Станешь моим?

      На кошку мама так и не согласилась. И никакие уговоры не помогали. В конце концов дети сдались. Месяц прошёл, гипс сняли. Снова началась школа. Месяц за месяцем. Год за годом. Старые шрамы рубцевались. Исцеление пришло в шестнадцать. Дмитрий Рыков умер, пьяным заснув в сугробе. И не было почему-то больно. Было лишь чувство какой-то расплаты и умиротворения. Отец привёз его на кладбище, к деревянному кресту с табличкой. Паша постоял пару минут, вспоминая обжигающие отчаянием детские годы и развернулся, чтобы уйти. -Я хочу домой, - тихо прошептал он. Кирилл кивнул, обнял за плечи. -Тогда по пути заедем в кондитерскую, купим твой любимый торт, - и пусть это звучит жестоко, но только теперь Паша смог по-настоящему свободно вдохнуть. -Пашка, Пашка, ты серьёзно? - после того, как Оле исполнилось двенадцать отец поставил в комнате перегородку, чтобы обеспечить обоим детям личное пространство, только вот Оля как будто в нем вовсе не нуждалась все время околачиваясь в Пашиной половине. Он сидел у своей половины окна за столом, изучая содержимое толстенной книги по анатомии. -Серьёзно, - буркнул он и перевернул страницу. Олю такой ответ не устроил и подскочив с кровати приблизилась, а затем крепко обняла за шею, положила подбородок на плечо и заглянула в книгу. -Медицина - это же очень сложно, да и сколько лет на это уйдёт? Страшно подумать, пол жизни, - парень усмехнулся, повернул голову чтобы поцеловать девочку в щеку. У него уже начали расти редкие, но жесткие волосы над верней губой. Оля фыркнула, но не отстранилась. -Мне тоже придётся идти учиться на медика? -Почему это? -Я ведь обещала заботиться о тебе и буду, до саааамой смерти, - теперь уже фыркнул Паша. -Не говори ерунды, дурында, когда выйдешь замуж, времени на меня не будет. -Кто сказал, что выйду? И вообще, может я за тебя замуж хочу? - она никогда не стеснялась своих больших и маленьких "Хочу". Как много лет назад решила называть Пашу братом, так сейчас в этот момент решила, что выйдет за него. Эта мысль очень понравилась ей. Чужие люди по-прежнему не были особо приятны, а с Пашей как-то сразу срослось. С ним было хорошо, даже, когда он ворчал. -Ты главное при родителях такой чепухи не скажи, чувствую, что попадёт. -Тебе? -Тебе, ты же у нас сорвиголова, папа скажет, что сам найдёт тебе мужа, а мама, что тебе будет лучше остаться одной, - Оля тут же приняла вызов, сама чмокнула его в щеку и поднялась -Тогда я пойду и спрошу у них прямо сейчас. Ты же не против? - Паша равнодушно качнул головой и стоило воодушевленной девочке выйти из комнаты, тут же поднялся, прислушиваясь к ее сбивчивому, но довольно громкому голосу.       То, что для Оли было не больше, чем шутка, для Паши было сродни обещанию, которого он не давал, но был обязан выполнить. Для него она была младшей сестрой. Безрассудной, шумной девочкой, которой все нужно давать проверить на себе. Никакие слова не были для неё поводом сидеть на месте. В свое время её приходилось снимать с деревьев вместе с котятами , которых она сама туда поднимала, проверяя, спустятся ли они. Защищать от местной штаны, которым она уже успела высказать все, что думает о них. Или проводить эксперименты для простого на первый взгляд школьного проекта. Но это любопытство было в ней самым очаровательным. И, если Оля попросит его женится на ней он будет таким же хорошим мужем, каким был братом и сыном. Громкий голос стих. Вскоре на пороге показалась она с выражением недоумения на лице. -Мама сказала, что я должна спрашивать не у нее, а у тебя, - Паша тоже завис. То есть мама говорит ему самому решить? -Ты ещё слишком маленькая думать об этом, если к тридцати не выйдешь замуж, тогда обращайся, - не просто слишком рано, на самом деле он не хотел думать об этом. Это же Оля, его маленькая сестра. Будучи взрослым ментально он не мог позволить кому-то вроде себя быть с ней рядом. Потому что боялся, что не сможет полюбить её достаточно сильно в том ключе, в котором любят друг друга супруги. С тех пор Оля больше не заговаривала об этом и Паша благополучно забыл о своём обещании. Время бежало за ежедневными заботами. Закончил школу с отличием, поступил в институт, а следом за ним туда пошла и Оля, решив за те годы Пашиной подготовки, что и ей это близко. -Эй, Олька, скажи честно, ты запала на Рыкова, да? - подруга по парте, Марина то и дело подначивала ее, неудовлетворенная словами о дружбе с детства. Возраст уже не позволял на право и налево болтать о том, что они с Пашей не просто выросли вместе, а ещё и до сих пор вместе живут. Ей начали нравиться мальчики. Другие мальчики. Не только этот высоченный обормот с глазами полными вселенноского знания. -Ничего подобного, я ведь уже говорила, что он просто мой друг детства. -А домой вы вместе уходите тоже поэтому? - девушка все продолжала подтрунивать и Оля сдалась, фыркнула и уткнулась в книжку, решив больше не пытаться оправдаться. А ведь он и правда пользовался у женщин популярностью. Преподавательницы не чаяли в нем души, а одногруппницы, иногда и студентки помладше усиленно искали способ завоевать его внимание, а ещё лучше любовь. Только вот никому он не открывал сердца. И каждый день исправно возвращался домой после пар, чтобы засесть за домашнее задание. Глядя на то, как он все глубже закапывается в учёбу Оля решительно вклинилась в эту беспросветную скуку. Хотя позже об этом страшно жалела. -Паш, давай я тебе свидание организую, - голос сестры прямо посреди главы о болезнях сердца заставил вздрогнуть -Что? Это ещё откуда взялось? - Оля хитро улыбнулась и присела рядом -Ты все время учишься, так вся молодость пройдёт, а она что б ты знал один раз в жизни бывает, - Паша закатил глаза, откинулся на спинку стула и посмотрел на нее -Ты же все равно не отсанешь - говори, - хорошая девочка с одного с Олей потока. Такая же сильно учёная, как и Паша. Восторга особого не вызывала, но девушка решила, что они хорошо подойдут друг другу. Парень взялся за дело, как подобает и вскоре весь институт узнал, что Паша Рыков женится. Такого поворота не ожидал никто. В том числе и родители. А Оля вообще чуть не посидела, услышав. Четвёртый курс, всего двадцать два года. Он с его логичностью и излишней разумностью не мог сделать этого просто так. Да и радостным не выглядел. Немного времени понадобилось чтобы узнать. Девчонка забеременела после первого и единственного раза. Может и правда лучше было чтобы Паша сидел за учебниками, а то теперь придётся сидеть с ребёнком, а учиться когда? Но и эта беда ушла так же быстро, как пришла. Новобрачным выделили комнату в общежитии. Однако парень все равно частенько приходил в гости к родителям. И в один такой приход застал только сестру. Паша выглядел совершенно несчастным. Вымотанным, как физически, так и морально. И с легкого нажима сознался, что не счастлив, что не любит жену и вообще, если бы не ребёнок пошёл бы и развелся прямо сейчас. Если уж мысли материальны, то слова тем более. Не прошло и недели, как у супруги случился выкидыш. Анна и Кирилл пытались как-то помочь, забрать сына назад к себе, но он ударился в самообвинения. Переселился в какую-то халупу, взял академический отпуск и связаться с ним стало совершенно невозможно. Примерно в тоже время Оля познакомилась с Ромой Арефьевым. Переживания делали её очень дерганной и импульсивной. Именно это состояние и позволило инфантильному слабохарактерному парню оказаться с ней в одной постели. А потом связи отца в милиции помогли найти в огромной Москве в старой хрущевке на отшибе мира заросшего бородой Пашу. Худшие опасения не сбылись. Он не был пьян, скорее излишне возбужден. Даже не заметил пришедшего с ней парня, крепко обнял и потащил за собой в квартиру. Оказалось, что он пишет какой-то сложный психологический доклад про период беременности, видимо пытаясь загладить этим свою вину перед бывшей женой. Оля долго слушала его, просто радуясь, что он жив и в относительном порядке. -Паш, возвращайся домой, мама с папой переживают, - парень замер, взглянул на неё ошарашенно и вдруг согнулся, пряча лицо в руках. -Как я могу вернуться после этого? После того, что сделал? - в дверях показался Рома. Оля мотнула головой, прогоняя его, поднялась чтобы запереть дверь и опуститься перед Пашей на колени. Он очень неохотно посмотрел на нее. -А что ты сделал? Ты просто сказал то, что было на душе. -Папа и мама взяли меня, совершенно чужого вам всем человека, вырастили, а я даже своего не сберег, как мне смотреть им в глаза? - Оля потянулась и крепко обняла парня за шею, прижалась щекой к жесткой щетине. Паша ощутимо дрожал в ее руках. Кажется до сих пор оставаясь во власти чувства, что не оправдал возложенных на него надежд. -Просто поехали, сейчас, ты увидишь, что они будут рады тебе, то, что случилось не твоя вина, - и он поехал. И дрожал также сильно, если не сильнее, как в свой первый день в этой семье. Мама расплакалась, увидев его. Папа просто крепко обнял. И их снова стало четверо. Ещё на три года, а потом вышла замуж уже Оля. За того самого Рому. Точно, как Паша мужа не любила, но тогда это казалось лучшим решением. Правда в итоге стало лишь побегом от того, что следовало просто принять.       Год академического отпуска. Подготовка доклада, публикация в довольно приличном медицинском журнале и вот уже Паша снова пришёл на четвёртый курс, учиться вместе с Олей. Тогда ли сердце застучало быстрее рядом с ним? А может оно было таким и прежде, просто она не желала прислушиваться. Его улыбка заставляла синхронно улыбаться. Она просто испугалась своего сердца. Это же брат. И узы, связывающие их были сильнее кровных. Оля стала чаще ночевать у Ромы, старательно убеждая себя, что именно он ее судьба. Паша оставшиеся годы учёбы совсем не смотрел на женщин, больше занимался наукой, а на пятом курсе пошёл подрабатывать на скорую, куда после выпуска пришла и Оля.       Теперь они жили отдельно. Кажется, что стало легче. Но Паша вдруг ни с того ни с сего начал гулять по женщинам и вскоре тоже съехал от родителей, стараясь оградить их от этой части своей жизни. И ни одному из них не пришло в голову, что их способ побега от одного и того же не имеет ровным счетом никакого смысла.       Анна заметила первой. Их недлвкие попытки избегать друг друга. Короткие взгляды украдкой. Они с Кириллом уже обсуждали возможность этого и не были против. Только вот дети судя по всему сходили от осознания своих чувств с ума. Попытки поговорить не принесли плодов и оставалось только безвольно наблюдать, как один разрушает себя изнутри, а другая пытается собрать себя не с тем человеком. Им было почти по тридцать, когда Оля развелась. Рома гулял налево всю их совместную жизнь, считая красивую статную брюнетку своим заслуженным трофеем в качестве жены, а она устала терпеть и снова съехала к родителям. В ту пору мама начала осторожно, мягко прощупывая почву, обличать, спрятанную глубоко в сердце истину. Только вот упрямства Оле не занимать. Любые попытки матери обратить её внимание вовнутрь рассыпались прахом.       Оля сидела в своей крошечной комнатушке, отделенной от Пашиного закутка фанерной перегородкой и читала книгу. Она очень скучала теперь, оказавшись вновь в своей старой комнате, по тем временам, когда можно было просто пересечь пару метров и оказаться рядом с братом. Брат...давно уже она не называла его так, а сейчас уже не поворачивался язык. При мысли о нем сердце горело незнакомым пламенем, и приятно и одновременно до одури больно. В дверь осторожно постучались -Оля, это мама, можно мне зайти? - брюнетка заложила книгу закладкой и крикнула -Заходи, - Анна вошла, держа в руках толстый ежедневник. Смутно знакомый, но мысль то и дело ускользала. -Помнишь это? - Оля мотнула головой, с интересом разглядывая принесенное. -Было время, недолго, может пара недель, когда ты всерьёз нам всем заявляла, что выйдешь за Пашу замуж, а это, твой дневник, который я однажды обнаружила в мусорке, - воспоминание всплыло мутным пятном. Неловко отвечающий на ее смелые заявления брат, исписаный ежедневник. Там была не пара недель. Намного дольше. Она ещё не осознавала толком чего хочет, но искренне верила, что им с Пашей суждено быть вместе, в каком бы ключе это ни было. Мама ушла, оставив ей трепетно сохраненную память. К нему прилагался пожелтевший конверт. Внутри нашлись несколько обрывков бумаги с неровным знакомым почерком. Я должен? Смогу ли я? Хочу ли я? Нельзя, кто я такой, чтобы всерьёз думать об этом? Она больше не говорит о свадьбе. Хорошо Жаль       И все они были написаны очень импульсивно. Оля даже не сразу узнала в строчках Пашин почерк. Кое-где листы были порваны, фразы зачеркнуты и нечитаемы. Тогда они оба не знали, что делать и, что они чувствуют. Хотя разве знают сейчас? Захотелось увидеться. Брюнетка поднялась с кровати, схватила с тумбочки ключи и мобильный, и поспешила на улицу. Никто не остановил её. Ни вечерняя Московская пробка, ни опасение, что Паша может быть не один в своей этой халупе. Ведь он всегда просил звонить, прежде, чем приходишь. В его окнах горел тусклый свет. Оля смело влетела на второй этаж, и также нажала на звонок. И чем дольше никто не открывал, тем больше она осознавала в какой неловко ситуации может оказаться. И уже успела пожалеть и решиться вернуться домой, но изнутри послышались шаги, шум замка. -Ну кто тут ещё? - пробормотал он, враз сменяя гнев на тёплую улыбку -Олька, а ты чего тут? Заходи скорее, - только он и родители всегда радовались увидев её. Внутри было, как всегда чисто. На кухне закипала вода в кастрюльке, а рядом уже готовая лежала открытая пачка макарон. -Сейчас ужин будет, а ты чего приехала-то, случилось что-то? - Паша стоял у плиты, то и дело оглядываясь на сестру. Но она его воодушевления, будто бы, не разделяла. Теплое и одновременно тянущее чувство усилилось рядом с ним. Осознание прошибло током, напугало, заставляя вздрогнуть и вскочить. -Ты чего? - Паша полностью развернулся к ней, слегка наклонил голову, заглядывая в глаза -Из-за Ромки что ли переживаешь? Ой, дурында, найдёшь кого получше, - мужчина шагнул к ней, заключая дрожащее тело в объятия. Слез не было, или они были, но высыхали едва достигая воздуха. От него исходил приятный запах. Настолько, что она тут же вцепилась в его домашнюю футболку, утыкаясь носом в грудь. Паша рассмеялся, погладил её по волосам. Через время слегка отстранился, чтобы посмотреть успокоилась ли она, но получил то, что совершенно не ожидал, а именно нерешительное касание губ.       Оля боялась, но из опасения, что позже уже не осмелится приподнялась на носочки и коснулась его губ. Паша замер, она тоже. Они бы так и стояли, как громом поражённые, если бы за спиной не зашумела кипящая вода, выливаюшаяся за края кастрюли. Парень тут же отпустил ее, хотя правильнее было бы сказать, что отшатнулся, бегая глазами по кухне. Наконец сработал рефлекс и он выключил газ, чуть наклоняясь над плитой, прикрывая лицо рукой. -Зачем? - прошептал он и обернулся. В нем не было ни злости, ни принятия, просто удивление, граничащее однако с совершенной растерянностью. Оля сжала губы, опустила взгляд. -Помнишь, что ты обещал мне? Жениться, если не найду никого до тридцати, обещания нужно выполнять, - Паша часто заморгал -Что? - пользуясь его замешательством она снова приблизилась, но остановилась в шаге. -Я влюблена, в тебя, так понятно? - Паша шумно выдохнул воздух, провел рукой по волосам. -Оля...мы же с тобой выросли вместе, я тоже люблю тебя, но... -Стой, замолчи, дай мне шанс, - прежде, чем совсем исключать возможность нужно хотя бы попробовать. Ему с его требованиями к себе, с тем фактом, что до сих пор где-то внутри бессознательно считал её дороже кровного родственника. -Послушай меня то, что ты говоришь...это пройдёт, - мягко начал он, положил свои большие ладони на мелко дрожащие плечи. -Спорим, что нет? - он ещё не знал, сколько времени она на самом деле бегала от него и от себя, и сейчас был тот самый момент, когда либо здесь либо уже никогда. Возможно, правильнее было бы все обдумать. Спокойно принять решение, но она итак думала слишком долго. Упустила столько времени. -Хорошо, - наконец отвечает он, тяжело выдыхая воздух. Он и сам уже давно бежал, убегал от того странного, что настигало периодически волнами боли и умиротворения. Услышав ответ Оля улыбнулась. Подошла ближе хватаясь за сильные плечи. -Мы уже не те дети, что были когда-то, но если ничего не получится даю слово, что изо всех постараюсь остаться для тебя сестрой, - он медленно кивает, завороженный близостью этих невероятных голубых глаз. -Давай попробуем, - легко ли он согласился, тяжело ли ему далось это, не важно. Он вновь обнял её, осознавая одну простую истину. После её признания узел внутри начал развязываться, даря желанную свободу и облегчение.