Verdiløs og Ødelagt

      Увидев искру в глазах, Ян улыбнулся убитыми в хлам губами.       — Переодевайся и не забудь нож. Но прибереги его до концерта, хорошо?       Я уверенно кивнул и попытался встать с пола. Хеллхаммер поддержал меня и, уверившись в том, что я не подохну от таких резких действий, собрался уйти.       — Я забыл! — крикнул он и обернулся. — Держи.       В моей руке оказался небольшой свёрток. Когда я развернул его, Ян уже ушёл. Он решил не наблюдать за реакцией, либо был слишком уверен в себе, либо наоборот не хотел лишний раз разочаровываться в своих способностях общения с людьми.       «Блядь…»       Я заплакал. Я стоял и плакал, как полный идиот. Из-за чего? Из-за того, что в бумаге лежала дохлая птица. Грëбаный… Грëбаный он придурок… Всё просчитал. Одежду принёс, лису достал, выпить дал, успокоил, разум привёл в порядок ещё и птицу отрыл. Заметил, что я вечно с трупами ношусь, заметил, что не в состоянии сам что-то найти. И принёс. Да как же так?       Меня сжирали сожаление, чувство вины и благодарность. Я не любил быть благодарным, потому что я обязан чем-то. А что я могу дать?! Мысли: «Ну и урод же ты» угнетали меня. Я знаю, кем являюсь! И так всё понимаю.       «Нужно что-то сказать. Что-то как-то выразить».       Пока я надевал гнилые вонючие вещи, всё думал о своей ненависти. Не все её заслуживают, так ведь? Вот наконец-то в моей жизни обнаружился кто-то, кто подарит мне ощущение защищённости и спокойствие. Одиночество убивало меня так же, как депрессия. А человек — большая перемена. Что-то должно будет измениться, может даже в лучшую сторону.       Резкий перепад настроения пугал меня, но я отчаянно хотел насладиться этой беззаботностью хоть несколько минут. Полный решимости отблагодарить Яна, я вышел из комнаты и замер в дверях.       Что-то было не так. Снова ошибся и поддался эмоциям. Оглянувшись на труп лисы и взглянув на воронëнка в руке, я опустил глаза, прислонившись к дверному косяку. Не может этого всего быть, я просто отключился, выпал из реальности, а может это одно галлюцинация. Или шутка в конце концов.       Меня бросало из крайности в крайность.       «Галлюцинации — наслаждайся! Где в жизни у тебя будет чья-то забота?!»       «Нет, приходи в себя! Ты будешь снова разочарован!»       «Твоя жизнь — одно разочарование! Будь счастлив хотя бы в этой «шутке» от Акселя!»       «Ты ничего не понимаешь и не можешь знать наверняка. Сядь и жди, пока всё образуется».       «Сядь и жди. Сядь и жди. Сядь и жди. Сядь и жди. Забейся в угол, там безопасно».       Я подумал о безопасности и очень сильно разозлился. О какой безопасности речь?! Всю жизнь стремиться к смерти, чтобы теперь думать о безопасности?!       «Плевать».       Но подумать о безразличии и испытать его — разные вещи… Я боялся чего-то. Панически, на грани истерики или потери сознания от страха.       Оставалось стоять на месте и пытаться сильнее зажмурить воспалённые глаза.       «Да ты заебал! Сказано тебе: нового найдём» — раздался крик из большой комнаты. Это был… Евронимус? О чём речь?       «Нет же! Всё хорошо, он согласен! Подожди, может не оделся ещё. Сейчас» — отвечал Хеллхаммер.       Он быстро взбежал вверх по лестнице и чуть не столкнулся со мной.       — Давай, пойдём. Иначе мне башку пристрелят из-за тебя.       Я посмотрел на него, изо всех сил пытаясь понять, реально это, или что происходит? Снова стало плохо. Очень душно и темно. Я стал окончательно теряться и пополз вниз по дверному косяку.       — Ëп твою мать, — раздосадованно вздохнул Ян и взял меня под руки.       Он что-то крикнул вниз Ошету и осторожно посадил меня на пол.       — Что случилось у тебя?       Я не мог это слышать. Я не заслуживал, я не был достоин этого интереса к себе. Нет!       — Пелле, ну… — Аксель поджал губы. — Давай, живи.       Это был конец. Я опустил голову и снова заплакал. Довольно долго держался, не имел надобности, но теперь моя безэмоциональность аукнулась мне. Я ревел несколько минут, Ян молча наблюдал и ждал.       — Это правда? — пришлось спросить прямо. Сил, чтобы разобраться самому, не было.       — Да, — с этими словами он ударил меня по лицу и для лучшего эффекта с силой толкнул на пол.       Я ударился головой и испуганно вскрикнул. Да, это было больно. Хеллхаммер рассмотрел моё лицо и понял, что я не обижаюсь. Тогда он поднял меня и замер в ожидании чего-то. Благодарности, наверное. Всё сегодня шло к тому, что я должен был поблагодарить кого-то и отвергнуть свою тупую независимость. Потому что свобода — это не так уж весело, не так уж приятно. Иногда хотелось быть с кем-то наравне и вместе.       — Спасибо.       — А блевать после этого слова не будешь?       Я рассмеялся, заставив Акселя чуть ли не помолиться из-за этого.       — Это называется циклотимия.       — Составь мне список моих расстройств — сможешь потом год им жопу вытирать. Или обмотать мой труп, чтобы сделать мумию.       — Иди нахуй, — у него тоже поднялось настроение.       Теперь я был уверен, что всё происходит в моей жизни, а я вполне вменяем. Если же нет, то это было мне безразлично, хотелось насладиться хотя бы парой часов существования. И набором своих галлюцинаций.