав ладонь за шеей. — В таком случае, я попробую взять на себя ответственность объяснить всё, выражаясь доступным тебе языком.       Калиста хотела уже возмутиться, но, увидев лёгкую улыбку на лице парня, выдохнула. Глупо было отказываться от объяснений учёного. Особенного его — это Виктор. 

***

Несколько часов спустя 

— А так? — Виктор подчеркнул что-то на доске, заинтригованный и с озорством оборачиваясь на Калисту, ожидая её ответа.  — О! Да, кажется, я вижу. — Девушка вскинула брови и перехватила мел из рук парня, торопливо перечеркнув ответ и заменив его правильным.        Одной доски им не хватило. Виктору и Калисте пришлось прикатить дополнительную доску, даже разложить на столе множество черновиков, продолжая всё глубже и глубже погружаясь в детали. Совместные решения примеров постепенно переросли в философские дилеммы и простые обсуждения нерешённых задач. Они совсем потеряли счёт времени, наслаждаясь совместной работой.        Их бурные рассуждения были прерваны резким звуком распахивания входной двери. Неспеша, слегка заваливаясь в стороны, в лабораторию заходит профессор Хеймердингер.        Лёгкая паника охватила рыжеволосую. Она отвлеклась, ей нужно было готовиться. Но, мысленно успокоившись, она вспомнила целую ночь тренинга счёта с Виктором. Он подарил ей этот шанс, и она не может подвести ни его, ни себя.  — Доброе утро, Виктор! — Заговорил йорлд, но прервался, увидев Калисту. — Неужели вы двое не спали всю ночь?       Его вопрос был безобидным, даже очевидным, без каких-либо дополнительных контекстов, но двоица восприняла её в другом характере. Виктор и Калиста бросили короткие взгляды друг на друга и проигнорировали вопрос. Каждый из них мысленно смутился. Неужели уже утро?  — Калиста, а что ты здесь делаешь? — Невзначай спросил йорлд, даже не задумываясь о чём-то серьёзном. — Я... — Вдруг замерла девушка, крепко сжимая мел в руках. Голова её анализировала тысячи вариантов ответа, а нервозность возросла, слишком серьёзно воспринимая вопрос.  — Хеймердингер, Калиста проявила инициативу и усердно готовилась к зачёту, что вы согласились повторить. — Ладонью указал Виктор на их работу.        Голос парня развеял все переживания, зарождающиеся в женской груди. Калиста вернула взгляд на уверенное лицо Виктора, а получила в ответ взгляд, полный поддержки. К ней пришло осознание, что он всё же передал её сообщение профессору. У неё всё ещё есть шанс изменить что-то. — Похвально, очень похвально! И это то, что вы решили? — Профессор двинулся в сторону доски, на которой виднелись решённые уравнения.        В странной, напряжённой тишине три пары глаз смотрели на доску, рассматривая примеры и думая совершенно о разном. Кажется, лишь один профессор в действительности думал о примерах.  — Знаешь, я и без этого решил, что возьму тебя в ученики.        После фразы Хеймердингера в воздухе повисла тишина, а следом за ней лица молодых обратились к профессору. И Виктор, и, тем более, Калиста, были ошарашены и удивлены этим. Могло показаться, словно те и вовсе не поверили в услышанное.  — Почему же вы тогда не взяли меня в ученики? — Спросила Калиста, то-ли возмущаясь, то-ли удивляясь.  — Хотел удостовериться, что тобой движет лишь жажда к познанию. — Хеймердингер сжал кулак и с наигранной величественностью поднял его. — Как же я мог вновь не помочь и упустить такой светлый ум?        Внимание йорлда обратилось на Виктора, будто-бы в своей предыдущей фразе подразумевался именно тот. Для Виктора это не было новостью. Когда-то он был обычным хромым мальчиком из Зауна, но теперь он работает с заслуженным профессором наук, благодаря своим силам, желаниям и стремлениям.       Для Калисты же это было лишь началом длинного пути, на который она ступила, как когда-то Виктор. И пусть её руки испачканы в крови или грязи, цель её остаётся неизменной — починить собственное сердце. Если бракованный механизм у неё в груди вообще можно назвать настоящим сердцем