с дрогнувшей ветки и птичьих голосов

— жень, я не понимаю. вова обернулся и посмотрел онегину в глаза.  — чего не понимаешь?  — зачем мне вечно сожалеть? — вопросом на вопрос отвечал ленский. серость дня успокаивала сердце и баюкала веки. юноши стояли посреди дикого пляжа, окруженные чёрными песками и заговорщески шумящим морем. онегин не отрывал глаз от разбившихся об ветер черных кудрей, а ленский пытливо изучал поджатые женины губы.  — о чем ты сожалеешь? женя боялся, что причиной вовиных волнений мог стать именно он. юное сердце легко поддается окружающим переменам и вот сейчас, возможно, сердце ленского бьется в унисон с прибоем этого черного, страшного моря.  — мне не нравится то, что я вечно скучаю о прошлом, — не в силах больше держать взгляд, вова опустил глаза на мелкие ракушки. они не переливались на солнце, не блестели. расколотые, они лежали среди мелких камней и меркли.  — мне не хочется нагонять тоску, я просто, — на мгновение ленский прислушался к смеющейся чайке, — сам не понимаю, почему зимой я скучал о лете, а сейчас вот, наконец, получивши его, сердце разрывается о мыслях о нашем доме. помнишь, как мы славно сидели вечерами, пока за окном звенела вьюга? господи, я это ненавижу! он снова отвернулся теперь спиной к жене. онегин грустно улыбнулся и сделал шаг навстречу. обнимая ленского и прижимаясь к его лопаткам, он шептал о том, как ему самому безразлично время и место, лишь бы быть рядом.  — я понимаю, правда, вов, — их пальцы переплелись. — я знаю, что ты всегда жалеешь о том, что чего-то не успел сделать, что возможно не провел то время как-то по-особенному. но тот факт, что ты запомнил ту вьюгу и наши вечера, уже говорит о многом, м? насладись этим моментом и запомни, что зим в нашей жизни еще будет уйма. и весна, и лето с осенью! они будут, володь.  — знаю, — вова прикрыл глаза, разрешая целовать себя. — так хочется спать. одинокие на краю мира, они стояли вместе. волны добирались до пальцев ног, но тронув их, тут же смущенно бежали. а солнца так и не было. чайки пытались до него докричаться, но глухие тучи отделили их от света. и так все казалось тихим и отдаленным. ветер гнал с горизонта бурю.