Поцелуй спасет голодающего

Вики часто задавала себе вопросы. Это стало единственным занятием, способным отвлечь ее от давящего чувства одиночества. Почему я здесь? Сколько прошло времени? Пытается ли кто-нибудь найти меня? вряд ли. Она сходила с ума. Тошнотворно белые стены давили, а время насмехалось над ней. Медитация не помогала, а значит и смысла в ней не было. Отчаяние сжигало изнутри. Смогу ли я когда-нибудь снова увидеть звезды? Нет. Большую часть времени она спала, остальную часть времени думала и задавала сама себе вопросы, на которые никак не могла знать ответ. Пока не пришел он. Голод. Его черная одежда создавала сильный контраст на фоне белых стен. Между средним и указательным пальцем сигарета, неудивительно. Волосы такие же черные, как и одежда, лежат на плечах и спине, словно змеи обвивающие своего хозяина в попытке удушить. Впрочем, она бы тоже не отказалась придушить его в эту же минуту. Какого это, быть им? Не иметь возможности касаться кого-то, просто поговорить, не причиняя вреда собеседнику. Невыносимо. Его взгляд был прикован к ней и выражал полнейшее безразличие. Возможно, такому как он нравится одиночество. Конечно, нравится. — Нет. Вики подпрыгнула на месте. Она не была готова услышать его голос, из-за чего по спине пробежали мурашки. — Что «нет»? — она не узнала свой голос. Сколько она молчала? — Мне не нравится одиночество. Минута… Две… До нее дошло. — Не надо рыться в моей голове, — злость, вот она, почти желанная, это лучше отчаяния. —Достаточно того, что я нахожусь здесь в роли тюремщицы. В ушах звенело и то ли это ее сердце билось так сильно, что каждый стук отдавал в голову, то ли… — Ожидала чего-то другого? Бал в честь твоего нахождения в замке? Не забывайся. Запах мяты и дыма от сигареты ударил в нос и только тогда она поняла, что сделала несколько шагов к нему в порыве злости. — Сколько я здесь нахожусь? — вот так, просто, вопрос в лоб, почти сразу. — … — Я спросила….пожалуйста. — Шесть месяцев. Его слова прозвучали громко и тихо одновременно. Вики отошла к стене и сползла на пол, царапая спину о шероховатую стену. Ее словно в грудь ударили. Слезы обожгли холодные щеки. Она уже забыла, как это. Все это время она была призраком в четырех стенах, лишенная возможности хоть как-то исправить ситуацию. Шесть месяцев… — П..почему? Я… не понимаю… — казалось из комнаты пропал весь кислород и сейчас она начнет задыхаться, открывая рот, как рыба на суше. — Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, но сначала я хотел бы кое-что прояснить сразу, — Голод подошел и сел на пол, не слишком близко. Она могла подумать, что это его привычка, не подходить слишком близко чтобы не истощать, но нет. Он не хотел чтобы она боялась, не хотел давить, ведь, наверное, только он понимал, как это, чувствовать кого-то рядом после долгого одиночества. — Я не выпущу тебя.