Забирая боль

Чьи-то голоса всплывали в сознании и уплывали, звуки нарастали, путались и затихали. Кирилл уже привык, что каждое утро пытается проснуться, но никак не мог воссоединиться с реальностью. Что с ним случилось, он помнил плохо. Всё тело болело. Кирилл словно завис между сном и явью, а сумеречная граница его сознания была заполнена всегда одним и тем же: болью. Кирилл попытался открыть глаза. Один слегка приоткрылся, а второй никак не поддавался. Яркий света резал не хуже бритвы. По запаху медикаментов и писку приборов Кирилл понял, что находится в больнице. Вскоре в палату кто-то вошел, уверенно чеканя шаг. — Не двигайтесь и ничего не говорите. Я зав. хирургического отделения — Сергей Николаевич Боголепов. Мне нужно вас осмотреть. Кирилл открыл рот и попытался произнести хотя бы звук, но из горла вырвалось лишь непонятное шипение. — Не переживайте. Голосовые связки восстановятся, а пока вам нужен покой. Врач вколол лекарство и пристально посмотрел на Кирилла. — Вы помните, кто вы? Кивните, если да. Так, отлично, с памятью проблем нет. Не волнуйтесь, мы поставим вас на ноги. Последнюю фразу Кирилл почти не слышал, снотворное подействовало очень быстро. *** Следующее пробуждение было не таким мучительным. Снова обследование, врачи, сон. Кирилл узнал, что с момента его похищения прошло уже 2 месяца. Его нашел на пустыре местный житель, которому собака не давала спать. Именно он вызвал скорую, и Кирилла увезли в больницу, буквально вытащив с того света. Трещины в ребрах, сотрясение мозга, истощение, множественные гематомы лица и тела, шрамы на запястьях от наручников, следы удушения, переохлаждение… Если бы не местный житель, утром нашли бы окоченевший труп. Дальнейшие дни прошли под усиленным контролем Сергея Николаевича. Связки восстановились, и Кирилл шепотом смог поведать краткую версию того, что произошло. Но самым тяжелым был разговор со следователем. Он заставлял Кирилла вспоминать мельчайшие подробности во внешности Антона, марку его машины, название поселка, описание дома. Кирилл как мог напрягал память, но все напрасно. Когда следователь пришел в следующий раз, он принес неутешительные вести. — Этого человека найти не представляется возможным, дело, вероятно, останется нераскрытым. Камеры в клубе не хранят данные так долго, все уже стерлось следующими записями. По камерам ГИБДД отследить машину не удалось, слишком неприметная, и номера нечитаемы. В Кудрино нет домов, подходящих под твое описание, скорее всего, ты был в другом месте… И еще… Твой дом сгорел в новогодние праздники вместе с твоим отцом. Он отмечал продажу квартиры, ведь оформлена она на него. Можно попытаться выбить себе какое-то жилье, аннулировать сделку, но ты сам понимаешь… На это нужно время, документы и деньги на адвоката. Место хорошее, рядом парк и река. В эти участки уже вцепилась строительная фирма. Тягаться с их юристами бесполезно. В общем как-то так. Если вдруг вспомнишь что-то еще, позвони. Вот моя визитка. После ухода следователя навалилась тоска. Апатия придавила бетонной плитой. Не хотелось ничего. Информация перегрузила мозг, вращалась по кругу. Было жалко себя и почему-то вещи в квартире. Памяти о родителях не осталось, сгорели все фотоальбомы. Словно связующая нить натянулась и оборвалась. Отец ушел на небо к маме, они теперь вместе, а Кириллу жить одному в этом кошмаре… *** Настал день выписки. Спортивки и свитер, куртку и кроссовки Кириллу принес все тот же Сергей Николаевич. Вещи были старые, но чистые. Парень застегнул куртку и вышел на улицу. Снег лежал неопрятными сугробами, в воздухе было разлито скорое обещание тепла. Кир добрел до остановки, сел на скамейку и с грустью задумался о своей бесцельной жизни, такой пустой и неинтересной, что и рассказать не о чем, думал о мечтах, которые не сбылись, думал о решениях, которые не принял, думал о страхах, которые не сможет пересилить… Зачем жить? Зачем было расти, учиться? Зачем все это нужно? Минуты ползли улиткой, складываясь в часы. Он смотрел на проезжающие машины, а внутри разливалась безмерная тоска. Идти по итогу было некуда. Да и не хотелось. Что-то сломалось в нем. Не было ни слез, ни надежды на хорошее. Только черная дыра вместо сердца и всепоглощающая тоска. — Я тут подумал… Кирилл медленно повернулся. Рядом стоял Сергей Николаевич. — Есть у меня одна мысль, куда тебя пристроить. Но нужно сперва позвонить… Убираться умеешь? А готовить? Может, и уломаю… Сергей Николаевич отошел, долго говорил по телефону, уговаривая собеседника, а потом с воодушевлением сказал: — Едем. Поживешь пока у моего друга. Утро вечера мудренее, там решим.