Forsaken

Внимание, материал со сценами самоповреждения. Но это ни в коем случае не побуждения, способствующие продвижению идеи нанесения себе вреда.

╭─────~•~─────╮ .Teen Wolf. Forsaken. .Брошенный. ╰─────~•~─────╯

      Слишком темно. Слишком холодно. Слишком тоскливо, уныло и противно.       Хочется все бросить. Всех бросить. Не видеть лиц, ничего не делать.       Каждое новое утро начиналось с тяжелого вздоха и долгими тошными мыслями. Сборы в школу – уже целый и нелюбимый квест, сундук с наградой за который был пуст.       Каждое ответное «привет» дается просто с невероятной силой, будто слова бесцеремонно вламываются в его и без того небольшую одинокую комнату личного пространства.       Он больше не знает, что может вернуть то удовольствие, которое он испытывал к жизни раньше. Изо дня в день интерес превращался во что-то томное и бессмысленное.       Как же все надоело…       Но ничего, Стайлз справится. Не впервой же. Это ведь не депрессия. Школьный психолог привела кучу аргументов и вариаций лечения его пассивной тревоги и моральной усталости. Да и сам Стилински привел бы еще больше причин его состояния, опираясь на все то сверхъестественное прошлое.       Наверное, он просто выдохся. А еще очень сильно скучает. По кому или по чему он, к сожалению, не знает.       Это точно не депрессия. Он ведь по-прежнему с улыбкой встречает друзей. Ходит в школу и прилежно выполняет домашку (несмотря на выпускной класс, где большинство просто кладут на нее то, что считают нужным). Обедает и иногда ужинает. Все также изучает сверхъестественные аномалии Бейкон Хиллс. А изредка даже может устроить себе тренировку игры в Лакросс. Он живет свою обычную (ну почти) подростковую жизнь.       Только без абсолютного интереса и желания.       Вышеперечисленное плавно перетекло во что-то автоматизированное, без искренности и бывалой радости. Словно все это лишь для отвлечения чужого внимания. Быть в его центре – теперь далеко не желаемо. Сделать вид, что все хорошо, пожалуй, отныне первостепенное.       С горькой усмешкой Стайлз подумал, что теперь даже укус оборотня не сработает, ведь вряд ли удастся обратить робота.       А еще он думает, что пассивная агрессия к самому себе рассосется со временем. Нечего уделять этому много внимания: лишняя трата энергии.       Да и вообще, нужно вести себя как его лучший друг – МакКолл. Он крайне занят любовными делами и совершенно не замечает всех изменений друга. Наверное, Стайлзу стоит поступать не в правоохранительное, а в актерское: он отлично играет свою роль саркастичного, забавного и преданного друга.       Однако, ни Скотт, или кто-либо из его друзей-знакомых оборотней не подойдет и не спросит: «Стайлз, почему от тебя пахнет кровью?». Конечно, он бы выкрутился с ответом, но, черт возьми, сам факт отсутствия вопроса настораживает. И совсем немного раздражает, несмотря на то, что он прикладывает большие усилия скрыть следы преступления на собственных руках и ногах.       И Стайлз все также продолжает посещать занятия в школе, на «отлично» сдает тесты и читает в библиотеке книги. Изо дня в день, как у сурка. Но все реже подшучивает над другими, меньше говорит. Со временем перестает натягивать уже надоевшую самому себе улыбку: она начала требовать слишком много сил.       Прекратились даже игры с поцелуями Лидию в щечку.       Парень тихо приходит утром, а вечером возвращается в свой пустой дом, делает уроки и ложится спать, больше не ужиная.       А когда он вообще в последний раз ел? Он не вспомнит.       Зато прекрасно помнит, как, лежа в душевой, царапает кожу на бедрах старой бритвой, которой пользовался отец. Царапины больно горели под джинсами, напоминая обо всех тех мыслях, что были в момент их нанесения. Хотя если быть точнее: об их отсутствии. Этими наивными и банальными «подростковыми» вещами, на удивление, получалось заглушить свою голову. Только эта легкая и физически неприятная боль заставляла чувствовать себя не механическим, а живым человеком. Только так он вспоминал, что целиком состоит из плоти и крови, и что у него есть чувства.       Стайлз стоит напротив зеркала и смотрит на себя. Худого и бледного, с огромными синяками под красными глазами, изрезанными кровоточащими ногами и перевязками на руках до локтей. Лохматого и с томным, пустым уставшим взглядом. Он выглядел, как жертва насилия. Как мальчишка, которого били на протяжении всей его жизни, как человек, что не спит уже, наверное, много суток.       Он плакал, закрывая лицо ладонями.       Кому ты такой нужен, Стайлз? – отдалось в его голове голосом Скотта.       Кому ты такой нужен, Стайлз? – отдалось в голове голосом Лидии.       Кому ты такой нужен, Стайлз? – голосом Малии.       Кому ты такой нужен, Стайлз? – голосом отца.             Стайлз… – так тепло и любяще отдалось в голове голосом мамы, – Я тоже… не нашла здесь места. Пойдешь со мной? Вместе?       Он смотрит в зеркало сквозь пальцы и видит ее. Она протягивала ему ладонь, нежно улыбаясь. Тому мальчику, который потерял ее так много лет назад.       Стайлз протянул ладонь, дотрагиваясь до холодного стекла и почувствовал, что его сердце разрывается в клочья.       Не все так просто, Стайлз. Ты не возьмешь ее за руку так легко.       Опустив взгляд на окровавленную бритву, он задержал дыхание.       «Пойдем со мной, сынок?» — Мама...       Он лежит на холодной плитке, истекая горячей кровью. Тело горело, будто по его жилам текла вулканическая лава, а виски слишком больно пульсировали. Нет, он не убивает себя. Это не оно.       Теперь можно к ней прикоснуться... Сын видит ее через туман в глазах, как через разбитое окно, через дым усталого сознания. И протянул к ней горячую ладонь. И только сейчас он ее почувствовал. Она была настоящей, и правда взяла его за руку. — Господи, что же ты наделал, Стайлз… – сказала она голосом Дерека до того, как он потерял сознание.       Слишком темно. Слишком холодно. Слишком тоскливо, уныло и противно. Стайлза бросили. Он сам бросил себя.

· · • • • ✤ • • • · ·