The oceans shall freeze

And I was running far away Would I run off the world someday? But now take me home Take me home where I belong I got no other place to go Now take me home Runaway, AURORA

Исак Часами он не чувствовал ничего, кроме мертвой хватки льда вокруг его рук, ног, его горла и больше всего вокруг его живота – лед проникал во внутренности как змеи. Его тело было сосудом для боли. Оно горело так же сильно, как Солнце и затем увядало, изнашивалось и опадало как зимние листья на деревьях, что окружали величественные пики и равнины Халогаланда. Тело Эвена рядом с ним ощущалось как что-то, более знакомое, чем тело самого Исака. Исак придвигался к нему, прижимал его сильные руки к груди, шептал, никогда не отпускай. Но он не был полностью в сознании, не знал, говорит ли он так на самом деле или только думал об этом. Дрожь и судороги по всему телу иногда давали вспомнить себя, это были краткие моменты ясности и спустя время, возможно часы или дни, он чувствовал, как в него вливается жидкость – горячий бульон, который заставлял рот гореть и собирался в низу живота. Он кашлял и моргал, уставившись в бледные, обеспокоенные глаза мужчины, которого любил. - Исак, - сказал Эвен неуверенно, как будто никогда не произносил его имя до этого, - ты… - Я упал, - сказал Исак и, пусть это не был вопрос, Эвен кивнул и ответил, - Да, ты упал. Под лед. Но ты такой сильный. И вода…вода была не такая холодная. - Ты прыгнул за мной? – спросил Исак, менее уверенно, - Ты спас меня? - Ты и так знаешь, что я последую за тобой на дно океана. Исак почувствовал, как грудь сжало – он издал дребезжащий кашель, который заставил всё тело затрястись. Лицо Эвена упало, он прижал миску ко рту Исака снова, и Исак послушно раздвинул губы, - Ева приготовила его, - сказал ему Эвен, - мы так волновались. - Ты продолжаешь спасать меня от холода. - К счастью, в этот раз на твоих костях больше жира, - сказал Эвен, имея в виду то злосчастное падение в медвежью яму. Он попробовал улыбнуться, но Исак не мог получать удовольствия даже от намека на смех. Он был полностью сосредоточен на Эвене здесь и сейчас, но под этим начало образовываться чувство – оно проникало в его ноющие конечности и в темноту на грани его воспоминаний. Медленно, он вспоминал, отрывок за отрывком. Юнас. Его почерневшее тело. Порка. Я практически был выпорот, когда пытался снять его тело. Поэтому он был на льду. Потому что Эвен был не мужчиной, которого он знал, и, пусть Исак направлялся навстречу явной погибели, это было предпочтительнее, чем жить с бременем предательства. И всё же…другой голос заполонил мысли Исака. Голос Эвена, хриплый и отчаянный. Он говорил ему, что не убивал Юнаса. Что он объяснит ему, когда Исак уйдет со льда. - Исак? – спросил Эвен. Он говорил что-то, но Исак не слышал, - Исак, пожалуйста… - Ты убил Юнаса, - сказал Исак. Змеи вокруг его тела сжались, он снова закашлял, отодвигая миску, - ты убил невинного человека. Единственного друга, который появился у меня здесь. Ты убил его и унизил его тело. Ты даже не удостоил его похорон, - он произносил это в оцепенении. Что еще можно было сказать? Пухлые губы Эвена сжались в тонкую линию. Он был ранен словами Исака, намеками, скрывающимися за ними. Ты не настоящий друг, думал Исак со злостью. Ты ничто. Но эти слова ощущались неправильными, ощущались предательством. Как человек, который пожертвовал стольким ради Исака, так предал его? - Я не убивал Божьего человека, - сказал Эвен спустя время. Его слова были твердыми как дерево, но такими же пустыми внутри, - Я бы не причинил вреда кому-то, кто для тебя важен. Ни Еве, ни Вильде. Ни Юнасу… ни даже Кристоферу, если на то пошло. - Тогда что? – спросил Исак. Он придерживал руку у рта, кашляя, закутываясь в простыни вокруг него, и Эвен покачал головой. - Ты сейчас не в том состоянии, чтобы выслушать. - Для этого нет подходящего состояния, - сказал Исак, устыдившийся себя – он почувствовал подступающие слезы, - Расскажи мне свои небылицы и я смогу отправиться в Хель со спокойной душой. - Не говори так! – вскричал Эвен, и его слова были такими же острыми, как взгляд разгоревшихся глаз. Исак не чувствовал страха, только отчаяние. Отчаяние заставило его глаза увлажниться, отчаяние, которое заставило его держаться за свое собственное тело, чтобы оставаться на месте. Он любил этого человека, и всё же любовь к нему сделала Исака дураком. - Я видел его тело, - всхлипнул Исак, - я слышал, что они говорили. Что сказала Ева. То, как ты смотрел на тело Юнаса, будто это было развлечение для ваших зимних праздников здесь. Зачем ты лжешь мне? Оставь мне немного достоинства, Эвен. Будь честен, если в твоем сердце когда-то была любовь ко мне. - Исак, я говорю тебе правду. Юнас жив и я могу доказать это. Тело, которое ты видел, не было телом Юнаса. Каждое слово было осторожно, выверено, но Исак не чувствовал в них обмана. Он двигался на кровати, устраиваясь так, чтобы сидеть выше на подушках, чтобы быть на уровне с Эвеном, пусть Исаку и нужно было поднимать голову для этого. - Если это был не Юнас, то кто? – просто спросил Исак. Он ожидал, что Эвен ничего не скажет и в то же время надеялся, что он скажет хоть что-нибудь. Что-нибудь, что бы исправило эту невыносимую ситуацию. - Николай. Исак моргнул, тряхнув головой. Николай? Но он ведь в темницах деревни. Если бы он умер, конечно, жители деревни узнали бы его тело? Но они верили, что это было тело Юнаса. - И как ты знаешь это наверняка? – осторожно спросил он. - Потому что я похоронил его на территории усадьбы. И затем сам же откопал. - Он был в подземельях деревни. Как ты добрался до него? - Это была ложь, которую я тебе рассказал. Единственная, - Исак почувствовал, как напрягается, резко поворачивая голову. - Это всё же ложь. - Стоит ли напомнить тебе, Исак, каким ты был непредсказуемым? Сколько тебе пришлось вынести? Ева и я волновались за тебя, мы не думали, что ты сможешь жить с этим бременем. - Потому что я слаб? – спросил Исак с горькой улыбкой на губах. Ева так же вступила в сговор против него. Всё, что делали люди – заключали соглашения за его спиной, скрытно договариваясь, что он был слишком хрупок, чтобы позаботиться о себе, - ты убил Николая, похоронил его, лгал мне, верил, что это Юнас и всё, потому что ты не верил, что я смогу держать рот за зубами? - Его убил не Эвен, - сказал новый голос, и Исак посмотрел на дверь спальни, у которой стояла Ева с обеспокоенным выражением лица, - я убила его по праву. Он украл у меня все. Мою гордость, и мои волосы, и мое тело, и силу духа. А затем попытался украсть и тебя, и это было единственным унижением, которое я не могла позволить. Я получила удовольствие, забрав его жизнь. Исака ошеломили ее слова – он тихо раскрыл рот, пока она продолжала, - И да, я верила, что это его труп оставался в земле, я не знала планов Эвена, и я сказала тебе то, в чем не была уверена, несмотря на то, что Эвен защищал меня, когда я убила Николая. Если ты и должен на кого-то злиться, то на меня. - Но Эвен был тем, кто лгал мне, - упрямо сказал Исак, и Ева издала раздраженное фырканье. - Мы оба лгали тебе, Исак. Я могла бы сказать тебе, Эвен мог бы сказать тебе. Но мы чувствовали, что это будет последний удар. Ты столько вытерпел. - Ты вытерпела больше. - И это мое бремя. Но мы защищаем друг друга, вот что мы делаем. Мы остались друг у друга, и Вильде, и так было с тех пор, как мы были детьми. И во многом я вижу в тебе того тонконогого мальчика, который плакал, когда никто кроме меня не видел, из-за вещей, над которыми он не был властен, - Ева подошла к нему, взяв его лицо в свои руки, вытирая непрошеные слезы, - видишь? Ты и сейчас не отличаешься от него. - Я справился бы, узнав о Николае. Я мог бы помочь. Тебе не нужно было оставаться с этим в одиночку. - У меня был Эвен. Он был добр ко мне. И ты знаешь, что я бы не стала говорить так, если бы это не было правдой. Поверь мне, если бы у меня были причины сомневаться в нем, даже ненавидеть его, я бы нашла их. Эвен взглянул на Исака, и увидел, как тот рассмеялся при этом, и эта улыбка согрела напряженное тело Исака даже больше, чем похлебка. - И жители деревни верят, что Николай…где? - Кто знает, – спросил Эвен, - если вопросы о его исчезновении будут у моей двери, у меня чистая совесть и пустая усадьба, чтобы обыскать. Пусть попробуют, но они не повесят вину на меня. - А Юнас? Как он вернется, если они думают, что он мертв? На этом вопросе повисла тишина, и, наконец, Ева вздохнула – Он не вернется, Исак. - Это не место для Божьего человека, - просто сказал Эвен, - здесь нет Богов. Ни его, ни конечно наших. Исак впервые слышал, что Эвен осуждает Богов, которых так высоко ценили северяне. Он думал о том же много раз с тех пор, как приехал, но Эвен обычно придерживался того же, что и остальные. Исак сглотнул, понимая значение этих слов, и что хотел выразить этим Эвен. Не было судьбы, кроме той, что они творили сами. Эвен не был ответственен за верования деревни, если он не боялся Богов, перед которыми они преклонялись. - Если ты не веришь в них, во что ты веришь? – тихо спросил он. Эвен придвинулся ближе к нему и взял за руку. - В это, - сказал он, кладя руку на обнаженную грудь Исака, на его бьющееся сердце, - я верю в твою силу и храбрость, и в твою красоту и доброту, и я верю, что ты – единственный бог, которому я поклоняюсь. Он придвинул рот ко рту Исака, оставив дыхание на его губах. - Но ты лучше любого Бога, потому что ты здесь. Я могу видеть тебя, чувствовать тебя. Пробовать тебя на вкус. И это делает тебя более значимым, чем храброго Тира или слепого Хёдра или других безликих, в которых нас заставляли верить с детства. Он прижал губы к Исаку сильнее. Исак знал, что Ева ушла из комнаты, и в его животе собрался жар, но уже не из-за змеиной холодной хватки. Он положил руки на плечи Эвену и прижал его сильнее, все тело желало чувствовать тело Эвена рядом со своим. - Я всё еще чувствую, что должен просить прощения за то, что сомневался в тебе, - застенчиво сказал он, и Эвен слегка отодвинулся от него, хмурясь. - Мы единое целое, Исак, но это не значит, что у нас одни и те же мысли. Ты поступил так, как требовала того ситуация, а я был зол, увидев тебя у ног Юнаса и пошел по этому пути потому что верил, что он причинил тебе боль. Я должен просить прощения, а ты просто вел себя, думая, что тебя предали. - Иногда я хочу, чтобы было проще, - признался Исак, и Эвен кивнул, не отводя от него взгляда, - И я хотел бы, чтобы ты понял, что я сильный. Когда ты зовешь меня Лилль Соль, разве ты не видишь, что солнце – это огонь? Оно сильнее, чем выглядит, оно делает твою кожу красной и мозолистой, когда ты купаешься в сиянии слишком долго, и тяжело смотреть на него, когда оно низко и сильно светит в небе. Я сильнее, чем ты думаешь, Эвен, и ко мне нужно относиться должным образом. Он почувствовал, как румянец покалывает его влажные щеки, когда Эвен улыбнулся на его словах, - Мои детские мысли забавляют тебя? – спросил Исак, и Эвен быстро мотнул головой. - Нет, конечно, нет. Я просто понял, как сильно хочу сорвать с тебя одежду, когда ты говоришь с таким жаром. Исак попытался не надуться, - Я хотел, чтобы ты воспринимал меня серьезно, Эвен. - А я и воспринимаю. Я буду. Ты прав. Держать секреты от тебя, когда ты столько пережил, это глупо. Прежде чем ты пришел сюда, я вырос, привыкнув не отвечать никому. Сейчас рядом со мной огонь – я делю с ним постель, и мое сердце, если подумать. Исак улыбнулся, - Это правда. - Но я клянусь в этом тебе, и, значит, ты должен поклясться в ответ, Исак, - торжественно сказал Эвен, и Исак фыркнул при этом. Не было ничего, что бы он хотел скрыть от Эвена, ничего. - Исак, - угрожающе протянул Эвен, и Исак закатил глаза, в то время как уголки губ тронула улыбка. - Клянусь всеми лживыми и настоящими Богами, что у меня нет секретов. - Говоря о богах... - заметил Эвен, и Исак поднял взгляд туда, куда он указывал: из-за двери виднелось настороженное лицо Юнаса. - Божий человек, - иронично заметил Эвен, и Юнас ответил, - Берсерк. - Я дам вам двоим время, - сказал Эвен, вставая со своего места рядом с Исаком, - однако я буду прислушиваться, - предостерег он, прежде чем пройти мимо Юнаса, выходя из комнаты и оглядывая его с явным подозрением. Некоторые вещи не меняются, подумал про себя Исак, улыбнувшись. Юнас подошел ближе и занял место Эвена, крепко обняв Исака – так, что они неохотно отпустили друг друга. - Не хотел уходить, не попрощавшись. - Тебе безопасно находиться здесь? - Настолько, насколько возможно в этой адской дыре, - сказал Юнас, прежде чем сделать знак креста своим большим и указательным пальцем, - Прошу извинить, я не должен говорить так о том, что я не знаю. - Ваш ад как наш Хель? – спросил Исак и Юнас пожал плечами. - Думаю, эти оба места – там, где мы можем оказаться, когда уйдем из этого мира, но не знаю, есть ли еще сходства. Мой ад - туда идут грешники, и, подозреваю, он будет переполнен ко времени моего прибытия. Исак рассмеялся, - Может, они откажутся пускать тебя. - Ну, я невысок, поэтому возможно они смогут меня запихнуть, - Юнас отодвинулся немного от Исака, хмурясь, - При всей серьезности, Исак, я прошу прощения за всё это. Я думал, что смогу переубедить здесь людей, но, чувствую, в этом месте нет надежды. Я буду рад, когда уйду. - Значит ли это, что и для меня нет надежды? – спросил Исак, и Юнас взглянул на дверь, явно вспомнив предостережение Эвена, прежде чем вздохнуть и посмотреть Исаку в глаза со всей честностью. - У тебя здесь люди, которые любят тебя. Это дает надежду. - Я буду скучать по тебе, - сказал Исак, - и кто знает? Мир не такой уж большой. Может, мы встретимся снова до того, как отправимся в Хель. - Надеюсь, - сказал ему Юнас. Он снова крепко обнял Исака, проведя руками по волосам, - Ты можешь пойти со мной, если хочешь, - прошептал он, и Исак рассмеялся, качая головой. - Нет?- спросил Юнас, и Исак прошептал, - нет, - в ответ. Потому что он едва не терял Эвена столько раз. Он не собирается терять его снова. __________________________________ Исак выздоровел через несколько недель и медленно, но неумолимо зима растаяла и пришли первые цветы весны. Зеленые дорожки начали показываться через лед, холод отпускал свою хватку с уставших тел, и – самое замечательное – день стал длиннее. Однажды, когда они втроем сидели у очага, руки Эвена обнимают Исака, а Ева была занята нарезанием овощей, Эвен внезапно как будто только заметил что-то, и Исак посмотрел на него заспанными, но любопытными глазами. - Я только сейчас понял, насколько красивым ты сделала это место, Ева, - сказал Эвен, и Ева добродушно улыбнулась, внутри нее всё расцвело от похвалы. - Я помогал! – капризно вскрикнул Исак, - просто потому что я не требую похвалы каждые пять секунд как… - Исак, - строго заметил Эвен, - ты самый избалованный и ленивый мальчик в мире. И ты не нужен нам другим. Ева показала язык Исаку, ухмыляясь, и Исак притворился, что отталкивает Эвена, в то время как сам каким-то образом зарывался в его тепло глубже. Это была правда. Скудное, пустое пространство усадьбы, куда Эвен привел Исака, было теперь теплым и красивым не только из-за ревущего огня, но и из-за занавесок, и подушек, и деревянных фигурок, которые Эвен находил или от которых избавлялся, а Ева выискивала. - Выглядит так, как было при моей маме, - уже тише сказал Эвен, и Исак поднял глаза, чтобы посмотреть на него. Эвен практически никогда так не упоминал свою мать. - Она всегда делала усадьбу красивой, а я разрушил и запустил дом, когда она и отец были убиты. - Как их убили? – спросил Исак, прежде чем остановить себя. Он добавил тише, - Извини, тебе не нужно отвечать на это. Эвен замер и замолчал, а затем сказал, - Их убили. Где-то в голове Исака всплыло воспоминание, и он нахмурился, пытаясь выяснить, почему оно появилось так резко. - В деревне говорят, ты сделал это, - просто сказала Ева, и Исак подумал, как и надписи на двери в твоей собственной усадьбе. Но он знал, что мужчина, который обнимал его так нежно, и окутывал любовью его тело каждое утро, и вечер, и всё время между ними, не был убийцей невинных людей. - Конечно. Я Берсерк и они боялись меня с тех пор, как я был ребенком, - Эвен поднял подбородок Исака и мягко сказал, - Но я знаю себя. Я знаю, что я не тот, кем они меня считают. Убийца матери. Отцеубийца. Я Эвен Бек Найшем, и они были мои любимые родители, которые были добры ко мне и защищали меня от всех мелочных, узколобых взглядов людей, которые не важны. Его голос дрогнул, и затем он высказал всё сразу, как будто вода просочилась через ледяную пластину. - Это был мой первый налет. Он был маленький, всего несколько деревень. Мы ехали верхом, не на лодке. Я был мальчиком, мне было 15. Даже младше вас обоих. Я не хотел уходить, потому что был напуган. Мой отец остался дома, потому что решил, что будет лучше не нянчиться со мной во время налета. Когда я вернулся, я нашел моего отца убитым здесь, у огня. И мою мать голую, изнасилованную, с отрубленной головой, в ее собственной кровати. Воспоминание всколыхнулось снова, и Исак вспомнил, почему. Николай, подумал он, Николай признался в этом отвратительном злодеянии, прежде чем попытаться убить меня. Он заморгал, чтобы не выступили слезы, пытаясь быть сильным для Эвена – когда он взглянул на Еву, то увидел, что она открыто плачет. - Кто ты думаешь это был? – осторожно спросил Исак, задумавшись, подходящее ли было время, чтобы поделиться тем, что он знает. Эвен издал тихий звук. - Я никогда не говорил этого вслух. - Пожалуйста, Эвен. - Трое северян остались тогда в деревне. Мой отец был одним из них. Эрик и Николай были другими двумя. Дыхание Исака замерло. Конечно же, Николай. Теперь не было и сомнения, что его признание было правдой. Но Эрик? Предводитель северян, мужчина, признания которого так усердно добивался Эвен? - Но ты и Эрик... ты сказал мне как-то, что ты считаешь его практически отцом. Лицо Эвена исказилось - на нем проступило что-то болезненное, уязвимое. - Так легче иногда. Говорить, что это мой мозг играет со мной. Забывать тех, кто не брал вину за их поступки. В те недели после смерти моих родителей меня бросили в подземелья. Эрик единственный защищал меня, и мне позволили жить, снова сражаться с северянами. Я сказал себе, что это сделал не он. - И ты всё еще веришь этому? Думаешь, Николай был один? - спросила Ева. Эвен снова замолчал, Исак не знал, заговорит ли он. Но затем он ответил, - Нет, я не верю, что один человек, почти мальчик, мог победить моего отца. - Эвен, - мягко сказал Исак, придвинув руки к теплому лицу Эвена и его щекам, - Почему ты не сказал людям правду? - Потому что кто поверит сумасшедшему? - спросил Эвен, но слова его были мягкими, спокойными. Исак чувствовал, как тело под ним напряглось, не уверенный, как Эвену удается быть таким спокойным, говоря об ужасных вещах. - Ты разве не злишься? Не хочешь бросить вызов Эрику сейчас, когда ты сильнее его? Он стар, а ты лучший воин в деревне и... - Всё в прошлом. Я не хочу жить с гневом на сердце. - Он убил твоих родителей! Твой гнев легко понять, Эвен, это... - Он предводитель северян, Исак. Если я одержу победу, я умру - и неважно, что это был честный бой, а ты знаешь, что это за опасность для тебя и Евы. Исак знал. Когда владелец невольника умирал, всех рабов хоронили с ним. Не было перекупа или обмена, когда не у кого было покупать. Возможно, кто-то из северян бы попробовал поставить на него цену, и на Еву, но Исак знал, что большинство будет считать эту сделку проклятой, а их - несчастливым знаком, неудачливым. - Забавно, - сказал Эвен, улыбаясь натянуто, - прежде, я не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы бросить вызов Эрику. Сейчас у меня есть ты, и я чувствую, что могу. Но я не собираюсь делать этого, потому что я доволен тем, что у меня есть. - Я не верю тебе, - с вызовом сказал Исак. Он услышал предостерегающий кашель Евы и игнорировал его, - как ты можешь быть доволен, когда живешь в деревне, построенной на лжи, убийствах и предательстве? Там, где лидер северян может править безнаказанно? - он медленно отодвигался от Эвена и сказал. - Это болезнь, Эвен. Вся деревня заражена. А ты видишь это, но выбираешь бездействие. Лицо Эвена вытянулось в болезненную гримасу. - А если я брошу ему вызов? Убью его? Что потом, Исак? Ты хочешь, чтобы меня убили люди, которые уже ненавидят меня, те, кто терпят меня только потому что я хороший воин? Они не будут терпеть меня дальше, если почувствуют, что я представляю угрозу. - Тогда заставь их увидеть, что ты не угроза, - сказала Ева. Эвен взглянул на нее, моргая. - Что? - Убеди жителей деревни, Эвен. Убеди северян. Есть те, кому ты уже нравишься. Магнус, Эскильд, Кристофер, Кристина – они верны тебе. Чем больше северян на твоей стороне – тем лучше вы защищены. - Это невозможно, - сказал Эвен. Он покачал головой, - те четверо, которых ты назвала, плохие воины или просто мирные жители. Они не предложат защиту. - Что если я скажу тебе, что Вильям ненавидит своего отца, и рад, что его брат пропал? – спросила Ева. Исак посмотрел на нее, нахмурив бровь, и видел, что у Эвена такое же выражение лица. - Николай изнасиловал жену Вильяма. Он убил сестренку Вильяма, когда она была всего лишь ребенком. Мы, женщины, разговариваем, Эвен, мы знаем эти вещи лучше, чем молчаливые мужи Севера. Вильям не предан Эрику, который позволил всему этому случиться, Эрик даже не отрекся от Николая сейчас, когда Вильям знает правду об изнасиловании Нуры. Исак видел, как понимание появляется в широко распахнутых голубых глазах Эвена, - Если Вильям будет на твоей стороне, так же поступят и остальные мужчины, - прошептал он. Рот Эвена дернулся и затем он прижал Исака к себе, положив голову ему на колени, и начиная гладить кудряшки. - Возможно, я подумаю над этим, - заключил он. Исак кивнул. Сейчас даже просто мысли об этом было достаточно. ___________________________________ Великие огни Севера появились поздно в этом году. Исак слышал истории о них столько месяцев, что был здесь, и всей душой желал увидеть их, пусть и северяне, естественно, относились к ним подозрительно. Черная магия случалась в те ночи, что было северное сияние или так они говорили. Но, когда Исак проснулся одной ночью и увидел, как небо ожило в разных цветах, он едва мог вспомнить это, всё его тело желало оказаться под ними, и он разбудил Эвена, шепча ему на ухо. - Смотри, - сказал он, поднимая тяжелые занавески на окне, - Выгляни, Эвен. - Боги защищают нас, - сонно пробормотал Эвен и перевернулся, чтобы вернуться ко сну. Исак шутливо заныл ему в ухо. - Ты сказал мне, что здесь нет Богов. - Вот и повод остаться в постели. - Эвен, я хочу увидеть их, пожалуйста! – он с надеждой взглянул на Эвена, его глаза широко раскрылись в свете свечей, и Эвен зарычал, положив руки на бедра Исака. - Ты опасен, Исак. Они натянули меха и свои сапоги, и тихо выбирались из усадьбы – в очаге неслышно горел огонь. Руки Исака задержались перед ним на мгновение, прежде чем он приготовился к морозу снаружи. - Видишь? – сказал Эвен, когда они стояли под ними, - ничего необычного. Исак поднял взгляды, вытягивая шею так, чтобы его подбородок смотрел на небо. Он поднял руки наверх, практически веря, что сможет коснуться раскинувшихся розовых, зеленых и пурпурных полос, которые танцевали как светлячки в темных бесконечных небесах над ними. - Они так прекрасны, - сказал Исак, - они красивее всего, что я когда-либо видел. - Они даже близко не похожи на твое лицо, Лилль Соль, - сказал Эвен с раздражением, и Исак довольно рассмеялся. - Почему ты так не в духе? Это тебе не идет, знаешь? Твоя улыбка нравится мне больше. - Я не в духе, потому что мой дерзкий невольник вытащил меня из теплой кровати, чтобы посмотреть на темную магию. Эти огни не приносят ничего, кроме плохих новостей, Исак. Говорят, что их отправил большой шутник, Локи, чтобы красть новорожденных детей с груди матерей. Исак рассмеялся, его голос пронесся через молчаливые поля, которые окружали их, - Ты боишься хорошеньких огоньков? - Я … подозрительно отношусь к хорошеньким огонькам, Исак. - Тогда иди, ложись здесь, и мы посмотрим на них вместе, со мной ты будешь в безопасности, - хвалился Исак. Когда Эвен замешкался, Исак подбежал к нему, радостно крича, сбивая Эвена с ног и затем, забираясь в изгиб его руки, положил голову на широкую грудь своего любовника. - В усадьбе нет младенцев, чтобы красть, - пробормотал Исак, когда их дыхание успокоилось, - если только Ева ничего не скрывает. - Ей тяжело придется зачать, учитывая, сколько времени она проводит с Вильде в последнее время, - лукаво сказал Эвен, протягивая руку к руке Исака и сжимая ее, - Думаю, я позволю тебе задержать меня здесь подольше. Они смотрели на небо, пока Исак не перестал чувствовать своих пальцев и даже то, что Эвен не переставал поглаживать голые участки кожи, не защищало от холода. Но все же Исак не хотел возвращаться, не тогда, когда северное сияние танцевало и так живо двигалось над ними. - Ты разговаривал с Вильямом? – спросил Исак. Эвен задумался над ответом, и Исак почувствовал, как Эвен кивнул, его подбородок прижимался к макушке Исака. - Да. Я купил ему эля и отметил, насколько стало лучше в деревне без Божьего человека. И ты знаешь, что он сказал? - Что? - Он сказал, что Божий человек был ниже большинства мужчин, но в то же время труп был выше Вильяма, когда Вильям помогал вздернуть его. Он сказал, что это было очень странно. - О, - Исак нервно дернулся. - Да, - сказал Эвен, но он не звучал обеспокоенно, - он сказал, что только трое мужчин деревни были выше его. Я, его отец и Николай. - О, - снова сказал Исак, и чувство страха в его животе возросло. Он не понимал, почему Эвен так спокоен. Может он просто пытался не напугать Исака? – Это плохо, да? - Разве? – спросил Эвен, позабавленный, - потому что затем он пожал мне руку, сказал, что должен мне и купил мне эля. - Ты думаешь… - Я думаю, что Ева была права. Я думаю, что Вильям не предан имени Магнуссон. Это заявление заставило Исака задрожать, но не из-за холода или страха, а из-за предчувствия того, что скоро случится. - Вскоре будут теплые дни. Снова начнутся налеты. Возможно, это время для нового лидера, - просто сказал Эвен. Исак улыбнулся, в его голове было столько планов о том, каково будет в деревне с новым лидером. Сколько хорошего можно сделать. Лидер как Вильям, может быть, или, даже лучше, Эвен. Эвен схватил руку Исака и почти неслышно прошипел, - Говоря о тепле, время вернуться. Исак взглянул на него просительно, - Еще пять минут. - Исак… - Я позволю тебе сделать…ту вещь, которую ты хотел сделать со мной? После того, как нашел меня с Юнасом? – его желудок сжался от воспоминания, представив большие руки Эвена на изгибе его задницы. - Ты сможешь, если я буду… как ты сказал? Дерзким невольником? – он застенчиво улыбнулся, - но, пожалуйста, давай полежим еще и посмотрим, как Локи пытается украсть меня от тебя. Я думаю, что ты мог бы бросить ему вызов. Я думаю, ты мог бы бросить вызов кому угодно. - Всем, кроме одного, - сказал Эвен, его руки были в волосах Исака, - есть один, кому я буду сдаваться каждый раз. Исак почувствовал прилив крови к своему члену и схватил меха Эвена, притянув его на себя сверху, - Если ты боишься огней, посмотри на мое лицо, когда будешь входить в меня, - сказал он Эвену. Лицо Эвена озарила радость, и он наклонился поцеловать его. - Я так и делаю всегда, Лилль Соль. Исак позволил Эвену взять его, его тело погружалось в тающий снег, его глаза изучали знакомые линии и шрамы лица Эвена и огни освещали его сзади как воина, благословленного старыми богами. В Ютландии Исак валялся на спине в полях вокруг своей крошечной деревни, наблюдая, как звезды сверкают над ним. Он представлял мир снаружи - мир, который он увидит однажды, и станет его частью. Он смотрел на те же звезды, покрытые отблесками огней, которые сияли перед ним, но больше всего он смотрел на лицо Эвена. Он знал, что мир, частью которого он так хотел быть, был как раз здесь - в голубом океане, разлитом в его глазах.