Всё смешалось в похоронном доме

Даочжан был обижен. Сюэ Ян и сам сначала на него дулся — в конце концов, что он такого сделал? Подумаешь, пощекотал торговцу горлышко ножом, в самом деле. Он даже его не убил и — подумать только! — не рассказал ему, что сделает со всей его семьёй. Но этот наглец заслужил всего этого, хотя Сюэ Ян повёл себя, как послушный мальчик, и всего лишь пригрозил выпустить тому кишки. А вот нечего обижать святого даочжана с оплатой! Но Сяо Синчэнь обижался уже несколько дней, и у Сюэ Яна заскребло что-то в районе груди — видимо, совесть проснулась в кои-то веки. Даочжан вёл себя, как обычно, готовил еду, прибирался, зашивал платья мелкой паршивке, купал деточек, потом мазал руки мазью… И Сюэ Яна даже не игнорировал, но тот нутром чуял, что даочжан недоволен. Однажды, придя на рынок ближе к вечеру, Сюэ Ян заметил, что всё вокруг увешано праздничными фонарями, а на прилавках выставлены сладкие фигурки в форме девиц и коробки фейерверков. Странно, подумал он, и что это они отмечать вздумали? — Это что такое? — Сюэ Ян ткнул пальцем в фигурку. Пахла она довольно приятно, но смущала её форма. Хотя Сюэ Яну по большому счёту было всё равно, как выглядит конфета, если она сладкая. Торговец (как раз тот, который пару дней назад получил от Сюэ Яна) съёжился, опасливо поглядывая на руку в перчатке, которая привычно обхватила рукоять кинжала. — Уважаемый господин, — залепетал он. Сюэ Ян снисходительно хмыкнул. До чего же пуганые стали все… — Так Циси же. Завтра. Праздник всех влюблённых… — торговец весь сжался и отступил на пару шагов, когда Сюэ Ян приблизился к прилавку, чтобы изучить товары. Точно. Как же Сюэ Ян мог забыть? В Ланьлине в седьмой день седьмого месяца всегда столы уставлялись пельменями, лапшой и сладкими фигурками (которые Сюэ Ян обычно все забирал себе), а Мэн Яо, чтоб его демоны съели, запускал фейерверки и тащил Сюэ Яна наблюдать за звёздами. Чэнмэй, говорил он, пошли гадать, а вдруг найдёшь своё счастье? Ну ага, думал тогда Сюэ Ян. Конечно. — Всё ясно, — Сюэ Ян покивал головой. Закупившись овощами — он даже не припугнул никого! — он направился домой. И по пути ему в голову пришла гениальная идея. Даочжан же вырос на своей горе. Ему наверняка нравится вся эта романтическая чушь про любовь на все времена и гадания на любовь. Надо устроить даочжану праздник, и тогда он его точно простит. Сюэ Ян кивнул сам себе. Да, этот праздник Циси будет у даочжана самым лучшим. И никто — даже деточки! — этому не помешают.

***

На следующее утро Сюэ Ян поднялся первым. Даочжан ещё сладко спал, обняв одеяло. Ложился он последние дни на другой стороне кровати, но во сне неизменно подкатывался под бок Сюэ Яну и мерно дышал куда-то в грудь. Сюэ Ян осторожно опустил даочжана на кровать и на цыпочках прокрался к выходу из комнаты. Не хватало ещё его разбудить и испортить сюрприз. — Эй, мелкие, — шикнул он. На него тут же уставились три пары жутко светящихся в утренних сумерках глаз. Эти полукрыски-полулюди, ещё не вышедшие из детского возраста (неизвестно ещё, выходят ли они из него вообще), жили у них уже гуй знает сколько времени. Любимые детки, называется. — Папа! Папа проснулся! — зашевелилась серая пушистая масса. По деревянному полу застучали лапки, и старшая крыска прыгнула Сюэ Яну на плечи. Он недовольно потянул крыса за хвост и стянул его с себя. Ребёнок в итоге повис вниз головой и сучил лапами, шипя и пытаясь вырваться. Сюэ Ян отпустил хвост, и крыска шлёпнулась об пол и частично о своих собратьев. — Так, мелкие, слушаем сюда, это для даочжана, — Сюэ Ян прокашлялся. Он знал, что крыски испытывают к даочжану чисто детскую, сильную любовь, и только так их можно было вообще заставить что-то сделать. При Синчэне они вообще вели себя настолько идеально, насколько это возможно. — Папа хочет сделать маме хорошо! — обрадовались твари и выпутались из клубка лап и хвостов. Выглядели они жутко, мелкая поганка даже завизжала, когда впервые их увидела. Так из Слепышки она стала Врушкой. Сюэ Ян же такое видел в Ланьлине, что ему было по большому счёту всё равно. Это был ещё не худший вариант. Маленькие красные глазки пытливо уставились на Сюэ Яна, и тот быстро начал им втолковывать, что сегодня праздник и обязательно надо поздравить даочжана. Крыски понятливо закивали. — Ты, — Сюэ Ян ткнул в среднего, у которого из всей кодлы было хотя бы немного мозгов. — Идёшь за цветами. Ясно? — Цветы, да, папа хочет вонючие штучки на зелёных стеблях, — забормотали крыски. — Мы принесём, да, сейчас сделаем. Средний схватил младшего за шиворот и потащил к выходу из дома. Как-то так получилось, что старший был сильнее привязан именно к людям, а вот младший не отлипал от среднего — видно, они и правда были братьями. Хотя гуй этих крыс разберёт. — А ты разбуди Врушку, — Сюэ Яну надо было освободить кухню. Если вот это будет вертеться под рукой, завтрак он никогда не приготовит. — И уберите дом. — Да, понял, разбудить сестрёнку, хорошо, — крыс мигнул жуткими красными глазёнками и умчался в сторону гроба. Сюэ Ян поспешил убраться на кухню и уже оттуда услышал противный визг: «А ну убери свои лапы от моего лица, тварь!» Врушка проснулась. Сюэ Ян нарезал овощи, даже постарался красиво выложить их на тарелке, хотя слепому даочжану было в сущности всё равно. Но хотелось хотя бы в этот день сделать всё по правилам. Чтоб было красиво и аккуратно, как даочжан любит. — Ты опять прислал эту крысу помоечную меня будить? — недовольная А-Цин протёрла глаза и, зевнув, поплелась к бадье умываться. — А остальные два где? — За цветами даочжану пошли, — Сюэ Ян потянулся за закипевшим чайником. — Ты что, натворил что-то? — осведомилась А-Цин. — Цветы, завтрак вон готовишь… Вину, что ли, загладить пытаешься? Девчонка тут же ойкнула — ей прилетел подзатыльник. — Молчать, Врушка. Сегодня праздник Циси, тебе ли не знать, ты же девчонка. — Ну и что, что я девчонка! Я такие сопливые истории терпеть не могу! Это ты ведёшь себя, как девчонка, папа называется! Сюэ Ян влепил А-Цин ещё один подзатыльник, на что она врезала ему по колену палкой. — Не сметь! — прикрикнул Сюэ Ян. — Сейчас всё рассыпешь, языком потом собирать будешь. — Ага, нашёл идиотку! — огрызнулась девчонка. — Я вот на тебя даочжану пожалуюсь, посмотрим, сколько ещё времени тебе не обломится! — А ты, я смотрю, осмелела? — Сюэ Ян вскинул брови. — Мигом без языка останешься! Он подхватил поднос и прошествовал мимо разразившейся ругательствами А-Цин. От их возни Синчэнь наверняка уже проснулся, а застать его надо в постели, иначе весь план с самого утра полетит насмарку. Даочжан и в самом деле уже не спал. Он сидел на кровати, откинув одеяло так, что оно прикрывало только ноги ниже колен. В руке он держал деревянный гребень, подаренный как-то Сюэ Яном, и расчёсывал длинные волосы прядь за прядью. — Чэнмэй? Это ты? — негромко спросил он. Сюэ Ян ногой прикрыл дверь — руки были заняты подносом — и подошёл к кровати. — Я, даочжан, я. С праздником тебя, — он поставил деревянный поднос с завтраком ему на колени и мягко, как умел, поцеловал даочжана в лоб. Тот улыбнулся и даже сжал ладонь Сюэ Яна, но потом будто опомнился. Щёки даочжана порозовели, когда тот отложил гребень и начал ощупывать принесённый ему завтрак в постель. — С чего такая щедрость, Чэнмэй? Ты что-то опять натворил? — хмуро спросил он. — Что ты, даочжан, — Сюэ Ян замахал руками, хотя даочжан, конечно, не мог этого видеть. — Сегодня же Циси, ты забыл? Как я мог не поздравить своего любимого даочжана? Плечи Синчэня расслабились. Сюэ Ян внутренне усмехнулся — как был наивной ромашкой, так и остался. Верит ему на слово, и неважно, что они вовсе не следят за лунным календарём и Сюэ Ян мог и наврать. Но в сердце скреблось что-то мягкое, что-то тёплое оттого, что даочжан доверял ему. — Спасибо, — нежно сказал Синчэнь. — Я просто и не думал, что ты таким озаботишься… — Ну да, конечно, — заворчал Сюэ Ян. Он решил, что гроза миновала и ничего не будет, поэтому забрался на постель и даже приобнял даочжана за талию. Тот позволил, но никак не отреагировал, лишь взял в руки пиалу с горячим чаем и сделал пару глотков. — Я же босяк из Куйчжоу, злостный убийца, куда мне до праздников, да? — Я не это имел в виду! — замахал руками Синчэнь, будто бы даже смутившись. — Просто ты, ну… никогда не следил за знаменательными датами, и я поэтому тебе ничего не стал говорить, чтобы не напрягать тебя… Сюэ Ян глубоко вздохнул. Его даочжан в своей доброте иногда заходил слишком далеко — настолько, что она граничила с идиотизмом. Он покрепче обнял даочжана уже обеими руками и положил голову ему на плечо. В этот момент раздался грохот. Дверь с громким стуком открылась, и внутрь влетел клубок из ругающейся на чём свет стоит А-Цин и пищащего старшего крыса, которого она тянула за хвост. — Тьфу, мерзость драная! — визжала она. Ну девчонка же, типичная девчонка. Что с неё взять? А выкобенивается ещё. — Убрался от меня! Ещё я буду твои приказы исполнять! — Сестрёнка плохая, она не хочет мыть! Я заставлю сестрёнку выдраить здесь всё! — орал крыс. Сюэ Ян не выдержал и покатился со смеху. Если честно, А-Цин до сих пор виделась ему иногда четвёртой крысой, уж очень они были похожи. Сюэ Ян вообще-то им обоим говорил убрать, но крыс поспешил переложить обязанность на Врушку, потому что сам, естественно, ничего делать не хотел. А-Цин на его месте повела бы себя точно так же, Сюэ Ян второй мизинец давал на отсечение. Визжа и ругаясь, А-Цин отпихнула от себя крыса куда подальше, и тот пролетел прямо на кровать и плюхнулся как раз с другой стороны от Синчэня. Его хвост пришёлся ровно на поднос, который не выдержал и перевернулся, и весь чай оказался на одеяле и на Синчэне. — А ну-ка вон отсюда! Я разве сказал вам заходить? — рявкнул Сюэ Ян, но влез даочжан: — Чэнмэй, не прогоняй их. Они же ещё дети, им хочется поиграть, — он ласково пригладил серую шёрстку тут же засучившей лапами крыски. — Не нужно так делать, ясно? — он пригрозил пальцем в сторону крыса, и тот угрюмо дёрнул мордой, но притих. А-Цин тоже послушно замерла там, где сидела. — Драться нехорошо, вам нужно научиться ладить друг с другом. — Сейчас сама даочжану завтрак пойдёшь готовить взамен испорченного, — бросил Сюэ Ян в сторону А-Цин. — А ты, тварь, только посмей мне помешать! — Чэнмэй! — одёрнул его даочжан. — Не разговаривай так с ребёнком! — Папа не плохой! Папа злится, потому что не смог порадовать маму! — заявил крыс, мигнув красными глазёнками. — А сестрёнка противная, она не хочет помочь папе! — Да что этому кошаку помоечному помогать? Сам справится! — выкрикнула А-Цин. — Сама такая! А ты заткнись, — миролюбиво посоветовал крыске Сюэ Ян. Судя по лицу Синчэня, было видно, что он едва сдерживает то ли смех, то ли рыдания. Его губы дрожали, а тонкие пальцы судорожно вцепились в промокшее одеяло, которое он натянул повыше, чтобы скрыть пятно на одеждах. Именно в этот миг в дверь просунулись две другие наглые морды. Средний крыс просочился мимо младшего в комнату и, понуро опустив морду, протянул Сюэ Яну цветы. Правда, у некоторых были обломаны стебли, а лепестки выглядели так, будто их сжевали. — Вы что с ними делали, идиоты? — не выдержал Сюэ Ян. Он резко потянул крыса за ухо, и тот запищал. — Как можно было так испоганить цветы? — А я тебе говорил, что не надо цветы держать за вонючую часть! — накинулся младший на среднего. — А ты меня избил! — Да ты первый начал! Зачем ты вообще полез! — взъелся средний и уже замахнулся букетом, чтобы дать мелкому по его тупой безмозглой голове, как вдруг Синчэнь ловко для слепого забрал у него из когтистой лапы измочаленный букет и поднёс к лицу. Он втянул воздух и тихо прошептал: — Мне очень нравится. Спасибо большое, — он потрепал тут же притихшего среднего крыса по голове, а потом вдруг приник к Сюэ Яну и прижался к его боку. — И тебе спасибо, Чэнмэй. — А как же я? — заголосила младшая крыска и полезла к даочжану на колени, выпрашивая ласку. Сюэ Ян тут же окрысился и подтянул даочжана поближе к себе за талию, а А-Цин завизжала, что Синчэнь этих тварей любит больше, чем её, и тоже ринулась обниматься. В итоге на залитой чаем постели образовался настоящий клубок из лап, ног и рук. Синчэнь всё-таки не выдержал и расхохотался.

***

Когда-то, когда Сюэ Ян ещё был приглашённым адептом ордена Ланьлин Цзинь, шлюхин сын заставлял его читать всякую скучную чушь, объясняя это тем, что с его новым статусом полагается знать чуть больше, чем ничего. Чем ему могла помочь информация о гаданиях и значениях цветов в одежде, Сюэ Ян тогда не понял и расхохотался Мэн Яо в лицо. Тот стойко выдержал это, однако позже назначил Сюэ Яну чтение этих книг в наказание за очередное дебоширство в городе. Как будто Сюэ Яна это чему-то научило, в самом деле. Однако сейчас Сюэ Ян этому сынку шлюхи в ножки кланяться был готов. Потому что теперь он знал, как устроить даочжану хороший праздник, чтобы он точно его простил. Поэтому в данный момент Сюэ Ян, проклиная своих драгоценных членов семьи на все лады, ползал под кустом и искал чёртова паука, которого обязательно надо было посадить в коробочку и оставить на ночь, чтобы он там плёл свою паутинку. — Да чтоб тебя! — ругнулся Сюэ Ян, когда ему в очередной раз прилетело веткой по лицу. — Ну почему, когда вы не нужны, вас вагон и маленькая тележка во всём доме, а когда одного надо найти, так попрятались! Хотя не то чтобы Сюэ Ян их не понимал. Сидеть в коробочке не захотелось бы никому. Наконец возле корня даочжановой лечебной травы, которую он выращивал, Сюэ Ян сцапал особо медлительного паука, который не успел сбежать от своей печальной участи. С торжествующим воплем «ага, попался!» Сюэ Ян выполз из кустов и, прихрамывая на одну ногу, поплёлся в дом. Дом всё ещё стоял, однако внутри детки вместе с А-Цин развели бурную деятельность. Синчэнь, замерший с метлой в руке, с уставшим выражением лица прислушивался к их ругани. Один из крысюков каким-то образом сумел забраться на потолок и теперь висел там, поддразнивая своих собратьев. Двое других прыгали, как бешеные, и пытались его оттуда достать. — Даочжан, а ну отдай метлу! — возмутился Сюэ Ян. Перепуганный паук хотел было сбежать, но Сюэ Ян тут же схватил Синчэня за запястье и вложил брыкающееся животное ему в освободившуюся ладонь. — Вот, посади его в коробочку, гадать будем. И не смей ничего делать по дому, хозяйство и так почти всё на тебе. Сегодня мы для тебя всё сделаем. И пошёл подметать сам, оставив растерянного Синчэня за спиной. Даочжан погладил спинку паука пальцами, и тот присмирел и даже позволил посадить себя в коробочку. На крысок и А-Цин можно было даже не надеяться. Пока Сюэ Ян подметал, они умудрились уронить непрочно сидевшую в крыше балку — грохот стоял такой, что Сюэ Ян чуть метлу не выронил. Даочжан ругался, по-своему мягко, конечно, но пожурил детей и потрепал их за ушами. А-Цин, поглядев на это всё, тоже полезла обниматься. Сюэ Ян со вздохом бросил метлу и поплёлся чинить крышу, но перед этим крикнул крыскам: — Ещё раз расстроите даочжана, заставлю мыться каждый день в течение месяца. Даочжан погрозил пальцем, но Сюэ Яна не обманешь — его щёки порозовели, а губы так и норовили растянуться в улыбке.

***

Под вечер крыша была починена, пол чистый, а Сюэ Ян злой, как древний демон. Он-то рассчитывал сделать даочжану приятно и провести с ним весь день, а получилось так, что дети, как обычно, всё испоганили. Поэтому Сюэ Ян скормил им и А-Цин ужин и отправил в наказание спать. Удивительно, но Синчэнь промолчал и даже не покачал головой укоризненно — понимал, что заслуженно. Сюэ Ян отодвинул расшатанную половицу и достал оттуда фейерверки. Они были старые, но, как он надеялся, ещё рабочие. Во время их свадьбы Сюэ Ян хотел запустить фейерверки, но как-то не вышло. Поэтому они так и стояли в его тайнике, ждущие своего часа. — Вообще-то вроде не принято, но я хотел сделать тебе приятно, — тихо сказал Сюэ Ян. Синчэнь сидел на крыльце, задумчиво подняв голову. Он ощупал протянутый ему фейерверк и смутился. — Спасибо тебе, Чэнмэй, но я ведь их всё равно не увижу, — повязка начала краснеть. Сюэ Ян поспешил обнять даочжана покрепче. — Ты не волнуйся, я тебе всё опишу, всё расскажу, какого цвета эти фейерверки, как красиво они распускаются, как цветы. Я тебе всегда всё описываю, вот и в этот раз… Синчэнь кивнул и улыбнулся. Действительно, когда они ходили в лес гулять или на ночную охоту, Сюэ Ян всегда болтал, не умолкая, и рассказывал, как выглядит природа, какие вокруг деревья, облачно ли, большая ли луна. Синчэнь ценил эти моменты, потому что это было единственной возможностью для него хоть как-то представить себе окружающий мир. — Пойдём, я помогу тебе с повязкой, — Сюэ Ян подал даочжану руку и помог подняться. Тот позволил и даже сам взял Сюэ Яна под руку, когда он повёл его вверх по ступенькам и к бадье с водой. Это было их маленьким ритуалом. После свадьбы Сюэ Ян настоял, что уже может увидеть всё, потому что всё остальное он всё равно увидел. Синчэнь долго мялся, но в конце концов снял повязку и, гордо подняв голову, позволил увидеть жуткую картину — слипшиеся ресницы, проступающие капельки крови, впавшие внутрь веки. Но Сюэ Ян видел, как побелели даочжановы щёки, как подрагивали его длинные пальцы. Он вместо слов расцеловал глазницы, слизал выступившую кровь и долго шептал, что даочжан у него самый красивый и что отсутствие глаз его нисколько не портит. С тех пор Сюэ Ян брал на себя задачу промывать даочжану глаза, чтобы не загноились, и менять ему повязку. Пока они были в ссоре, даочжан делал это сам, но, видимо, сегодня он несколько оттаял. Сюэ Ян привычными движениями осторожно промыл глаза, поцеловал в нос и повязал свежую полоску ткани поверх. Синчэнь в это время стоял ровно и ни разу не двинулся. — Чэнмэй, стой, — даочжан упёрся ему в грудь ладонью, когда Сюэ Ян потянулся его поцеловать. — Что? Нельзя? — обиженно засопел Сюэ Ян. — Да нет, просто… слышишь? Сюэ Ян прислушался. Действительно, снаружи были какие-то звуки, которые одновременно и пугали, и настораживали. Он обернулся на гроб, где спали крысюки, и замер. — Наши мелкие сбежали, — прошептал Сюэ Ян. Синчэнь побелел. Они оба прекрасно знали, на что способны трое гиперактивных крысок — проверено на практике много раз. А-Цин спала, свернувшись калачиком в своём гробу, значит, эти идиоты решили сделать что-то по-настоящему опасное — что-то, что она бы точно не одобрила и разболтала даочжану. Сюэ Ян подхватил Синчэня под руку и бросился на улицу. Где и схватился за голову, увидев самого мелкого из крысюков, повисшего на крыше и чёрного от пыли и сажи. Двое других радостно скакали вокруг того, что когда-то было фейерверками, а теперь выглядело скорее, как ядерная боеголовка. — Я вам что сказал! — прогремел на всю округу голос Сюэ Яна. Даочжан шикнул на него. Крыски понурились. Тот, что висел на крыше, резво слез оттуда и, опустив голову, забормотал: — Нельзя расстраивать маму. Иначе будет плохо… — Не надо мыться! Не надо мыться, папа, пожалуйста, — заголосили мелкие. Уж чего-чего, а мытья они терпеть не могли и боялись воды, как огня. Поэтому управу найти на них было относительно легко. Но иногда случались казусы… — Вы издеваетесь надо мной?! — Сюэ Ян подхватил чёрного крысюка за хвост и поднял в воздух. Тот забрыкался, завизжал, и всё это время из него сыпались извинения и мольбы избавить его от каждодневного мытья. Двое других тут же подхватили. — Чэнмэй, ты обещал наказать их, если они меня расстроят, — мягко сказал Синчэнь. Сюэ Ян от неожиданности выпустил крыса, и тот шлёпнулся о землю, откуда его тут же подобрал Синчэнь и взял на руки. — Даочжан? — Сюэ Ян нахмурился. — Они меня не расстроили. Наоборот, я сейчас очень счастлив, — даочжан покраснел. Он почесал крысюка за ухом и пожелал им спокойной ночи. Понурившиеся мелкие поплелись обратно в дом, но перед этим ещё раз восторженно попищали возле ядерной боеголовки — и как только сделали её из фейерверков? Как только всё затихло, даочжан опустился на колени и что-то забормотал. Сюэ Ян присел рядом и вслушался, однако не смог разобрать и слова. На лице даочжана играла улыбка, и он, казалось, говорил что-то очень хорошее. Но почему-то очень тихо. — Это что было? — вопросил Сюэ Ян, когда Синчэнь закончил бормотать. — В Циси положено просить что-то у Пастуха и Ткачихи, — объяснил даочжан. — Но можно выбрать только что-то одно. — И что ты попросил? — внутренне напрягшись, спросил Сюэ Ян. Синчэнь улыбнулся ещё шире. — Я попросил, чтобы всё навсегда осталось таким, как сейчас. Сюэ Ян побелел. — Даочжан… неужели быть даосом на вашей горе было настолько скучно? Ты хочешь, чтобы каждый наш день был похож на сумасшедший дом? — Ну, возможно, в нашем доме действительно немного шумно, — даочжан покачал головой и потянулся рукой за пазуху. Оттуда он достал коробочку с пауком и поставил её у крыльца. — Но я знаю, что, несмотря на всё, мы все очень любим друг друга. И я хочу, чтобы мы так и остались семьёй. — И даже я? — очень тихо прошептал Сюэ Ян. За эти дни он успел передумать всё, что возможно, и боялся, что Синчэнь наконец осознал, кого пригрел на груди, и больше не захочет с ним знаться. — Особенно ты, — так же тихо ответил Синчэнь. — Я был обижен, что ты плохо поступил за моей спиной, Чэнмэй. Но ты должен знать, — он взял руки Сюэ Яна в свои и погладил левую ладонь там, где должен начинаться отсутствующий палец. — Я люблю тебя таким, какой ты есть. Я тебя очень люблю, несмотря ни на что, и хочу быть с тобой вечность. Сюэ Ян всхлипнул, выдернул руки из нежного, но крепкого захвата, обнял даочжана за талию и полез целоваться.

***

Утро было тихим. Впервые за несколько дней Сюэ Ян, проснувшись, обнаружил Синчэня вновь спящим на его груди. Они оба были обнажены — вчерашний день был сумасшедшим, но хотя бы ночь была лишь для них двоих. — Доброе утро, — промурлыкал Сюэ Ян, увидев, что Синчэнь завозился и просыпается. — Доброе, — даочжан потёрся щекой о грудь Сюэ Яна. — Я вчера не перестарался? — обеспокоенно спросил Сюэ Ян. После нескольких дней почти полного воздержания он мог напирать слишком сильно, потому что в какой-то момент, кажется, вообще перестал себя контролировать. — Я просто очень по тебе скучал… — Нет, что ты, Чэнмэй. Я тоже скучал по тебе, — даочжан, даже если ему и вправду было больно, никогда не признается в любом случае. И зачем только спрашивал? Они вылезли из постели и оделись. За дверью опять стоял какой-то шум — детки развлекались. Но лучше так, чем полная тишина — в этом Сюэ Ян уже успел убедиться. Первым делом даочжан побежал проверять паука. Сюэ Ян пошёл за ним, но вместо паучка с паутиной они обнаружили пустую коробочку. — А где паук? — растерянно спросил Синчэнь, трогая внутренние стенки, покрытые паутинкой. — Идиоты! — взревел Сюэ Ян. Он развернулся и прошёл на кухню, где его крысюки уже развели бурную деятельность. — Кто сожрал паука? Все трое показали друг на друга. В углу сидела и мерзко похихикивала дрянная девчонка. — Даочжан, ты хотел, чтобы каждый день был такой, как вчера? Твоё желание исполнилось! — развёл руками Сюэ Ян и потянулся развязывать пояс. Мелких давно пора научить уму-разуму. Даочжан устало вздохнул и потёр лоб рукой.