willow rosary| ивовые четки

26 дней назад.

Все эти две недели он так и садился рядом со мной. Садился и сначала преимущественно молчал, однако ранее пустующее место теперь заполнилось красками, звуком, и движением. Поначалу Фрэнк неимоверно сильно меня раздражал. Если про меня можно было сказать, что я всю жизнь стремился к стабильности и спокойствию, то про Фрэнка можно было с уверенностью сказать, что это было самое хаотичное создание во вселенной. Полная мне противоположность. Он постоянно творил какую-то непонятную фигню- поджигал мусорные баки, воровал мятную жвачку магазинах, рисовал по ночам краской из баллончика яркие граффити в неположенных местах, постоянно влипая во всякие неприятности разного масштаба.. Из некоторых мне пару раз даже приходилось его вытаскивать чуть ли не за уши. Айеро для своих шестнадцати лет слишком много и грязно ругался, курил что-то непонятное. Я не уверен, что это были только безобидные, как он сам потом мне сказал, сигареты, но обдолбанным или пьяным его никогда не видел. Это немного обнадеживало. Когда парень стал разговорчивей, выяснилось, что речь его пестрила разнообразными сленговыми словечками, значения которых в нашем классе почти никто не знал. Оно и к лучшему. Из Джеффри, Джеймса, Джона и еще многих других разнообразных имен начинающихся на "Дж", которыми он уже меня успел окрестить, я превратился в простого "чувака". Меня это, вроде бы, по его мнению, даже устроило. Спорить я с ним в этот раз не стал- смысла в этом все равно не было никакого. Если Фрэнк Айеро для себя что-то решил, то его уже не переубедить. Еще выяснилось, что он досмерти любил рассказывать в темноте страшилки, смотреть фильмы ужасов и упиваться диетической колой. Фрэнк умудрялся драться где-то в подворотнях, дважды за последнюю неделю приходя на уроки с разбитой губой. Под фразу "Если кто ударит тебе правую щеку- подставь и левую" он определенно не подходил. Я еще не очень хорошо его знал, но уже был уверен, что из "Бей или беги" он точно выберет первое, чего бы ему это не стоило. Меня это, откровенно говоря, пугало. Сам того не осознавая, я начал переживать за его несносную задницу. Когда прошла еще только неделя его обучения, я уже точно знал, что парень сменил несколько школ за последний год и вроде даже стоял на учёте. Другие учебные заведения, зная его репутацию, как только слышали фамилию Айеро тут же давали им от ворот поворот. Казалось, что либо это у Миссис Айеро был такой же несносный характер как и у её сына, и они вдвоем по приходе Фрэнка домой после учебы вместе угорают над бедными учителями, либо она уже настолько отчаялась, что отправила его в католическую школу. Это была самая злая шутка судьбы из всех возможных, так как Фрэнк точно знал, что тут ему будет где разгуляться. Как говорится, горбатого только могила исправит, и если Фрэнка не выпрут отсюда уже через месяц, то это будет величайшим чудом на планете. Не понятно почему, но я не мог сконцентрироваться на чем- либо в его присутствии. Я списывал это на постоянный шум и возню, исходящие с его стороны, хоть раньше шумы меня нисколько не отвлекали. Всю жизнь я приспосабливался к чему- либо, но к Фрэнку приспособиться мне казалось абсолютно невозможным. Его зеленые глаза всё так же привлекали внимание и манили к себе. Иногда во время разговора с ним я выпадал из реальности, засматриваясь и пытаясь что-то найти в них Я потерял из-за Айеро всякий сон- каждую ночь в голову приходили самые разные мысли о нем, некоторые даже заставляли меня смущенно краснеть и утыкаться лицом в подушку. Утром после этих мыслей в глаза я ему уже не смотрел- слишком было стыдно.. Стыдно и странно. Не то чтобы я уж совсем не общался с девушками, но, по крайней мере к ним, я такого не испытывал. Это меня очень-очень сильно напрягало. Не могу же я...?... Еще он слушал тяжелую музыку. Это я узнал на второй день после нашего знакомства. Из тонких проводков наушников почти всегда гремела музыка, я отчётливо слышал ударные, электрогитару и надрывный, истеричный вокал. — "Limp Bizkit" ,- как он мне потом сказал, и его лицо при этом приобрело такое выражение гордости, будто он в этой группе как минимум играл лично. Некоторые песни, из бесконечного, казалось, количества имеющегося на его плеере я знал и сам - тяжело не знать то, что гремит из каждого утюга. Эта музыка мне нравилась, в отличие от хора, в котором мне приходилось петь, хоть преподаватель меня хвалила и порывалась ставить первым голосом, говоря при этом, что я отлично пою, я чувствовал, что хоровое пение это абсолютно не мое. Вообще командную работу я не особо любил. За десять лет так и не влившись в коллектив, я теперь оказался на одной ступени с прибывшим две недели назад Фрэнком, с которым никто из класса общаться просто - напросто не хотел. Честно говоря его откровенно побаивались, хотя мне он казался не таким уж и опасным, каким Фрэнк хотел себя показать. Может быть поэтому мы и сдружились. Так вот, вернемся же к нашим баранам, а вернее к нашему хору. Нам всем приходилось петь, и Фрэнку в том числе, но боже ты мой, что он там вытворял... Парень специально пел мимо нот. Было отлично слышно, что в нотах он разбирается прекрасно и музыкальный слух у него тоже есть. Не нужно быть великим гением, чтобы понять- он делал это всем назло. Сначала это было тихо, едва слышно, сбивая остальных, а потом уже и просто-напросто перекрикивая их. Часто это делалось мне прямо на ухо.. Первые дни я думал, что сойду с ума рядом с ним или оглохну, но затем втянулся- привык носить с собой небольшие комки ваты, скатанные в своеобразные затычки и засовывать их в уши как только мы заходили в кабинет пения. Как ни странно, это сработало. Бесконечный террор моих многострадальных барабанных перепонок, наконец-то, прекратился и я вздохнул с облегчением. Весь класс, не сговариваясь, повторил за мной. После этого Фрэнк на меня знатно обиделся. Как я это понял? Его стул, до этого стоящий практически вплотную к моему, так, что мы в любом случае, как бы я от него не отодвигался, соприкасались бедрами, теперь был отодвинут к другому краю парты. Он больше не тыкал меня в бок, чтобы шепотом мне на ухо отпустить полный сарказма комментарий по поводу недостоверности слов учителя богословия, не пытался заглянуть ко мне в блокнот, когда я только открывал его, чтобы начать рисовать. Игнорировать меня он не стал, но и разговор сам тоже не начинал. Почему- то меня это тогда очень нехило задело за живое. Почему? Даже и не спрашивайте, я все равно не смогу дать вам на него хотя бы мало-мальски внятный ответ. Может быть потому, что он, кроме моего же брата, стал мне единственным другом. Может быть потому, что не смотря на то, что мы были не особо близки, он пару раз вступился за меня, хоть я и говорил, что не нужно этого делать, а может и потому, что… Не знаю, я, говорю же вам. Не знаю….