Он слишком сексуально шептал

Холодные пальцы касаются шеи и обнимают за плечи. Эстелла, но теперь она требовала звать её Круэлла, предавалась творчеству в своем кабинете. Хорос резвился с собаками, даже в тёмной гостиной было слышно его крики с улицы. Сейчас, кроме Арти, некому его обнимать. Тот жмётся, тычется носом в шею, ему так мешается спинка кресла. А Джасперу мешает сам Арти, не давая сосредоточиться на посредственном телешоу. Тактика игнорирования не помогает, не с ним. Это блондинистое, лохматое чудо слишком требовательно на внимание. Оно не оставляет, принимается целовать шею, поглаживая грудь, и Джаспер не выдерживает. — Арти, не мешай! Повышает голос и отмахивается, но нет, его не оставляют. — Папочка, — тянет он прямо на ухо и наигранно-плаксиво продолжает, — Вы все так заняты. Совсем вам нет до меня дела. Мамочка и вовсе к себе не подпускает. Это было правдой. Круэлла закрылась у себя, работая над каким-то крупным проектом. Последние дни её видел только Джаспер, и лишь оттого, что приносил ей еду. У Хороса же были собаки, если они ему наскучивали, то он приходил распить на пару с Джаспером бутылку вина под мыльные сериалы на главном канале. А вот про Арти все забыли. Он просто был какой-то другой. Странное дело, что он вообще остался с ними, но звать его выпить с собой все же оставалось за гранью чего-то разумного. Собственно как и секс. Он и сам не помнил, как это произошло в первый раз. В начале были шуточки про семью, мол Джаспер — папа, Круэлла — мама, а Хорос и Арти — два сыночка. Затем, лохматое чудо все чаще звало его Папой, а после он и вовсе сделался Папочкой. Но даже после этого Джаспер не обращал внимания, Арти мальчик со странностями и явно заднеприводный, может у них у всех так принято. К тому же он был приличным геем и ни на кого не набрасывался, чтобы трахнуть, что пугало в самом начале знакомства. Просто иногда вёл себя, как баба и красился, но с этим можно было свыкнуться, что Джаспер и сделал. Но то, что этот приличный мальчик впоследствии будет под ним стонать, выгибаясь на радости Круэлле, вылизывая её там, куда ему, Джасперу, и прикасаться толком нельзя было, удивляло, заставляло вдумчиво всматриваться в бокал с вином. Как-то это было неправильно. Пускай они и были ворами, но моральные устои и у них сохранились. И эти самые устои твердили, что нельзя позволять какому-то пидору целовать свою девушку, а себе надрачивать нежными, будто женскими руками. Но проблема была в том, что Арти слишком сексуально шептал на ухо: "Папочка..." Джаспер тяжело вздыхает и проигрывает сам себе. — Садись. Бросает он и сводит ноги вместе. Смотрит недовольно искоса и впадает в ступор. На Арти один лишь халат. Его халат. Единственный и любимый. И сейчас он прикрывает голый зад этого гадкого мальчишки. — Это мой халат. — Джасперу кидает раздраженные взгляды. — Мне было холодно после ванной. — Кто вообще принимает ванну в обед? — Я устал и хотел расслабиться. Они больше не продолжают. Арти присаживается на колени, разводит ноги, кладет голову на плече и заигрывающе заглядывает в глаза. Джаспер смотрит в ответ, раздражение уходит, но паршивец сегодня ещё получит. Он лениво, небрежно откидывает часть халата с бедра, теперь видно и едва стоящий член. По-видимому, в голове он уже многое навоображал. А после, не стесняясь, замахивается и бьёт по внутренней стороне бедра рядом с пахом. Арти взвизгивает, дёргается, но только шире разводит ноги. Сам касается своего живота, а после играется с соском. Джаспер щекочет место, где светлые волоски, царапает короткими ногтями бока, а после тоже увлекается с соском. Видит, что член уже стоит, и нужно ещё чуть-чуть ласки, целует шею, плечи, набегает на лицо, и Арти не выдерживает, одной рукой впивается в натуральную кожу кресла чёрными ноготками, а другой сам касаясь себя, медленно вверх-вниз. Джаспер любуется им, вздыхает запах волос, какой-то жалкой пародии на смородину, вслушивается с вздохи-полустоны, несколько раз целует в ухо, а после решается помочь. Ноги затекают, стоит закругляться. Он помогает закинуть ногу на подлокотник, держит под коленом, другой мнет кожу на животе, затем бедре, а после яички. Сжимает их, надавливает местами пальцами у основания. Арти выгибается сильнее, его потряхивает, а после он наконец кончает. Проходит минута, Джаспер бы и рад остаться один, но это явно не в планах Арти. — Папочка. — М? — Ты поцеловать забыл. И тянется первым. Джаспер целует так, как никогда не позволяла ему Круэлла. Напористо, глубоко, полностью отдав главенство ему, Арти растекается, готовый опять кончить, но только от одного поцелуя. — Сегодня ты будешь сосать. Угрожающе произносит Джаспер после поцелуя. Раз Круэлла сейчас не может уделить им внимания, то они уделят его друг другу сами.