По бездорожью в потрëпанном фордике

Come along, catch a Heffalump, Sit with me on a muddy clump, We’ll sing a song of days gone by. Run along now, don’t be glum, Get you gone, now, have some fun, Don’t be long, for the end is nigh. Come Along - Cosmo Sheldrake Когда Северус понял, что Гермиона не собирается выходить из своего номера гостиницы в самом центре Олбани, было уже поздно. Они уже были здесь, окружëнные снующими за стенками людьми, погружëнные в запахи города. Должно быть, она просто спала, поэтому утром он так и не смог до неё достучаться. Может быть, решение брать раздельные номера, было ошибочным. Тем не менее, сейчас был обед, а она так и не открыла ему. Конечно, он не ломился к ней, но и совершенно точно исчерпал лимит просто дружеских наведований. Но как бы он объяснил ей желание разделить номер на двоих? Слушай, Гермиона, я тут подумал, зачем нам тратить деньги. Перекантуемся вместе? Я так, проведать тебя заходил, и нет, вовсе не я стоял под твоей дверью как неуверенный в себе школяр добрый час. Мерлин, Гермиона, я тоже человек и умею волноваться. О, знаешь, у меня здесь наконец началось половое созревание, и плевать, что оно задержалось где-то лет на тридцать. – Скучаешь? – кто-то бухнулся рядом с ним на скамейку. Оторвавшись от созерцания разноцветной клумбы, Северус переведёл взгляд на объект своих мыслей. Повисла тишина. Звякал дверной колокольчик. Проезжали машины, шумя по гравию. Мелодия, раздавались из холла гостиницы. – Прости, я задремала, – Гермиона задумалась, изучая его лицо. – И всё такое. – Всё нормально, – чересчур поспешно ответил мужчина, отворачиваясь. Она задремала. Ясно. А ты тут надумал не пойми чего. Начал строить планы по освобождению бедной принцессы из высокой башни. Смешной. – Нам надо уехать. Надо срочно валить из города. В них у него просыпаются странные настроения, и он начинает творить очевидные глупости. Да, именно, очевидные глупости. Мужчина спешно поднялся со скамейки, принявшись искать в карманах ключи от номера. Ноги резво потащили его подальше от девушки. Гермиона озадаченно смотрела ему вслед. … Don’t let moments pass along, And waste before your eyes; March with me and the borogoves, Come with me and the slithy toves, And never ask us why. Это было знакомо. Тем не менее, Северус всячески гасил в себе воспоминания. Они остановились на границе штата, сделав паузу в первый раз за продолжительные часы. Яркая вывеска и скопление машин привлекло их внимание совершенно случайно. Разноцветные шатры, летающие воздушные змеи, взрывающиеся хлопушки. Смех, безудержное веселье. Толпы и толпы людей. Аттракционы и небольшие испытания на проверку удачи. Запахи сахарной пудры, хот-догов и безалкогольного пива. Заводная музыка. Гермиона улыбалась. Они пробивались сквозь людей, не имея конкретной цели. Дети, давно оторвавшись от родителей небольшими кучками носились в разные стороны. – Умеешь стрелять, Северус? – услышал он сквозь шум. – Спрашиваешь, – усмехнулся в ответ мужчина. Им потребовалось с десяток попыток, чтобы выиграть большую игрушку розового фламинго и небольшую зелёную утку. Гермиона то и дело поглядывала на него улыбаясь, да, в стрельба по мишеням увенчалась почти полным провалом, тем не менее, сам Северус также всё никак не мог стереть глупую улыбку со своего лица. Потом они ещё два раза поели горячих хот-догов, послушали со сцены попсового молодого певца, три раза наведались в комнату страха, где Северус раз за разом подслеживал бедных актëров, резко выпрыгивая из тëмных углов. Они провели потрясающий вечер, и уже собирались уходить, прихватив с собой выигранные трофеи. И, о, Мерлин. Пустующая секция. Любой дурак знает, что это значит. Пустая она только для магглов. Для всех же остальных, кто посвящëн в великую тайну это небольшое крыло - волшебное. Для волшебников. Пожалуй, на это он рассчитывать никак не мог. И тем не менее, это случилось. Магия нашла их и здесь. Мужчина перевёл тревожный взгляд в сторону Гермионы, надеясь, что она пока не заметила пустующие шатры. Но как и всегда, девушка была чрезвычайно наблюдательна. Гермиона уже молча таращилась на разноцветные шатры. Пройди они ещё немного, точно преодолеют заклятие сокрытия, и всё скрытое предстанет и перед ними. – Так я хочу длинные чëрные волосы и орлиный нос, – всё ещё пялясь на пустые секции, громко проговорила девушка. Зелёная утка в её руках угрожающе дернулась. Разумеется, мы не будем говорить о Северусе с комичным лицом, застывшим с огромным розовым фламинго в руках. – Прости что? – Конечно, прощу. Мне нужны чëрные волосы и орлиный нос, – почти по слогам повторила Гермиона. – Но он кривой и крючковатый, совсем не орлиный, – недоумëнно заметил мужчина Гермиона снисходительно посмотрела на Северуса. – Это ты так считаешь. – Мы не будем обмениваться внешностью, – холодно заметил мужчина, чувствуя себя не в своей тарелке. – Почему? – почти требовательно спросила Гермиона. Её глаза потемнели на пару тонов. – Это глупо. Слабая отговорка. С учëтом того, что головой он понимал, что такого рода игра в переодевание только поможет Гермионе. Они смогут войти в волшебный мир неузнаными. И её адаптация пройдëт намного легче. Хорошо, что она вообще ни пойми с чего решилась на такое, тогда как Северус точно знал, что всё что связано с волшебным миром она предпочитала избегать. – Хорошо, колдуй, – мужчина сложил руки на груди, примирительно вздыхая. – Ммм, давай лучше ты. Трансфигурация у меня никогда хорошо не получалась, – немного замялась Гермиона, ногой пиная камень. – О, серьёзно? Что тогда у тебя ещё хорошо не получалось? Может быть, заклинания или нумерология. Ну что за бред, – он остановился, пропуская веселую толпу перед собой. Немагическая ярмарка стремительно пустела. – Северус, пожалуйста, – она смотрела на него своими невозможными глазищами. Как же слаб он был. – Ладно, ладно. Но тогда я хочу себе каштановые волосы и хммм...веснушки. – Веснушки - очень специфическая штука. Например, моё лицо они не красят. – Да? Мне так не кажется. Оба они молча уставились друг на друга. Ну что же, пришла очередь Гермионы принимать комплимент. А вообще, вы замечали? Как другой человек находит в нас нечто прекрасное, когда как мы сами не придаём какой-либо своей особенности должного внимания. Оказывается, это была танцевальная секция. Шатры с новыми изобретениями американцев, кулинарными изысками юга страны и конкурсами, по типу, кто дальше плюнет, были уже закрыты. Оставалась только секция танцев. Их никто не узнал, и они никого не узнали. Людям внутри, казалось, было вообще плевать на всё. Ну, или американцы просто умели отрываться. Близился рассвет, когда они наконец в числе последних покинули шатëр. Волосы их находились в полном беспорядке, на Гермионе почему-то оказалось надето три рубашки, и это ещё не считая футболки. Одна точно была её, вторую отдал Северус, когда карабкался на барную стойку, третью она подхватила у какого-то парня. Да, было весело. Пьяные и счастливые они медленно брели в сторону парковки. Волосы постепенно возвращали свой настоящий цвет, нос выпрямлялся, веснушки бледнели. В руках мужчина тащил две разноцветные игрушки, в пьяном угаре они пролили на утку текилу, но никому, а конечном итоге, не было до этого дела. Это был первый по-настоящему потрясающий день из бесконечного числа последующих. Come, come, come, come, come along now, Run away from the hum-drum, We’ll go to a place that is safe from, Greed, anger and boredom. We’ll dance and sing till sundown, And feast with abandon, We’ll sleep when the morning comes, And we’ll rise by the sound of the birdsongs.